ISSN 2079-6617 (Print)
ISSN 2309-9828 (Online)
Толерантность к неопределенности в контексте социальной поддержки: гендерная специфика в юности

Толерантность к неопределенности в контексте социальной поддержки: гендерная специфика в юности

Скачать в формате PDF

Поступила: 27.11.2016

Принята к публикации: 14.01.2017

Дата публикации в журнале: 28.06.2017

Страницы: 98-105

DOI: 10.11621/npj.2017.0211

Ключевые слова: социальная поддержка; социальная интеграция; толерантность; толерантность к неопределенности; молодые люди

Доступно в on-line версии с: 28.06.2017

Для цитирования статьи:

Лифинцев Д.В., Серых А.Б., Лифинцева А.А. Толерантность к неопределенности в контексте социальной поддержки: гендерная специфика в юности. // Национальный психологический журнал 2017. № 2. c.98-105. doi: 10.11621/npj.2017.0211

Скопировано в буфер обмена

Скопировать
Номер 2, 2017

Лифинцев Дмитрий Валентинович Балтийский федеральный университет им. И. Канта

Серых Анна Борисовна Балтийский федеральный университет им. И. Канта

Лифинцева Алла Александровна Балтийский федеральный университет им. И. Канта

Аннотация

В статье представлены результаты исследования социальной поддержки молодых людей и девушек и ее связи с уровнем толерантности к неопределенности. С помощью ряда психодиагностических инструментов исследованы гендерные детерминанты социальной поддержки, толерантность к неопределенности и межличностная интолерантность у молодых людей с разным уровнем эмоциональной и инструментальной поддержки. Выявлено, что молодые люди и девушки в возрасте 18–22 лет с высоким уровнем толерантности к неопределенности являются чувствительными к различным формам социальной поддержки. Способность принимать неопределенность, функционировать в системе неясных межличностных коммуникаций и действовать в условиях меняющихся обстоятельств определяет и уровень удовлетворенности социальной поддержкой среди участников исследования. Проведенное исследование, участниками которого стали 165 молодых респондентов, подтвердило предположения о том, что, во-первых, социальная поддержка как коммуникативный феномен имеет различия в восприятии ее эмоциональных форм молодыми людьми и девушками, во-вторых, особенности функционирования человека в системе поддерживающих действий социального окружения связаны, в том числе и с уровнем развития у него толерантности к неопределенности и, в-третьих, социальная поддержка может редуцировать у человека состояние неопределенности и, тем самым, нивелировать негативные влияния стрессовых событий. Способность человека «видеть и обнаруживать» социальную поддержку, быть чувствительным и внимательным к поддерживающим актам социальной среды имеет тесную взаимосвязь с уровнем развития у него способности принимать неопределенность и сохранять устойчивость в состоянии дискомфорта при ее наличии.

Психологическое благополучие человека определяется мно­жеством источников, имею­щих отношение как к личной истории и субъективному опыту человека, так и к социальным и культурным контекс­там и обстоятельствам его жизни. Вряд ли будет большим преувеличением утверждать, что устойчивость среды, пред­сказуемость жизни и ясность траектории жизненного пути делает жизнь челове­ка более спокойной, эмоционально ста­бильной и комфортной. Потребность в физической и психологической без­опасности во многом активируется непредсказуемостью изменений в жизнен­ном пространстве индивида. Очевидно, что кризисы, войны, революционные трансформации, сопровождающие­ся сломом привычных социальных границ и традиционных форм жизни, при­водят к резкому повышению тревоги у людей вследствие их дезориентации и растерянности в незнакомой социаль­ной реальности. Способность выносить неопределенность («толерантность к не­определенности») и сохранять при этом способность к ориентировке с опорой на реальность в быстро меняющихся об­стоятельствах является одним из важ­ных личностных качеств (и социальных навыков) человека, изучение которого началось несколько десятилетий назад. Однако до сих пор толерантность к не­определенности в большинстве психоло­гических исследований рассматривает­ся в рамках когнитивисткой парадигмы, где психическая жизнь предстает, в пер­вую очередь, как совокупность процес­сов переработки информации и приня­тия решений. Не претендуя на изменение парадигмы, мы предлагаем несколько расширить традиционные представле­ния о толерантности к неопределенности, дополнив рассмотрение когни­тивно-информационных процессов коммуникативными. Мы полагаем, что способность справляться с неопределен­ностью социальной жизни и рисками но­визны связана не только с индивидуаль­ными характеристиками человека, но и с особенностями его социального окружения, специфики отношений, доминирующих ценностей и коммуника­тивных норм в нем.

