Аннотированный указатель статей «Национального психологического журнала»

Актуальность. Правовое регулирование психологической помощи в Российской Федерации осуществляется в настоящее время лишь ведомственными актами, а нормативно регулируется на уровне субъекта в Российской Федерации в городе Москве. Такого нормативного регулирования недостаточно, так как существующие акты не дают нормативное определение психологической помощи, не определяют принципы и формы оказания этой помощи, не систематизируют отдельные виды психологической деятельности, а порой – противоречат друг другу. Кроме того, существует необходимость нормативного определения не только психологической помощи, но и психологической деятельности, как комплекса различных видов и форм деятельности, осуществляемой психологами, нормативного определения профессии психолога и квалификационных требований к ней, принципов осуществления психологической деятельности.

Цель. В статье ставится задача обоснования необходимости принятия федерального закона о психологической деятельности, выявления пробелов в законодательном регулировании в названной сфере.

Описание хода исследования. В статье проанализированы основания принятия федерального закона о психологической деятельности как общественной потребности, а также основные разделы предполагаемого акта. В ходе исследования подтвердилась гипотеза о необходимости принятия специального федерального закона о психологической деятельности.

Выводы. Принятие федерального закона о психологической помощи – общественная потребность. Он послужит инструментом для систематизации осуществления психологической деятельности, нормативно закрепит профессию психолога, четко определит виды и формы данного вида профессиональной деятельности, определит принципы оказания психологической деятельности.

Практическое использование результатов. Результаты, полученные в ходе настоящего исследования, могут быть использованы при подготовке федерального закона о психологической деятельности, подзаконных нормативных правовых актов.

Актуальность. В настоящее время назрела необходимость принятия специального федерального закона, посвященного оказанию психологической помощи населению. Отсутствие такого нормативного правового акта не позволяет использовать единую терминологию в отношении оказания психологической помощи, затрудняет разграничение государственной и негосударственной форм оказания психологической помощи, а также не отвечает интересам ее потенциальных получателей в силу неопределенности круга субъектов, которые такую помощь могут оказывать.

Цель. В статье ставится задачи: проанализировать современное состояние правового регулирования оказания психологической помощи, выявить пробелы в законодательном регулировании названной сферы и подтвердить вывод о необходимости принятия специального федерального закона об оказании психологической помощи населению.

Описание хода исследования. В статье анализируется современное состояние правового регулирования оказания психологической помощи в Российской Федерации и зарубежных странах с использованием метода сравнительно-правового анализа.

Результаты исследования. В ходе исследования подтвердилась гипотеза о необходимости принятия специального федерального закона о психологической помощи населению.

Выводы. Специальный федеральный закон о психологической помощи населению необходим для систематизации оказания социальных услуг в данной сфере, для защиты прав и законных интересов получателей психологической помощи, для закрепления требований к лицам, которые могут оказывать психологическую помощь. Результаты, полученные в ходе настоящего исследования, могут быть использованы при подготовке федерального закона о психологической помощи и подзаконных нормативных правовых актов.

Актуальность (контекст) тематики статьи. В статье через анализ сюжетов из литературной художественной классики и психологической консультативной практики выявляются пути преодоления руководителями «проблемы успеха» и связанной с этими путями инновационной активности субъектов управленческой деятельности.

Цель. Гипотеза настоящего исследования может быть представлена в следующем виде – результативная новаторская активность, общая эффективность руководителя порождают у него противоречивое отношение к достигаемому успеху. Понимая, что успех во многом обеспечивается созданием и внедрением новаций, и не всегда осознавая свое стремление избежать потери цели, руководитель попадает на один из двух путей. Он либо невольно старается сохранить цель деятельности одновременно со стремлением ее достичь. Либо он ищет возможность ставить новые цели на основе достигнутой или противоположные ей. Поскольку цель достижения бОльшей эффективности почти всегда связана с новациями, предполагается, что по отношению руководителя к новациям можно будет судить о том, как руководитель преодолевает «проблему успеха» и насколько он осознает ее.

Описание хода исследования. Общая выборка составила 115 человек (из них 78 мужчин, 37 женщин), все они – руководящие работники среднего звена, в возрасте от 32 до 51 года. В исследовании также принимали участие 14 экспертов. На основе интервью экспертов, респонденты были разделены на две группы: более успешные и более ориентированные на новации руководители (63 человека) и менее успешные и менее ориентированные на новации (52 человека). Методами исследования явились разработанная авторская анкета и интервью.

Результаты исследования. В результате проверки различий между двумя группами управленцев статистически значимо ответы различаются у 79% пар участников.

Выводы. Итогом исследования стал вывод о том, что для успешных в инновационной деятельности руководителей характерным способом переживания успеха и продвижения к новым целям стал путь, по ключевым признакам соответствующий тому пути, который в художественной форме представил Э. Хемингуэй. Практическая значимость этого результата в том, что выявленные признаки продуктивного переживания успеха могут стать предметом специального осознания для руководителей, застревающих на проблеме успеха по одному из двух сценариев, слабо осознаваемых субъектом управленческой деятельности.

Актуальность тематики статьи. Успех социализации индивида, его личностного развития напрямую связаны с процессами построения им адекватной социальной картины мира, чему способствуют атрибутивные процессы.

Цель. Целью исследования стала эмпирическая проверка предположения о влиянии религии на выбор атрибуций у представителей двух вышеупомянутых религиозных конфессий.  Были выдвинуты задачи по выявление особенностей атрибутивных процессов у верующих.  православных и мусульман при решении задач с дифференцированным уровнем сложности в условиях группового обсуждения.

Описание хода исследования. Для участия в исследовании были сформированы две группы верующих  православных и мусульман. Основную эмпирическую часть предваряло пилотажное исследование, целью которого было получение массива возможных вариантов атрибуций у сформированных групп мусульман и православных. По его итогам была сформирована анкета, отображающая мнения членов групп и дополненная нашими авторскими вариантами.

После ее апробации был проведен основной этап исследования, направленный на выявление особенностей атрибутивных процессов у верующих.  православных и мусульман при решении задач с дифференцированным уровнем сложности в условиях группового обсуждения.

Результаты исследования. Результаты исследования показали, что представители рассматриваемых конфессий сходны по использованию диспозиционных интерпретаций причин как успеха, так и неудачи, то есть, интернальность атрибуционных процессов не отличается у православных и мусульман. Кроме того были выявлены различия в атрибуции как группового успеха и неуспеха, так и личного успеха и неуспеха у представителей двух конфессий при решении задач разной степени сложности.

Выводы. Религиозный макрофактор в виде определенных традиционных паттернов поведения оказывается менее значимым по сравнению с классическими атрибутивными процессами, являющимися результатами групподинамических процессов. 

Актуальность работы обусловлена необходимостью изучения роли различных высокоуровневых психологических механизмов регуляции сенсорно-перцептивных процессов, протекающих в условиях перцептивной неопределенности.

Цель. Целью настоящего исследования было изучение роли когнитивных стилей как важных индивидуально-психологических детерминант решения околопороговой и пороговой сенсорных задач по различению громкости тональных сигналов.

Описание хода исследования. В исследовании приняли участие 90 человек. В качестве стимульного фактора рассматривался уровень сложности выполняемой задачи, заданный величиной межстимульной разницы (2 или 1 дБ в околопороговой и пороговой задачах, соответственно), а в качестве индивидуально-психологических факторов – пять когнитивных стилей (усиление-ослабление, сглаживание-заострение, гибкость-ригидность познавательного контроля, диапазон эквивалентности, фокусирующий-сканирующий контроль).

