Аннотированный указатель статей «Национального психологического журнала»

Актуальность статьи. В условиях межпоколенного ценностного разрыва, транзитивности и высокой социальной неопределенности понимание жизненного успеха как составляющая самоопределения личности приобретает особую актуальность, определяя вектор личностного развития человека.

Целью данного исследования стало изучение связи представлений современных подростков об успехе с самооценкой и оценкой собственной успешности в значимых жизненных сферах: учебно-профессиональной и сфере межличностных отношений. Исследование основывалось на предположении, что представления об успехе как о саморазвитии будут связаны с более высоким уровнем самооценки и оценки своей успешности у подростков.

Описание хода исследования. В исследовании приняли участие 500 подростков (291 девушка и 209 юношей), ученики 10-х и 11-х классов московских школ и гимназий (средний возраст 16 лет). Для изучения представлений подростков об успехе был разработан опросник ПУП (представления подростков об успехе). Для изучения самооценки подростков была использована методика Дембо-Рубинштейн в модификации А.М. Прихожан, а также специально разработанный опросник для исследования косвенного оценивания подростками своей успешности.

Результаты исследования. Выявлены три модели успеха в представлениях подростков: успех как социальное признание, успех как выполнение внешних социальных требований и успех как саморазвитие и самореализация. Определены различия самооценки подростков с различными представлениями об успехе.

Выводы. Проведенное исследование подтвердило выдвинутую гипотезу и показало, что различное представление подростков об успехе оказывается тесно связано с самооценкой и оценкой собственной успешности. Понимание подростками успеха как саморазвития и самореализации связано с более высоким уровнем самооценки и оценки собственной успешности, а, следовательно, их психологического благополучия в целом. Подростки, разделяющие модель успеха как выполнение внешних социальных требований, связывают успех как достижение целей с преодолением препятствий и удовлетворением от результата и придают значимость везению и удаче. Для подростков, ориентированных на модель успеха как социального признания, характерна высокая оценка своего авторитета у сверстников, и, соответственно высокая оценка своей успешности в целом.

Актуальность (контекст) тематики статьи. Необходимость совершенствования молодежной политики в нашей стране вызвана негативными тенденциями, характерными для современного общества. Одним из ориентиров для ее разработки и определения проблемных областей может стать поиск регуляторов социального поведения молодежи.

Цель. Целью исследования было изучение социальных представлений о современном «герое нашего времени» у студентов психолого-педагогической направленности. Основная исследовательская проблема – изучение различий социальных представлений у студентов с разными ценностями и профессиональной направленностью.

Описание хода исследования. Методический инструментарий включает авторскую анкету для изучения социальных представлений, состоящую из незаконченных предложений, открытых и ассоциативных вопросов. Для диагностики ценностей применялась методика Ш. Шварца. Выборка составила 96 студентов одного из университетов Северо-Западного федерального округа.

Результаты исследования. Результаты исследования показали, что статистические различия по ценностям между группами незначительны. При этом наблюдаются различия в характере их представленности у различных групп студентов. Выявлено, что в группах с противоречивой структурой ценностей социальные представления также противоречивы – студенты не имеют примера для идентификации, не упоминают конкретных личностей в качестве героя, определение героя и указанные персоналии не совпадают. В группе с гармоничной структурой ценностей больше упоминаются конкретные персоналии, примеры для подражания совпадают с собственным пониманием «героя нашего времени».

Выводы. Среди студентов доминируют стереотипные неинтериоризированные социальные представления о «герое нашего времени», что не позволит им транслировать этот образ своим будущим воспитанникам. Большая часть студентов не видит примеры для подражания и для идентификации среди современных известных личностей. Исследования на более развернутой выборке позволят уточнить полученные данные и выработать рекомендации по корректировке молодежной политики в этой области.

Актуальность (контекст) тематики статьи. Известно, что при переходе от младшего школьного к подростковому возрасту происходит улучшение рабочей памяти, прежде всего, ее объема. Однако недостаточно исследована специфика изменений репрезентации серийной информации в рабочей памяти в этот возрастной период, которая может объяснить механизмы этого улучшения.

Цель. В данной работе предпринимается попытка исследования этого вопроса с помощью анализа особенностей запоминания и отсроченного двигательного воспроизведения серийных последовательностей, заданных зрительным образцом. Исследование проводилось в двух возрастных группах: детей 9–11 лет и подростков 14 лет. Нами проверялись ряд гипотез, направленных на изучение особенностей рабочей памяти детей и подростков.

Описание хода исследования. В исследовании приняли участие младшие школьники – 32 человека в возрасте 10.4±0.75 лет и подростки – 25 человек в возрасте 14.6±0.3 лет. Задачей испытуемых было отсроченное воспроизведение на графическом планшете ломанных кривых разной длины (от 4 до 6 элементов), предъявляемых разными способами (либо статически в виде рисунка, либо динамически – с помощью движущегося, но не оставляющего следа курсора).

Результаты исследования. Анализировались ошибки, допускаемые испытуемыми разных возрастов в различных экспериментальных условиях. Было выделено три типа ошибок: грубые искажения стимулов, добавление или пропуск элементов последовательности и нарушение пропорций стимульной траектории. Статистический анализ показал, что число ошибок у детей 9–11 лет и подростков, в целом, различается незначимо (p=0.1), однако есть значимое взаимодействие возраста и режима предъявления (p=0.017). Возрастные различия заметны при динамическом предъявлении стимула и практически отсутствуют в статическом режиме. Анализ ошибок разного типа показал значимые различия между возрастными группами только в отношении ошибок усложнения и упрощения траекторий (p=0.041).