Непосредственно сама толерантность к неопределенности в отечественной и зарубежной литературе понимается преимущественно как генерализованное личностное свойство, заключающееся в способности индивида принимать кон­фликт возможностей и обстоятельств, удерживать напряжение, вызванное нео­пределенностью ситуации и действовать в условиях новизны и неясности (Grenier, Barrette, Ladouceur, 2005; Корнилова, 2010). В фокусе внимания в большинстве иссле­дований феномена толерантности к нео­пределенности находятся ее взаимосвязи с различными личностными факторами, среди которых ведущее место занимают адаптивность, оптимизм (Бардиер, 2005), особенности стилевой регуляции поведе­ния и деятельности, когнитивные процес­сы и процессы принятия решений (Кор­нилова, 2003; Lane, 2004; Walinga, 2008).

Однако существует некоторые ис­следования (к сожалению, пока немно­гочисленные), показывающие роль со­циальных контактов в усилении или ослаблении способности индивида переносить неопределенность. Можно предположить, что взаимоотношения и коммуникация с другими людьми ча­сто являются тем самым средством, кото­рое позволяет человеку получать доступ к разного рода информации, позволяю­щей ему управлять своим чувством неопределенности. Причем, мы имеем в виду не только информацию о фактах социальной реальности, но и эмоционально значимую информацию о схожести по переживаниям и опыту с другими людь­ми, взаимной симпатии и чувствах со­причастности и солидарности – то есть все то, что традиционно обозначают как социальную поддержку со стороны зна­чимого окружения. Под социальной под­держкой здесь мы предлагаем понимать удовлетворение базовых социальных потребностей человека (в близости, защите, информации, обратной связи, практиче­ской помощи, эмоциональной разрядке, успокоении и т.п.) с помощью ресурсов, предоставляемых другими людьми, вхо­дящими в его персональную сеть соци­альных контактов и связей.

В этом контексте целесообразно по­пытаться соотнести феномены толерант­ности к неопределенности и социальной поддержки. Изучение взаимосвязи и вза­имовлияния между ними позволит, по на­шему мнению, лучше понимать то, как люди с помощью социальных контактов и общения находят способы сохранения эмоциональной устойчивости в момен­ты резких социальных трансформаций и личных кризисов, разрушающих пред­сказуемость собственных жизненных перспектив.

Американские исследователи T.L. Albrecht и M.B. Adelman стали одними из первых, кто описал социальную поддер­жку с позиций коммуникативного под­хода. Они понимали ее как «вербальную и невербальную коммуникацию между реципиентом и провайдером поддержки, которая помогает первому справиться с неопределенностью относительно об­стоятельств ситуации, собственных переживаний, реакций других людей или взаимоотношений с ними и которая функционально усиливает у него чувст­во контроля над своей собственной жиз­нью» (Albrecht, Adelman, 1987, Р.19). По их мнению, поддерживающие коммуни­кации становятся тем пространством, в котором люди пытаются управлять соб­ственным чувством неопределенности, а не импульсивно действовать, игнори­руя растерянность, в ситуации воздейст­вия стрессовых событий.

Более поздние эмпирические иссле­дования действительно дали свидетель­ства о том, что существует определен­ная связь между способностью индивида справляться с неопределенностью и на­личием в его социальном окружении ре­сурсов социальной поддержки. Например, в работах M. Michel и C.J. Braden показано, что неопределенность является промежу­точной переменной в отношениях между социальной поддержкой и психологиче­ским дистрессом человека. Авторы утвер­ждают, что социальная поддержка может усиливать способности реципиента в про­яснении неопределенных ситуаций и сов­ладании с ними, так же как и сама высокая неопределенность ситуации может вли­ять на его последующее функциониро­вание (Mishel, Braden, 1988). Социальная поддержка может способствовать переос­мыслению неопределенности в ситуации лечения и реабилитации у больных ВИЧ/ СПИД (Brashers et al., 2003).

