Lomonosov Moscow State University / Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

В статье представлены результаты исследования самооценки у пациентов, перенесших инсульт или черепно-мозговую травму и страдающих различными речевыми расстройствами. Все пациенты на момент исследования проходили курс нейрореабилитации. Самооценка рассматривается как важный параметр в исследовании психологического статуса пациентов. В стрессовой ситуации болезни самооценка изменяется, что искажает систему жалоб пациентов и усложняет психокоррекционную работу. Самооценка исследуется при помощи трех различных методик, позволяющих раскрыть как количественные, так и качественные ее характеристики. В исследовании приняли участие пациенты с различными речевыми дефектами (моторными афазиями, височными афазиями, дизартриями). Для получения полной картины изменения самооценки именно в ситуации болезни, исследуется актуальная самооценка, а также ретроспективное (до болезни) и идеальное оценивание себя. Выявлено, что для пациентов с моторными формами афазии характерна заниженная самооценка себя в настоящем и в идеальном плане на фоне завышенной ретроспективной самооценки. Пациенты с височными формами афазий демонстрировали обратную картину оценивания себя до болезни, на настоящий момент и в идеале. Нарушение экспрессивной стороны речи является наиболее инвалидизирующим фактором, накладывающим значительные ограничения на такие социальные сферы, как карьера, дружеские отношения, физическая привлекательность. Ограничения коммуникативных возможностей компенсируется у пациентов с моторными формами афазий приоритетным выбором морально-этических качеств для характеристики себя на момент болезни. При помощи сопоставления результатов разных методик выявлена декларируемая самооценка (для других) и самооценка для себя. Полученные результаты указывают на то, что качество речевого дефекта является значимым фактором в изучении самооценки.

Исходя из понимания идентичности как тождественности индивида самому себе в культурно-историческом хронотопе, переживаемой как чувство принадлежности/непринадлежности к общностям, контролируемости/неконтролируемости ситуаций, предсказуемости/непредсказуемости событий, в статье описываются процессы трансформации идентичности в ходе технологического развития. В качестве отправной точки берется идея органопроекции (К. Маркс, Э. Капп) и технологического расширения человека (З. Фрейд, М. Маклюэн), согласно которой технологии являются продолжением человеческого тела и его органов.

Отмечается, что процессы технологического расширения приобретают особый масштаб в условиях развития информационного общества, в котором компьютерные, телекоммуникационные, транспортные, био-, нано- и другие высокие технологии стали реальной культурно-исторической силой, трансформирующей человека. Подчеркивается, что в отличие от всей предшествующей истории, когда технологии лишь облегчали человеку те или иные действия, существенно не преобразовывая его натуральные возможности, на современном этапе информационного общества они не только меняют топологию человека, расширяют и дополняют его натуральные возможности, но и трансформируют высшие психические функции, опосредствуют психические процессы и отношения людей. Человек становится не только биологическим, социальным, но и технологическим существом – HOMO TECHNOLOGICUS. Масштаб и скорость культурно-исторических перемен делает исследование роли технологических расширений в трансформации идентичности ключевой задачей, решение которой необходимо для выработки механизмов осмысления их значения в жизни современного человека и построения прогнозов развития отношений между человеком и машинами в будущем.

В статье подчеркивается актуальность психологии совладания и ее востребованность в связи с возрастающим интересом к феномену неопределенности. Предлагается понимание совладания как сложного установочного образования, обладающего уровневой структурой. Обосновывается необходимость рассмотрения особенностей совладания как на осознаваемом, так и на неосознаваемом уровне. Обсуждается недостаточная прогностическая сила опросных методов, традиционно применяемых для исследования особенностей совладания, и незаслуженный недостаток внимания со стороны исследователей к проективным методам, которые незаменимы при диагностике неосознаваемых компонентов совладания. В связи с изменением представлений о диапазоне трудных жизненных ситуаций и смещением фокуса внимания на субъективное восприятие трудности, предлагается рассмотрение ситуаций фрустрации как повседневных трудных жизненных ситуаций. Содержательно обосновывается возможность применения теста рисуночной фрустрации С. Розенцвейга для диагностики неосознаваемых компонентов совладания. Это уровень изучения смысловых установок, лежащих в основе совладающего поведения.

