Сравнительные особенности психологических свойств и социальной адаптации интернет-зависимых подростков и подростков, зависимых

Малыгин Владимир Леонидович Московский городской медико-стоматологический университет

Меркурьева Юлия Александровна Московский городской медико-стоматологический университет

Шевченко Юрий Степанович Российская медицинская академия непрерывного профессионального образования

Малыгин Ярослав Владимирович Российский национальный исследовательский медицинский университет имени Н.И. Пирогова

Пономарева Мария Владимировна Московский научно-практический центр наркологии

Одной из наиболее актуальных проблем современной аддикто­логии является исследование различных факторов риска формирования зависимости и, в первую очередь, осо­бенностей личностно-характерологи­ческих свойств и их связи с генетиче­скими особенностями индивида. Хотя обращение к наркотикам вероятнее у личностей незрелых, склонных к под­ражанию, подчиняемых, лишенных чет­ких социальных установок людей, ка­кой-либо особый психопатический склад личности, предрасполагающий к форми­рованию зависимости от психоактивно­го вещества, не выявлен. В.Д. Менделеви­чем разработана концепция аддиктивной личности, согласно которой существуют общие для всех форм зависимостей ба­зовые характеристики зависимой лично­сти (Менделевич, 2007). А.О. Бухановский описывает структурно-динамические за­кономерности, позволяющие объеди­нить различные нарушения влечений в единую нозологическую единицу. Эту группу он предлагает обозначить как «бо­лезнь зависимого поведения» (БЗП). Автор приходит к выводу, что «фактически вся группа зависимого поведения – это од­нотипные психопатологические, но раз­нородные по проявлениям расстройства, как правило, связанные с потребностями человека (пищевым, половым и пр.) и его деятельностью, а их актуализация детер­минируется обсессивно-компульсивным влечением» (Бухановский, 2002). С по­явлением новых форм аддикций, в частности, интернет-зависимости, патоло­гического гемблинга и других вопрос об особенностях различных психологиче­ских свойств индивида как факторов ри­ска формирования той или иной зависи­мости становится все более актуальным. При этом серьезной проблемой являет­ся распространенность среди подростков употребления курительных смесей, в том числе каннабиса, а также различные ва­рианты интернет-зависимого поведения (Синевич, Копытова, 2015). Следует отме­тить, что в ряде исследований отмечается определенная схожесть психологических свойств и состояний, характерных для за­висимых подростков этих групп, которые могут являться факторами риска форми­рования зависимости. К ним относятся: тревожные черты характера, склонность к депрессии, эмоциональная неустойчи­вость, повышенная возбудимость (Adams et al., 2018; Bielefeld et al., 2017; Diamond et al., 2005; Kedzior et al., 2014), синдром дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ) (Ha et al., 2006; Sepede et al., 2016), другие нейропсихологические нарушения ЦНС (Tateno et al., 2018; Nie et al., 2016; Ма­лыгин, Меркурьева, Краснов, 2015; Рабаданова и др., 2017), а также схожие осо­бенности эмоционального интеллекта (Малыгин, Хомерики, 2015; Bahraminezhad et al., 2017) и эмоциональных нарушений (Feingold et al., 2015; Weiser et al., 2016).Отмечается коморбидность данных рас­стройств. Так, исследование, проведенное в Финляндии (Degenhardt et al., 2001), по­казало, что у субъектов, употреблявших каннабис, средний балл в тесте Кимберли-Янг на интернет-зависимость превышал норму. У греческих подростков с острова Кос интернет-аддикция также оказалась связана с употреблением психоактивных веществ (Fisoun et al., 2012). Подростки, употреблявшие психоактивные вещества (ПАВ), и подростки, имевшие интернет- зависимость, имели схожие личностные черты, например, психотизм (Korkeila et al., 2009; Nathan et al., 2016). Наконец, ин­тернет-зависимость оказалась связана с чрезмерным употреблением алкоголя у учащихся из Тайваня (Yen et al., 2009). Неизвестно, имеют ли эти расстройства об­щие факторы риска или же одно влечет за собой другое. В то же время, отмеча­ются психологические особенности, бо­лее свойственные подросткам, зависимым от каннабиноидов, чем интернет-зависи­мым, в частности, рискованное поведение, связанное с фактором поиска новизны. Оно возможно детерминировано генети­ческим полиморфизмом локусов генов дофаминовой системы (Яковлев, 2015).

На данный момент имеется незна­чительное количество терапевтических подходов в лечении зависимостей. При­чем, они касаются лишь части симптомов и в редких случаях учитывают этиопато­генез (Greenfield et al., 2018, Sanders et al., 2018). Изучение психологических свойств подростков, зависимых от каннабинои­дов, и интернет-зависимых подростков как предикторов развития зависимости позво­лит уточнить психологические механизмы формирования химических и поведенче­ских форм зависимостей, что, в свою оче­редь, позволит разработать дифференцированные подходы к их терапии.