Выводы. На основании полученных данных можно говорить о том, что у подростков увеличивается объем удерживаемой в рабочей памяти серийной информации и повышение точности ее репрезентации в более сложной ситуации динамического предъявления. При этом в силу ограниченных способностей подростков точность воспроизведения (и репрезентации) у них снижается при усложнении задачи. Меньшее число ошибок добавления или пропуска элементов в старшей группе может быть связано с развитием управляющих функций в подростковом возрасте.

Актуальность (контекст) тематики статьи. Классическая психология долгое время рассматривала забывание как негативный процесс сбоя запоминания и извлечения, а не как отдельный психический процесс, имеющий собственную специфику. Первые исследования намеренного целенаправленного забывания были проведены только в конце 1960-х гг. Поэтому нам представляется актуальным представить анализ имеющих место методик исследования целенаправленного забывания.

Цель. Дать обоснованный анализ исследований намеренного забывания в современной когнитивной психологии и обосновать положение о том, что продуктивное развитие проблематики намеренного забывания должно быть связано с приоритетным вниманием к регулирующей функции мнемической цели и ее структуре. Выдвигается гипотеза о том, что специфическая операция мнемического действия забывания заключается в активном размыкании сформированных в процессе запоминания содержательных связей между составляющими мнемосхему элементами.

Описание хода исследования. Описываются две наиболее распространенные экспериментальные процедуры индукции эффекта снижения уровня воспроизведения стимульного материала после инструкции «забыть»: метод-элементов (the item method) и лист-метод (the list method). Полученные результаты рассматриваются относительно четырех типов интерпретации эффекта намеренного забывания: стремления испытуемых соответствовать ожиданиям экспериментатора, избирательного кодированием и избирательной обработки материала, механизма активного «сдерживания воспроизведения» (retrieval inhibition) и уничтожения мнемического следа. Рассматривается введенное в работах П.И. Зинченко понятие мнемического действия и концепция мнемосхемы как программы последующего воспроизведения В.Я. Ляудис.

Результаты исследования. Результаты исследований позволяют предположить, что, пытаясь выполнить неадекватный мнемосхеме запрос, испытуемый вынужденно реализует дополнительную операцию, которую, по нашему мнению, можно отнести к потенциальным операциям забывания. Развитие данной гипотезы заключается в теоретическом описании операций, подвергающих деконструкции сложившиеся мнемосхемы, с последующей эмпирической проверкой их амнезогенной эффективности. Такой подход перспективен для продуктивного развития проблематики намеренного забывания.

Выводы. Особенности функционирования процессов кодирования и обработки мнемического материала, специфика извлечения, а также механизм сдерживания воспроизведения в той или иной степени играют роль в формировании эффекта намеренного забывания. Учитывая тот факт, что мнемический след может угасать с течением времени или по другим причинам, забывание видится нам как многофакторный процесс. Перспективы развития данной предметной области, на наш взгляд, заключаются, в первую очередь, в пристальном внимании к конструкту мнемической цели.

Актуальность (контекст) тематики статьи. Вопрос о том, какова природа и сама сущность того, что в психологии называется «психикой» и «психической формой отражения», несмотря на усилия многих ученых, до сих пор остается открытым. В силу этого проблема научного определения психики и ее природы является одной из фундаментальных проблем психологии.

Цель проведенного нами теоретического исследования состоит в том, чтобы показать: а) в чем состоит сложность решения проблемы психики; б) каковы логические основания вариантов решения проблемы, предлагаемых в отечественной психологии в работах А.Н. Леонтьева и Н.И. Чуприковой, и почему их следует признать несостоятельными; в) как можно решить проблему психики и психической формы отражения на основе базовых положений теории отражения и понятия об адекватности поведения организма в постоянно изменяющихся условиях действительности.

Описание хода исследования. Излагается изначальное понимание термина «psyche» как теоретического понятия, введенного для объяснения способности живого тела, в отличие от неживого, реагировать на внешние воздействия различными формами активности. Представлен критический анализ логических оснований попыток естественнонаучного определения психики в работах А.Н. Леонтьева и Н.И. Чуприковой. Показана их противоречивость и недостаточная научная обоснованность. Формулируются основные положения теории отражения, на основе которых даются определения особенностей допсихических форм отражения (биохимической, физиологической, нейрофизиологической), а также сущности психики и специфики психических форм отражения. Представлена схема, отражающая представление автора о динамике эволюционного развития психики и психических процессов (познавательных, эмоциональных, волевых), благодаря которым реализуется психическая форма отражения и соответствующие психические формы регуляции поведения субъекта.

Результаты исследования. Проведенный анализ логических оснований естественнонаучных определений психики и психической формы отражения показал их противоречивость и научную несостоятельность. Представлен авторский вариант решения проблемы психики и определения специфики психической формы отражения на основе базовых положений теории отражения и необходимости обеспечения адекватности поведения субъекта.

Выводы. Для определения сущности психики, специфики психической формы отражения и особенностей психических процессов необходимо четкое разграничение различных форм отражения, выделение их функциональных возможностей и ограничений. Формы отражения, которые можно отнести к допсихическим (биохимическая, физиологическая, нейрофизиологическая), не позволяют обеспечить адекватность поведения организма в условиях быстро изменяющейся действительности. Устранение этого недостатка обеспечивается появлением у организма мозга и его особого свойства, именуемого «психикой», благодаря которому реализуется психическая форма отражения.

Актуальность (контекст) тематики статьи. Проблема природы и происхождения психики как мировая загадка не имеет окончательного решения и на сегодняшний день. Поэтому идеи о проблеме предмета психологии, о проблеме природы и происхождения психики, высказанные А.Н. Леонтьевым, не потеряли своего значения для современной психологии.

Цель исследования: познакомить с оригинальными предположениями А.Н. Леонтьева, которые он делает, рассуждая о вопросах природы психики и ее зарождении в ходе эволюции живых существ.