Представлены результаты эмпирического исследования связей между направлением и типом вербальных реакций во фрустрирующих ситуациях и личностными характеристиками субъекта (толерантность/интолерантность к неопределенности, общая осмысленность жизни, личностная тревожность, уровень субъективного контроля). Участниками выполненного исследования стали 199 педагогов средних образовательных школ, средний возраст 40,6 лет. Было показано существование значимых связей между отдельными типами и направлениями реакций и личностными характеристиками, использовалась процедура «Обобщенные линейные модели». Представленное в статье обсуждение полученных результатов вместе с ранее имевшимися данными показало наличие возможных опосредствованных связей между отдельными стратегиями совладания и типами вербальных реакций по тесту С. Розенцвейга.

Социальная тревожность отрицательно влияет на повседневную жизнь человека, нарушая его социальную адаптацию. Часто социально тревожные люди бывают одиноки, с трудом заводят знакомства, испытывают трудности в отношениях с окружающими. Социальная тревожность также может стать серьезным препятствием на пути профессионального и карьерного роста, получения новых навыков и знаний. Выраженная социальная тревожность нередко связана с целым рядом расстройств, среди которых депрессия, алкогольная и наркотическая зависимость, а также пищевые расстройства. Вместе с тем, социальная тревожность является достаточно распространенным явлением. В связи с этим, все большую важность приобретает диагностика этого явления. Поэтому целью нашего исследования стала апробация двух опросников, измеряющих социальную тревожность, – «Шкалы социальной тревожности Либовица» и «Шкалы страха негативной оценки». Апробация была проведена на выборке из 179 человек, из них 65 мужчин и 114 женщин, в возрасте от 18 до 35 лет. Опросник «Шкала социальной тревожности Либовица» измеряет степень тревоги и тенденции к избеганию, возникающих у субъекта в различного рода социальных ситуациях: ситуациях социального взаимодействия и ситуациях, в которых субъект является объектом внимания со стороны окружающих. Опросник «Шкала страха негативной оценки (краткая версия)» измеряет центральный конструкт, лежащий в основе социальной тревожности – страх негативной оценки. В результате факторного анализа полученных данных, была продемонстрирована трехфакторная структура «Шкалы социальной тревожности Либовица» и подтверждена однофакторная структура «Шкалы страха негативной оценки». Показано, что все субшкалы «Шкалы социальной тревожности Либовица» и «Шкалы страха негативной оценки» демонстрируют хорошую внутреннюю согласованность и высокую ретестовую надежность, а также внешнюю валидность.

В статье освещается современное состояние проблемы феномена прокрастинации в профессиональной деятельности, рассматриваются основные неисследованные аспекты данной области, выделяются перспективные направления научного анализа. Обзор периодизации существующих публикаций показывает, что число разработок темы прокрастинации с каждым годом возрастает в геометрической прогрессии. Несмотря на выраженный исследовательский интерес к настоящему конструкту, в отечественной и зарубежной психологической науке феномен прокрастинации в труде профессионалов описан недостаточно. Во-первых, отсутствует единое и общепринятое определение понятия прокрастинации (Corkin, Yu, Lindt, 2011; Steel, 2010; Krause, Freund, 2014), что свидетельствует о наличии глубокого терминологического кризиса в данной сфере. Во-вторых, характеристика отсрочивания реализации элементов деловой нагрузки представлена лишь на примере достаточно узкого спектра специальностей, что делает актуальным изучение специфики дифференцированного функционирования феномена на материале широкого круга профессий. В-третьих, в психологии отсутствуют данные об особенностях проявления в профессиональной деятельности так называемой «активной» прокрастинации – тенденции к сознательному откладыванию выполнения заданий с целью достижения оптимального итогового результата работы (Chu, Choi, 2005; Choi, Moran, 2009). В-четвертых, наблюдается острый дефицит стандартизированных психодиагностических инструментов для распознавания настоящего феномена в труде (большинство существующих методик прошли апробацию на выборках студентов и направлены на выявление академической прокрастинации). В-пятых, не существует научно обоснованного выделения методов совладания с деструктивными проявлениями психологической стратегии откладывания «на потом» исполнения должностных обязанностей в профессиональной деятельности.

