Роль предвосхищающего внимания в инсайтных и неинсайтных решениях в задаче на решение анаграмм

Медынцев Алексей Алексеевич Институт психологии Российской академии наук

Сабадош П. А. Институт психологии Российской академии наук

Коган Алена Андреевна Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

Москвина Виктория Дмитриевна Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

Немирова Светлана Андреевна Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

Каютина Диана Владимировна Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

Введение

Исследование механизмов творческо­го мышления является одной из актуаль­ных проблем современной науки. Соглас­но концепции Я.А. Пономарева, мышление включает два компонента: логический и интуитивный (Пономарев, 1976, 1960). Одним из феноменов, непосредствен­но связанных с работой интуитивно­го компонента, является феномен «ин­сайта» или внезапного озарения. Инсайт можно описать как решение задачи, ко­торое произошло внезапно, при котором решатель не может дать отчет о том, от­куда оно пришло (Topolinski, Reber, 2010; Bowden et al., 2005; Metcalfe, Wiebe, 1987). Альтернативой такого решения выступа­ет «аналитическое» решение: метод проб и ошибок или решение с использовани­ем готового алгоритма (Bowden, Jung- Beeman, 2003).

Среди факторов, влияющих на работу интуитивного компонента, можно выде­лить внимание решателя. Имеется немало работ, где показана взаимосвязь креатив­ности и внимания (Martindale, Armstrong 1974; Martindale, Hasenfus 1978). В таких исследованиях внимание понимается, в первую очередь, как способность фоку­сировать когнитивные ресурсы на инфор­мации, связанной с поставленной целью (Gazzaley, Norbe, 2012). Соответственно, речь идет о «направленном» и «дефокуси­рованном» внимании (Разумникова, Яша­нина, 2015). Влияние сфокусированности внимания на поиске решения объясняет­ся с позиций семантической сети (Валу­ева, Ушаков, 2015). Предполагается, что дефокусированное внимание вызывает широкую активацию элементов семанти­ческой сети, что позволяет найти более оригинальное решение. В то же время, направленное внимание приводит к узкой активации, а значит, к меньшей ориги­нальности решения или тупику в его пои­ске. «Можно сказать, что творчество – за­мкнутый динамический процесс селекции информации с гибкими переходами от «дефокусированного» внимания, охваты­вающего широкое информационное про­странство, к исполнительному вниманию с концентрацией на выбранной инфор­мации и обратно» (Разумникова, Яшани­на, 2015, С. 94).

Представление о важной роли внима­ния находит свое подтверждение в экс­периментальных исследованиях. Показа­но, что высококреативные испытуемые имеют более распределенное внимание, что позволяет им использовать перифе­рические подсказки (Mendelson, Griswold, 1964; Shaw, Convay, 1990). Также извест­но, что испытуемые, имеющие трудности с фильтрацией иррелевантной информа­ции, лучше справляются с тестами на кре­ативность (Rawlings, 1985).

Интересным является исследова­ние «прайминга внимания» (attentional priming) (Friedman et al., 2003). В нем перед выполнением творческой задачи, имеющей целью определение спосо­бов необычного использования обыч­ных предметов, испытуемые выполняли задачу на внимание (поиск определен­ных цифр на экране компьютера). В од­ном случае искомые цифры случайно распределялись по широкой области, что, по мнению авторов, обеспечива­ло широкий фокус перцептивного вни­мания. В другом случае искомые циф­ры располагались ближе к центру, что обеспечивало более сфокусированное внимание. Согласно предположению авторов, расширение и сужение фо­куса перецептивного внимания в этой задаче окажет влияние на выполнение творческого задания. Полученные результаты подтвердили их ожидания. Ис­пытуемые, которые выполняли задачу зрительного поиска в широкой обла­сти продемонстрировали более оригинальные ответы (Friedman et al., 2003). Результаты этого исследования демон­стрируют, что фокусированное или де­фокусированное внимание при выпол­нении творческого задания может быть индуцированно предшествующими, до­статочно простыми эксперименталь­ными манипуляциями.

В ряде работ показана важная роль де­фокусированного внимания для генера­ции инсайтных решений. В работе Ку­ниос с коллегами (Kounios et al., 2008) у испытуемых регистрировали электрическую активность мозга в состоянии покоя. После регистрации испытуемых просили решать анаграммы, отмечая при этом, каким было образом было найдено это решение (инсайтным или аналитиче­ским). По окончании исследования испытуемые были разделены на две группы в зависимости от количества инсайтных решений («высокоинсайтные» и «низко­инсайтные» испытуемые). Было обнару­жено, что в состоянии покоя у «низко­инсайтных» испытуемых наблюдалась большая затылочная активность бета-ритма, что было интерпретировано авто­рами как показатель высоко сфокусиро­ванного внимания (Kounios et al., 2008). Состояние внимания как фактор, облег­чающий тот или иной тип решения (ана­литический или инсайтный) было пока­зан и в других исследованиях (Wegbreit et al, 2014; Salvi et al., 2015).

Одним из ключевых аспектов внимания является предвосхищение (anticipation). Предвосхищение связано с подготови­тельными действиями и нейрональными активациями, связанными с ожиданием будущих событий (Wess et al., 2018). Для описания процессов настройки мозга на восприятие значимых событий в буду­щем используется термин «предвосхища­ющее внимание» (anticipatory attention) (Мачинская и др., 2015). Существуют лишь два условия, при которых можно говорить о процессах «предвосхищающего внима­ния»:

1. Наличие предупреждающего сигнала, несущего в себе информацию о свойст­вах будущего события (Мачинская и др., 2015; Wess et al., 2018);

2. Наличие регулярного и предсказуемого повторения серии этих сигналов (Ма­чинская и др., 2015).