В исследовании K.I. Miller и коллег вы­явлено, что в ситуации эмоционального выгорания специалистов психиатриче­ского госпиталя социальная поддержка, получаемая ими от супервизоров и/или коллег, является, во-первых, фактором, определяющим восприятие ими профессионального стресса, и, во-вторых, выступает в качестве медиатора чувст­ва неопределенности (Miller et al., 1990). В работе R. Doumit было показано, что толерантность к неопределенности, гиб­кость, социальная поддержка, религи­озность и социоэкономический статус в комплексном взаимодействии являют­ся предикторами успешного развития ко­пинг-процессов у подростков при совла­дании со стрессом (Doumit, 2012).

В целом, несмотря на то, что за два де­сятилетия, прошедших с того момента, когда появилась идея связать между собой социальную поддержку и толерантность к неопределенности, в этом направлении было проведено незначительное количе­ство исследований. Неясными остаются многие аспекты этой темы и, самое глав­ное, нет понимания в отношении спосо­бов и механизмов, посредством которых можно было бы транслировать поддер­жку людям и снижать их тревогу в усло­виях высокой неопределенности. В этом контексте можно, пожалуй, упомянуть только одно исследование, выполненное под руководством K. Harber. В нем было показано, что для людей с низким уров­нем толерантности к неопределенности в силу наличия у них потребности в высо­кой структурной упорядоченности когни­тивного поля и ясности ситуации эффек­тивно работают только прямые формы поддерживающих действий со стороны их социального окружения. Эти действия подразумевают активное вмешательство и директивное руководство (например, провайдер поддержки реципиенту: «Есть только один путь понять твою проблемы и один путь ее решить…») (Harber, Kennedy, Jussim, 2008).

В данной статье, продолжая попытки раскрыть коммуникативные механизмы регуляции неопределенности, мы пред­ставим результаты эмпирического иссле­дования.

Целью нашего эмпирического иссле­дования являлось изучение особенно­стей социальной поддержки студентов и ее связи с уровнем их толерантности к неопределенности. В нем мы попытались выяснить, является ли толерант­ность к неопределенности гендерно-спе­цифической характеристикой и связана ли она с особенностями социальной поддержки как специфического спосо­ба коммуникации, с помощью которого поддерживается социальная связь инди­вида со значимым окружением, и чувст­вом взаимной вовлеченности.

В качестве гипотез исследования вы­ступили следующие предположения:

  • существуют гендерные детерминан­ты социальной поддержки – девушки склонны отмечать более высокие пока­затели воспринимаемой эмоциональ­ной социальной поддержки, в отличие от молодых людей, реагирующих на ее инструментальные формы;

  • способность переносить ситуации неопределенности во взаимоотношени­ях с людьми и готовность действовать в условиях новизны будут наблюдаться в группе молодых людей и девушек с вы­соким уровнем эмоциональной поддер­жки и удовлетворенности ею.

Методики исследования

Методики, отобранные для проведе­ния исследования, были сгруппированы в два блока.

Первый блок – оценка толерантно­сти к неопределенности был построен на основе «Нового опросника толерантности к неопределенности Т.В. Корнило­вой» (Корнилова, 2010). Второй блок – оценка социальных факторов был пред­ставлен опросником социальной под­держки F-SOZU-22 (G. Sommer, T. Fydrich, в адаптации А.Б. Холмогоровой с сотруд­никами) и социо-демографической анке­той, оценивающей, в том числе, перечень стрессовых событий, происходивших с участниками исследования за послед­ний год.

При статистической обработке дан­ных и проверке гипотез использовались методы непараметрической статисти­ки. Для проверки гипотез использовался корреляционный метод анализа. Обра­ботка данных проводилась с использова­нием статистического пакета программ SPSS 11 for Windows.


Диаграмма 1. Среднее значение, полученные по методике «F-SOZU-22»

Участники исследования

В исследовании приняли участие 165 респондентов, из них 42 молодых че­ловека и 123 девушки. Возраст испытуе­мых от 18 до 22 лет, средний – 19,7 лет. Социально-демографические характеристики выборки: 143 участника не состоят в браке, 7 состоят в браке и 15 находятся в долгосрочных отношениях; 95 испытуе­мых проживают дома с семьей, 37 респон­дентов проживают одни, 33 проживают с теми, с кем состоят в отношениях.