Описание хода исследования. Этапы (если есть) и методы исследования. Описание выборки. В работе анализируются ранние представления А.Н. Леонтьева о природе и происхождении психики. Рассматривается в качестве эвристичного предположение А.Н. Леонтьева о наличии у некоторых живых существ способности реагировать на внешнее воздействие изменением своего состояния в виде переживания или первичного ощущения (чувствования) различной модальности, которое можно считать до-психическим (биологическим) отражением, которое затем посредством включения их в деятельность живых существ переходит в психическое отражение. Внешняя предметная деятельность живых существ меняет их чувствования как состояния организма. Деятельность позволяет не только создавать двигательный (моторный) образ пространства поведения, но и использовать первичные переживания (чувствования) для создания представлений о предметах поля деятельности.

Результаты исследования. Эти предположения позволяют рассматривать психику как представление субъекта деятельности и восприятия о предметных условиях и целостных объектах поведенческого пространства, создающих у него иллюзию открытия для себя пространства своего поведения. Такая иллюзия возникает, благодаря реальному физическому взаимодействию субъекта поведения с реальными объектами внешнего мира.

Выводы. Изложенная позиция А.Н. Леонтьева о природе и происхождении психики позволяет сформулировать ряд важных положений по этой проблеме, которые, несомненно, будут интересны современным психологам и займут достойное место в теории психологической науки.

Цель. Целью исследования стало изучение особенностей характерологических свойств, эмоционального интеллекта, социально-психологической адаптации интернет-зависимых подростков и подростков, зависимых от наркотиков.

Описание хода исследования. Проведено сравнительное исследование психологических свойств подростков, зависимых от каннабиноидов (n=20) и подростков с интернет-зависимостью (n=20), а также условно-здоровых подростков без признаков зависимости (n=20). В исследовании были использованы следующие методики: шкала импульсивности Барратта (BIS – 11) 1987 г. в адаптации Т.И. Медведевой и С.Н. Ениколопова 2015 г., опросник темперамента и характера Клонинджера (TCI-125) 1991 г. в адаптации Н.А. Алмаева, Л.Д. Островской 2005 г., методика диагностики эмоционального интеллекта MSCEITV 2.0 2002 г. в адаптации Е.А. Сергиенко, Н.И. Ветровой 2009 г., методика диагностики социально-психологической адаптации К. Роджерса и Р. Даймонда 1954 г. в адаптации А.К. Осницкого 2002 г., Шкала интернет-зависимости Чен (CIAS) 2003 г. в адаптации В.Л. Малыгина и К.А. Феклисова 2010 г.

Результаты исследования. Подростки с интернет-зависимостью и подростки с зависимостью от каннабиноидов имеют определенное сходство по ряду характерологических черт. Они отличаются более выраженной моторной импульсивностью, низким самоконтролем, низкой самооценкой, зависимостью от других людей и обстоятельств, отсутствием ясных жизненных целей. В целом, по сравнению с условно-здоровыми подростками, они предстают как инфантильные личности, социально дезадаптированные, чаще испытывающие эмоциональный дискомфорт, что может подталкивать их к патологическим формам адаптации, в частности, различным вариантам зависимого поведения. В то же время, интернет-зависимые подростки существенно отличаются от подростков с зависимостью от каннабиноидов. Они характеризуются меньшим уровнем трансцендентности и, соответственно, меньшей склонностью к духовным практикам и трансперсональному опыту. У них отмечается низкий уровень поиска новизны, что характеризует их как более консервативных, ригидных и пассивных.

Выводы. Полученные данные свидетельствуют об определенных различиях в психологических механизмах формирования интернет-зависимости и зависимости от наркотиков. Психологические механизмы формирования зависимости у подростков с интернет-аддикцией и подростков, зависимых от каннабиноидов, имеют значимые различия.

Актуальность (контекст) тематики статьи. Феномен присутствия – неизменная составляющая опыта взаимодействия человека со средами виртуальной реальности, которые активно применяются в образовательных, научных, медицинских и развлекательных целях. Большой интерес представляет внутренняя, субъективная сторона этого феномена. Как протекает проживание присутствия? Что именно чувствует человек, переживающий этот феномен, насколько он «забывает» о происходящем вокруг него в реальном мире, возможно ли одновременное ощущение своего нахождения в обоих мирах – реальном, где он находится физически, и виртуальном, куда он погружен за счет использования специфической техники, генерирующей виртуальную реальность?

Цель данной работы – представить описание субъективного переживания феномена присутствия, показать особенности протекания различных типов присутствия.

Описание хода исследования. Данная работа содержит обзор, представляющий современное состояние области исследования феномена присутствия. Вводятся основные понятия. Описывается ход исследования: испытуемым были предложены условия для переживания феномена присутствия (виртуальный полет над городом), подобранные с учетом теоретических факторов, усиливающих или ослабляющих переживание феномена присутствия. После этого испытуемые были опрошены с использованием структурированного интервью для того, чтобы систематизировать их субъективный опыт. В работе приводится качественный анализ данных испытуемыми ответов. В исследовании участвовали 18 человек, 5 мужчин и 13 женщин в возрасте от 18 до 28 лет.

Результаты исследования и выводы. Было показано, как влияние факторов, способствующих возникновению присутствия, отражается в субъективном опыте, были продемонстрированы варианты переживания различных типов присутствия (средовое, социальное, личностное). Показаны возникающие при проживании феномена присутствия противоречивые представления о положении своего тела, о местонахождении других людей и другие составляющие феномена присутствия.

Выводы. Феномен присутствия является сложным переживанием, при котором искажается восприятие времени, пространства, своего тела, физических закономерностей.