Целью нашего исследования стало изучение особенностей характерологи­ческих свойств, эмоционального интел­лекта, социально-психологической адап­тации интернет-зависимых подростков и подростков, зависимых от наркотиков.

Материалы и методы исследования.

Выборку составили 60 подростков- юношей 14–17 лет (средний возраст 15,5±2,32.). Базой исследования являлись школа № 1232 г. Москва и Московский научно-практический центр наркологии. Исследуемые группы были сопоставимы по полу и возрасту.

Группу №1 составили 20 интернет-за­висимых подростков. Критерии отбора в группу: наличие у обследуемых под­ростков 64 и выше баллов по шкале об­щего показателя теста Чен (теста на интернет-зависимость).

Группа № 2: 20 подростков, зависи­мых от каннабиноидов. Критерии отбо­ра: соответствие симптомов зависимости от каннабиноидов критериям рубрики МКБ10 F12.2 (синдром зависимости от каннабиноидов), отсутствие симптомов интернет-зависимости.

Группа № 3: 20 – контрольная группа. Критерии отбора: условно здоровые под­ростки без признаков зависимости.

По результатам теста на интернет-за­висимость подростки группы 1 набрали 64,85 балла, соответствующих критериям интернет-зависимого поведения. Интер­нет-зависимое поведение проявлялось сверхувлеченностью интернет-играми. Подростки, зависимые от каннабинои­дов (p=0,001) и подростки контрольной группы (p=0,002) не обнаруживали при­знаков интернет-зависимости.

В исследовании были использованы следующие методики: шкала импульсив­ности Барратта (BIS – 11) 1987 г. в адап­тации Т.И. Медведевой и С.Н. Ениколо­пова 2015 г., опросник темперамента и характера Клонинджера (TCI-125), 1991 г. в адаптации Н.А. Алмаева, Л.Д. Островской 2005 г., методика диагности­ки эмоционального интеллекта MSCEITV 2.0 2002 г. в адаптации Е.А. Сергиенко, Н.И. Ветровой 2009 г., методика диагностики социально-психологической адап­тации К. Роджерса и Р. Даймонда 1954 г. в адаптации А.К. Осницкого 2002 г., Шка­ла интернет-зависимости Чен (CIAS) 2003 г. в адаптации В.Л. Малыгина и К.А. Феклисова 2010 г.

Рис. 1. Результаты теста Клонинджера Примечание: статистически значимые различия обозначены *

Для сравнительного анализа поряд­ковых данных в независимых выборках применялся критерий Манна-Уитни. Изучение связей между выявленными пси­хологическими характеристиками обследованных проводилось при помощи коэффициента корреляции Спирмена.

Результаты исследования и их обсуждение

Изучение характерологических осо­бенностей зависимых подростков с по­мощью теста Клонинджера выявило, что в группе подростков, зависимых от кан­набиноидов, отмечаются более высокие показатели по шкале «Поиск новизны» (p = 0,003), по сравнению и с интернет- зависимыми подростками, и подростка­ми из контрольной группы (p = 0,004).

Поиск новизны является одним из наследуемых факторов темперамента и трактуется, как готовность к активиза­ции исследовательского поведения в от­вет на новизну стимулов. В группе интернет-зависимых подростков и в группе зависимых от каннабиноидов отмечают­ся достоверно более высокие показатели по шкале «Избегание вреда», по сравне­нию с подростками контрольной группы (9,2±4,51 и 6,35±3,91, p=0,04; 7,5±3.56 и 6,35±3,91, p=0,03, соответственно). Это свидетельствует о повышенной тревож­ности таких людей, их необоснованных опасениях даже в самых обыденных об­стоятельствах, о робости и застенчиво­сти при общении с чужими людьми, что в итоге тормозит их социальную актив­ность. Настрой их большей частью пес­симистичен, с негативными ожиданиями.

Показатели по шкале «Трансцендент­ность» достоверно выше у подростков, зависимых от каннабиноидов, по срав­нению и с интернет-зависимыми под­ростками (9,65±3.23 и 8,25±2,53, соответственно, p=0,03), и с подростками из контрольной группы (9,65±3.23 и 6,35±3,82, соответственно, p=0,01). При этом в группе интернет-зависимых под­ростков показатели по этой шкале также достоверно выше, по сравнению с контр­ольной группой (8,25±2,53 и 6,35±3,82, соответственно, p=0,05). Трансцендент­ность описывается как процесс, имею­щий развитие и проходящий несколько характерных стадий: опыт самозабвения, трансперсональная идентификация как единение с миром, принятие духовной практики как важного фактора существования человека. Необходимо отметить, что у подростков, зависимых от канна­биноидов, «Трансцендентность» сочета­ется с высокими показателями по шкале «Поиск новизны», а у подростков с ин­тернет-зависимостью выявлена сочетан­ность данного показателя с более высо­ким уровнем шкалы «Избегание вреда».