Результаты

Для проверки первой гипотезы о том, что существуют гендерные детерминан­ты социальной поддержки, была подсчи­тана достоверность различий по анали­зируемым показателям в группе молодых людей (n=40) и девушек (n=54), случай­ным образом отобранных из общей вы­борки исследования (диаграмма 1). При сравнении двух групп были выявлены значимые различия в уровне воспри­нимаемой эмоциональной поддержки (Uэмп= 641,0; p=0,00071) и социальной интеграции (Uэмп= 565,5; p=0,000088). Показатель различий в уровне воспри­нимаемой инструментальной поддер­жки попал в зону неопределенности, что не позволяет нам говорить о гендерно- специфических характеристиках в вос­приятии инструментальных форм поддерживающих действий социального окружения (Uэмп= 773,50).

Полученные нами результаты частич­но повторяют результаты исследований гендерных особенностей социальной поддержки, в которых было показано, что девушки, в отличие от молодых лю­дей, склонны оценивать свою среду, как более эмоционально поддерживающую (Cumsille, Epstein, 1994; Shumaker, Hill, 1991). Это объясняется, по-видимо­му, следующим. Во-первых, девушки, по сравнению с молодыми людьми, обыч­но могут более свободно и легко делить­ся своими чувствами с другими людьми. Во-вторых, разделяя свои переживания с другими людьми и говоря про них, они формируют представление о своем окру­жении как о «поддерживающем и отзыв­чивом». Молодые люди, в отличие от де­вушек, часто воспитываются в системе определенных социальных ожиданий, ограничивающих проявление чувств и, как следствие, снижающих возможно­сти получения поддержки в форме эмо­ционального реагирования и участия. Кроме того, отсутствие в индивидуаль­ной системе репрезентаций молодого человека, поддерживающего значимого Другого, мешает им сформировать пози­тивное отношение к поддерживающим действиям со стороны окружения.

Проверяя вторую гипотезу о том, что существует тесная обратная связь между уровнем социальной поддержки, удов­летворенности ею и толерантностью к неопределенности у молодых лю­дей и девушек, мы подсчитали коэффи­циент корреляции между показателя­ми опросника «Социальная поддержка» и инструментами оценки толерантно­сти к неопределенности (таблица 1). Были выявлены положительные кор­реляции между показателями «Эмо­циональная поддержка» и «Толерант­ность к неопределенности» (rэмп=0,308; p=0,00041), «Эмоциональная поддер­жка» и «Интолерантность» (rэмп=0,282; p=0,00063), «Инструментальная поддер­жка» и «Толерантность к неопределенно­сти» (rэмп=0,246; p=0,001), «Инструмен­тальная поддержка» и «Интолерантность» (rэмп=0,212; p=0,006), «Социальная ин­теграция» и «Толерантность к неопределенности» (rэмп=0,372; p=0,00015), «Социальная интеграция» и «Интоле­рантность» (rэмп=0,159; p=0,042). Отри­цательные корреляции были обнаруже­ны между шкалами «Удовлетворенность социальной поддержкой» и «Интоле­рантность к неопределенности» (rэмп=- 0,320p=0,00082), «Удовлетворенность социальной поддержкой» и «Межлич­ностная интолерантность к неопределенности» (rэмп=-0,381p=0,000032).

Табл. 1. Средние значения параметров социальной поддержки у участников исследования с разным уровнем толерантности к неопределенности (в баллах)

Формы толерантности к неопределен­ности и их уровни

Параметры социальной поддержки (ср.знач.)

Эмоциональная поддержка

Инструментальная поддержка

Социальная интеграция

Удовлетворен­ность социаль­ной поддержкой

Толерантность к неопределенности (ТН)

Высокий уровень

38,89

17,63

28,88

5,35

Средний уровень

35,31

16,43

25,84

5,56

Низкий уровень

34,63

14,67

20,2

5,41

Интолерантность (ИТН)

Высокий уровень

39,10

17,74

27,71

4,93

Средний уровень

36,78

16,83

27,43

5,71

Низкий уровень

26,77

13,77

21,66

6,02

Межличностная интолерантность к неопределенности (МИТН)

Высокий уровень

37,93

17,61

26,25

4,46

Средний уровень

37,23

16,91

27,89

5,79

Низкий уровень

33,31

15,62

25,75

6,25

Как видно из табл.1, участники иссле­дования с высоким уровнем толерантно­сти к неопределенности являются более чувствительными к различным формам социальной поддержки – степень их вос­принимаемой эмоциональной и инстру­ментальной поддержки гораздо выше, чем у тех испытуемых, кто обладает низ­ким уровнем толерантности к неопределенности.