Результаты исследования. Мы обнаружили значимые и квази-значимые (0,05<p<0,1) эффекты как отдельных когнитивных стилей, так и их совместного влияния. Указанные эффекты варьировали в зависимости от уровня сложности выполняемой задачи.

На величину сенсорной чувствительности в пороговой задаче оказали влияние когнитивные стили «усиление-ослабление» (p=0,008) и «сглаживание-заострение» (p=0,044), а также их сочетание (p=0,042), в околопороговой задаче – только сочетание этих стилей (p=0,047). «Гибкость-ригидность познавательного контроля» (p=0,042), а также сочетание «усиления-ослабления» и «сглаживания-заострения» влияли на величину (p=0,073) и стабильность (p=0,083) вариационного ряда (ВР) в пороговой задаче. Субъективная уверенность в околопороговой задаче зависела от таких когнитивных стилей, как «гибкость-ригидность познавательного контроля» (p=0,081), «диапазон эквивалентности» (p=0,043); в пороговой задаче – от когнитивных стилей «фокусирующий-сканирующий контроль» (p=0,021), «гибкость-ригидность познавательного контроля» (p=0,071), «диапазон эквивалентности» (p=0,018), а также сочетания двух последних (p=0,052). Полученные результаты соотносились с результатами выполнения задач по обнаружению зрительного паттерна.

Выводы. Было продемонстрировано, что тип и уровень сложности задачи как важнейшие ситуационные детерминанты решения сенсорных задач в ситуации высокой перцептивной неопределенности опосредуют влияние индивидуально-психологических факторов на показатели сенсорного исполнения. Полученные результаты обсуждаются в рамках системно-деятельностного подхода в психофизике.

Актуальность (контекст) тематики статьи. В статье представлен обзор исследований, посвященных изучению функциональной асимметрии слухоречевого восприятия при дихотическом прослушивании. Рассматривается практическая проблема использования этой методики также для изучения других высших когнитивных функций: внимания, регуляторных функций. Анализируются переменные, влияющие на результаты дихотического прослушивания. Особое внимание уделяется памяти, так как она может «смазывать» показатели функциональной асимметрии в сфере слухоречевого восприятия.

Цель. Исследовать влияние памяти на результаты выполнения дихотического прослушивания.

Описание хода исследования. Использовались 4 варианта методики словесного дихотического прослушивания, в которых варьировались переменные (инструкция и количество стимульных дихотических пар в одной серии), определяющие степень влияния памяти на результат. Вычислялись коэффициент правого уха (КПУ), коэффициент продуктивности – общий (КПР), правого уха (КПРп), левого уха (КПРл) и коэффициент эффективности (КЭФ). Участвовали 80 здоровых человек в возрасте от 18 до 63 лет, которые случайным образом были разделены на 4 группы по 20 человек, и 7 пациентов с инсультом в возрасте от 27 до 75 лет.

Результаты исследования. Было показано, что рассматриваемые формулировки инструкций, предлагаемые участникам (на воспроизведение всех услышанных слов или на воспроизведение слов, услышанных наиболее отчетливо), не влияют на результаты выполнения методики. Количество дихотических пар в одной серии (1 или 4) – влияет (при сравнении по КПУ U=227, р<0,05, по КПР U=0, р<0,05, по КПРп U=2, p<0,05, по КПРл U=0, р<0,05, по КЭФ U=174,5, р<0,05). При предъявлении методики с одной дихотической парой отмечаются высокие показатели эффективности и продуктивности, а коэффициент правого уха стремится к нулю. Этот вариант не может быть использован в качестве инструмента для оценки функциональной асимметрии слухоречевого восприятия, как у здоровых людей 

Актуальность (контекст) тематики статьи. Наиболее обсуждаемая тема исследований развития творческого мышления в детском возрасте – массовое снижение показателей  креативности у большой популяции современных детей в различных странах по результатам измерения на основе батареи тестов творческого мышления (TTCT) Е.Р. Торренса. Методологическая ограниченность тестового подхода и дескриптивных методов затрудняет поиск ответа на вопрос об условиях развития разных сторон креативности в детском возрасте, поэтому данная проблема не получает достаточного рассмотрения  в современной психологии развития.

Цель проведенного теоретико-аналитического исследования – изучение общего состояния и современных подходов к  проблеме творческого мышления ребенка,  обоснование методологии «планомерно-формирующего» направления, раскрывающего линию функционального развития логических и творческих действий в возрастном развитии его психики, обсуждение прикладных вопросов, связанных с преодолением кризисных ситуаций в области креативности у современных детей.

Описание хода исследования. В теоретико-аналитическом исследовании последовательно обосновывается методология «планомерно-формирующего» направления как система объективных требований к психическому процессу («идеальная форма») и условий, обеспечивающих выполнение этих требований (присвоение орудия деятельности в ориентировочной функции); раскрывается идея функционального развития психики ребенка применительно к творческому мышлению. Обсуждается ограниченность психометрического тестового метода  в решении проблемы развития креативности у детей  на протяжении ХХ века и в нынешнее время. 

Результаты исследования. Проведенный анализ применения методологии  «планомерно-формирующего» направления показал, каким образом создаются условия для опосредствования и роста показателей продуктивности в  решении дивергентной задачи Picture Construction Test (Torrance, 1966) у дошкольников в направлении приближения к установленной заранее «идеальной форме». В ходе выполнения заданий обнаружены  качественно различные типы поведения детей в направлении повышения свойств их действий: инициативности, рефлексивности, управляемости. Оценивание результатов показало, что качественные расхождения в типах продуктивности решения дивергентной задачи дошкольниками значимо связаны с уровнем их  интеллектуальной готовности.

Выводы. Показана перспективность идеи функционального и возрастного развития психики ребенка для исследования теоретических и прикладных проблем развития творческого мышления в онтогенезе. Применение гальперинской концепции ориентировки  к нестандартным (дивергентным) задачам позволило рассмотреть наиболее известные тесты творческой одаренности, предложенные Е.П. Торренсом, в аспекте выявления  креативного потенциала у любого нормально развивающегося ребенка.

Актуальность (контекст) тематики статьи. Статья посвящена изучению представлений подростков о характере участия родителей в предварительном профессиональном самоопределении детей. Построение личной профессиональной перспективы подростка (ЛПП) (Н.С. Пряжников) рассматривается как процесс сорегулирования (Г.В. Бурменская) усилий подростка и родителей на пути выбора будущей профессии. Сотрудничество родителей и подростка определяется характером детско-родительских отношений, развитием личностной автономии подростка и его автономии в отношениях с родителями. Отмечается дефицит исследований, посвященных изучаемой проблеме.

Цель. Цель исследования – изучение связи представлений подростков о характере участия родителей в предварительном профессиональном самоопределении подростков (ППСП) с особенностями эмоциональной автономии подростков в детско-родительских отношениях.

Описание хода исследования. Представлены результаты эмпирического исследования представлений подростков о характере участия родителей в ППСП. В исследовании 2016–2017 годов приняли участие 167 детей в возрасте от 14 до 18 лет. Использовались такие методы исследования: анкетирование, авторская адаптация методики «Родительское поведение в сфере построения карьеры» (PCBC) (Keller, Whiston, 2008), авторская адаптация методики «Шкала эмоциональной автономии» (EAS) (Steinberg, Silverberg, 1986).