В статье изложены результаты исследования семей, никогда не обращавшихся в психологическую консультацию. Для оценки нормальности и аномальности личности родителей и детей использовался экзистенциальный критерий. В этих семьях выявлен так называемый сбалансированный стиль родительского воспитания, свидетельствующий о компромиссной позиции родителей, занимаемой ими при воспитании своих детей по отношению к экзистенциальным дихотомиям помощи и самостоятельности, природы и культуры, самоактуализации и условных ценностей, детерминизма и самоопределения.

Результаты исследования позволяют предположить, что эта позиция вырабатывается ими в большей степени самостоятельно и на рациональной основе. В соответствии с экзистенциальным критерием указанные особенности воспитательной позиции родителей свидетельствует о нормальности их личности. Показано, что сбалансированный стиль воспитания способствует формированию у детей типа личности с двойственной, противоречивой ориентацией при решении жизненных задач – и на себя, и на родителей. Детям, обладающим этим типом личности, так же, как и их родителям, свойственна компромиссная позиции по отношению к тем же самым экзистенциальным дихотомиям помощи и самостоятельности, природы и культуры, самоактуализации и условных ценностей, детерминизма и самоопределения.

Благодаря сбалансированному стилю воспитания, у детей возникают благоприятные личностные предпосылки для формирования нормальной личности. Поскольку сбалансированный стиль воспитания способствует нормальному развитию личности детей, у них отсутствует личностные предпосылки для возникновения затруднений при социальной адаптации, и поэтому в семьях с данным стилем воспитания полностью отсутствуют детско-родительские проблемы, обусловленные этими трудностями.

Иллюзия движения собственного тела или векция представляет собой ощущение перемещения тела человека в пространстве во время наблюдения за движущейся стимуляцией, занимающей большую часть поля зрения неподвижного наблюдателя. Возникающая совместно с комплексом негативных симптомов, таких как головокружение, тошнота, потеря ориентации в пространстве векция относится к классу нарушений вестибулярной функции человека. В психологических исследованиях иллюзия движения собственного тела привлекла внимание ученых, в первую очередь, в связи с использованием систем виртуальной реальности, в которых испытуемые наблюдают глобальные перемещения виртуальной среды, оставаясь сами неподвижными. Несмотря на широкий спектр подходов и методов изучения и оценки выраженности векции, до сих пор не существует общепринятого представления о психологических и психофизиологических механизмах ее возникновения. В данной работе представлен обзор теоретических подходов, объясняющих причины возникновения иллюзии движения собственного тела, а также описаны основные результаты изучения мозговых механизмов ее формирования, полученные методами нейровизуализации.

Анализируются факторы, которые оказывают влияние на выраженность переживания иллюзии, такие как технические особенности устройств предъявления стимуляции, личностные характеристики, гендерная и расовая принадлежности. Обсуждаются проблемы объективной оценки выраженности иллюзии с использованием психологических и психофизиологических инструментов. На сегодняшний день изучение векции представляет собой актуальную задачу, как для теоретической, так и для практической областей психологии. Результаты исследований векции позволяют выявлять особенности интеграции различных сенсорных сигналов в мозге человека. Изучение феномена векции важно для тестирования устойчивости вестибулярной функции, что может быть использовано при подготовке космонавтов, пилотов и спортсменов, а также для решения проблем укачивания человека в транспортных средствах.

Статья освещает три основных периода научного творчества выдающегося отечественного ученого, основателя учения о двигательной деятельности человека и животных Николая Александровича Бернштейна. В 2016 году будет отмечаться 120-летие со дня его рождения.

