«Ломоносов – 2011» – новые встречи и открытия

Карабанова Ольга Александровна Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

12—14 апреля 2011 года в рамках традиционной XVIII Международной научной конференции студентов, ас­пирантов и молодых ученых «Ломоно­сов — 2011» прошла секция «Психоло­гия» по теме «Традиции и инновации российской и мировой психологии».

Как и в прошлые годы, огромный интерес к обсуждению проблем, сто­ящих перед современной психологи­ческой наукой, проявили молодые ученые из семи стран мира: России, Украины, Белоруссии, Азербайджа­на, Литвы, Италии, Армении. В кон­ференции приняли участие представители 98 городов России. Тезисы и заявку на участие в работе секции прислало 795 человек. Конкурсной комиссией было отобрано 623 из них. Широкой географии заявок отвечал и диапазон тем, заявленных в каче­стве основных направлений работы конференции: были проведены засе­дания 21-й подсекции и 2-х постер- секций.

Об актуальности и остроте обсуж­даемых проблем можно судить по те­матике секций. Свою приверженность традициям академической науки и ин­терес к поиску решений важнейших методологических проблем современ­ной психологии продемонстрировали участники подсекций «Методологи­ческие проблемы современной психо­логии в мировой науке», «Психология сознания и психосемантика» и «Фило­софия и история психологии: вчера, сегодня, завтра». Достижения и перс­пективы развития нейронаук и когни­тивной науки стали предметом обсуж­дения на подсекциях «Психофизиоло­гия и нейропсихология: теоретические и прикладные аспекты» и «Когнитив­ная психология».

Оживленная дискуссия о судьбе со­временной семьи и ее будущем проис­ходила на заседании одной из самых многочисленных подсекций «Совре­менная семья: мифы и реальность». Закономерности возрастного становле­ния и развития личности в условиях меняющегося российского общества стали предметом обсуждения на под­секциях «Современный подросток: динамика взросления» и «Человек разви­вающийся: детство, юность, зрелость». Вопросы модернизации образования в условиях новой социо-культурной си­туации в России обсуждались на под­секции «Психология образования: про­блемы и перспективы».

На заседаниях подсекции «Психо­логия личности: индивид, личность, индивидуальность» были представле­ны доклады, охватывающие различные теоретические и прикладные аспекты: смыслообразование, жизненные стра­тегии, роль искусства в развитии лич­ности. Отношения личности и обще­ства, групповое взаимодействие, роль общения и проблемы социального познания стали фокусом внимания участников заседаний подсекций «Соци­альная психология группы и межгрупповых отношений» и «Социальная психология: общение и личность». Широкий круг проблем когнитивных, личностных, эмоциональных и пове­денческих нарушений и отклонений, пути, методы и средства их диагности­ки и коррекции составили содержание докладов на подсекциях «Патопсихо­логия: экспериментально-психологи­ческие и психодиагностические иссле­дования в психиатрической практике», «Психология аномального развития», «Психология зависимого поведения: проблемы, профилактика, противо­действие».

Кардинальные изменения комму­никации и взаимодействия между людьми в условиях информационно­го общества, их следствия и «ловуш­ки» стали предметом острой дискус­сии на подсекции «Информационная культура и общество». Новые техно­логии постиндустриального обще­ства, изменение содержания и видов профессиональной деятельности в условиях социальных инноваций под­верглись детальному рассмотрению на подсекциях «Человек и организа­ция: грани взаимодействия» и «Пси­хология развития и становления про­фессионала».

Роль и возможности психологичес­кой науки в достижении приоритет­ных целей современного общества: бе­зопасности, единства, здоровья нации, — обсуждались на подсекциях «Психо­логия безопасности и противодей­ствия терроризму», «Психология кри­зисных и экстремальных ситуаций: вызов современности», «Психология спорта и здорового образа жизни» и «Противодействие ксенофобии и эк­стремизму в современном мире».

На конференции было проведено

круглых стола, тематика которых ярко демонстрирует возросший инте­рес к исследовательским методам и практическим технологиям психоло­гической науки и практики: «Психо­логическое консультирование и пси­хотерапия», «Методы практической психологии: теория и жизнь», «Качественные методы в психологии».

Многие участники конференции уже не в первый раз приезжают на факультет психологии МГУ имени М.В. Ломоносова, отмечая большое значение этого научного события для их профессионального саморазвития.

Выступление на форуме становится для участников возможностью не только обсудить свои научные идеи и проекты, расширить представление об основных направлениях и достижени­ях исследований в различных областях психологии, но и познакомиться с ра­ботами своих коллег, завязать сотруд­ничество, создать социальные сети.