Результаты исследования. Выявлены представления подростков о характере участия родителей в ППСП. Определены пять типов поддержки подростков родителями. Получены данные о связи эмоциональной автономии подростков в детско-родительских отношениях с их представлениями о характере участия родителей в ППСП.

Выводы. Гипотеза исследования о связи представлений подростков о характере участия родителей в предварительном профессиональном самоопределении старшеклассников, с одной стороны, и особенностей эмоциональной автономии в подростка в отношениях с родителями, с другой стороны, подтвердилась. Выявлен нелинейный характер связи между характером участия родителей в ППСП и особенностями эмоциональной автономии подростков в отношениях с родителями. 

Актуальность (контекст) тематики статьи. Исследование отношения учащихся основной и старшей школы к системе дополнительного образования имеет принципиальное значение, поскольку именно в системе дополнительного образования подросток пытается осуществить особые «культурные пробы», позволяющие ему получить обратную социальную реакцию относительно своей личностной успешности, успешности как субъекта деятельности.

Цели исследования. Определение влияния возрастных, социально-демографических факторов на включенность подростков в систему дополнительного образования. Характеристика мотивов, определяющих занятия учащихся основной и старшей школы в кружках, студиях, секциях. Исследование влияния включенности учащихся в систему дополнительного образования на их учебную деятельность.

Описание хода исследования. В статье приведены результаты исследования, проведенного сотрудниками Центра социологии образования «ИУО РАО» в октябре-ноябре 2017 года среди 11803 учащихся 7–11-х классов Ленинградской области. Рассматриваются вопросы, касающиеся охвата учащихся системой дополнительного образования, платности/бесплатности занятий школьников в различных кружках, студиях, секциях, предпочтения различных направлений занятий, своеобразия мотивов, обуславливающих интерес к разным видам дополнительных занятий, влияния дополнительных занятий на учебную деятельность (академическая успешность, статус ученика в классе, особенности мотивов учебной деятельности).

Результаты исследования. В системе дополнительного образования занимается каждый второй учащийся основной и старшей школы. Установлено, что на включенность в систему дополнительного образования влияют образовательный статус и материальное положение родителей учащегося. Влияние макропоказателей (поселенческий фактор) проявляется в предпочтениях, как направлений занятий, так и стратегии оплаты предоставляемых образовательных услуг. Среди основных мотивов посещения занятий указываются расширение кругозора, оценка своих возможностей и способностей.

Выводы. Наиболее важным мотивом, обуславливающим интерес подростков к разным видам занятий в системе дополнительного образования, является восполнение недостатка знаний, получаемых в школе. Включенность учащихся в систему дополнительного образования задает и своеобразный позитивный вектор развития субъекта учебной деятельности.

Актуальность (контекст) тематики статьи. Проблема вторичных отказов при различных  семейных формах устройства детей, оставшихся без попечительства родителей, требует большего внимания к предварительной психологической работе с кандидатами в приемные родители, в частности, к вопросу оценки мотивации приема ребенка. В статье рассматриваются возможные риски и ограничения диагностического подхода, связанного с выделением «функциональных» и «дисфункциональных» мотивов, обосновываются преимущества ориентации на задачи сопровождения и консультирования семей.

Целью статьи является описание нового метода исследования ожиданий и установок родителей, основанного на технике репертуарных решеток, выделение эмпирически обоснованных критериев для интерпретации результатов и демонстрация применения методики на анализе случая.

Описание хода исследования. Родители из 20 семей с приемными детьми и родители из 18 семей из контрольной группы заполняли ранговые репертуарные решетки, в которых оценивали по выделенным конструктам детские фотографии, а так же членов своей семьи. Решетки были подвергнуты количественному и качественному анализу.

Результаты исследования. Представлены данные о распределении количественных индексов (показатели сложности структуры корреляционных связей, релевантности конструктов проблеме принятия ребенка, преобладании различных контент-категорий конструктов) с выделением значений нижнего и верхнего квартилей, позволяющих отнесение испытуемых к группам с высокими и низкими показателями. На материале анализа случая из практики иллюстрируется целостный подход к интерпретации, сочетающий оценку количественных признаков и качественный анализ данных.

Выводы. Использование техники репертуарных решеток позволяет оценивать доминирующие ожидания родителей от взаимодействия с ребенком, их гибкость, актуальность и контролируемость переживаний, связанных с темой принятия ребенка, а так же наличие искаженных установок по отношению к уже имеющимся детям. Приближение к формату интервью позволяет использовать метод для совместной формулировки мишеней проблемно-ориентированной терапии, уточнения реалистичных ожиданий и осознанного принятия решения. 

Актуальность (контекст) тематики статьи. В связи с изменениями, произошедшими в последние десятилетия на рынке труда, перед психологами поставлена научно-практическая задача совершенствования профориентационной работы со старшеклассниками за счет создания новых программ развития у них личностной и профессиональной идентичности.

Цель исследования. На основе эпигенетической теории развития обобщить и систематизировать теоретические и эмпирические исследования личностной и профессиональной идентичности у подростков 15–16 лет, установить новые эмпирические факты, проверить уже полученные результаты и разработать практические рекомендации по совершенствованию профориентационного консультирования старшеклассников.

Описание хода исследования. Исследовались некоторые особенности связи личностной и профессиональной идентичности старшеклассников в возрасте 15–16 лет. Прежде всего, была изучена связь личностной идентичности с возрастом. В ходе исследования применялись такие методики, как «Методика изучения личностной идентичности Д. Марсиа» в модификации В.Р. Орестовой и О.А. Карабановой» и «Методика профессиональной идентичности А.А. Азбель и А.Г. Грецова». Методики были розданы 158 респондентам, к обработке оказались пригодными анкеты, заполненные 132 респондентами.

Гипотезы и основные результаты исследования. Нами были выдвинут ряд гипотез. 1. Уровень развития личностной идентичности значимо связан с возрастом старшеклассников – по этому параметру 16-летние десятиклассники превосходят 15-летних девятиклассников. Между возрастными группами установлены значимые различия (р=0,048), т.о. гипотеза подтвердилась. 2. У большинства 15-летних девятиклассников (63,3%) и 16-летних десятиклассников (62,2%), обучающихся в московских школах, профессиональная идентичность имеет статус моратория. Гипотеза подтверждена. 3. В возрасте 15–16 лет динамика профессиональной идентичности отсутствует. Гипотеза подтверждена – установлено, что различия между подростками 15 и 16 лет по этому параметру статистически не значимы (р=0,993). 4. Уровень развития личностной и профессиональной идентичности выше у девушек, чем у юношей. Гипотеза не подтвердилась – различия между девушками и юношами в обоих случаях не значимы (р=0,122), (р=0,928).

Выводы. В результате обобщения теоретических и эмпирических данных предложен авторский подход к совершенствованию профориентационной работы со старшеклассниками.

Актуальность (контекст) тематики статьи. Интерес к детству как периоду жизни человека и к детям как полноправным членам общества обусловлен негативными трансформациями социокультурной ситуации развития нашего общества, которые мы наблюдаем с 70–80-х годов XX столетия и по сегодняшний день.