Такую же тенденцию мы обнаружива­ем и в отношении удовлетворенности социальной поддержкой – последняя выше у тех участников исследования, которые способны принимать неопределенность, функционировать в системе неясных межличностных коммуникаций и действовать в условиях меняющихся обстоя­тельств.

Некоторые обнаруженные, на пер­вый взгляд, парадоксальные взаимос­вязи, где значимые корреляции с пока­зателями поддержки обнаруживаются у испытуемых как с высокой степенью толерантности к неопределенности, так и с высокой степенью интолерантности, можно объяснить следующим образом. Шкала толерантности к неопределенно­сти (ТН) и шкала Интолерантности к не­опредленности (ИТН) в использованном нами «Новом опроснике толерантности к неопределенности Т.В. Корниловой» до сих пор не получили однозначной интерпретации и, очевидно, измеряют не два полюса одного и того же лич­ностного фактора, а представляют со­бой разные аспекты способности регу­лировать и выносить неопределенность. В англоязычном оригинале эти аспекты интолернатности обозначаются разны­ми терминами: «ambiguity» («неясность, двусмысленность») и «uncertainty» («не­известность, неясность, неопределен­ность»). Uncertainty в большей степени связана с будущим и описывает способ­ность принимать решения в условиях неизвестности и невозможности пред­сказать будущее. Свойства личности, которые описываются в шкале ТН как «стремление индивида к изменениям, новизне и оригинальности, готовность идти непроторенными путями и пред­почитать более сложные задачи, иметь возможность самостоятельности и вы­хода за рамки принятых ограничений» (Корнилова, 2010), по сути, характери­зуют способность выносить риск приня­тия решений в отношении неясного будущего – люди с низкой толерантностью к неизвестности интерпретируют буду­щее как источник дискомфорта и тре­воги. В некотором приближении, речь идет о таком личностном качестве, которое в русском языке обозначается словом «предприимчивость». Ambiguity в значительной степени относится к неопреде­ленности текущей ситуации «здесь и те­перь», ее многозначности и открытости интерпретациям. И в этом смысле шкала ИТН фокусирует стремление к ясности, упорядоченности и неприятие неопре­деленности, предположительно главен­ствующую роль правил и принципов, дихотомическое разделение правиль­ных и неправильных способов, мнений и ценностей. Личностные особенности, которые описывает эта шкала, обычно проявляются в консервативности, нетер­пимости к противоречиям, склонности к нормативности и неприятию вариабельности и оригинальности, тревогу в связи с неопределенностью правил (Корнилова 2010). Несмотря на то, что обе шкалы, так или иначе, описывают ре­акции человека на новизну и неясность, все-таки различия между ними достаточ­ны, чтобы рассматривать их как два самостоятельных фактора. Эти различия можно упрощенно проиллюстрировать следующим сравнением: вполне возмож­но представить предприимчивого, гото­вого рисковать ради будущих результатов человека, ригидно придерживающегося в повседневной жизни консервативных взглядов и оценок.

Исходя их такой интерпретации шкал «Нового опросника толерантности к не­определенности Т.В. Корниловой», мы можем сделать вывод о том, что уровень социальной поддержки обнаруживает значимую связь с показателями по шка­лам ТН и ИТН. Объяснение, которое мы можем предложить для понимания при­роды этой связи, состоит в следующем: люди, которые чувствуют достаточность инструментальной и эмоциональной поддержки со стороны своего окруже­ния, легче справляются с неизвестностью будущего, так как имеют субъективную уверенность в том, что в любых предполагаемых сложных обстоятельствах най­дется кто-то, готовый им помочь. Позитивный опыт социальной поддержки придает индивиду уверенность в собст­венных силах, позволяющую принимать вызов новизны. Однако высокая связь со своим социальным окружением требует также и готовности следовать его прави­лам и разделять его картину мира и ба­зовые ценности. Отсюда можно вывести и выявленную нами взаимосвязь меж­ду высокими показателями социальной поддержки и интолерантности к проти­воречиям и неясностям норм.