Большой интерес участников кон­ференции вызвала вечерняя лекция де­кана факультета психологии МГУ име­ни М.В. Ломоносова, члена-корреспон- дента РАО, профессора Ю.П. Зинченко, посвященная методологическим про­блемам современной психологии и инновационным методам и технологиям исследовательской и образовательной деятельности психолога, включая техно­логии виртуальной реальности, разраба­тываемые и внедряемые на факультете.

На круглом столе «Психология со­циальных проблем: вызовы XXI века» были подведены итоги работы Зимней Психологической школы 2011 года, организованной кафедрой социаль­ной психологии,

При подведении итогов конфе­ренции Программный комитет и научные координаторы секций отмеча­ли высокий научный уровень пред­ставленных докладов, актуальность обсуждаемых тем, отвечающих зло­бодневным проблемам современного общества, творческий подход к их ре­шению, выраженную ориентацию на практическое приложение и внедре­ние результатов исследований. Ори­гинальность замысла, верность тра­дициям фундаментальной психологи­ческой науки, новаторское решение проблем — все это нашло отражение в том, что общее число призеров под­секций в различных номинациях со­ставило более 40 человек.

Победителями секции «Психоло­гия» в 2011 г. стали Элла Александров­на Лукшина (Россия, г. Волгоград) с докладом «Образ будущей семьи в со­знании воспитанников интерната и полноценных родительских семей» и Кристина Ванагайте (Литва, г. Виль­нюс) с докладом на тему «Своеобраз­ное и типичное лицо подозреваемого: особенности описания, создания фо­торобота и точность опознания». Тези­сы докладов победителей мы пред­ставляем вниманию наших читателей.

Образ будущей семьи в сознании воспитанников интерната и полноценных родительских семей

Актуальность исследования связа­на с проблемой формирования брач­но-семейных представлений о буду­щей семье у воспитанников интерна­та. Сиротство — социальное явление, обусловленное наличием в обществе детей, родители которых умерли, а также детей, оставшихся без попече­ния родителей вследствие лишения родительских прав, признания в уста­новленном порядке родителей недеес­пособными, безвестно отсутствующи­ми и т. д. Сюда также относят детей, родители которых не лишены роди­тельских прав, но фактически не осу­ществляют какой-либо заботы о сво­их детях [4].

Сейчас выделяют три понятия си­ротства: сироты, скрытые сироты и со­циальные сироты. Понятие социаль­ного сиротства означает, что ребенок остался без родительского попечения при наличии живых родителей, само­устранившихся или отстраненнных судом от выполнения родительских обязанностей [3].

Семья оказывает огромное влия­ние на все стороны жизнедеятельнос­ти ребенка, на развитие его индивиду­альности, творческих и общих способ­ностей. Первой моделью отношений, которую воспринимает и видит ребе­нок, является именно та, которая сло­жилась у родителей. Огромное влия­ние оказывает любовь матери и лю­бовь отца. Суть материнской любви в том, что любовь, сосредоточена на бла­гополучии ребенка, а не на собствен­ном материнском тщеславии. Ее нежность к мужу, к другим детям и лю­дям в целом служит ролевой моделью для ребенка, который усваивает благо­даря этому то, что в мире существуют и другие значимые люди, а не только члены семьи. Считается, что мать про­водит с ребенком больше времени, чем отец. Однако роль отца от этого ни­сколько не уменьшается. Любовь отца помогает ребенку почувствовать себя в безопасности, он является действен­ным посредником социализации, так­же отец — важная ролевая модель для ребенка. Особенность любви отца в том, что на ее примере у ребенка формируется представление о том, как мужчина может проявлять любовь к детям, жене, окружающим [1].

Таким образом, возникает вопрос, какое влияние на ребенка оказывает то, что он не видит перед собой роди­тельскую модель. И какой образ буду­щей семьи складывается у ребенка, воспитывающегося в госучреждениях (интернатах).

Ситуация сиротства и пребывания ребенка в интернате всеми исследова­телями рассматривается как стрессо­вая и трагическая, оставляющая глубо­кий след в его судьбе. Проживание в закрытом учреждении ограничивает усвоение социального опыта сирота­ми, существенно снижает количество и качество моделей, конструктов по­ведения, доступных для усвоения. У детей, воспитывающихся в интернат­ных учреждениях, отмечаются следу­ющие социально-психологические особенности: низкий уровень интел­лектуального развития, трудности в эмоционально-волевой сфере, по­зднее формирование навыков саморе­гуляции, продуктивного общения и правильного поведения [2].