Цель публикации – описание экспериментальной программы изучения и оптимизации мотивации родительства как личностного образования. В качестве основной гипотезы нашего исследования мы формулируем предположение об объективной зависимости мотивации родительства от системы ценностных ориентаций и установок субъекта, в том числе, – осознанной потребности в воспитании детей.

Описание хода исследования Первым этапом исследования стал анализ работ зарубежных и отечественных ученых в области психологии родительства, позволивший сформулировать гипотезу исследования и спроектировать программу его экспериментальной части. Второй этап – реализация программы экспериментального исследования. Респондентами в данном исследовании выступили юноши и девушки в возрасте от 16 до 22 лет.

Результаты исследования Количественный и качественный анализ полученных экспериментальных данных, осуществленный на третьем этапе исследования, показал, что ценность семьи в качестве важнейшей назвали 73% респондентов. Центральным же мотивом рождения ребенка для большинства респондентов (84%) является получение от малыша любви.

Выводы Проведенное исследование показало, что у девушек и юношей, принявших в нем участие, мотивация родительства сформирована. Подтвердились и гипотезы об отличительных особенностях мотивации родительства на этапах ранней и поздней юности, а также гипотеза о гендерной специфике мотивации родительства. Вместе с тем, осуществленный нами качественный анализ полученных экспериментальных данных свидетельствует о максимальной выраженности эмоционального компонента мотивации родительства. Когнитивный же компонент, объективно обусловливающий устойчивость мотивации, выражен слабо. Для развития мотивации родительства как личностного образования нами была разработана развивающая программа, направленная на гармонизацию процесса развития как эмоционального, так и когнитивного компонента мотивации родительства.

Актуальность (контекст) тематики статьи.. Тема психологических последствий массовых бедствий для детей и подростков (жертв природных и техногенных катастроф, военных конфликтов, терроризма), а также соответствующих рисков, угроз для их психического развития недостаточно освещена в современной психологии. Трудности осуществления исследований обуславливают их относительную малочисленность применительно к детской популяции.

Цель проведенного аналитико-теоретического исследования: изучение общего состояния проблемы и наиболее обсуждаемых современных моделей влияния опыта переживания массовых бедствий на психологическое самочувствие детей и подростков – жертв и очевидцев массовых природных, социоантропогенных и техногенных катаклизмов;  культурно-исторический анализ проблематики; обсуждение центральных дискуссионных вопросов в отношении профилактики деструктивных психологических реакций у подрастающего поколения.

Описание хода исследования. В теоретико-аналитическом исследовании последовательно рассмотрена палитра представлений о психологических последствиях массовых бедствий для подрастающего поколения от наиболее исторически ранних к современным. Представлен критический анализ основных методологий, на основе которых построена большая часть современных исследований, и наконец, в завершении статьи показаны возможности системного культурно-исторического анализа в рамках данной проблематики, включая вопросы превенции деструктивных психологических реакций.

Результаты исследования. Проведенный анализ обнаружил частичность и разнообразие исследовательских моделей, нередкую противоречивость выводов, сделанных на основе их исследовательской разработки; дискуссионность в отношении вопросов профилактического вмешательства.

Выводы. Показаны интегративные возможности культурно-исторического анализа, в том числе, и по отношению к методологии ранее осуществленных исследований, возможностей проектирования профилактических и превентивных мер, повышающих психологическую устойчивость детей и подростков к травматическим последствиям переживания экстремальных ситуаций. Суть предлагаемого подхода состоит в культурно-историческом понимании внутренних и внешних причин и механизмов порождения разнообразных травматических реакций и расстройств (ПТСР), характера помощи и работы с ними, а также в возможностях диагностики «слабых мест», готовностей к развитию таких расстройств в условиях определенного общества. 

Актуальность (контекст) тематики статьи. Проблема воспитания становится все более значимой в связи с особенностями развития и взросления современных детей и подростков так называемой цифровой эпохи. Особенности развития детей и школьников в условиях информационного общества ставят перед психологической службой системы образования новые задачи.

Цель. Решение вышеупомянутых задач связано с уточнением приоритетных направлений развития психологии воспитания и образования, а так же научно-практического обеспечения этого направления. Целью статьи является всестороннее рассмотрение сферы деятельности психологов и педагогов системы образования в современных условиях. Уточняются цели и задачи их работы с учетом значительных перемен, произошедших в рамках информационного общества

Описание хода исследования. Пронализированы острые и порой противоречивые проблемы воспитания современного молодого поколения. Выделены задачи воспитания детей и формирования их личности, актуальные во все времена, такие как, например, эмоциональное, духовное развитие, овладение накопленным человечеством багажом культурных достижений, развитие нравственных чувств, способностей к полноценному общению и др.

Результаты исследования. Отмечается, что современное образование, отражая запросы современного информационного общества, в большей степени концентрирует свое внимание на проблеме успеваемости школьников, развитии их интеллектуальной сферы, подготовки к сдаче ЕГЭ. Значительно меньше внимания уделяет вопросам воспитания. Практическая психология, обслуживая систему образования, поддалась ее влиянию и оказалась не в полной мере готовой к решению вновь ставшей сегодня актуальной задачи воспитания школьников.

Выводы. Поиск путей решения проблемы воспитания следует не только на уровне высоко профессиональной междисциплинарной интеграции педагогической, психологической, социальной и других наук и практик, но и на уровне современного взаимодействия различных наук и форм общественного сознания – культуры, искусства, средств массовой информации (телевидение, радио, интернет), права, морали, религии.

27–28 января 2017 года в Образовательном центре «Сириус» (г. Сочи) состоялась II Всероссийская конференция «Путь к успеху: программы поддержки одаренных детей и молодежи в контексте стратегии научно-технологического развития Российской Федерации»

20–22 февраля 2018 года в г. Кута (Индонезия) состоялся VI Конгресс Регионального объединения психологических ассоциаций стран АСЕАН (АРУПС)

Актуальность тематики статьи. Специфика индивидуально-личностных характеристик подростков с отклоняющимся поведением определили актуальность и новизну исследования, цель которого состояла в выявлении особенностей эмоционального переживания конкретных психологических проблем девиантными подростками. 

Гипотеза исследования. Мы полагаем, что переживание подростками с отклоняющимся поведением психологических проблем (связанных с будущим, со школой, с общением со сверстниками, с самим собой, с проведением досуга, со здоровьем, с развитием общества) будут качественно отличаться от таковых, свойственных подросткам с социально-нормативным поведением.

Описание хода исследования. В качестве основной исследовательской процедуры избрана диагностическая методика «Психологические проблемы подростков» (Л.А. Регуш, Е.В. Алексеева, А.В. Орлова, Ю.С. Пежемская). К исследованию привлечено 50 испытуемых из числа учащихся общеобразовательной школы, дифференцированных на две группы по показателю типа поведения. В первую группу вошли 25 испытуемых, характеризующихся частыми поведенческими нарушениями, во вторую – 25 испытуемых с социально приемлемым поведением. Сравниваемые группы унифицированы по показателям возраста (14–16 лет) и половой принадлежности (лица мужского пола). 

Результаты исследования. Анализ данных показал, что у подростков с поведенческими нарушениями средние показатели значительно выше (кроме шкалы «проблемы, связанные с развитием общества»), чем у подростков с социально-приемлемым поведением. На уровне выраженной статистической тенденции зафиксированы различия в переживании подростков с поведенческими нарушениями проблем, связанных с развитием общества (р≤0,016) и родительским домом (р≤0,023). 