Поэтому в экспериментах, связанных с изучением предвосхищающего внима­ния, присутствуют: предупреждающий ситмул, который обязательно несет в себе информацию о свойствах целевого стиму­ла (например его модальности или требу­емого типа ответа) и императивный сти­мул, при появлении которого требуется произвести нужный ответ.

В настоящее время термин «предвосхи­щающее внимание» нередко встречается в зарубежной (Wess et al., 2018; Bruna, Van Boхtel, 2003; Dale et al., 2008) и отечествен­ной (Talalay, Machinskaya, 2014; Мачинская и др., 2015) литературе.

В ряде исследований показано, что предвосхищающее внимание оказывает влияние на эффективность селективного внимания в задаче, связанной с целевым стимулом. Так, в работе Dale с коллегами (Dale et al., 2008) испытуемым предъяв­лялся предупреждающий сигнал (стрелка, которая указывала на левую или правую область экрана), после которой предъ­являлся целевой стимул. Однако при по­явлении целевого стимула испытуемые должны были выполнить задачу, вовлека­ющую селективное внимание (построить свой ответ в зависимости от простран­ственного положения этого стимула). В процессе выполнения задачи регистри­ровалась электрическая активность мозга. В результате была обнаружена связь меж­ду электрической активностью мозга, свя­занной с процессами предвосхищающего внимания, и электрической активностью, связанной с селективным вниманием при выполнении последующей задачи. По мнению авторов, полученные результа­ты показывают, что процессы, связанные с предвосхищающем вниманием, влияют на эффективность последующей работы селективного внимания (Dale et al., 2008).

Проведение исследования

В нашем исследовании мы ставили цель: изучить влияние фактора предвос­хищающего внимания на процессы ре­шения задач. Показателем этих процес­сов было выбрано количество инсайтных и аналитических решений. Учитывая, что предвосхищающее внимание оказыва­ет влияние на последующие состояния внимания (Dale et al., 2008), мы предпо­ложили, что предвосхищающее внима­ние индуцирует у испытуемых сфокуси­рованное внимание при решении задачи (Friedman et al., 2003).

Для достижения поставленной нами цели был разработан следующий экспе­римент. Испытуемые решали однотип­ные задачи, которые можно было решать как аналитически, так и инсайтно. Предъявлению самой задачи предшествовал предупреждающий сигнал, который нес информацию относительно характера будущей задачи. Испытуемые были раз­делены на две группы. Для первой груп­пы предупреждающий сигнал не нес ни­какой информации о характере будущей задачи, а для второй группы он такую ин­формацию нес.

На основании имеющихся на сегод­ня данных было сделано предположе­ние, что фактор предвосхищающего внимания уменьшит число инсайтных решений во второй группе по сравнению с первой.

Методика. В качестве задач нами были выбраны задачи на разгадывание ана­грамм. Выбор был обусловлен тем, что анаграммы являются задачами, которые могут решаться как аналитически, так и инсайтно (Novick, Sherman 2003; Ellis et al., 2011). Для достижения поставленных целей мы использовали разработанную ранее методику (Медынцев, 2017), внеся в нее некоторые изменения (рис. 1).

Рис. 1. Экспериментальная процедура.

Участники

В исследовании приняли участие 74 человека – студенты московских ВУЗов. Среди них 40 женщин и 34 мужчины, средний возраст которых составил 22,3 года. Все испытуемые были правшами, не имеющими проблем со зрением.

Стимулы

В ходе исследования испытуемым предъявлялись анаграммы и «псевдосло­ва». Все анаграммы составлялись из су­ществительных пяти-шести букв, ото­бранных и уравненных по частоте встречаемости. В качестве источника су­ществительных и данных по частоте встречаемости использовался частотный словарь русской лексики (Ляшевская, Ша­ров, 2009). Алгоритм перестановок букв и слогов задавался случайным образом. Псевдослова представляли собой наборы букв, из которых осмысленное слово по­строить было нельзя. В ходе исследования каждому испытуемому было предъявлено 214 анаграмм и 100 псевдослов.

Стимулы (как анаграммы, так и псев­дослова) делились на два типа. Первый тип стимулов был составлен таким обра­зом, что анаграммы и псевдослова отлича­лись друг от друга по буквенному составу. Анаграммы всегда заканчивались после­довательностью из согласной, гласной и согласной букв (пример: «ньаФОР» – «фонарь»), псевдослова заканчивались последовательностью из двух согласных и гласной буквы, следующих друг за дру­гом (пример: «шроЛГА»). Всего в иссле­довании использовалось 174 анаграммы и 80 псевдослов из стимулов первого типа. Второй тип стимулов был составлен таким образом, что анаграммы и псевдослова не имели отличий. Все стимулы заканчива­лись последовательностью из двух соглас­ных и гласной буквы следующих друг за другом («шроЛГА» – псевдослово, «фаьН­РО» – «фонарь»).

Аппаратура

Исследование проходило в отдель­ной шумоизолированной и хорошо освещенной комнате. В ходе эксперимента испытуемый сидел перед экраном мони­тора компьютера (ACER 23.8» Nitro с разрешением 1920x1080), расположенного на расстоянии 65 см от глаз. Для презен­тации стимульного материала и реги­страции поведенческих показателей при­менялся программный комплекс E-Prime (Psychology Software Tools Inc., Sharpsburg, PA).