Обратные корреляции между уровнем удовлетворенности социальной поддер­жкой, шкалой «Интолерантности к нео­пределенности» (rэмп=-0,32; p=0,00082) и шкалой «Интолерантности к неопреде­ленности в межличностных отношениях» (rэмп=-0,381p=0,000032) становятся объяснимы, если принять во внимание сле­дующее соображение. Существует неко­торый оптимум объема эмоциональной и инструментальной поддержки индиви­да, который выполняет позитивные функции, активизируя, в том числе, принятие им неопределенности и нивелируя чув­ства дискомфорта и напряжения в слож­ных жизненных ситуациях. Избыток, как и дефицит реальной социальной поддер­жки, при определенных условиях может иметь негативные последствия, усиливая у человека чувство собственной зависимо­сти, нуждаемости и неуверенности в собственных силах. Именно этот полюс пе­реживаний «достаточности» поддержки и отражает шкала «Удовлетворенности социальной поддержкой». В этом смысле низкая удовлетворенность поддержкой предсказуемо усиливает у человека со­стояния фрустрации при столкновении с неопределенностью и вызывает стрем­ление избежать диссонанса и неустойчи­вости за счет любых ресурсов.

Одно из наших предположений, нуждающееся в дальнейшей проверке, состоит в том, что испытуемые с низ­ким уровнем толерантности к неопреде­ленности и наличием интолерантности в межличностных отношениях оказыва­ются способными замечать только пря­мые и конкретные формы эмоциональ­ной поддержки, предоставляемой им социальным окружением. Можно предположить, что некоторая ригидность, потребность функционировать в систе­ме только четких правил и норм, стрем­ление избегать энтропии могут форми­ровать у человека представление о своей социальной среде, как о «неподдержива­ющей и не помогающей».

Заключение

Социальная поддержка, представляя собой, прежде всего, коммуникативный феномен, имеет явные различия в субъ­ективном восприятии и оценке ее эмо­циональных форм молодыми людьми и девушками. Девушки, по сравнению с юношами, в большей степени гото­вы воспринимать и принимать эмоци­онально-поддерживающие действия членов своей сети социальных связей и, в тоже время, сами выступать источни­ками таких действий для других людей. В отличие от девушек, молодые люди бо­лее склонны воспринимать инструмен­тальную поддержку и, соответственно, готовы оказывать другим людям имен­но такие формы помощи. Кроме того, нами было обнаружено, что девушки во­влечены в большее количество социаль­ных взаимосвязей, что проявляется в достаточно высоком уровне их социальной интеграции.

Особенности функционирования че­ловека в системе социальных связей и его восприимчивость к поддержке могут быть связаны с его различными индивидуаль­ными психосоциальными характеристи­ками, среди которых определенное место занимает толерантность к неопределенности. Способность человека «видеть и об­наруживать» социальную поддержку, быть чувствительным и внимательным к под­держивающим актам социальной среды имеет тесную взаимосвязь с уровнем раз­вития у него способности принимать нео­пределенность и сохранять устойчивость в состоянии дискомфорта при ее нали­чии. Молодые люди и девушки, отмечаю­щие наличие эмоциональной и инстру­ментальной поддержки со стороны своего окружения и демонстрирующие высокий уровень удовлетворенностью ею, чаще обнаруживают более высокую толерант­ность к рискам новизны, неопределенно­сти будущего. Но, в тоже время, у них выше и интолерантность к неясности текущих нормативных предписаний и оценок си­туации, что, с нашей точки зрения, можно объяснить стремлением сохранять общую картину мира и непротиворечивые отно­шения со своим непосредственным соци­альным окружением.

Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта «Социальная поддержка как коммуникативный феномен в социальной работе и социально- педагогической практике» (№15-06-10871).

Литература:

Бардиер Г. Комплексные методы исследования толерантности / Почебут Л.Г. Взаимопонимание культур. – Санкт-Петербург : Изд-во С-Петерб. ун-та, 2005. –С. 239–277.

Корнилова Т.В. Новый опросник толерантности к неопределенности // Психологический журнал. – 2010. – Т. 31. – №1. – С. 74–86.