Негативные последствия семейно­го неблагополучия и воспитание в об­разовательных учреждениях обуслов­ливают усвоение подростком иска­женного образа и функций семьи и не способствуют освоению ими соци­альных ролей. Дети, воспитывающи­еся в условиях интернатных учрежде­ний, полностью или частично отстра­нены от возможности усвоения норм ролевого поведения, они испытывают трудности в адаптации к социуму, со­здании семьи, воспитании собствен­ных детей.

Таким образом, целью исследова­ния в данной работе является изучение образа будущей семьи у детей, воспи­тывающихся в интернате, и у детей, воспитывающихся в полноценных ро­дительских семьях.

В рамках данного исследования использовались следующие методики: 1) Тест измерения установок в семейной паре Ю.Е. Алешиной; 2) Ролевые ожи­дания и притязания в браке А.Н. Волковой; 3) Рисунок будущей семьи; 4) Определение жизненных ценностей личности (Must-тест) П.Н.Иванова и Е.Ф.Колобовой.

Проанализировав и сопоставив все полученные данные, мы получили сле­дующие результаты. В образе будущей семьи у обеих групп испытуемых мож­но выделить общие черты: в целом пессимистичное отношение к людям; ориентация в основном на удоволь­ствие, нежели на долг; довольно не­брежное отношение к деньгам (к их заработку и трате); опрошенные пред­почтут, чтобы роль эмоционального лидера на себя взял будущий брачный партнер (например, оказание мораль­ной и эмоциональной поддержки).

Также стоит отметить, что среди наиболее важных качеств в будущем партнере респондентами выделяются следующие: духовная культура, мате­риальный успех, здоровье, любовь и привязанность.

В образе будущей семьи у опро­шенных были также выявлены следу­ющие различия. В качестве основных ценностей воспитанников интерната выделяются функции родительства (высока роль детей в семье), занятие совместной деятельностью (разделе­ние интересов друг друга), традицион­ные представления об устройстве се­мьи, хозяйственно-бытовая сфера, со­циальная активность (как своя, так и супруга). Менее значимой, но при этом более запретной представляется сексуальная сфера и тема секса вооб­ще. Дети из полноценных родительс­ких семей высоко оценивают соб­ственную автономию от супруга, соци­альную активность; одной из основных сфер семейной жизни выде­ляется сексуальная сфера (тема секса представляется респондентам менее запретной). Роль детей представляет­ся не столь значимой.

Проективная методика показала, что дети из полноценных родительс­ких семей изображают себя и партне­ра включенными в деятельность буду­щей семьи (занятие общим делом), при этом очень высоко ставится мате­риальное благополучие. Дети, воспи­тывающиеся в интернате, в большин­стве случаев не изображают себя вов­се, либо рисуют далеко стоящими от ребенка (партнера).

Рассмотрение результатов, полу­ченных в ходе исследования данного вопроса, позволило понять, как осо­бенности воспитания подростков в интернатах и в полноценных роди­тельских семьях взаимосвязаны с фор­мированием семейных ценностей и образа будущей семьи в целом. Полученные данные стали основой для раз­работки программы, которая будет включать комплекс занятий, направ­ленных на формирование брачно-се­мейных представлений о будущей се­мье у детей, воспитывающихся в ин­тернатах.

Список литературы:

Андреева Т.В. Семейная психология. — СПб, 2005.

Мухина В.С. Возрастная психология: фе­номенология развития, детство, отроче­ство. - М., 1999.

Присяжная Н.В. Дети-сироты: постинтернатное жизнеустройство // Социоло­гические исследования. — 2007. — №11. — С. 54—63.

Сиротинка.ру. — [Электронный ресурс.] — Режим доступа: http://www.sirotinka.ru/ravnovesie/731.html

Своеобразное и типичное лицо подозреваемого: особенности описания, создания фоторобота и точность опознания

Установление человека, совершив­шего преступление, является одним из важнейших факторов успешного рас­следования преступлений. Для розыс­ка преступников большое значение имеет описание внешности (особенно лица) и создание фотороботов подо­зреваемых. Исследователи признают, что знание закономерностей, которые определяют взаимодействие описания внешности лица, создания фоторобо­та и точности опознания лица, может предотвратить различные ошибки идентификации подозреваемого.