Первый период его научной деятельности – от начала работы в Центральном институте охраны труда (1922 год) до середины тридцатых годов двадцатого столетия. К этому времени были сформулированы и опубликованы основные принципы и представления о кольцевом управлении и сенсорной коррекции движений различной сложности и различного смысла. Второй период завершается основополагающим научным трудом Н.А. Бернштейна «О построении движений», удостоенным государственной премии СССР в 1948 году. Монография подводит итог его более чем двадцатилетних исследований в области биомеханики и физиологии движений. В статье кратко описаны основные положения трех содержательных частей данной монографии. В части «Движения» раскрываются эволюционные представления о происхождения двигательной функции и сформулирован принцип уровненного построения движений. Во второй – описаны пять уровней, имеющих различное функциональное назначение и в разной степени участвующие в реализации моторных действий. В третьей части «Развитие и распад», рассматриваются общие закономерности возникновения уровней построения движений и приводятся признаки, подтверждающие уровневую структуру движений на материалах патологии и нормы.

В 1950-60-х годах Н.А. Бернштейн значительно расширил представления о функциональном содержании и нервном субстрате уровней построения движений, детализировал этапы и фазы формирования и совершенствования двигательных навыков.

В статье показано значение научных достижений Н.А. Бернштейна для современных исследований в области психофизиологии движений.

С использованием специальных методов (теории хаоса-самоорганизации) и методов традиционной статистики изучалась реакция регуляторных систем нервно-мышечной системы человека на различные акустические воздействия (белый шум, ритмическая музыка, классическая музыка, хард-рок). Исследовалось состояние слухового аппарата человека при акустическом воздействии на него и без воздействия, при этом использовался подход, основанный на анализе параметров квазиаттракторов параметров нервно-мышечной системы (постуральный тремор) при одновременной регистрации треморограмм левой и правой рук испытуемых (в условиях звукового воздействия). Акустическое воздействие играло роль возмущающего фактора для системы регуляции тремора (и мышечной активности), оно изменялся психофизиологическое состояние испытуемого (системы С и Д регуляции по Н.А. Бернштейну). Разработанный метод матричного анализа обеспечивает идентификацию систем с хаотической организацией, которая была продемонстированна в настоящей работе на примере сравнения треморограмм левой и правой рук испытуемых при различных акустических воздействиях.

В работе акустические воздействия рассматриваются как возмущающие воздействия, влияющие на состояние психического гомеостаза. При этом главная задача – это количественная оценка психического состояния испытуемых посредством расчётов параметров треморограмм. Предлагается метод расчёта параметров квазиаттракторов, который демонстрирует различия в треморограммах левой и правой руки и в реакциях тремора на акустические воздействия. Этим, фактически, предлагается новый подход в оценке моторной асимметрии и метод регистрации параметров психического гомеостаза по хаотической динамике треморограмм. Задача регистрации психического статуса человека в когнитивной психологии решена с большой долей неопределённости (Н.А. Бернштейн).

В работе акустические воздействия рассматриваются как возмущающиеся воздействия, влияющие на состояние психического гомеостаза. При этом главная задача – это количественная оценка психического состояния испытуемого посредством расчетов параметров треморограмм. Предлагается метод расчета параметров квазиаттракторов, который демонстрирует различия в треморограммах левой и правой руки и в реакциях тремора на акустические воздействия. Фактически предлагается новый подход в оценке и моторной асимметрии, и метод регистрации параметров психического гомеостаза по хаотической динамики треморограмм.

В статье представлен взгляд на проблему движущих сил личности с позиции экзистенциального анализа. Ученик В. Франкла А. Лэнгле развил концепцию воли к смыслу (мономотивационную теорию Франкла), выделив четыре аспекта экзистенциальных отношений личности – четыре фундаментальные мотивации. Экзистенциальные философы и вслед за ними психологи и психотерапевты определяют эти мотивации как основные темы человеческой жизни, а их воплощение – как условие проживания подлинной, глубокой жизни – экзистенции. Лэнгле выделяет четыре аспекта экзистенции: отношения с данностями существования (с миром), отношения с динамичной, витальной стороной бытия (с жизнью), отношения с самим собой и отношения с будущим. Эти аспекты названы первая, вторая, третья и четвертая экзистенциальные фундаментальные мотивации (ФМ). 