Все стимулы и вопросы в ходе ис­следования предъявлялись при помощи крупных букв (шрифт Arial 18) написан­ных черным шрифтом на белом фоне. В качестве прибора для регистрации поведенческих показателей использова­лись клавиши компьютерной мыши: ле­вая (клавиша «1»), правая (клавиша «2») и компьютерная клавиатура.

Процедура

Испытуемым в обеих группах предла­галось выполнить две задачи, следовав­шие друг за другом (рис. 1):

1. Задачу идентификации стимула;

2. Задачу решения анаграммы.

В задаче идентификации стимул (анаграмма или псевдослово) предъяв­лялся на 400 мс, по истечении которых исчезал, сменяясь вопросом «Анаграм­ма?». От участника требовалось опознать, что ему было предъявлено. Если участник считал предъявленный стимул анаграммой, он должен был как мож­но быстрее нажать клавишу «1». Если же участник считал, что стимул был псев­дословом – нажать клавишу «2». После произведенного нажатия, если стимул был псевдословом, на экране появлялось сообщение: «Это псевдослово». Затем эксперимент продолжался уже с предъ­явлением нового стимула.

Если же стимулом была анаграмма, то после этой задачи (независимо от того, какая из клавиш была нажата) испытуе­мый переходил ко второй задаче – на ре­шение анаграммы. В задаче на решение анаграммы испытуемому предъявлялось сообщение: «Это анаграмма, попробуйте решить». Затем тот же стимул (анаграм­ма) предъявлялся второй раз. Задачей испытуемого было решить анаграмму. В зависимости от результата решения он нажимал на клавишу «1», если анаграм­му решить удавалось, и клавишу «2», если этого сделать не удалось. Время на реше­ние анаграммы не ограничивалось. При нажатии клавиши «2», эксперимент про­должался уже с предъявлением нового стимула. При нажатии клавиши «1», на экране появлялось специальное тексто­вое окно, куда испытуемый впечатывал решение анаграммы. После впечатыва­ния ответа перед ним появлялся послед­ний вопрос: «Инсайт? Да/нет». Отвечая на этот вопрос, испытуемый нажимал на клавишу «1», если полагал, что реше­ние анаграммы было найдено в результа­те инсайта, или клавишу «2», если у него было иное мнение.

О том, что считать инсайтным реше­нием, испытуемому объяснялось заранее. Инструкция звучала следующим образом: «Инсайт – решение, которое пришло не­ожиданно. Вы не можете дать субьектив­ный отчет о том, каким образом оно при­шло. Вы не размышляли в русле этого решения, не вспоминали ничего похоже­го на решение. Если ваше решение под­ходит под описание, нажимайте клавишу «1». Во всех прочих случаях нажимайте клавишу «2»».

Все участники были случайным обра­зом распределены на две эксперимен­тальные группы: «основную» и «контр­ольную». Участникам основной группы сообщалось об отличии в предъявлении псевдослов и анаграмм, им настоятель­но рекомендовалось его использовать для опознания анаграмм. Инструкция для участников основной группы звучала следующим образом: «В ходе исследова­ния вам нужно будет отличать анаграм­му от псевдослова. Как это сделать? Если в окончании предъявленного вам стиму­ла находятся последовательность из со­гласной, гласной и согласной букв, то это анаграмма. Если в окончании предъяв­ленного вам стимула находится последо­вательность из двух согласных и гласных букв, то это псевдослово. Используйте это знание, чтобы верно распознать ана­граммы и псевдослова».

Участникам контрольной группы о раз­личии не сообщалось. Инструкция для участников контрольной группы звуча­ла следующим образом: «В ходе исследо­вания вам нужно будет отличать анаграм­му от псевдослова. Мы не знаем, каким образом можно отличить эти два типа стимулов. Поэтому вам нужно будет са­мостоятельно выработать стратегию их распознавания. Какой она будет, зависит от вас. После исследования мы спросим вас о стратегии, которую вы выбрали».

Всего в основную группу вошло 35 участников (21 женщина и 14 мужчин). В контрольную группу вошло 39 участни­ков (19 женщин и 20 мужчин).

Экспериментальные серии. Участники и из основной, и из контрольный груп­пы проходили 6 экспериментальных се­рий (табл. 1).

Табл. 1. Экспериментальный план исследования

Экспериментальные серии	Стимулы	Различия между стимулами
		Контрольная группа (Не осведомлены)	Основная группа (Осведомлены)
Серия 1 «Обучающая»	14 анаграмм	Нет различий (нет псевдослов)	Нет различий (нет псевдослов)
Серии 2–5 «Основные»	160 анаграмм 80 псевдослов	Есть различия	Есть различия
Серия 6 «Девиантная»	40 анаграмм 20 псевдослов	Нет различий	Нет различий

Первая серия была обучающей. Пе­ред началом серии испытуемых ин­структировали об инсайте и правилах выполнения задачи. В первой серии предъявлялись 14 анаграмм второго типа. Псевдослова не предъявлялись. Результа­ты первой серии в анализ не вошли.

Вторая – пятая серии были основны­ми. Перед началом второй серии испы­туемых инструктировали о различии стимулов (своя инструкция для каждой группы). В каждой серии случайным образом предъявлялись 40 анаграмм и 20 псевдослов первого типа. Всего в сериях со второй по пятую были предъявлены 160 анаграмм и 80 псевдослов.