Анализ связей между воспроизве­дением лица и точностью его опозна­ния позволил установить следующие закономерности: 1) своеобразные лица, по сравнению с типичными, опознаются точнее и быстрее; 2) опи­сание лица ухудшает точность его по­следующего опознания (это называется эффектом «вербального заглу­шения»); 3) вероятность проявления «вербального заглушения» повышает­ся тогда, когда опознание лица осуще­ствляется сразу после его описания (полагается, что перерыв между опи­санием и опознанием лица может пре­дотвратить возникновение этого эф­фекта, но пока не хватает данных о том, какая должна быть длительность перерыва); 4) применение когнитив­ного интервью по сравнению с стан­дартизированным позволяет получить значительно больше информации о внешности лица. Исследования связей между созданием фоторобота и точно­стью опознания лица показывают про­тиворечивые результаты: некоторые исследователи отмечают, что создание фоторобота помогает избежать «вер­бального заглушения», в то время как другие считают, что наблюдение мно­жества различных элементов лица (что характерно для создания фоторобота) определяет не только неточное опознание лица, но и малое сходство лица и фоторобота. Кроме того, важно вы­явить не только отдельные связи (меж­ду описанием лица и точностью его опознания или между созданием фоторобота и точностью опознания лица), что свойственно предыдущим исследо­ваниям, но также определить взаимо­действие этих переменных (описание лица — создание фоторобота — точность опознания лица).

В связи с этим были сформулиро­ваны следующие задачи исследования: 1) определить точность описания муж­ского своеобразного и типичного лица (используя когнитивное или полустандартизированное интервью), сходство лиц и их фотороботов и точ­ность опознания запомненных лиц (опознание выполнялось сразу после создания фоторобота или через 30 ми­нут); 2) выяснить, какое влияние на точность опознания лица оказывает: а) интервал времени, отделяющий за­поминание и опознание лица; б) зада­чи, которые испытуемые выполняли в течении этого интервала.

Методика. Применялся трехфак­торный эксперимент: 2 (когнитивное или полустандартизированное интер­вью, использованное для описания лица) х 2 (перерыв, отделяющий со­здание фоторобота и опознание лица: или 30 минут) х 2 (тип лица: своеоб­разное или типичное).

В исследовании приняли участие 224 испытуемых (112 мужчин и 112 женщин). В начале эксперимента ис­пытуемым на экране компьютера было показано цветное изображение лица (своеобразного или типичного), кото­рое они были должны запомнить, а потом — опознать (эталонное лицо предъявлялось среди 5 лиц, которые отличались от него особенностями од­ного элемента).

Испытуемые контрольной группы (N=96) опознавали запомненное лицо после разных промежутков времени (10, 60 или 90 минут). Испытуемые экспериментальной группы (N=128) сначала описывали лицо (применя­лось когнитивное или полустандартизированное интервью), потом создава­ли фоторобот и наконец опознавали запомненное лицо (сразу после созда­ния фоторобота или через 30 минут). После опознания все испытуемые оце­нивали (по 7-балльной шкале) своеоб­разность/типичность запомненного лица в целом и отдельных его элемен­тов (волос, глаз, носа, губ и ушей). Точ­ность описания лиц, а также сходство фотороботов и запомненных лиц оце­нивали два эксперта.

Результаты. Полученные результа­ты показали, что сочетание описания лица и создания фоторобота ухудшает точность опознания, если лицо опо­знается сразу после создания фоторобота. Однако если создание фоторобо­та и опознание лица отделял 30-ми­нутный интервал, точность опознания значительно улучшалась (р<0,01) и превышала результаты испытуемых контрольной группы (р<0,01), кото­рые были должны опознать лицо по­сле 90-минутного перерыва.

Экспертные оценки показали, что сходство между эталонными лицами и их фотороботами было низкое, но описание запомненных лиц эксперты признали достаточно точным. В тех случаях, когда применялось когнитив­ное интервью (по сравнению с полу- стандартизированным), испытуемые воспроизвели значительно больше информации о запомненном лице (p<0,001) (больше точных, ошибочных и субъективных деталей). Кроме того, было обнаружено, что более точное описание лица (воспроизводилось больше точных и меньше субъектив­ных деталей) связано с более высоким сходством запомненного лица и его фоторобота. Однако сколько более точное описание лица, столько же бо­лее высокое сходство созданного фо­торобота не было связано с точностью опознания запомненного лица.

Точность опознания своеобразного и типичного лица существенно не раз­личалась. Это может быть связано с оценками своеобразности/типичности отдельных элементов лица (высокая степень своеобразности лица не обяза­тельно гарантирует, что это лицо будет точно опознано, так как отдельные эле­менты лица могут восприниматься как типичные). Кроме того, установлена тенденция, согласно которой типичное лицо, по сравнению с своеобразным, испытуемые описывали более точно, а его фотороботы эксперты оценили как более похожие на эталонное лицо.