В первой части статьи содержится описание содержания четырех фундаментальных мотиваций А. Лэнгле, во второй – результаты собственного исследования автора, посвященного апробации на русскоязычной выборке Теста экзистенциальных мотиваций (ТЭМ) (А. Лэнгле, П. Экхардт), измеряющего субъективное переживание интегрального качества жизни как суммы составляющих его четырех вышеперечисленных аспектов. ТЭМ разработан в рамках экзистенциального анализа как психодиагностический инструмент для оказания психотерапевтической и консультативной помощи, он также может быть использован в исследовательских целях для изучения субъективной удовлетворенности жизнью через отношения к экзистенциально важным аспектам бытия. По мнению разработчиков, ТЭМ обращен к переживаниям человека и способен оценить полноту проживания им каждой из четырех фундаментальных мотиваций. Первая ФМ воплощает намерение активно быть в этом мире и стремится к принятию реальности. Вторая ФМ ищет возможности выстраивания отношений и проживания ценностей. Третья ФМ направлена на реализацию уважительного обращения к себе и другим, на встречу и проживание себя как имеющего ценность. Четвертая ФМ ищет смысл ситуации, способ внести себя со всеми своими возможностями в мир ради будущего. Изучение фундаментальных мотиваций позволяет не только приблизиться к жизненному миру человека, войти в пространство его переживаний, но и отвечает задачам психотерапевтической практики.

В статье поставлен вопрос о значении знаково-символической функции в формировании личности человека. С позиций культурно-исторической психологии личность человека как некая тотальность и субъектность может быть рассмотрена в качестве высшей психической функции, которая должна быть раскрыта с точки зрения ее исторического генеза и тех культурных средств, которые участвуют в ее организации и развитии. Показана роль пластического образа как культурного средства, позволяющего человеку осмыслять себя и свое место в мире как некую целостность и ценность. Рассмотрен генез пластического знака от буквальных телесных преобразований (татуировка и пр.) до более условных форм, когда пластический образ приобретает символическое значение (маска, танец, роль актера в театре и др.). По его истории можно проследить, как возникают те представления о человеке, которые мы связываем с личностью и индивидуальностью. Появление самых зачаточных культурных форм поведения демонстрируют активное, преобразующее отношение человека к самому себе. Телесные изменения, культурное «членовредительство» и другие преобразования своей телесности становятся первыми признаками и знаками выделения себя из природы и формирования самого явления идентичности и механизма отождествления с родовым именем и образом тотема. Появление скульптурного портрета и антропоморфных изображений свидетельствуют о выделенности отдельного человека из рода, социума, и осознании себя как гражданина полиса, самостоятельно принимающего решения и несущего за них ответственность. В дальнейшем возникшая театральная культура сформировала представления о человеке как об актере, который может исполнять ту или иную роль, не сливаясь с ней полностью, принимая решение с разных позиций.

Цель работы – анализ функционирования и развития познавательных процессов в целом, и логического мышления в частности, как открытых неравновесных саморазвивающихся систем, поведение которых определяется сложными взаимосвязями между внешними и внутренними детерминантами. Три группы факторов, описание которых должна включать в себя любая постнеклассическая детерминационная модель, обосновали ряд исследовательских задач. Среди них: изучение внутренних закономерностей функционирования и развития содержания (состава и структуры) познавательных психических процессов как целостной системы, описание ее равновесных (относительно стабильных) и неравновесных состояний; исследование взаимосвязи внешних и внутренних детерминант, динамических и статистических типов причинных связей в процессе функционирования и развития познавательных процессов в равновесных и неравновесных фазах; исследование влияния внешних детерминант и описание механизмов изменения структурной организации познавательной системы при переводе ее на новый уровень развития.