Шестая серия была девиантной. Перед началом серии испытуемые обеих групп ни о чем не инструктировались. В серии предъявлялись 40 анаграмм и 20 псев­дослов. Стимулы были второго типа.

После окончания исследования с участниками обеих групп проводили постэкспериментальный опрос. Им зада­вали разные вопросы. Участникам основ­ной группы задавали такие вопросы:

• Вы замечали различие между стимула­ми, о котором мы рассказывали?

• Вы успешно использовали это раз­личие для опознания? Случались ли ошибки в опознании и почему?

• Вы заметили какие-то изменения в се­рии 6?

• Участников же контрольной группы спрашивали:

• Вы заметили какие-нибудь различия между анаграммами и псевдословами?

• Какую стратегию вы использовали, чтобы отличить анаграмму от псев­дослов?

• Как вы оцениваете успешность вы­бранной стратегии? Часто ли удавалось отличить анаграмму от псевдослова?

Анализ поведенческих показателей

В качестве поведенческих показателей нами использовались:

• «Время опознания стимула» – ско­рость, с которой участник нажимал на клавишу при ответе на вопрос: «Анаграм­ма?»;

• «Количество верных опознаний» – число случаев, когда участник нажимал на клавишу «1» при предъявлении ана­грамм. Определялась доля опознаний – отношение числа анаграмм, опознанных участником, к общему числу предъявлен­ных анаграмм;

• «Время решения анаграммы» – вре­мя, которое проходило от появления ана­граммы второй раз до момента нажатия участником клавиши «1»;

• «Количество верных решений» – чи­сло случаев, когда участник решал ана­грамму верно. Определялась доля верных решений – отношение числа решенных анаграмм к общему количеству предъяв­ленных анаграмм;

• «Количество инсайтов» – число слу­чаев, в которых участник полагал, что ре­шение было найдено «озарением». Опре­делялась доля инсайтов – отношение числа анаграмм, чьи решения оценива­лись участником как инсайтные к обще­му числу анаграмм.

Введение задачи идентификации стиму­ла было вызвано необходимостью контролировать фактор осведомленности ис­пытуемых обеих групп. Для испытуемых основной группы стимул (анаграмма или псевдослово), предъявленный в этой за­даче, нес в себе информацию о характере будущего события (сообщение «это псев­дослово» или задание решить анаграмму). Ожидалось, что между первым предъявле­нием анаграммы и вторым (в задаче на ре­шение анаграммы) будут разворачиваться процессы предвосхищающего внимания. Для испытуемых контрольной группы сти­мул не будет нести информацию о буду­щем событии. Следовательно в интервале между первым и вторым предъявлением анаграммы процессы предвосхищающего внимания разворачиваться не будут или же будут (вероятностное прогнозирование), но в меньшей степени.

Шестая серия была введена из-за не­обходимости проверить наличие импли­цитного научения (Reber, 1967) у испыту­емых контрольной группы. Ожидалось, что в случае сформированности импли­цитного навыка во 2–5 сериях, в серии 6 у испытуемых этой группы будет наблю­даться снижение эффективности опозна­ния анаграмм.

Результаты

Всего испытуемые обеих групп в це­лом решили 37% анаграмм. 51% этих ре­шений были инсайтными. За все экс­периментальные серии испытуемые контрольной группы верно опознали 70% анаграмм. Как показал постэкспе­риментальный опрос, ни один из испы­туемых контрольной группы не заметил и не использовал различия в буквенном составе стимулов. В качестве стратегий для различения испытуемые использова­ли: вероятность появления стимула – 10% («если два раза подряд было псевдослово, то третьим точно будет анаграмма»), по­иск в стимуле редко встречающихся со­четаний букв – 45%, поиск в стимуле ред­ко встречающихся букв – 45%. Ни один из испытуемых не оценил свою стратегию как высокоуспешную.

Основной группой было верно опозна­но 87% анаграмм. Как показал опрос, при­чиной ошибок испытуемых в задаче инде­тификации стимула служили: отвлечение внимания – 73% («отвлекся, не успел за­метить буквы»), неверное выполнение ин­струкции по нажатию клавиш – 27% («по ошибке нажал не на ту клавишу»). Все ис­пытуемые основной группы отмечали ис­чезновение различия между анаграммами и псевдословами в серии 6.

Время опознания стимула у двух групп

Для оценки уровня сформированности эксплицитного навыка у основной груп­пы и имплицитного навыка у контрольной группы были сопоставлены время опознания стимула и количество верных опознаний между друг другом (2–5 серия), а также различия во времени опознания стимула в 5 и 6 серии у каждой группы в отдельности.

Сравнение времени опознания ана­граммы в сериях 2–5 показало, что ис­пытуемые основной группы достоверно быстрее опознают анаграммы, нежели ис­пытуемые контрольной группы (критерий Манна – Уитни, U = 960, p = 0.002), (рис. 2). При сопоставлении количества верных опознаний у испытуемых основной груп­пы в 5 и 6 серии было показано достовер­ное снижение числа верно опознанных анаграмм – оно уменьшилось с 97% в се­рии 5 до 51% в серии 6 (критерий Уилкок­сона, W = 630, p< 0.001).

Рис. 2. Время опознания анаграмм 2–6 серии.

При сопоставлении 5 и 6 серий у ис­пытуемых контрольной группы подобно­го не наблюдалось (различия не досто­верны).