Актуальность тематики статьи В условиях информационной социализации, трансформирующей коммуникацию и предъявляющей высокие требования к способности личности осуществлять поиск, отбор, критическое осмысление социальной информации для принятия решений и осуществления моральных выборов, сложилась новая социальная ситуация развития. Исследование у подростков взаимосвязи когнитивных способов переработки социальной информации из интернет-сети и формирования мировосприятия и представлений о моральной регуляции отношений позволяет изучить закономерности развития личности в единстве когнитивной и ценностно-моральной сфер.

Цель исследования– изучение особенностей когнитивных способов переработки социальной информации из интернет-сети как фактора формирования картины мира у подростков-пользователей с различной степенью вовлеченности и риском интернет-зависимости и моральной регуляции отношений между ними.

Гипотезы исследования. Когнитивные способы переработки информации из сети-интернет связаны с уровнем интернет-зависимости – высокий уровень интернет-зависимости соответствует низкой эффективности когнитивных способов переработки информации. Эти способы влияют на складывающуюся систему базисных убеждений личности и особенности мировосприятия, а также на уровень моральной чувствительности к ситуациям морального выбора.

Описание хода исследования. Была применена авторская методика когнитивных способов оценивания социальной информации из сети интернет, разработанная на основе модели Крика и Доджа (Crick, Dodge, 1994), методика диагностики интернет-зависимого поведения Чен, методика «Шкала базисных убеждений личности» Р. Янофф-Бульман (Калмыкова, Падун, 2002), авторская методика выявления уровня моральной чувствительности. В исследовании приняли участие 84 подростка от 13 до 18 лет, из них 46,% юношей и 54% девушек.

Результаты. Проведен сравнительный анализ эффективности циклов когнитивной переработки информации и выявлены гендерные различия. Доказана связь подверженности подростков интернет-зависимости и эффективности используемых ими способов когнитивной переработки информации из интернет-сети. Показано значение интерпретации, оценки последствий поведения и способности конструировать социально-адаптивное поведение в коммуникации для формирования базисных убеждений и моральной чувствительности в подростковом возрасте.

Выводы исследования. Выявлены различия в эффективности циклов когнитивной переработки информации, показано, что высокая эффективность оценки краткосрочных, долгосрочных, среднесрочных перспектив действий и поведенческих реакций и способности выбирать адекватные социальные формы поведения соответствует относительно низкой продуктивности интерпретации. Выяснилось, что выраженность интернет-зависимости взаимосвязана с низкой продуктивностью интерпретации. Показано, что моральная чувствительность опосредствована возрастными особенностями самосознания подростков и связана с эффективностью интерпретации информации, оценки последствий поведения и выбора адекватных форм социального взаимодействия.

Актуальность. Диагностика цифровой компетентности школьников является важной задачей образования, требующей индекса, применимого начиная с младшего школьного возраста и достаточно краткого, для использования в популяционных исследований. Индекс цифровой компетентности (ИЦК) как составляющей социальной компетентности был предложен для диагностики знаний, умений, мотивации и ответственности/безопасности онлайн в каждой из четырех сфер – работе с контентом, коммуникации, потреблении и техносфере.

Цель. разработка и последующая верификация краткой и скрининговой версий индекса цифровой компетентности, а также исследования возможностей его применения в возрасте до 12 лет. Этапы и методы исследования. На первом этапе на основе исходной выборки апробации индекса из каждой субшкалы были отобраны пункты, максимально точно ее оценивающие. Цифровая компетентность оценивалась на основе индекса и решения тестовых задач, так же оценивалась пользовательская активность. На втором этапе проводилась верификация методики в выборке детей 7–11 лет и родителей детей младшего школьного возраста. Дополнительно при помощи шкал Дембо-Рубинштейн оценивалась самооценка детей в целом и онлайн, а также на основе методологии EU-Kids online – признаки чрезмерного пользования интернетом.

Выборка. В первом этапе приняли участие 1203 подростка 12–17 лет и 1209 родителей. Во втором этапе участвовали 50 детей 7–11 лет и 100 родителей детей 5–11 лет.

Результаты исследования. Согласно первому этапу, краткая версия (32 пункта) позволяет надежно (альфа 0,69–0,85) оценить основные компоненты и индекс, обеспечивая точность предсказания более 90%. Скрининговая версия (16 пунктов) позволяет надежно (0,71–0,73) оценить общий индекс с точностью предсказания более 85%. Обе версии позволяют воспроизвести основные паттерны различий между правильно и неправильно решившими тестовые задания подростками и родителями. Согласно второму этапу, краткая и скрининговая версия могут использоваться, начиная с младшего школьного возраста, хотя скрининговая версия позволяет оценить лишь общий индекс, но не компоненты цифровой компетентности. Средняя цифровая компетентность детей 7–11 лет составляет 30% от максимально возможного, родителей – 46%, что свидетельствует в пользу улучшения цифровой компетентности за последние пять лет. Цифровая компетентность и у детей, и у родителей связана с большей пользовательской активностью, а у детей – с положительной самооценкой онлайн и признаками чрезмерного использования интернета. У родителей правильные ответы на тестовые задания связаны с большей компетентностью, в первую очередь, по компонентам ответственности/безопасности и умений.

Выводы. Данные свидетельствуют в пользу возможности применения скрининговой версии индекса цифровой компетентности для получения общего показателя в диагностике взрослых и детей, начиная с младшего школьного возраста, тогда как краткая версия ИЦК может применяться с оценкой не только общего показателя, но и его компонентов.

Актуальность тематики статьи обоснована высокой значимостью СМИ как института социализации нового поколения в современном информационном обществе. Наряду позитивными возможностями, создаваемыми СМИ и сетью Интернет для развития и обучения, необходимо указать на нарастание рисков, связанных с неоднозначностью их воздействия на психическое и психологическое здоровье и развитие детей и подростков.