Выводы. Полученные результаты свидетельствуют о том, что эмоциональные переживания девиантными подростками отдельных психологических проблем отличаются от таковых, свойственных их сверстникам с социально приемлемым поведением. Выявленные различия указывают на необходимость своевременной разработки мер социально психологической превенции эмоциональной дестабилизации и/или реконструирования системы переживаний подростков с девиантной траекторией развития. На основе полученных результатов разработан и проходит апробацию формирующий эксперимент, направленный на амплификацию переживаний подростков с девиантным поведением.

Актуальность (контекст) тематики статьи. Командные виды спорта являются не только самыми зрелищными спортивными событиями, но и сложной деятельностью, предъявляющей к игрокам серьезные требования. Эффективность команды зависит как от высокого уровня игрового взаимодействия, так и от отношений, складывающихся между игроками. Работа выполнена на материале спортивных команд и посвящена исследованию феномена групповой сплоченности. 

Цель. Основной целью работы является исследование связи между уровнем сплоченности команды и субъективными переживаниями единства ее игроками. В качестве дополнительных переменных в исследовании присутствует вид спорта (футбол и волейбол) и уровень команды (любительская и профессиональная). В качестве базовой модели авторы выбирают 4-х факторную модель, описывающую сплоченность в спортивных командах. В работе также рассмотрен феномен возникновения совокупного субъекта в процессе совместной деятельности, когда участники ощущают себя единым целым и испытывают чувства удовлетворения и прилива энергии. 

Описание хода исследования. В исследовании были использованы две методики (Опросник сплоченности спортивной команды и Индекс субъектного единства), которые позволяют не только определить общий уровень сплоченности и единства, но и выявить структуру того и другого феномена. В исследовании приняли участие две мужские волейбольные и две мужские футбольные команды разных возрастов: 8–9 лет (39 спортсменов); 12–14 лет (24 спортсмена) и 18–25 лет (41 спортсмен). 

Результаты исследования. Для любительских коллективов, представленных детскими и подростковыми спортивными командами, получены значимые корреляции между сплоченностью и единством (r=0.618, p<0.01; r=0.477, p<0.05). Для профессиональных команд значимых корреляций не обнаружено. Влияние вида спорта на сплоченность также различно для любительских и профессиональных команд. В первом случае сплоченность выше у футболистов (U=118, p<0,05) , а во втором случае – у волейболистов (U=124, p<0,05). 

Выводы. Полученные данные свидетельствуют, что профессиональный уровень игроков влияет на групповую сплоченность и феномены группового единства. Авторы объясняют это тем, что для профессионалов главным мотивом деятельности является получение вознаграждения за игру, а для любителей – удовольствие от совместных действий.

Актуальность (контекст) тематики статьи. Ответственность как мера свободы личности наступает лишь при условии свободы выбора и способности предвосхищать и учитывать последствия поступков. Поэтому личностные факторы играют ключевую роль в принятии моральной ответственности. Учеными были изучены личностные основания ответственности – автономия, самостоятельность, уверенность, локус контроля, мотивация достижения, уровень притязаний. Однако роль морального Я и моральной идентичности в детерминации ответственности исследована недостаточно. 

Цель. Целью исследования стало изучение связи моральной идентичности личности и готовности к принятию моральной ответственности в подростковом возрасте. Исходя из общей гипотезы о существенной роли моральной идентичности в принятии и реализации моральной ответственности, были сформулированы две частные гипотезы, конкретизирующие роль ценностей и моральной самооценки в принятии моральной ответственности. 

Описание хода исследования. Было проведено эмпирическое исследование подростков в возрасте 13–17 лет. Испытуемыми стали учащиеся образовательных учреждений общего образования г. Москвы (всего 314 испытуемых). В исследовании поставлены задачи по изучению готовности к принятию моральной ответственности подростками в ситуации моральной дилеммы, связи морально-ценностной ориентации подростков и готовности к принятию моральной ответственности, связи самооценки моральных качеств и готовности подростков к принятию моральной ответственности. Были использованы методика оценки моральной ответственности в ситуации решения моральной дилеммы «Моральные ситуации из реальной жизни» (МОРС), модифицированный вариант методики М. Рокича для оценки ценностных ориентаций, методика структурированной моральной самооценки (А.И. Подольский, П. Хейманс, О.А. Карабанова). 

Результаты исследования. Результаты выявили влияние отношений участников моральной дилеммы и характера последствий (нанесение ущерба или предоставление выгоды участнику дилеммы) на готовность подростков к принятию моральной ответственности, а также влияние морально-ценностной ориентации на принцип заботы и моральной самооценки. Выявлено, что самооценка таких моральных качеств как, ответственность, честность, отзывчивость, заботливость выше у подростков, обнаруживающих высокую готовность к принятию моральной ответственности в моральной дилемме.

Выводы. Доказано, что моральная идентичность как стремление сохранить высокую позитивную самооценку моральных качеств соответственно принятой системе ценностей составляет базис нормативной моральной саморегуляции личности.

Актуальность. Изучение ранней траектории эмоционального развития может иметь ключевое значение для распознавания случаев депрессии и особенностей ее протекания у детей в возрасте до трех лет, когда заблаговременное вмешательство может дать так называемое «окно возможностей» для большего терапевтического эффекта. 

Цель. Целью данной статьи стал обзор литературы, посвященной проблеме депрессии у детей младенческого и раннего возраста, и выявление факторов риска ее развития, в частности, риска развития материнской депрессии.

Описание хода исследования. Нами был проведен анализ источников литературы, посвященной теме материнской и детской депрессии. Проведено исследование, направленное на получение данных о наличии депрессивной симптоматики у 233 матерей детей младенческого возраста с врожденным пороком сердца в период хирургического лечения. 

Результаты. В статье приведены данные, подтверждающие, что материнская депрессия негативно сказывается на детско-родительском взаимодействии и является фактором развития депрессии ее у ребенка. Анализ результатов исследования уровня депрессивной симптоматики среди матерей детей с ВПС в период хирургического лечения (клиническая группа) выявил следующее. 27,1% матерей детей с врожденным пороком сердца младенческого возраста имели признаки субклинической депрессии, а 17,7% – выраженной депрессии (за два дня до хирургической операции на сердце у ребенка). Через две недели после операции 30,04% матерей таких детей имели признаки субклинической депрессии, а 18, 22% – выраженной депрессии, что является негативным фактором для психологического развития детей данного возраста. 

Выводы. Явление депрессии детей младенческого и раннего возраста остается темой для обсуждения в научном сообществе. Однако, становится ясным, что материнская депрессия, если и не вызывает ответную депрессию у ее ребенка, то вносит негативный вклад в его психическое развитие, что требует дальнейшего изучения.

Актуальность (контекст) тематики статьи. Поскольку психологическая работа в МВД России является одним из видов системы морально- психологического обеспечения профессиональной деятельности сотрудников, то ее подразделения призваны выполнять задачи двух уровней: профессионально- специфические и общесистемные. Первые, представленные тремя группами, сводятся к индивидуальной и групповой психодиагностике, личностно- профессиональному развитию, профессионально-психологическому сопровождению. Их выполнение подчинено общесистемным целям, главная из которых заключается в формировании государственно-патриотического мировоззрения, корпоративной культуры и профессионально значимых качеств сотрудников. 