Сравнение времени опознания ана­граммы у испытуемых основной группы в 5 и 6 серии также претерпело измене­ние. Время опознания анаграммы в 6 се­рии значительно выросло с 386 мс до 650 мс (W = 31, p<0.001). При сравнении 5 и 6 серий у испытуемых контрольной груп­пы такого обнаружено не было.

Время опознания анаграммы в основ­ной группе составило 650 мс, в то вре­мя как время распознавания анаграммы в контрольной группе составило 534 мс. Однако сопоставление времени опоз­нания анаграммы в серии 6 у двух групп не выявило достоверных различий (раз­личия на уровне тенденции U = 483, p = 0.071).

Поведенческие показатели инсайтных и аналитических решений

Сравнение решений, отмеченных ис­пытуемыми как «инсайтные», с анали­тическим решениями показало их каче­ственные отличия. Так, время решения анаграммы при инсайтном решении было более коротким, нежели при реше­нии аналитическом. Подобное наблюда­лось как в основной, так и в контрольной группах (контрольная группа W = 725, p< 0.001, основная группа W = 559, p< 0.001). Сравнение количества верных ре­шений показало, что при инсайтных ре­шениях испытуемые решают достоверно большее число анаграмм, нежели в ситу­ации аналитического решения. Подобное также верно для двух групп (контрольная группа W = 133, p = 0.002, основная группа W = 143, p = 0.014) (таблица 2).

Табл. 2. Время (мс) инсайтных и аналитических решений в двух группах

		N	M	SD	MIN	MAX
Основная группа	Аналитическое	35	18615	9627	4105.5	49930.5
	Инсайт	35	10230	5988	1898	29468
Контрольная группа	Аналитическое	39	16250	9574	4631.5	56631
	Инсайт	39	7533	3925	1489	15846

С целью поиска различий инсайтных и аналитических решений нами была исследована корреляционная взаимос­вязь между скоростными характеристи­ками выполнения задачи распознавания стимула и задачи на решение анаграм­мы. В качестве таких характеристик были взяты время опознания стимула и вре­мя решения анаграммы. Время опозна­ния стимула и время решения анаграм­мы брались отдельно для инсайтных и аналитических решений, отдельно для контрольной и основной групп. Рассма­тривались данные со 2 по 5 серию.

Для аналитических решений в основ­ной группе была обнаружена достовер­ная корреляционная связь между вре­менем опознания стимула и временем решения анаграммы (коэффициент ранговой корреляции Спирмена r = 0.47, p = 0.005). Для инсайтных решений уро­вень корреляций оказался не значим. В контрольной группе такой корреляции обнаружено не было ни для инсайтных, ни для аналитических решений. Отдель­но проверялось наличие аналогичной связи для 6 серии. В этой серии корреля­ции найдено не было ни для инсайтных, ни для аналитических решений ни в од­ной из групп.

Число инсайтных решений в двух группах

Для проверки поставленной нами гипотезы были сопоставлены чи­сла инсайтных решений в основной и в контрольной группах. Для сравнения использовались данные со второй по пя­тую серию. Сравнение числа инсайтных решений между группами достоверных отличий не выявило. В среднем испыту­емые обеих групп имели примерно оди­наковое количество инсайтных решений (19% в контрольной группе и 20% в ос­новной группе).

Обсуждение

Эксплицитный навык опознания анаграмм у основной группы

Одной из задач нашего исследования было подтверждение или опровержение того, что испытуемые основной группы действительно отличали анаграммы от псевдослов. Результаты продемонстри­ровали высокий процент опознания ана­грамм у испытуемых этой группы. В то же время в серии 6 (где различия между анаграммами и псевдословами отсутст­вовали) у этих испытуемых произошло снижение количества верно опознанных анаграмм вместе с увеличением времени опознания. Подобные результаты можно объяснить лишь исчезновением ориентира, необходимого для отличия анаграммы от псевдослова.

Имплицитный навык опознания анаграмм у контрольной группы

Еще одной задачей исследования яв­лялось доказательство или опровержение гипотезы о формировании имплицитного навыка различения анаграммы у испыту­емых контрольной группы в задаче иден­тификации стимула. Известно, что испы­туемые способны без участия сознания обучаться различать достаточно сложные паттерны стимулов (например, т.н. «искус­ственные грамматики») (Reber, 1967). Ка­кими могут быть признаки сформирован­ности имплицитного навыка? В качестве примера можно привести работу Ребер и Сквайр (Reber, Squire, 1994). В этом исследовании испытуемые (пациенты с амнезией и нормальные) обучались им­плицитной повторяющейся последова­тельности стимулов. Имплицитное обучение выражалось в снижении времени реакции. Однако в последнем блоке, когда выученная последовательность была замененана случайную, время реакции выро­сло (Reber, Squire, 1994).

В нашем исследовании при сравне­нии данных, полученных в сериях 5 и 6 у испытуемых контрольной группы мы не нашли различий ни в количестве вер­ных опознаний стимула, ни во време­ни опознания. Это позволяет говорить о том, что в нашем случае имплицитное научение либо не происходило совсем, либо эффект оказался настолько слаб, что не оказал значимого влияния на по­лученные результаты.

Различия между инсайтными и аналитическими решениями

Еще одним результатом нашего иссле­дования явилось выявление качественно­го различия (во времени решения ана­граммы, количестве верных решений) между инсайтными и аналитическими решениями. Предварительное инструкти­рование испытуемых о том, что считать инсайтом, и последующее разделение дан­ных на основании их субъективного отче­та часто используется в исследованиях ин­сайта (например, Jung-Beeman et al., 2004). Однако надежным такой показатель явля­ется далеко не всегда (Danek, Wiley, 2017). Поэтому в нашей работе важно было най­ти объективные различия инсайтных и неинсайтных решений.