Цель статьи – анализ результатов зарубежных и отечественных исследований особенностей восприятия медиапродукции детьми и подростками и негативных эффектов ее воздействия на их психическое развитие, поведение и эмоциональный статус.

Описание хода исследования. В статье рассмотрены риски социализации подрастающего поколения, связанные с открытостью и доступностью информационного пространства. Раскрываются психологические особенности восприятия детьми и подростками информационной продукции, содержащей агрессию и насилие, индуцирующей страхи и тревожность, информационной продукции открытого сексуального содержания, а также используемых в СМИ приемов морального оправдания асоциального, девиантного, агрессивного поведения и насилия.

Результаты проведенного анализа позволили установить условия, определяющие степень уязвимости ребенка к медианасилию и вызывающие у него стремление подражать агрессивному поведению, и формы когнитивного переструктурирования им морального содержания агрессивного и девиантного поведения. Определены негативные следствия восприятия насилия, которые находят выражение в поведении, эмоциональном состоянии и когнитивном образе мира детей. Выявлены эффекты восприятия подростками информации открытого сексуального содержания. Показаны возрастные особенности переживания страхов детьми в возрасте 3–18 лет.

Выводы: Восприятие детьми и подростками насилия в информационном пространстве порождает риски подражания агрессивному поведению, страхов и повышенной тревожности, десенсибилизации к явлениям насилия и агрессии и искажению мировосприятия, когда насилие воспринимается как необходимая и естественная норма отношений между людьми в обществе. К факторам, влияющим на характер восприятия насилия, относятся возрастные особенности, индивидуально-психологические и личностные характеристики, мотивы и предпочтения, жанр информационной продукции и контекст изображения насилия.

Актуальность (контекст) тематики статьи. Цифровые технологии сегодня являются неотъемлемой частью повседневной жизни. Интернет, и в частности, социальные сети, рассматриваются многими исследователями как особый институт социализации наравне с такими традиционными институтами, как семья и школа.

Цели исследования. Настоящее исследование посвящено изучению особенностей социально-психологического самочувствия подростков при взаимодействии в социальных сетях. Анализ полученных материалов дает возможность выявить влияние социально-демографических, социально-стратификационных и социально-психологических факторов на своеобразие самопрезентации подростков в интернете, на их отношение к нормам, регулирующим взаимодействие в сети, на оценку возможных страхов и угроз, а также воздействие общения в сети на их личностные изменения.

Описание хода исследования. Статья основана на материалах анкетного опроса 2074 учащихся основной и старшей школы. Опрос проводился среди школьников Московской области в 2016 году.

Результаты исследования. Материалы исследования показали, что особенности самопрезентации влияют на самочувствие подростков при пользовании социальными сетями. Выявлено, что аффективная значимость сетевого взаимодействия для подростков, стремящихся привлечь внимание незнакомых пользователей, негативно сказывается на их эмоциональном самочувствии. Те, кто считает свою страницу «провокационной», чаще указывают на «зависимость от виртуального общения и чужих оценок» – 17,4% (среднее – 7,1%, p≤ .0004), а также на то, что их «раздражают более популярные страницы» – 21,7% (в среднем – 4,2%, p≤ .00001).

Выводы. Проведенное исследование показало, что социальные сети становятся для современного подростка тем важнейшим коммуникативным пространством, где реализуются фундаментальные возрастные изменения, связанные с социализацией. При этом стремление к расширению своих социальных связей с помощью виртуальной коммуникации часто негативно отражается на особенностях личностного развития подростка, его взаимодействии с реальным окружением.

Актуальность ( контекст ) тематики статьи. С развитием онлайн-технологий дружеские отношения подростков переместились в социальные сети, которые способствуют расширению их круга общения за счет виртуальных знакомств. При этом отмечается нехватка данных о размере социальной сети онлайн-контактов подростков, их представлений о реальной и виртуальной дружбе, сведений о фактическом характере их отношений с различными категориями интернет-пользователей, в первую очередь – виртуальными друзьями, общение с которыми происходит исключительно в интернете.

Цель. Количественный анализ круга контактов российских школьников в социальных сетях, их представлений о дружбе в реальном и виртуальном мире и особенностей их общения с реальными друзьями и знакомыми, а также виртуальными друзьями.

Описание хода исследования. Проведено анкетирование с использованием авторского опросника (43 вопроса), включающего: вопросы о количестве друзей и подписчиков в социальных сетях; взаимоотношениях подростков с реальными друзьями, знакомыми и виртуальными друзьями; методику «незаконченные предложения» о различиях реальной и виртуальной дружбы. Сбор данных осуществлялся в рамках образовательного проекта «Предметные сборы: Малая академия Подмосковья, школах г. Москвы и области. В исследовании приняли участие юноши и девушки 13–16 лет (N=366). Для сравнительного анализа использованы данные исследования Kids Online II, проведенного Фондом Развития Интернет (2010) на подростках 13–16 лет (N=604).

Результаты исследования. Результаты контент-анализа ответов показали, что реальная дружба для подростков имеет большую значимость из-за присутствия в ней Непосредственного контакта, Эмоционального обмена, Доверия, Совместного времяпрепровождения, Взаимопомощи. Виртуальная дружба, с точки зрения детей, характеризуется отсутствием, нехваткой либо негативной инверсией (из доверия – в недоверие, из безопасности – в небезопасность) данных компонентов в виртуальной дружбе. При этом каждый второй подросток имеет виртуального друга, с которым делится переживаниями по поводу отношений с родителями (35%), друзьями и учителями (51–53%), возлюбленными (47%).