Цель. В контексте такого подхода в статье рассматриваются статическая и динамическая модели психологической работы в МВД Россиии на современном этапе, выявляются ее актуальные проблемы и определяются пути их разрешения. 

Описание хода исследования. На основании краткого анализа статической модели психологической работы автор делает вывод делает вывод о наличии сил и средств для успешного выполнения поставленных задач и подтверждает это внешними критериальными показателями. При характеристике динамической модели определяются проблемы научно-методического, организационно-кадрового и общесистемного (мировоззренческого) характера. Автор уточняет их сущность и содержание, а также обосновывает пути их конструктивного устранения. 

Результаты исследования. Автор констатирует, что проблемы мировоззренческого характера требуют особого внимания, поскольку для их решения необходим целый комплекс мер, связанных с расширением функциональных обязанностей психологов, работающих в системе МВД. 

Выводы. В условиях негативного информационно-психологического воздействия на профессионально-корпоративное сознание сотрудников МВД, повышенного внимания отдельных исследователей к отрицательным моментам истории полиции при игнорировании ее героических страниц, психологи должны использовать весь арсенал психологических подходов и методов для противостояния данным деструктивным воздействиям. Особое значение должно уделяться формированию мотивационной сферы сотрудников как важнейшей составляющей их профессиональной направленности.

Актуальность (контекст) тематики статьи. Российская военная психология активно анализирует обретенные за годы своего реформирования достижения и с огромным интересом обращается к военно-психологическому опыту зарубежных армий. Знакомство с этим опытом позволяет российской военной психологии определить свое место в мировой военно-психологической науке, оценить динамику и верность генерального направления развития. В этом плане весьма интересным представляется знакомство с состоянием, возможностями, важнейшими ориентирами развития китайской военной психологии. 

Цель. Цель статьи познакомить с бесценным опытом проб и ошибок, взлетов и падений, застоя и настоящих прорывов, который можно почерпнуть, изучив историю и современное функционирование психологических структур китайской армии. 

Описание хода исследования. В статье рассматриваются многовековая история и современное состояние военной психологии в Китае. Показано, что методологическими основами китайской военной психологии выступают философские идеи даосизма, конфуцианства и буддизма. Теоретические источники китайской военной психологии коренятся в трудах великих мыслителей и полководцев древнего Китая. Выделены два наиболее энергично развивающихся направления военной психологии – психологический отбор военнослужащих, теория и практика психологической войны. Дан исторический анализ развития традиций и технологий психологического отбора за 4 тыс. лет. Проанализированы исторические тенденции развития и особенности китайской парадигмы теории и практики психологической войны. Психологическая война рассматривается как компонент информационно-психологического противоборства, наряду с правовой и медиа-войнами. Дан общий обзор других направлений военно-психологических исследований: изучение влияния боя на психику воинов, боевого стресса, посттравматического стрессового расстройства и посттравматического роста; разработка методов психологической подготовки и формирования психологической устойчивости у военнослужащих; изучение психологических аспектов системы «человек-машина» и т.д. 

Выводы. В конце статьи делается вывод о том, что китайская военная психология становится существенной созидательной силой в системе обеспечения боеспособности Народно-освободительной армии Китая и ее опыт достоин внимательного и всестороннего изучения.

Актуальность (контекст) тематики статьи. В статье анализируется проблема взаимосвязи сексуальной мотивации и особенностей гендерных межличностных отношений. Система ценностей определяет иерархию и динамику сексуальных мотивов личности на разных этапах жизненного пути. В процессе социокультурного полового развития могут формироваться новые ценности, высоко значимые для данной личности. 

Цель. Определить иерархию, половые и возрастные различия в диспозиционных сексуальных мотивах в период ранней взрослости. 

Описание хода исследования. Сексуальная мотивация рассматривалась как интерес к достижению общего класса побуждений (стимулов), которые обеспечивают тот же самый основной тип удовлетворения, так или иначе связанный с выражением сексуальности. Изучались восемь определенных типов побуждений, которые мотивировали сексуальное поведение: ощущение себя ценным партнером, подтверждение ценности партнера, получение эмоциональной разрядки от стресса или негативных психологических состояний, обеспечение опеки (потребности в покровительстве, заботы о партнере) через сексуальное взаимодействие с целью улучшения психологического состояния партнера, усиление чувства личной власти, ощущение властности партнера, переживание удовольствия и воспроизведение рода. В исследовании приняли участие 836 человек, в возрасте 17–45 лет. В качестве методики исследования использовался адаптированный, отвечающий всем психометрическим требованиям, русскоязычный «Опросник аффективных мотивационных ориентаций в сексуальной жизни» – «AMORE» (Hill, Preston, 1996; Фурманов, 2016). 

Результаты исследования. В результате проведенного исследования было установлено, что, независимо от пола и возраста, в иерархии диспозиционных сексуальных мотивов доминирующее положение занимают мотивы значимости партнера, удовольствия и заботы о партнере, а субординационное положение – мотивы комфорта, собственной значимости, власти и подчинения. Выявлено, что с возрастом интенсивность мотивов значимости партнера, комфорта, власти и удовольствия имеет тенденцию к увеличению, а мотивов подчинения, собственной значимости, заботы о партнере – к снижению. Сила мотива произведения потомства с возрастом не изменяется. 

Выводы. В конце статьи обозначаются тренды диспозиционной сексуальной мотивации мужчин и женщин на разных этапах периода ранней взрослости.

Актуальность (контекст) тематики статьи. Оценка визуального объекта воспринимающим субъектом зависит как от особенностей объекта (качеств, характеристик, свойств), так и от особенностей субъекта восприятия (ментальности, врожденных архетипов, пола, системы эстетических представлений, системы ценностей, мотивации и т.д.). Поэтому говоря о внешней красоте, мы должны предварительно построить типологию субъектов оценивания, а затем уже проводить анализ предпочтений внутри однородных групп.

Цель. Выделение признаков и смысловых интерпретаций визуальных предпочтений – задача комплексная. Мы ограничиваем ее решение поисковым, пилотажным исследованием предположительно более или менее однородной выборки студентов мужского пола одного из сибирских вузов. 

Описание хода исследования. В исследовании принимали участие 30 мужчин в возрасте 20–23 лет одного из сибирских вузов. Испытуемым предъявлялись 9 фотографий женщин, которые они должны были ранжировать по 8 дескрипторам, предварительно обсуждаемых в фокус-группах. Ранжирование фото- портретов осуществлялось в отношении двух мотивов: желания достижения физической близости и возможности достижения счастья с данной женщиной. 

Результаты исследования. Было выявлено четыре основных независимых фактора оценки женщин мужчинами, объясняющие 89% общей дисперсии. Мотивационный вектор определялся как некоторое направление в семантическом пространстве, задающее самое оптимальное соотношение факторов, необходимых для удовлетворения существующей потребности. Проекции каждой координаты вектор-объекта всех осей семантического пространства на заданные мотивационные направления позволяют определить конкретный вклад каждого фактора в мотивационную значимость каждого объекта по любому мотиву. 

Выводы. Психосемантический подход может быть реализован при решении широкого спектра задач при исследовании различных предпочтений человека (рекламы, моды, имиджа социально значимых лиц, объектов восприятия искусства и т.п.), а также для анализа мотивации человека, на которой основана система его предпочтений. Векторные описания, используемые в психосемантике, открывают психологу возможность применять математический аппарат и аналоги методов естественных наук для анализа менталитета человека и его картины мира.

