идентичность

Актуальность (контекст) тематики статьи. Главная проблема, с которой столкнулся мир сегодня – это нарастающий кризис личностной идентичности. Начало ему положили события, произошедшие в 1968 году, считающимся точкой отсчета становления постмодернистского мировоззрения, которое привело к значительным социокультурным последствиям.

Цель статьи – обсуждение этих последствий, анализ того, как идеи плюрализма, толерантности и максимальной реализации свободы личности, положенные в основу постмодерного общества, в ходе своего развития порождают формы радикализма, фанатизма и ханжества.

Описание хода исследования. Автор рассматривает происходящие в обществе тектонические по своим масштабам процессы социальной дезинтеграции и дезадаптации, связанные с распадом привычных ценностей и устоев, государственных образований, возникновением радикалистских сообществ и миграционными процессами, последствия которых пугающе не предсказуемы. Он показывает, что описанный Э. Фроммом феномен «бегства от свободы» нашел воплощение в возникших в технологизированном информационном обществе рудиментарных формах гиперидентичности.

Выводы. Постмодернизм сегодня становится зеркалом перманентного кризиса – экономического, политического, межкультурного, межнационального, межконфессионального, межпоколенческого. Итогом надежд 1968 года стало дезадаптированное постнормальное общество, утратившее способность создавать смыслы и конструктивные модели самоидентификации, на смену которым пришли ригидные и рудиментарные формы идентичности.

Актуальность (контекст) тематики статьи. В связи с изменениями, произошедшими в последние десятилетия на рынке труда, перед психологами поставлена научно-практическая задача совершенствования профориентационной работы со старшеклассниками за счет создания новых программ развития у них личностной и профессиональной идентичности.

Цель исследования. На основе эпигенетической теории развития обобщить и систематизировать теоретические и эмпирические исследования личностной и профессиональной идентичности у подростков 15–16 лет, установить новые эмпирические факты, проверить уже полученные результаты и разработать практические рекомендации по совершенствованию профориентационного консультирования старшеклассников.

Описание хода исследования. Исследовались некоторые особенности связи личностной и профессиональной идентичности старшеклассников в возрасте 15–16 лет. Прежде всего, была изучена связь личностной идентичности с возрастом. В ходе исследования применялись такие методики, как «Методика изучения личностной идентичности Д. Марсиа» в модификации В.Р. Орестовой и О.А. Карабановой» и «Методика профессиональной идентичности А.А. Азбель и А.Г. Грецова». Методики были розданы 158 респондентам, к обработке оказались пригодными анкеты, заполненные 132 респондентами.

Гипотезы и основные результаты исследования. Нами были выдвинут ряд гипотез. 1. Уровень развития личностной идентичности значимо связан с возрастом старшеклассников – по этому параметру 16-летние десятиклассники превосходят 15-летних девятиклассников. Между возрастными группами установлены значимые различия (р=0,048), т.о. гипотеза подтвердилась. 2. У большинства 15-летних девятиклассников (63,3%) и 16-летних десятиклассников (62,2%), обучающихся в московских школах, профессиональная идентичность имеет статус моратория. Гипотеза подтверждена. 3. В возрасте 15–16 лет динамика профессиональной идентичности отсутствует. Гипотеза подтверждена – установлено, что различия между подростками 15 и 16 лет по этому параметру статистически не значимы (р=0,993). 4. Уровень развития личностной и профессиональной идентичности выше у девушек, чем у юношей. Гипотеза не подтвердилась – различия между девушками и юношами в обоих случаях не значимы (р=0,122), (р=0,928).

Выводы. В результате обобщения теоретических и эмпирических данных предложен авторский подход к совершенствованию профориентационной работы со старшеклассниками.

В статье обосновывается положение о том, что, выступая в качестве мировоззрения информационного общества, постмодернизм одновременно является отражением его проблем, в качестве основной из которых выделяется размытие идентичности человека. Наиболее уязвимое место идеологии постмодернизма – имплицитная неспособность создавать устойчивые модели идентификации. Этому препятствуют специфические идеи, связанные с основополагающим принципом постмодернизма – плюрализмом, приводящим к релятивизму и утрате устойчивых ориентиров. Радикальная реализация принципа плюрализма и, как следствие, культивирования неограниченного выбора, является не достижением информационного общества и постмодерной культуры, а его основной проблемой. Обсуждаются социально-политические следствия идей толерантности и равнозначности мнений, позиций и ценностей. 

Отсутствие предпочтительных векторов самоидентификации снижают мотивацию формирования индивидом устойчивой личностной идентичности. Если ни одна парадигма, с точки зрения истинности, не может претендовать на выделенный статус, то споры по поводу притязаний на значимость превращаются в споры по поводу власти, тем самым порождая социал-дарвинизм. Принцип плюрализма фактически легитимирует и радикальные идеологии, предельной из которых является современный терроризм, оказывающийся в мозаичном и мультикультурном постмодерном мире одной из множества социокультурных парадигм. 

Именно в кризисе идентичности в условиях массового распространения и военных, и информационных технологий усматривается главная причина радикализма как результата обретения патологических форм когнитивно-личностной идентичности. Социокультурные и мировоззренческие кризисы информационного общества становятся основной причиной формирования ригидных и диффузных моделей идентификации личности.