Выводы. Количество социальных связей онлайн у школьников превышает нижнюю границу диапазона Данбара, сравниваясь с аналогичными показателями у взрослых. Расширение виртуального круга общения происходит как за счет реальных друзей и знакомых, так и незнакомых ребенку в обычной жизни виртуальных друзей, что ставит вопрос о качестве данных отношений. Виртуальные друзья выступают в роли «случайных попутчиков», поскольку с их помощью школьники удовлетворяют потребности в близком общении, вплоть до интимного. Это происходит даже несмотря на осознание самими детьми недостатков общения онлайн по сравнению с оффлайн-отношениями. Феномен виртуального друга, таким образом, занимает одно из ключевых мест в системе межличностных отношений современного подростка и, безусловно, требует дальнейшего изучения.

Актуальность (контекст) тематики статьи. Начиная с конца шестидесятых годов прошлого века, развитие цифровых технологий стало инициировать возникновение ряда интеллектуальных движений, сформировавших «социокультурный метасофт» информационного общества – киберкультуру.

Цель работы рассмотреть феномен киберкультуры как следствие развития цифровых технологий информационного общества. Продемонстрировать, что в киберкультуре сплетаются идеологии различных субкультур, отличительной чертой которых является вера в безграничные возможности компьютерной техники в плане реализации индивидуальной свободы.

Описание хода исследования. В статье показывается, что исторически формирование интеллектуальных движений, выражающих идеологию пользователей информационных и сетевых технологий, совпало с распространением постмодернистского мировоззрения, ставшим отражением социокультурных и технологических реалий информационного общества. Предлагается применить термин «либертарианство» для характеристики специфики идеологии сетевого сообщества, лозунгом которой стал призыв «информация хочет быть свободной». В качестве иллюстрации социокультурных импликаций цифровых технологий описывается идеологии хакеров, а также более позднего движения «киберпанк», сформировавшего особое направление в научной фантастике, где на передний план выводится проблема взаимопроникновения человеческого и технологического. Отмечается, что киберпанк не следует отождествлять только с молодежным движением или направлением в научной фантастике, а скорее следует рассматривать как стиль жизни, в котором особое место занимают компьютеры, сетевые технологии и виртуальная реальность.

Выводы Следует иметь в виду, что сетевое либертарианство, вдохновленное постмодернистским релятивизмом и постструктуралистским ризоморфизмом, оборачивается ловушками тотального обесценивания, становится препятствием для осуществления личностного выбора и способствует развитию патологических форм идентификации.

Актуальность статьи. В статье представлены результаты исследования различных аспектов профессиональной деятельности научных сотрудников, проводящих исследования в сфере образования. Основное внимание уделено рассмотрению влияния различных барьеров на снижение эффективности этой деятельности. Актуальность исследования обусловлена особой значимостью проблемы психологических барьеров для понимания особенностей творческой самореализации ученого.

Цель. Анализируется влияние возраста и социальных индикаторов профессионального статуса (ученая степень, научное звание, занимаемая должность) на значимость различных барьеров, снижающих эффективность профессиональной деятельности ученых.

Описание хода исследования. По специально разработанной авторской анкете, включающей 72 вопроса (закрытых, открытых и шкальных), был опрошен 721 респондент. В выборку вошли сотрудники с разным уровнем научной квалификации и стажем профессиональной научной деятельности. Опрашивались сотрудники, как НИИ, так и вузов из разных регионов Российской Федерации.

Результаты исследования. Исследование показало, что в иерархии значимости различных барьеров доминируют те, которые связаны с материальным и социальным статусом ученого. Важную роль играют и собственно психологические барьеры: отсутствие карьерных перспектив, отсутствие профессиональной среды общения, напряженные отношения с руководством и коллегами. Выявлена корреляционная зависимость между барьером, касающимся финансирования новых проектов, и такими мотивационными установками как стремление к самостоятельности и профессиональная самореализация. Показано, что с повышением научной должности, с одной стороны, снижается значимость барьеров, препятствующих удовлетворению материальных потребностей, а с другой – актуализируется значимость тех из них, которые касаются профессиональной самореализации. Установлено, что социально-психологические факторы (удовлетворенность результатами своей профессиональной деятельности, положение в научном коллективе) актуализируют значимость барьеров, фиксирующих неблагополучие социально-психологических отношений в коллективе.

Выводы. Полученные результаты позволяют сделать вывод о том, что неудовлетворенность своим материальным и социальным статусом для ученых оказываются наиболее значимыми барьерами, препятствующими реализации научной деятельности. В исследовании был выявлен характерный комплекс мотивационных установок, связанных со стремлением научного сотрудника к самостоятельности и профессиональной самореализации. Полученные материалы опроса показали, что совмещение научной и преподавательской деятельности субъективно воспринимается как барьер, препятствующий профессиональной самореализации в науке.

Актуальность. Рассматриваются ключевые вопросы поиска подходов к развитию представлений теории поля К. Левина в рамках природы (концепции) фрактально-голографического конструкта. В начале XX века зародившееся философское течение – неопозитивизм провозгласил язык физики единственно научным, на который должны быть переведены, в том числе в целом, все суждения о психологических фактах. Однако К. Левин смотрел на физику несколько иначе. Его интересовали не операциональные процедуры, которые могут осуществить сведение психологических понятий к физической терминологии, а интеллектуальные приемы. Именно данные приемы могут, по его мнению, обеспечить обновление новой психологии. На этой основе К. Левин ввел понятие «психологическое поле», надеясь описать не физическую, а психологическую реальность, в которой живет человек. Чтобы избежать интерпретации психологических феноменов, используя понятие динамического поля, К. Левин пытался перейти от физики к геометрии. В частности, к топологии – науке, изучающей те или иные преобразования пространства. Однако при жизни К. Левина не было создано ни принципа голографии, ни фрактальной геометрии.