Корнилова Т.В. Психология риска и принятия решений. – Москва : Аспект Пресс, 2003.

Корнилова Т.В., Чумакова М.А. Шкалы толерантности и интолерантности к неопределенности в модификации опросника С. Баднера // Экспериментальная психология. – 2014. – Т. 7. – № 1. – С. 92–110.

Холмогорова А.Б., Петрова Г.А. Методы диагностики социальной поддержки при расстройствах аффективного спектра : медицинская технология. – Москва, 2007. – 24 с.

Albrecht, T.L., & Adelman, M.B. Communicating social support. Newbury Park, CA: Sage, 1987.

Barbee, A. P., Cunningham, M. R., Winstead, B. A., Derlega, V. J., Gulley, M. R., & Yankeelov, P. A. et al. (1993) Effects of gender role expectations on the social support process. Journal of Social Issues]. 49,175–190. doi: 10.1111/j.1540-4560.1993.tb01175.x

Brashers, D.E., Neidig, J.L., Russell, J.A., Cardillo, L.W., Haas, S.M., & Dobbs, L.K., et al. (2003) The medical, personal, and social causes of uncertainty in HIV illness. Issues in Mental Health Nursing. 24, 497–522. doi: 10.1080/01612840305292

Cumsille, P.E., & Epstein, N. (1994) Family cohesion, family adaptability, social support, and adolescent depression symptoms in outpatient clinic families. Journal of Family Psychology. 8(2), 202–214. doi: 10.1037/0893-3200.8.2.202

Doumit, R. (2012) Coping Mechanisms Among Lebanese First-Time College Students. Dissertations. Loyola University Chicago, 346.

Grenier, S., Barrette, A-M., & Ladouceur, R. (2005) Intolerance of Uncertainty and Intolerance of Ambiguity: Similarities and differences. Personality and Individual Differences. Vol. 39, 593–600. doi: 10.1016/j.paid.2005.02.014

Harber, K.D., Kennedy, K.A., Jussim, L., Freyberg, R., & Baum, L. (2008) Social support opinions. Journal of Applied Social Psychology. 38(6), 1463–1505. doi: 10.1111/j.1559-1816.2008.00356.x

Lane, M. (2004) The Ambiguity Tolerance Interface: A Modified Social Cognitive Model for Leading Under Uncertainty. M. Lane, & K. Klenke. Journal of Leadership and Organizational Studies. Vol. 10, 69–81. doi: 10.1177/107179190401000306

Miller, K.I., Ellis, B.H., Zook, E.G., & Lyles, J. S. (1990) An integrated model of communication, stress, and burnout in the workplace. Communication Research. 17, 300–326. doi: 10.1177/009365090017003002

Mishel, M., & Braden, C.J. (1988) Finding meaning: Antecedents of uncertainty in illness. Nurs. Res. 37, 98–103.

Ogawa, N. (2007) Stress, coping behavior, and social support in Japan and the United States. Dissertations. University Of Oklahoma, 183.

Shumaker, S.A., & Hill, D.R. (1991) Gender differences in social support and physical health. Health Psychology. 10, 102–111. doi: 10.1037/0278- 6133.10.2.102

Thoits, P.A. (2011) Mechanisms linking social ties and support to physical and mental health. Journal of health and social behavior. Vol. 52, 2, 145–161. doi: 10.1177/0022146510395592

Uchino, B.N., Cacioppo, J.T., & Kiecolt-Glaser, J.K. (1996) The relationship between social support and physiological processes: a review with emphasis on underlying mechanisms and implications for health. Psychological Bulletin. Vol. 119, 3, 488–531. doi: 10.1037/0033-2909.119.3.488

Walinga, J. (2008) Toward a Theory of Change Readiness: The Roles of Appraisal, Focus, and Perceived Control. Journal of Applied Behavioral Science. Vol. 44, 315–347. doi: 10.1177/0021886308318967
Для цитирования статьи:

Лифинцев Д.В., Серых А.Б., Лифинцева А.А.Толерантность к неопределенности в контексте социальной поддержки: гендерная специфика в юности. // Национальный психологический журнал. 2017. № 2. c.98-105. doi: 10.11621/npj.2017.0211

Скопировано в буфер обмена

Скопировать