Исходя из понимания идентичности как тождественности индивида самому себе в культурно-историческом хронотопе, переживаемой как чувство принадлежности/непринадлежности к общностям, контролируемости/неконтролируемости ситуаций, предсказуемости/непредсказуемости событий, в статье описываются процессы трансформации идентичности в ходе технологического развития. В качестве отправной точки берется идея органопроекции (К. Маркс, Э. Капп) и технологического расширения человека (З. Фрейд, М. Маклюэн), согласно которой технологии являются продолжением человеческого тела и его органов.

Отмечается, что процессы технологического расширения приобретают особый масштаб в условиях развития информационного общества, в котором компьютерные, телекоммуникационные, транспортные, био-, нано- и другие высокие технологии стали реальной культурно-исторической силой, трансформирующей человека. Подчеркивается, что в отличие от всей предшествующей истории, когда технологии лишь облегчали человеку те или иные действия, существенно не преобразовывая его натуральные возможности, на современном этапе информационного общества они не только меняют топологию человека, расширяют и дополняют его натуральные возможности, но и трансформируют высшие психические функции, опосредствуют психические процессы и отношения людей. Человек становится не только биологическим, социальным, но и технологическим существом – HOMO TECHNOLOGICUS. Масштаб и скорость культурно-исторических перемен делает исследование роли технологических расширений в трансформации идентичности ключевой задачей, решение которой необходимо для выработки механизмов осмысления их значения в жизни современного человека и построения прогнозов развития отношений между человеком и машинами в будущем.

В статье рассматривается понятие нарратива в применении к исследованию идентичности в социальной психологии. Ставится проблема отсутствия единства в понимании и применении этого понятия в исследованиях и делается попытка систематизации подходов к пониманию нарратива с точки зрения такого предмета исследования как идентичность. Нарратив – это понятие, которое начинают широко использовать различные психологи при исследовании личности, самовосприятия, способов коммуникации, при исследовании различных социальных практик и мотивов занятия этими практиками. Рассматриваются подходы к пониманию нарратива: нарратив как особый модус мышления (концепция Дж. Брунера), нарратив как метатеоретическая парадигма (концепция Т. Сарбина), нарратив как жизненная история, нарратив как структурное образование. Анализируются особенности понимания нарратива в каждом подходе, а также проблематика исследований. Выделяются признаки нарративности и критерии нарратива: во-первых, особая темпоральная структура, разворачивание нарратива во времени, а во-вторых, трансформация знаний, героя, автора, то есть изменения, достигнутые в нарративе. Ставится вопрос о единице нарратива. Рассматриваются особенности понимания нарратива в психологии, в частности дискурсивное понимание нарратива, взаимосвязь нарративов с социальным и культурным контекстом, а также функциональный подход к определению нарратива. Обсуждается потенциал нарратива как психологического конструкта в исследовании идентичности и два новых актуальных направления в методологии нарративного подхода, дополняющих наиболее традиционный подход анализа больших автобиографических нарративов. Во-первых, это анализ отдельных жизненных эпизодов (например, поворотных точек), а во-вторых, это анализ наррации, как особой дискурсивной практики, обусловленной как локальным контекстом, так и более широкими социальными нормами.

Применение междисциплинарного подхода в исследованиях идентичности требует разработки методов, позволяющих изучать и сопоставить прогностические возможности критериев диагностики идентичности, предлагаемых в русле различных концепций. Цель данной работы – исследование стабильности и соотношения оценок своих идентификаций по разным критериям, а также их связи с субъективным благополучием, копинг-стратегиями и выраженностью психопатологической симптоматики у испытуемых без психических заболеваний. Методика «Кто Я?» М. Куна и Т. МакПартлэнда была дополнена количественной оценкой по шкале Лайкерта того, насколько каждая из идентификаций нравится (эмоциональная оценка), часто актуализируется (значимость), важна испытуемому (психологическая центральность) и признана другими (воспринимаемое социальное признание). На материале двух выборок: студентов- психологов (n1=82) и взрослых испытуемых (n2=50) были продемонстрированы достаточная согласованность оценок своих идентификаций по каждому из критериев, несводимость критериев друг к другу и возможность надежного расчета единого показателя согласованности/рассогласованности в оценках идентификаций. Положительная оценка, центральность и признанность своих идентификаций способствовали более частому выбору активных поведенческих и когнитивных стратегий совладания со стрессом, а дополнительный учет согласованности в оценках приводил к лучшему предсказанию склонности к позитивному переформулированию, обращения к религии и концентрации на эмоциях. Связь значимости идентификаций и депрессивности опосредствовалась их эмоциональной оценкой: частые мысли об идентификациях препятствовали депрессивности только у испытуемых с положительной эмоциональной оценкой идентичности. В целом применение количественной оценки позволяет дополнить качественный анализ идентификаций общими показателями субъективного переживания идентичности.

В статье анализируется связь распространения терроризма с процессами трансформации самоидентичности в современном обществе. На примере сопоставления постмодернистского мировоззрения и фундаменталистской идеологии раскрывается противоречивый характер изменения моделей идентификации.

Анализируется сущность и смысл толерантности как философского понятия. Освещены различные концепции и теории, касающиеся толерантности, ее границ, принципов и внутреннего содержания, сложившиеся в обществе начиная со времен святого Августина и до наших дней.