Цель исследования. Обращение к фрактально-голографическому конструкту позволит в определенной мере представить психологические феномены в более обобщенных формах. С этой целью рассматривается наиболее адекватная его топологическая (фрактальная геометрия) и физическая (голография) природа данного конструкта.

Наряду с этим, привлекается математический инструментарий, как фрактальных структур, так и голографии. Математическому инструментарию фрактальных структур будут соответствовать ряды Фибоначчи, золотая пропорция, математические прогрессии, немарковские процессы. Соответственно голографии – самоподобия в представлении символьной информации: последовательность Морса-Туэ, последовательность Фибоначчи, преобразование Прибрама.

Выводы. Предполагается, что затронутые математические особенности данного конструкта будут способствовать объяснению природы психического и природы сознания. Все это, в рамках данной концепции, открывает большой простор для дальнейшего исследования различных психических феноменов и природы сознания человека.

Актуальность. В настоящее время в сфере психологической реабилитации возросла необходимость разработки инновационных методов тестирования когнитивных нарушений с помощью современных технологий. Одной из актуальных задач является разработка методов диагностики и коррекции нарушений пространственных представлений, которые, в частности, проявляются в снижении успешности запоминания пространственных свойств среды.

Цель. Для изучения этого вопроса мы разработали метод оценки точности кодирования пространственной информации, используя который исследовалась успешность воспроизведения трехмерных сложных сцен. Предполагалось, что точность их воспроизведения будет значимо различаться в зависимости от системы координат (эгоцентрической или аллоцентрической) мысленной реконструкция сцены.

Описание хода исследования. Были созданы библиотека виртуальных объектов и шесть уникальных виртуальных сцен. Каждая сцена включала семь объектов и предъявлялась на 25 секунд. Тридцать шесть человек в возрасте от 18 до 26 лет приняли участие в эксперименте. Их задачей было запомнить объекты и их местоположение, а затем воспроизвести сцену по памяти, используя заданный ракурс наблюдения. Предлагались три ракурса: «спереди» (из эгоцентрической позиции), «слева» и «сверху» (из воображаемых аллоцентрических позиций «слева» и «сверху»). Для выполнения задачи участники выбирали объекты из библиотеки виртуальных объектов и расставляли их в виртуальном пространстве в соответствии с запомненной сценой. Регистрировались их координаты в виртуальном пространстве. Затем рассчитывались точность воспроизведения сцены в ЭР и АР блоках кодирования пространственной информации по параметрам метрики, топологии и глубины.

Результаты. Показано, что эгоцентрические репрезентации (ракурс «спереди») по всем указанным параметрам формируются значимо точнее, по сравнению с аллоцентрическими репрезентациями (ракурсы «слева» и «сверху»). Независимо от ракурса, топологические параметры пространства сохраняются в кратковременной памяти значимо точнее, чем параметры глубины, которые, в свою очередь, кодируются более точно, чем параметры метрики. Также показано, что точность кодирования пространственных представлений различается для двух типов аллоцентрических ракурсов: ракурс «сверху» воспроизводится значимо точнее, чем ракурс «слева».

Выводы. Разработанный нами метод позволил выявить особенности кодирования пространственной информации в ЭР и АР блоках по параметрам метрики, топологии и глубины. Он может использоваться в клинической реабилитации для тестирования нарушений восприятия пространства и нарушений кратковременной памяти. Полученные нами результаты позволяют уточнить современные модели кодирования пространственной информации.

Актуальность (контекст) тематики статьи. Актуальность данного исследования обусловлена появлением новых видов наркотических средств и психотропных веществ, «омоложением» возраста приобщения детей и подростков к наркотикам. В литературе отмечается, что информация о наркотических веществах является инициирующей социальную дезадаптацию подростков и формирование их девиантного поведения

Цель исследования: изучение факторов риска социальной девиантной адаптации, связанных с потреблением наркотиков, роли информации о наркотиках и наркоманах в выборе решения «за» или «против» наркогенных веществ. Важным фактором приобщения к наркотикам, на наш взгляд, является влияние наркогенной информации, циркулирующей в подростковой среде.

Описание хода исследования. Разработана специальная анкета из 27 вопросов, направленных на выяснение уровня знаний о наркотиках, наркомании и наркоманах до совершения первой пробы. Мы выясняли также частоту потребления наркотиков, способных вызвать зависимость, возможности отказа от наркотиков после начала их потребления, наличие наркоманов в социальном окружении и отношения к ним на временном отрезке между первым предложением попробовать и началом потребления наркотика. В выборку вошли 34 активных наркомана в возрасте 20–29 лет, состоящих на наркологическом учете в г. Нальчик.

Результаты исследования. Анализ данных позволил зафиксировать особенности представлений о наркомании у лиц, имеющих опыт потребления наркотиков. Результаты сравнения ответов на вопросы анкеты активных наркоманов и обычных подростков выявили их неоднородность. Полученные данные свидетельствуют о том, что основными факторами, влияющими на формирование данных представлений, являются возрастной фактор и фактор неосведомленности.

Выводы. В результате исследования обнаружена доступность и значимость сведений о наркотиках, получаемых из информационных источников, от сверстников и взрослых, ориентирующих потенциальных потребителей на безопасность малых доз и «легких» наркотиков. Выявлены поверхностные представления наркоманов о наркотиках и об их опасности до начала потребления. Это позволяет сделать вывод об отсутствии системной профилактики наркозависимости в подростковой среде.

Актуальность. Во всем мире наблюдается рост числа детей с расстройствами аутистического спектра (РАС). Неоднозначность причин, вызывающих данное нарушение развития, отсутствие возможности оказания эффективной медицинской помощи (по данным медицинских исследований полное излечение от аутизма не представляется возможным) актуализирует необходимость поиска немедикаментозных способов компенсации проявлений болезни. Решение данной задачи возможно при определении эффективных механизмов обучения ребенка жизни в социуме.