Актуальность (контекст) тематики статьи. В психологической науке существует несколько моделей возникновения социальной лености. Данные модели широко представлены в зарубежной психологической и управленческой литературе. Российские ученые при рассмотрении феномена социальной лености эти теории не учитывают. На наш взгляд, весьма актуальным будет перевод и описания распространенных моделей возникновения социальной лености и их анализ. 

Цель теоретического исследования:способствовать обеспечению ученых и специалистов-практиков, изучающих/работающих с группами, фундаментальными и объективными знаниями о социальной лености. Знание моделей социальной лености позволит грамотно выстраивать теоретические и эмпирические исследования рассматриваемого феномена и управлять им. 

Описание хода теоретического исследования. В статье рассматриваются следующие зарубежные модели возникновения социальной лености: модель Р.Е. Кидвелла и Н. Беннетта (1993), модель коллективных усилий С.Дж. Каро и К.Д. Уильямса (1993), модель Д.Р. Комер (1995) и модель С.M. Давуди с коллегами (2012). Производится критический анализ содержания названных моделей. Делаются выводы. Приводятся ограничения проведенного теоретического исследования и обозначаются варианты дальнейших исследований по рассматриваемой проблеме. 

Выводы. На основании предпринятого анализа данных моделей делаются следующие выводы. Во-первых, практически во всех моделях указываются только мотивационные причины социальной лености и не рассматриваются координационные. Данной подход не совсем корректный, поскольку в ряде эмпирических исследований было установлено, что социальная леность возникает вследствие как координационных, так и мотивационных причин. Во-вторых, авторы почти всех моделей в качестве мотивационных причин социальной лености называют деиндивидуализацию и социальное сравнение. В-третьих, почти во всех моделях не разграничиваются причины и факторы социальной лености. Такой подход является не совсем оправданным, поскольку причины предполагают причинно- следственную связь, а факторы корреляционную. В-четвертых, практически во всех моделях рассматриваются ситуационные факторы социальной лености и игнорируются диспозиционные. В-пятых, все модели социальной лености не содержат исчерпывающее описание причин и факторов рассматриваемого феномена.

Актуальность (контекст) тематики статьи. Авторы статьи задаются вопросом о том, каким образом осуществляется преемственность и поддержание социальной идентичности из поколения в поколение. Особое внимание привлекают факты сохранения памяти о травматичном прошлом группы, например, происходивших репрессиях, депортациях, поскольку они противоречат распространенному взгляду на социальную идентичность как инструмент достижения позитивной индивидуальной самооценки на основании позитивного образа группы. В статье предполагается, что культурная память, играя роль связующего звена между прошлым, настоящим и будущим социальной группы, обеспечивает преемственность социальной идентичности. В том числе и идентичности, включающей осмысление и переживание негативного прошлого группы. 

Цель. Целью настоящего исследования выступило обоснование роли культурной памяти как основы идентификации с группой и эмпирическая проверка существования взаимосвязи между этими двумя конструктами. 

Описание хода исследования. В письменном анкетировании приняли участие 296 человек, в возрасте от 17 до 70 лет (M = 26,22, SD = 10,0), идентифицировавших себя как ингуши. Респонденты отвечали на вопросы относительно своей социальной идентичности (этнической, гражданской и религиозной), оценивали свои переживания, связанные с фактом депортации, и развернуто обосновывали необходимость сохранения культурной памяти о депортации.

Результаты исследования. Обработка данных показала, что мера идентичности с группой положительно взаимосвязана с мерой переживания факта депортации, хотя эти переживания отнюдь не позитивные (гнев, обида, унижение, душевная боль и др.), а также с частотой вспоминания о факте депортации и желании больше узнать об этом событии. 

Выводы. Полученные результаты подтверждают высказанное предположение о роли культурной памяти. Они позволяют проводить дальнейшие исследования по уточнению взаимосвязи между культурной памятью и социальной идентичностью, по оценке действия дополнительных факторов, например, групповых эмоций, психологического благополучия и других.

Цель. В статье описывается процесс разработки короткой версии шкал из методики Дж. Даккита, которая позволяет комплексно подойти к проблеме изучения психологии авторитаризма.

Актуальность (контекст) тематики статьи. В отличие от зарубежной социальной психологии, в России это исследовательское направление так и не получило широкого распространения. К большому сожалению, на сегодняшний день существуют лишь единичные исследования, которые, хотя и продвигают нас в понимании обозначенной проблематики, скорее ставят больше вопросов, нежели дают ответов. Отчасти это можно объяснить отсутствием соответствующего доступного, надежного и валидного инструментария на русском языке. Для изучения авторитаризма методика Дж. Даккита, широко применяемая зарубежными коллегами, предлагает набор шкал, направленных на измерение: авторитаризма правого толка, который отражает мотивацию и установки на поддержание социальной сплоченности, порядка, стабильности и коллективной безопасности; ориентации на социальное доминирование, которая отражает мотивацию и установки на поддержание группового доминирования и превосходства; веры в опасный мир, отражающей представления о социальном мире как об опасном и угрожающем; веры в конкурентный мир, отражающей представления о социальном мире как о конкурентном и ожесточенном.

Описание хода исследования. Данные для анализа были собраны в результате опроса 241 человека, преимущественно жителей Москвы (Центральный федеральный округ) и Ульяновска (Приволжский федеральный округ). С помощью конфирматорного факторного анализа были протестированы четыре модели, содержащие различные конфигурации факторов короткой версии шкал.

Результаты исследования. Протестированные модели показали приемлемые показатели надежности и валидности, однако наилучшее соответствие данным показала модель, где все субфакторы рассматривались как отдельные конструкты.

Вывод. В результате проведенного исследования была составлена короткая версия шкал Дж. Даккита, которые, несмотря на некоторые проблемы, по совокупности показателей, можно считать надежным и валидным инструментом исследования психологии авторитаризма в России.

Актуальность работы. Эффект рамки или фрейминг-эффект (framing effect) очень редко выступает предметом выявления связей с индивидуальными различиями. В когнитивной психологии он отражает искажения принятия решений в зависимости от контекста (оформления) высказываний об альтернативах, что выявлено, в частности, для врачей. Выбор вероятностных исходов рассматривается в задачах на выявление фрейминг-эффектов в качестве показателя принятия риска. Закономерно возникает вопрос о связи личностной готовности к риску с выраженностью фрейминг-эффекта (ФЭ). 

Целями исследования стали, во-первых, выявление различий в подверженности фреймингу студентов медицинского и не медицинского вузов, во-вторых, установление в обеих группах связей индивидуальных стилей принятия решений (как копингов при необходимости совладания с неопределенностью) как с самооценками (интеллекта, рискованности и личности), так и с готовностью к риску и толерантностью/интолерантностью к неопределенности. В-третьих, мы стремились выявить специфику связи подверженности фрейминг-эффекту у студентов-медиков с их личностными свойствами. 