Результаты исследования показыва­ют, что инсайтные решения более быс­трые и более правильные по сравнению с аналитическиеми. Различие в скорости и точности инсайтных и аналитических решений было показано в прошлых ра­ботах (Медынцев, 2014; Медынцев, 2017). Большая правильность инсайтных реше­ний демонстрировалась в работах и дру­гих авторов (Salvi et al., 2016).

Влияние предвосхищающего внимания на процессы решения задач

К сожалению, наша гипотеза о влиянии предвосхищающего внимания на число инсайтных решений не подтвердилась. Различий в числе инсайтов у контрольной и основной групп обнаружено не было. Однако роль предвосхищающего внима­ния в генерации аналитического и инсай­тного решений все же была обнаружена. Она проявилась в обнаруженной взаимос­вязи между временем опознания анаграм­мы и временем аналитического решения в основной группе.

Известно, что в период между преду­преждающим и императивным сигнала­ми происходит процесс подготовки к бу­дущему ответу. Области мозга, связанные с будущим действием, проходят своего рода «настройку» (Brunia, Boxtel, 2003), меняет­ся характер связей между определенными участками мозга (Мачинская и др., 2015) и т.п. Очевидно, что и в нашем эксперимен­те между первым и вторым предъявлением анаграммы у испытуемых основной груп­пы проходили процессы такой подготовки. Можно предположить, что это выражалось в предактивации элементов семантической памяти что, например, имеет место при об­работке лексической информации (Kutas, Federmeier, 2000). Зависимость процессов, связанных с решением анаграммы от этой подготовки нашло свое отражение в кор­реляции. В серии 6, где первое предъявле­ние стимула перестало нести информацию о характере будущего события, исчезла и корреляция.

В свете всего вышесказанного, интере­сен факт отсутствия корреляции для ин­сайтных решений у испытуемых основ­ной группы. Если мы согласимся с тем, что аналитическое решение зависело от процессов предвосхищающего внима­ния, то решения инсайтные, очевидно, от них не зависели. А это значит, что инсай­тные решения являются результатом дру­гих процессов, проходящих параллельно и независимо.

Возможно ли по-другому объяснить полученные результаты? Перед тем, как перейти к выводам нашей работы, необ­ходимо обсудить и другие варианты ин­терпретации данных. Одним из них может являться фактор «сфокусированного внимания». Инструкция, которая давалась испытуемым основной группы предполага­ла, что при появлении стимула требуется фокусировать внимание на трех послед­них буквах (для опознания анаграммы). В тоже время, испытуемые контрольной группы, не имевшие такой инструкции, воспринимают целиком весь стимул. Из­вестно, что фокусировка внимания яв­ляется значимым фактором, который значимо влияет на процессы обработки информации и может искажать экспе­риментальные результаты. Для примера можно привести исследования так на­зываемого «эффекта превосходства сло­ва» (word-superiority effect). Суть его за­ключается в том, что, если испытуемому ставится задача опознать одну букву (при быстром предъявлении), то она опозна­ется точнее в составе слова, нежели, буду­чи предъявлена одна (Marchetti, Mewhort, 1986). Данный феномен хорошо изве­стен, устойчив в воспроизведении и до сих пор является объектом различных исследований. Однако эффект превос­ходства слова может пропасть, если при предъявлении испытуемого просят сос­редоточить внимание на одной букве (Johnston, McClelland, 1974). Говоря другими словами, эффект является следстви­ем восприятия слова целиком.

Может ли тот факт, что испытуемые одной из групп вынуждены были фокуси­ровать внимание на трех последних бук­вах, а испытуемые другой этого не дела­ли, объяснить полученные результаты? Думаем, что не может.

Причины этого две:

1. Числа инсайтных решений (со 2 по 5 серии) между группами не различа­лись. Как говорилось выше, этот ре­зультат опровергает нашу гипотезу. Но вместе с ней он опровергает и влияние фактора «сфокусированности», кото­рый должен был оказать влияние на этот показатель.

2. При переходе от 5 к 6 серии испытуе­мым основной группы не сообщалось, что серия 6 отличается от предыдущих. Следовательно, в серии 6 испытуемые должны были продолжать фокусиро­вать внимание на последних буквах. Однако корреляция, имевшая место во 2–5 сериях, не наблюдается.

Также надо отметить, что, даже если бы влияние сфокусированности на бук­вах стимула и имело место в основной группе, это не дало бы никакого нового объяснения корреляционной зависимости. Она связана не с различиями между группами, а с различиями между типами решений внутри одной группы.

Как говорилось выше, полученные ре­зультаты показывают, что аналитические решения находятся в зависимости от про­цессов, проходящих между первым и вто­рым предъявлением анаграммы (т.е. пред­восхищающего внимания). Инсайтные же решения от них не зависят. Можно пред­положить, что генерация двух типов ре­шений (инсайтного и аналитического), является результатом работы двух незави­симых и параллельно идущих процессов. Один из процессов можно назвать «основным». Его эффективность в большой степени зависти от процессов предвосхи­щающего внимания. Решение, найденное в результате его работы, оценивается ре­шателем как аналитическое. Второй про­цесс можно назвать «побочным». Он про­текает параллельно с «основным». Его результативность не зависит от предвос­хищения. В некоторых случаях результаты его работы осознаются решателем. Реше­ния, найденные в результате его работы, оценивается как «инсайтные».