Эти задачи уточняют и усложняют традиционный взгляд на взаимосвязи обучения и развития, при котором развитие психических процессов рассматривалось как однозначно детерминированное исключительно извне (обучение) или изнутри (собственно развитие). Становится возможным детальное описание механизмов работы в так называемой «зоне ближайшего развития».

В результате теоретико-аналитической работы все три группы исследовательских задач конкретизированы в контексте развития логического мышления. Сформулирована гипотеза о том, что содержание объектов и знаний о них, задаваемое культурно-социальной средой и передаваемое обучением, может являться внешней причиной формирования и развития содержания мышления индивида (его состава и структуры) и инициировать процессы самоорганизации элементов системы логического мышления субъекта в соответствии с потенциальными возможностями ее саморазвития. Предложена процедура экспериментальной проверки эффективности работы предлагаемой детерминационной модели на материале развития операциональной системы логического мышления дошкольников.

Цель статьи – представление концепции личности и характера, построенной на основе теории деятельности А.Н. Леонтьева. Во вступительной части работы приведена краткая история характерологии, анализ которой обнаруживает очевидную неопределенность в понимании предметов психологии характера и личности, их прямое (характер) или косвенное (личность) сведение к психической индивидуальности субъекта. Однако конкретное наполнение этой индивидуальности оказывается настолько широким и разнообразным, что характерология начинает терять свои ясные очертания, личность же не находит сколько-нибудь общепринятого определения. С позиции излагаемой концепции личность рассматривается как структура жизненных смыслов, характер – в качестве инструментального уровня, принимающего к исполнению жизненные смыслы индивидуума и реализующего их в человеческих поступках. Показана неидентичность двух исследуемых образований, их различия по назначению в человеческой психике, содержанию, единицам строения, общей конструкции и генезису. На материале этнической психологии даны примеры реализации единого для разных народов смыслового образования с помощью неодинаковых характерологических приемов, и напротив, обслуживание одним поступком или их стереотипом нескольких смысловых образований. В заключение обсуждаются вопросы соотношения личности и характера, а также источник их формирования.

2 июня 2015 года состоялось подписание соглашения о сотрудничестве между Московским государственным университетом имени М.В. Ломоносова и Российской академией образования.

Современный мир диктует человеку жесткие условия деятельности. Огромное количество перерабатываемой информации, четкие временные рамки и другие факторы зачастую приводят к тому, что человек не справляется с поставленными задачами. Повсеместно распространяется привычка откладывать дела на неопределенный срок, не думая о последствиях. Этот феномен, присущий многим людям, в психологии получил название прокрастинация (Ковылин, 2013). В России этот термин только начинает приживаться, одновременно активно ведется работа по переводу и апробации на российской выборке зарубежных методик, выявляющих наличие данного феномена. 

В статье представлены результаты исследования спортсменов индивидуальных (бокс, тайский бокс, самбо, дзюдо, карате, кикбоксинг, вольная борьба, тэквондо) и командных (хоккей, футбол, волейбол) видов спорта. Его целью было установление у испытуемых уровня прокрастинации и изучение ее взаимосвязи с такими их личностными особенностями как экстраверсия, нейротизм, контроль за действиями, мотивация к успеху, личностная тревожность, временная перспектива и стили принятия решения (копинги), а также с показателями ситуативной тревожности. 

С помощью корреляционного анализа были показаны содержательные различия прокрастинации, обусловленные спецификой исследуемых видов спорта. Регрессионный анализ, показал, что у спортсменов индивидуальных видов спорта (модель: p=0,002, скорректированный R2 = 0,368) значимым предиктором прокрастинации является ориентация на негативное прошлое (при p = 0,007, β = 0,495), а у спортсменов командных видов спорта (модель: p=0,000, скорректированный R2 = 0,581) – ориентация на негативное прошлое (при p = 0,003, β = 0,463), контроль за действием при планировании (p = 0,05, β = -0,220) и контроль за действием при реализации (при p = 0,003, β = -0,465).