Цель исследования – разработка комплексной модели реабилитации детей, имеющих РАС в условиях дошкольной образовательной организации на основе анализа различных методов коррекции РАС, получившие распространение в США, Европе и России. Рассматриваются возможности и ограничения, их применения в условиях дошкольной образовательной организации.

Описание хода исследования. Авторы рассматривают собственную модель реабилитации ребенка с РАС, созданную на основе использования непосредственного практического опыта работы с конкретным ребенком, страдающим аутическим расстройством. Описываются условия реализации этой модели в условиях дошкольного образования: создание специально организованной среды, позволяющей компенсировать отсутствующие навыки и облегчить адаптацию ребенка, психолого-педагогическое сопровождение всех субъектов инклюзивного образования и командная работа с ребенком с РАС специалистов разного профиля (педагога-психолога, логопеда, дефектолога).

Результаты. На основе анализа зарубежного и отечественного опыта реабилитации разработана комплексная модель реабилитации ребенка с РАС в условиях образовательной организации. В построении индивидуального реабилитационного маршрута ребенка с РАС учтена специфика имеющегося нарушения (мутизм), особенности его адаптации и поведения, сопутствующие нарушения, осложняющие ход развития, возможности и потребности семьи, а также ресурсы образовательной организации. Основные акценты в реабилитационной работе сделаны на развитии эмоциональной сферы и коммуникативных навыков.

Выводы. Реабилитационная работа с ребенком с РАС в условиях образовательной организации будет эффективной, если ее проводить комплексно группой специалистов по четырем основным направлениям: коррекционная работа с ребенком, развивающая работа со сверстниками, просветительская работа с педагогами и поддержка родителей такого ребенка.

Актуальность статьи. Околосмертный опыт – измененное состояние сознания, переживаемое в момент близости к смерти. Оно имеет специфическую структуру, которая включает такие элементы как внетелесный опыт, ощущение движения в темном туннеле, видения яркого света, встречи с умершими, иных реальностей, обзор жизни и многое другое. Это состояние стало встречаться достаточно часто, в частности, из-за успехов реаниматологии и высокого уровня организации неотложной помощи. Само переживание данного опыта и обусловленные им личностные изменения порождают у людей целый ряд психологических проблем, о которых они бояться рассказывать не только медикам, но и близким из-за опасности интерпретации его околосмертных переживаний как признака душевной болезни.

Целью проведенного аналитико-теоретического исследования стало изучение накопленного в западной медицине, психологии и психотерапии опыта работы с такими пациентами, а так же знакомство с организацией процесса подготовки специалистов в этой области и особенностей психотерапевтической помощи людям, пережившим околосмертный опыт, и членам их семей.

Описание хода исследования. В статье проведен анализ зарубежных работ, посвященных проблеме обращения с пережившими околосмертный опыт и психологической помощи им. Содержащийся в работах материал структурирован и обобщен по основным проблемам в этой области.

Результаты исследования. Рассмотрена модель стадий адаптации человека после переживания околосмертного опыта, предложенная Ф. Этуотер. Выделены и интегрированы правила взаимодействия медицинского персонала и родственников с пациентами разных групп (как на этапе возможного появления околосмертного опыта, так и в период после получения данного опыта). Намечены правила обращения с пережившими этот опыт детьми. опыт организации психотерапевтической помощи пережившему и его близким.

Выводы. Соблюдение описанных в данной работе правил медиками, психотерапевтами и родными человека, пережившего околосмертный опыт, способствует ослаблению уже существующих у пациента эмоциональных и социальных проблем, а в ряде случаев – предупреждает их возникновение.

Актуальность. Наркотизация населения России, в частности, представителей молодежной среды является актуальной проблемой, находящейся на контроле у государства. Стремительный рост наркотизации юношеского контингента требует системного анализа причин его раннего развития, изучения критериев и показателей оценки готовности личности к употреблению наркотиков, разработки программ по предупреждению наркозависимости в подростковом возрасте.

Цель. Определение особенностей психологической предрасположенности юношей к пробам психоактивных веществ на примере анализа личностного профиля теста Методики многостороннего исследования личности (ММИЛ).

Ход исследования. Исследование проводилось в период с 2008 по 2010 гг. на базе средних общеобразовательных школ, кадетских корпусов, средних профессиональных учебных заведений и вузов г. Ростова-на-Дону и Ростовской области. Выборка составила 338 человек (юноши от 15–16 до 22–23 лет; средний возраст 17–18 лет). Оценка сообщаемой абитуриентами информации по факту наличия/отсутствия проб психоактивных веществ (ПАВ) проводилось с учетом результатов психофизиологического исследования с применением полиграфа.

Результаты. Результаты теста ММИЛ были подвергнуты статистическому анализу по непараметрическому критерию Манна-Уитни, а также однофакторному дисперсионному анализу. Согласно результатам исследования, показатели шкалы F в профиле ММИЛ у юношей с опытом пробы ПАВ, имеют статистически значимое повышение (р=0,008), по сравнению с лицами, не пробовавшими ПАВ. Однофакторный дисперсионный анализ шкалы F-ММИЛ не показал статистически значимого результата различия (р=0,128).

Выводы. Авторы предлагают рассматривать повышение шкалы F в профиле ММИЛ как показатель индивидуальной предрасположенности к пробам ПАВ, однако не рассматривать повышение ее показателей в качестве причины, оказывающей влияние на первичные пробы ПАВ в юношеском возрасте. Полученные результаты могут быть использованы практическими и клиническими психологами при работе с подростково-юношеским контингентом.