Следует отметить, что теоретические модели, предполагающие существование параллельных процессов, встречаются в литературе. Одна из таких моделей опи­сана в исследовании Bowden (Bowden, Jung-Beeman, 2003). В этой работе было высказано предположение, что при ре­шении задач (авторы использовали ана­граммы) могут активироваться элементы семантической сети, связанные с двумя альтернативными решениями. При этом одно из решений имеет больший уровень активации и потому осознается ре­шателем. Элементы альтернативного ре­шения, в силу низкого уровня активации, остаются не осознанными.

Инсайт, по мнению авторов, проис­ходит тогда, когда решатель убеждается в тупиковости доминирующего решения и активность его спадает. Благодаря ис­чезновению конкуренции альтернативное решение «попадает в сознание» и пережи­вается как инсайт. В своем исследовании авторы сопоставляли доминирующее ре­шение с работой левого полушария, а альтернативное решение – с работой правого (Bowden, Jung-Beeman, 2003). Результаты нашего исследования не дают возмож­ность делать выводы о межполушарной латерализации. Однако идея альтернатив­ных решений, описанная Bowden согласу­ется с полученными нами результатами.

Естественно возникает вопрос: а име­ли ли место «основной» и «побочный процессы» у испытуемых контрольной группы? Ведь там корреляции не выяв­лено. Оба процесса имели место в обеих группах. Однако в контрольной группе на «основной процесс» не оказывал вли­яние фактор предвосхищающего вни­мания. Поэтому различий между инсай­тными и аналитическими решениями обнаружено не было. Именно влияние предвосхищающего внимания на основ­ной процесс в основной группе явилось своего рода контрастом, на фоне которо­го «побочный процесс» стал заметен.

Выводы

Проведенное исследование показало, что инсайтные и аналитические реше­ния являются результатом двух отдель­ных процессов, в ходе поиска решения протекающих параллельно. Процессы, лежащие в основе аналитического реше­ния анаграмм, находятся в зависимости от процессов предвосхищающего внима­ния. Процессы инсайтного поиска реше­ний от него не зависят. Процессы инсай­тного и аналитического поиска решений протекают параллельно и независимо друг от друга.

Информация о грантах и благодарностях

Работа выполнена при поддержке гранта РФФИ № 18-013-00765

Литература:

Валуева Е.А., Ушаков Д.В. Сигнальная модель инсайта: от исторических предпосылок к эмпирическим предсказаниям // Современные исследования интеллекта и творчества. Серия «Экспериментальные исследования» / отв. ред. А.Л. Журавлев, Д.В. Ушаков, М.А. Холодная. – Москва : Институт психологии РАН, 2015. – С. 15–47.

Ляшевская О.Н., Шаров С.А. Частотный словарь современного русского языка. – Москва : Азбуковник, 2009.

Медынцев А.А. Роль автоматических процессов при «решениях озарением» в задаче на разгадывание анаграмм // Материалы VI международной конференции по когнитивной науке. г. Калининград, 23–27 июня. – Калининград, 2014. – 421 с.

Медынцев А.А. Влияние имплицитной подсказки на автоматические процессы обработки информации в задаче на решение анаграмм // Экспериментальная психология. – 2017. – Т. 10. – № 1. – С. 23–37. doi: 10.17759/exppsy.2017100103

Мачинская Р.И., Талалай И.В., Курганский А.В. Функциональная организация коры головного мозга при направленном и имплицитном модально-специфическом предвосхищающем внимании. Анализ когерентности альфа-ритма в пространстве источников // Журнал высшей нервной деятельности им. И.П. Павлова. – 2015. – Т. 65. – № 6. – С. 661–675.

Пономарев Я.А. Психология творческого мышления. – Москва : АПН РСФСР, 1960.

Пономарев Я.А. Психология творчества – Москва : Наука, 1976.

Разумникова О.М. , Яшанина А.А. Дивергентное и конвергентное мышление как компоненты творчества: роль памяти и селективных процессов // Современные исследования интеллекта и творчества. Серия «Экспериментальные исследования» / отв. ред. А.Л. Журавлев, Д.В. Ушаков, М.А. Холодная. – Москва : Институт психологии РАН, 2015. – С. 93–106.

Спиридонов В.Ф., Лифанова С.С. Инсайт и ментальные операторы, или можно ли пошагово решить инсайтную задачу // Психология. Журнал Высшей школы экономики. – 2013. – Т. 10. – № 3. – С. 54–63.

Bowden E.M., Jung-Beeman M., Fleck J., & Kounios J. (2005). New approaches to demystifying insight. Trends in Cognitive Sciences, 9(7), 322–328. doi: 10.1016/j.tics.2005.05.012

Bowden E., & Jung-Beeman M. (2003). Aha! Insight experience correlates with solution activation in the right hemisphere. Psychonomic Bulletin & Review, 10(3), 730–737. doi: 10.3758/BF03196539.

Brunia C., & Van Boxtel G. (2004). Anticipatory attention to verbal and non-verbal stimuli is reflected in a modality-specific SPN. Experimental brain research, 156(2), 231–239. doi:10.1007/s00221-003-1780-2.

Dale C., Simpson G., Foxe J., Luks T., & Worden M. (2008). ERP correlates of anticipatory attention: Spatial and non-spatial specificity and relation to subsequent selective attention. Experimental brain research, 188(1). 45–62. doi:10.1007/s00221-008-1338-4.