В данной статье предпринимается попытка анализа диссоциации с позиции феноменологии на примере переживаний лиц, занятых в деятельности, связанной с повышенными нагрузками – физическими и/или психологическими. 

Диссоциацию обычно соотносят с так называемой реакцией замирания в угрожающих жизни ситуациях, которая, наряду с реакциями борьбы и бегства, обнаруживается как у человека, так и у представителей животного мира (известные «бей, беги или замри», «fight, flight or freeze»). Однако человек, в отличие от животных, нередко способен целенаправленно действовать в диссоциативных состояниях, произвольно входить в них. Специфика и разнообразие проявлений диссоциации у людей обусловлены языковой природой человеческого сознания, ввиду чего логично обращение к философам феноменологического направления, сделавших именно сознание предметом своих исследований. 

В нашей работе с опорой на концепции ученых А. Бергсона и Ж. Делеза прослеживаются различные проявления диссоциации – от грубых симптомов при посттравматическом стрессовом расстройстве (так называемых симптомов вторжения) до контролируемых, произвольно выбираемых диссоциативных стратегий у спортсменов. Рассматриваются диссоциативные переживания, испытываемые специалистами экстремальных видов профессий: сотрудниками МВД, участвовавшими в командировках в «горячие точки», и психологами МЧС. Предлагается формулировка механизма диссоциации в терминах феноменологии. Авторы предполагают, что создание и применение адекватного диагностического инструментария, психологическая работа со спортсменами по регулированию фокуса внимания во время соревнований будет способствовать достижению ими более высоких спортивных результатов.

В статье рассматриваются существующие подходы к исследованию феномена приватности в современной психологии. Анализируются основные направления изучения приватности и защиты персональных данных в онлайн-среде в разных научных дисциплинах. Защита персональных данных, как одного из видов приватности, рассматривается в качестве актуального вопроса безопасности современных детей и подростков – пользователей Интернета.

На основе данных популяционных исследований и контент-анализа материалов социальных сетей анализируется отношение российских детей и подростков к персональным данным, проблемы, возникающие в результате их неправомерного использования, а также отношение родителей к данному вопросу и возможности оказания ими помощи своим детям в защите персональных данных.

Результаты исследований показывают, что как минимум, треть российских подростков представляет собой группу риска и может пострадать от угроз, связанных с неосторожным обращением с персональной информацией, поскольку эти дети не всегда соблюдают принцип конфиденциальности в отношении паролей; устанавливают открытый доступ к персональной страничке, позволяющий видеть ее любому зарегистрированному пользователю; в личном профиле указывают набор персональных данных о себе в максимальном объеме; готовы передавать личную информацию незнакомым людям; ни к кому не обращаются за помощью по вопросам, связанным с настройками приватности в Сети. Не только дети, но и родители в значительной мере недооценивают скрытые угрозы беспечного использования и хранения персональных данных в Интернете.

В целом отмечается, что у российских школьников формируется общий для всего цифрового поколения Земли и иной, по сравнению с предыдущими поколениями, взгляд на приватность в целом и персональные данные в частности. Подчеркивается, что обучение детей и подростков защите персональных данных в цифровом мире должно стать одной из приоритетных задач родителей и школы по воспитанию культуры пользования Интернетом.

Настоящая статья направлена на исследование современного состояния и систематизацию существующих представлений об образе и схеме тела. Для анализа теоретических моделей были выделены следующие критерии: экспликация механизма, лежащего в основе формирования и перестройки образа тела, выявление аспектов образа тела, развитие которых объясняется представленными концепциями. Отдельно рассматривался вопрос о различии между схемой и образом тела, что представляется актуальным в связи с уточнением нейронных механизмов репрезентации своего тела субъектом. В рамках обсуждения феноменологического уровня телесного опыта рассматриваются предположения, согласно которым схема тела является фрагментарной, а не иерархической структурой. Показаны существенные различия в понимании базовых механизмов формирования образа тела, что обусловлено вниманием к разным телесным феноменам. Анализировались психодинамический, когнитивный, социокультурный, феминистский и междисциплинарные подходы. Были выделены механизмы интеграции-дифференциации, когнитивного обобщения и интроекции-интернализации. Высказывается предположение о необходимости рассматривания образа тела в контексте задач на присвоение своего тела личностью. При понимании личности как инструмента формирования и поддержания интегрированности психических процессов, паттерн взаимосвязанных и взаимообусловленных изменений в процессах, которые происходят при конструировании образа внешней ситуации или образа «Я», приобретает особый психологический смысл. Необходимым становится корректное выделение структуры интегративных задач, в решение которых вовлекается субъект в ходе нормального жизненного процесса и в исключительных ситуациях – при наличии физических дефектов, при резком изменении внешности и т.п. Встающие перед субъектом задачи развития определяют специфику формирования образа тела и его возможных искажений.