Описание хода исследования. В работе описывается сравнение ФЭ на выборках студентов-медиков (N=78) и студентов-психологов (N=122). Показано, что в классической задаче на ФЭ – так называемой «задаче с азиатской болезнью» студенты-психологи демонстрируют эффект рефрейминга в позитивной формулировке, а будущие врачи не демонстрируют значимых различий при выборе. Лица, выбиравшие разные альтернативы в задаче при негативном контексте, отличались высотой самооценок рискованности и интолерантности к неопределенности. Отличий при позитивной формулировке альтернатив не обнаружено. Установлены различия в личностном профиле студентов разных специальностей, как по высоте показателей, так и по их связям. Студенты-медики характеризовались меньшей прокрастинацией и более высокой готовностью к риску. Самооценки риска положительно коррелировали с готовностью к риску в обеих группах и отрицательно – с рациональностью как шкалой личностных факторов принятия решений (ЛФР) у психологов. Неожиданной выступила положительная связь готовности к риску с интолерантностью к неопределенности в обеих группах. У студентов-медиков специфичной выступила положительная связь готовности к риску с самооценкой личности по шкале плохой – хороший. Введенная нами новая шкала прямой самооценки рискованности оказалась не только связанной с соответствующей шкалой по опроснику ЛФР, но и выступила в связях с принадлежностью к группам студентов, проявивших и не проявивших ФЭ (в группе обучающихся в медицинском вузе и в совокупной студенческой выборке). 

Вывод. Эти и другие связи позволили сделать заключение о специфике структурирования личностных свойств у студентов-медиков.

Актуальность статьи. В статье рассматривается отношение научных сотрудников, занимающихся исследованиями в сфере образования, к различным аспектам профессиональной деятельности: особенности планирования, ресурсы реализации, удовлетворенность результатами. Актуальность исследования обусловлена рядом институциональных перемен в отечественной науке. Так, ее активное реформирование, начавшееся в 2013 году, было направлено на оптимизацию и увеличение эффективности деятельности различных научно-исследовательских институтов, в первую очередь, входящих в структуру государственных академий. В связи с этим представляется важным выявить мнение ученых о результатах примененных инициатив по прошествии трех лет. 

Цель. Анализируется влияние возраста и социальных индикаторов профессионального статуса (наличие ученой степени, научного звания, занимаемой должности, публикационной активности) на различные аспекты профессиональной деятельности научного сотрудника. 

Описание хода исследования. Разработана специальная анкета, включающая 72 вопроса (закрытых, открытых и шкальных), опрошен 721 респондент. В выборку вошли сотрудники с разным уровнем научной квалификации и стажем профессиональной научной деятельности. Опрашивались сотрудники как НИИ, так и вузов из разных регионов Российской Федерации. 

Результаты исследования. Полученные результаты позволили зафиксировать проявление негативных тенденций, касающихся планирования научной деятельности, которые связаны с ее авторитарным характером и формальными требованиями к отчетности о результатах научной деятельности. Выявлены особенности самочувствия научных сотрудников на этапе завершения профессиональной карьеры. Рассмотрены особенности проявления профессионального кризиса, который характерен для возрастной когорты сорокалетних научных сотрудников. Выявлена специфика привлечения личных средств и дополнительных финансовых источников в зависимости от различных индикаторов профессионального статуса ученого. 

Выводы. Полученные результаты позволяют сделать вывод о том, что высокий научный статус может рассматриваться как своеобразный профессиональный капитал, обеспечивающий поддержку научных интересов сотрудника в организации. В целом, большинство ученых считает, что реализуемая в их научной организации стратегия поддержки публикационной активности не является стимулирующей. Наконец, среди научных сотрудников преобладают негативные оценки результатов своей профессиональной деятельности. При этом можно говорить о своеобразном возрастном кризисе профессиональной деятельности, возникающем на этапе достижения ученым сорокалетнего возраста.

С 5 по 7 октября в Казанском (Приволжском) федеральном университете прошли два крупнейших мероприятия психологического сообщества страны. В рамках Всероссийского психологического форума состоялись мероприятия VI съезда Российского психологического общества (РПО).

18 октября 2017 года сотрудники факультета психологии МГУ имени М.В. Ломоносова приняли участие в XIX Всемирном фестивале молодёжи и студентов

В статье рассматривается возможность использования принципов планомерно-поэтапного формирования действий при подготовке специалистов в области психологии развития. Поднимается вопрос о возможности управляемого формирования элементов профессиональной деятельности. Возможный способ работы обсуждается на примере действия анализа особенностей актуального развития ребенка с целью обнаружения причин трудностей обучения, которые послужили поводом для обращения родителей за психологической помощью. Данный способ анализа становится важной компетенцией специалиста- консультанта на фоне высокой степени вариативности условий психического развития. Разработка готовых алгоритмов решения проблемной ситуации, охватывающая все их разнообразие, представляется невозможной. В связи с этим возникает необходимость подготовить учащихся к самостоятельному анализу конкретной жизненной ситуации. Именно способность к такого рода анализу обеспечивает готовность специалиста к выработке рекомендаций, способствующих гармонизации ситуации развития ребенка.

Формирование данной компетенции предполагает интеграцию полученных в целом ряде учебных курсов знаний и умений. Это обеспечивается формированием ориентировки учащегося в структуре осваиваемого действия с учетом ее уровней. Ориентировка в смысловом содержании выполняемой деятельности позволяет выстроить логику обследования ребенка и его развития адекватно поставленной цели. Такое ориентирование опирается на преставления о механизмах и условиях психического развития. Выбор средств диагностики, адекватных поставленной задаче, становится самостоятельной задачей, требующей знакомства с имеющимся арсеналом методик и диагностических приемов. И, наконец, оперативный уровень ориентировки обеспечивает грамотное использование выбранных средств в процессе диагностического обследования. Учет уровневой структуры ориентировки формируемого действия позволяет интегрировать полученные в процессе обучения знания и умения в структуру профессиональной деятельности психолога.

«Самоопределение» понимается как поиск и постоянное уточнение смысла будущей жизнедеятельности. Самоопределиться, значит сделать определенный выбор. Это может быть выбор профессии («профессиональное самоопределение»), выбор нравственной позиции («личностное самоопределение»), выбор своего места в обществе, связанный с образом и стилем жизни, со статусом в различных социальных группах («социальное самоопределение»), выбор вариантов проведения досуга («досуговое самоопределение») или даже выбор типа семейных взаимоотношений («семейное самоопределение») и др. Рассматриваются эти разные варианты самоопределения и отмечается не только их взаимосвязь, но и возможные противоречия.

Освещены обобщенные варианты и методы ориентировки в различных «пространствах» самоопределения. Сами психологические «пространства» рассматриваются как метафора, отражающая и упорядочивающая некое поле поиска смыслов самоопределения. Каждое такое «пространство» строится по определенному принципу, определяемому теми критериями, которые положены в его основу. Психологических «пространств» может быть множество, и в этом множестве самоопределяющейся личности надо уметь ориентироваться. Выделены основные группы, на которые можно условно разбить психологические «пространства» самоопределения, в частности, типология вариантов планирования жизни и карьеры, типологии видов трудовой деятельности, типологии профессий. Подчеркивается, что самоопределяющемуся человеку важно понять, что станет смыслом его будущей профессиональной деятельности, и насколько все это будет соответствовать/не соответствовать другим его жизненным замыслам. Представлены различные методы, позволяющие человеку самоориентироваться (по сути, самоопределяться) в сложных «пространствах» карьерных и жизненных выборов. Особое внимание уделяется самоопределению детей в подростковом возрасте. Обозначена созвучность многих современных подходов в профориентации идеям П.Я. Гальперина об «ориентировках».