Danek A. H., & Wiley J. (2017). What about false insights? Deconstructing the Aha! Experience along its multiple dimensions for correct and incorrect solutions separately. Frontiers in Psychology. 7, 1–14. doi: 10.3389/fpsyg.2016.02077

Ellis J.J., Glaholt M.G., & Reingold E.M. (2011). Eye movements reveal solution knowledge prior to insight. Consciousness and Cognition. 20(3), 768–776. doi: 10.1016/j.concog.2010.12.007

Friedman R., Fishbach A., Förster J., & Werth L. (2003). Attentional Priming Effects on Creativity. Creativity Research Journal, 15, 277–286. doi:10.1207/ S15326934CRJ152&3_18.

Gazzaley A., & Nobre A. (2011). Top-down modulation: Bridging selective attention and working memory. Trends in cognitive sciences. 16(2), 129–135. doi:10.1016/j.tics.2011.11.014.

Johnston J.C., & McClelland J.L. (1974). Perception of letters in words: Seek not and ye shall find. Science, 184, 1192–1194. doi: 10.1126/ science.184.4142.1192

Jung-Beeman M., Bowden E.M., Haberman J., Frymiare J.L., Arambel-Liu S., Greenblatt R., Reber P.J., & Kounios J. (2004). Neural activity when people solve verbal problems with insight. PLoS Biology, 2(4), 500–510. doi: 10.1371/journal.pbio.0020097

Kounios J., Fleck J., Green D., Payne L., Stevenson J., Bowden E., & Jung-Beeman M. (2008). The origins of insight in resting – state brain activity. Neuropsychologia, 46, 281–291. doi: 10.1016/j.neuropsychologia.2007.07.013

Kounios J., Frymiare J.L., Bowden E.M., Fleck J.I., Subramaniam K., Parrish T.B., & Jung-Beeman M. (2006). The Prepared Mind. Psychological Science, 17(10), 882–890. doi: 10.1111/j.1467-9280.2006.01798.x

Kutas M., & Federmeier K.D. (2000). Electrophysiology reveals semantic memory use in language comprehension. Trends in Cognitive Sciences, 4(12), 463–470. doi: 10.1016/S1364-6613(00)01560-6

Marchetti, F & Mewhort, Douglas. (1986). On the word-superiority effect. Psychological research, 48, 23–35. doi: 10.1007/BF00309276.

Martindale C., & Armstrong J. (1974) The relationship of creativity to cortical activation and its operant control. The Journal of Genetic Psychology. 124, 311–320. doi: 10.1080/00221325.1974.10532293

Martindale C., & Hasenfus N. (1978). EEG differences as a function of creativity, stage of the creative process, and effort to be original. Biological psychology. 6, 157–167. doi: 10.1016/0301-0511(78)90018-2

Mendelson G., & Griswold B. (1964). Differential use of Incidental stimuli in problem solving as a function of creativity. Journal of abnormal and Social Psychology, 68, 431–436. doi: 10.1037/h0040166

Metcalfe J., & Wiebe D. (1987). Intuititon in insight and noninsight problem solving. Memory and cognition, 15(3), 238–245. doi: 10.3758/BF03197722

Novick L.R., & Sherman S.J. (2003). On the nature of insight solutions: Evidence from skill differences in anagram solution. The Quarterly Journal of Experimental Psychology, Section A, 56(2), 351–382. doi: 10.1080/02724980244000288

O’Craven K.M., Rosen B.R., Kwong K.K., Treisman A., & Savoy R.L. (1997). Voluntary attention modulates fMRI activity in human MT-MST. Neurone, 18(4), 591–598. doi: 10.1016/S0896-6273(00)80300-1

Rawlings D. (1985). Psychoticism, creativity and dichotic shadowing. Personality and Individual Differences, 6(6), 737–742. doi: 10.1016/0191- 8869(85)90084-4

Reber A.S. (1967). Implicit learning of artificial grammars. Journal of Verbal Learning and Verbal Behavior. 6, 855–863. doi: 10.1016/S0022- 5371(67)80149-X

Reber P.J., & Squire L.R. (1994). Parallel brain systems for learning with and without awareness. Learning & Memory, 1(4), 217–229. doi: 10.1037/ e537272012-197

Salvi C., Bricolo E., Kounios J., Bowden E., & Beeman M. (2016). Insight solutions are correct more often than analytic solutions. Think Reason. 22(4), 443–460. doi: 10.1080/13546783.2016.1141798

Shaw G.A., & Conway M. (1990). Individual differences in nonconscious processing: The role of creativity. Personality and Individual Differences, 11(4), 407–418. doi: 10.1016/0191-8869(90)90224-F

Topolinski S., & Reber R. (2010). Gaining insight into the “Aha” experience. Current Directions in Psychological Science, 19(6), 402–405. doi: 10.1177/0963721410388803

Talalay I., & Machinskaya R. (2014). The comparative study of cued and implicit anticipatory attention during the performance of visual and auditory versions of the temporal order judgment task. The Russian Journal of Cognitive Science, 1(4), 58–66.

Wegbreit E., Suzuki S., Grabowecky M., Kounios J., & Beeman M. (2012). Visual attention modulates insight versus analytic solving of verbal problems. The Journal of Problem Solving, 4(2), 94–115. doi: 10.7771/1932-6246.1127

Weiss S., Meltzoff A., Marshall P. (2018). Neural measures of anticipatory bodily attention in children: Relations with executive function. Developmental Cognitive Neuroscience, 34, 148–158. doi:10.1016/j.dcn.2018.08.002.