В работе представлена постнеклассическая модель детерминации развития содержания познавательных процессов, где психические процессы рассматриваются как открытые самоорганизованные, саморазвивающиеся системы. Проанализированы и соотнесены между собой три типа систем (динамическая, статистическая, развивающаяся). Описаны механизмы функционирования открытых неравновесных нелинейных систем (диссипативных) и условия возникновения диссипативных структур. Модели детерминации формирования и развития психики и поведения, разрабатываемые в рамках разных теоретических подходов (ассоцианизм, бихевиоризм, гештальтпсихология, психология интеллекта Пиаже, культурно-исторический подход Выготского, деятельностный подход и некоторые др.), сопоставлены между собой как модели, описывающие поведение трех выделенных типов систем. Показано, чем модели развития психики различаются между собой.

Описана преемственность постнеклассических, классических и неклассических моделей детерминации развития психики. Показано, что психика человека может быть понята как функционирование открытой развивающейся неравновесной нелинейной системы (диссипативной). Дано подробное описание психики как самоорганизующейся системы. Сформулированы требования, предъявляемые к разработке постнеклассической детерминационной модели развития познавательных структур. Сделан вывод о том, что постнеклассическая модель формирования и развития познавательных структур и ее приложение к конкретному предметному материалу должны содержать описание трех групп факторов: 1) собственных тенденций развития познавательной структуры как целостной системы; 2) способов и конфигурации воздействия на функционирование и развитие познавательной структуры извне (внешняя детерминация); 3) механизмов направленного влияния внешних факторов на формирование и развитие содержания познавательной структуры.

В предлагаемой статье анализируется проблема происхождения психики. Вводится несколько допущений о природе психического, основным начальным элементом которой принимается чувственное субъективное переживание, выполняющее роль строительного материала для порождения образа предметных условий поведенческого пространства действующего субъекта и роль сенсорного чувственного языка, на котором субъект восприятия описывает окружающую его среду. Анализируются особенности физического, биологического и психического отражения и управления поведением на основе физических, биологических и психических процессов. Психическое отражение понимается как открытие субъектом отражения его поведенческого пространства (поля его приспособительного поведения). Показана невозможность построения образа предметных условий поля действий как результата трансформаций первичных следов взаимодействия внешней среды и воспринимающей системы (анализаторов) живого существа. Подчеркивается роль собственной активности субъекта восприятия в порождении образа объекта и чувства достоверности отражаемой среды. Анализируется содержание понятия «сознание».

Указывается на три наиболее часто встречающихся подхода к пониманию сознания. Сознание понимается как особая форма психики, присущая только человеку. Второе понимание чаще всего встречалось в советской психологии, когда сознание считали продуктом социального бытия человека. Третье понимание сознания связано с познавательной и преобразующей (конструктивной) деятельностью человека, создающей новые условия его жизни. Сознание выступает как особый высший уровень познания мира, а человек – как идеальный (т.е. совершенный) субъект познания и преобразующей деятельности. В этом случае сознание надо понимать не как особую форму психики, а как особую работу в субъективном пространстве психики. И результат этой познавательной работы – это не столько анализ психических явлений (рефлексия), сколько понимание мира и самого себя в этом мире, в соответствии с которым человек реализует себя как социальное, духовное существо.