Показатели по шкале «Самонаправлен­ность» в группе 1 (интернет-зависимые подростки 11,5±3,8) и в группе 2 (под­ростки, зависимые от каннабиноидов 10,25±2,9) близки друг к другу и досто­верно ниже, чем у подростков контроль­ной группы 14,65±3,77, p=0,01. Низкие показатели шкалы «самонаправленность» свидетельствуют о низком самоуважении таких подростков, неуверенности в своей идентичности, часто противоречивости и зависимости от других людей и обсто­ятельств. Низкая самооценка и чувство неполноценности выдают в них инфан­тильную личность.

Показатели по шкале «Сотрудниче­ство» в группе подростков, зависимых от каннабиноидов, достоверно ниже, чем у подростков контрольной группы (13,2±3,74 и 15,7±3,11, соответственно, p=0,04). Это свидетельствует о том, что они в гораздо меньшей степени готовы к сотрудничеству с другими людьми вне своей группы, что может создавать за­труднения в мотивировании их на лечение. Показатели по данной шкале интер­нет-зависимых подростков сопоставимы с показателями подростков контрольной группы (15,25±4,79 и 15,7±3,11, соответ­ственно, p=0,663).

Изучение уровня импульсивности те­стом Баррата у подростков исследуемых групп выявило следующее. В обеих груп­пах подростков, по сравнению с контр­ольной группой, показатели по фактору 1-го порядка «Моторный компонент» до­стоверно выше, (p=0,001). При этом сре­ди интернет-зависимых подростков дан­ный показатель достоверно выше, чем у подростков, зависимых от каннабино­идов (15,05±2,61 и 13,6±2,96, соответст­венно, p= 0,02).

Рис. 2. Результаты теста импульсивности Барратта Примечание: статистически значимые различия обозначены **в случае различий между 2-мя груп­пами и * в случае различий в 3-х группах.

Повышенные показатели по шкале «Моторный компонент» свидетельствуют о наличии импульсивных действий без размышлений (покупки, решения, трата денег), беспечности, действиях под вли­янием момента. По шкале «Усидчивость/ Настойчивость показатели в группах 1 и 2 сравнимы друг с другом и досто­верно выше, чем в контрольной груп­пе (7,25±1,8 и 5,6±1,64, p=0,05; 8,2±2,50 и 5,6±1,64, p=0,03, соответственно). Это отражает сравнительно большую склонность таких подростков к сиюминут­ному принятию решений, затруднения в планировании действий, их необдуман­ность.

Подростки с интернет-зависимым поведением, по сравнению с подрост­ками, зависимыми от каннабиноидов, и подростками контрольной группы об­наруживают более высокие показатели по фактору 1-го порядка «Когнитивная сложность» (12,0±1,86 и 10,1±2,79, соот­ветственно, p=0,04; 12,0±1,86 и 9,0±2,29, соответственно, p=0,001). Это свидетель­ствует о том, что им не нравятся трудно­разрешимые проблемы или задачи, они не любят их обдумывать и решать, скорее ориентируются на сиюминутную оцен­ку ситуации. Аналогичные данные, сви­детельствующие о более выраженной импульсивности среди подростков с ин­тернет-зависимостью, получены и по фак­торам второго порядка «Моторная им­пульсивность» (p=0,001) и «Способность к планированию и самоконтроль» (p=0,02). Суммарный балл «Импульсивно­сти» также достоверно выше среди интер­нет-зависимых подростков, по сравнению с подростками, зависимыми от каннаби­ноидов (68,0±4,89 и 63,75±8,04, p=0,04), и с подростками контрольной группы (68,0±4,89 и 57,5±7,98, p=0,001).

Анализ показателей эмоционально­го интеллекта в исследуемых группах выявил, что у подростков с интернет- зависимым поведением, по сравнению с подростками контрольной группы, до­стоверно ниже значения по «Секции А – восприятие лиц» (6,81±1,60 и 7,81±1,34, соответственно, p=0,002) и по «Секции H – управление эмоциями других людей» (2,67±1,06 и 3,16 ±1,17, соответственно, p=0,04).

Интернет-зависимые подростки так­же хуже воспринимают лица других лю­дей (6,81±1,60 и 7,5 ±1,42, соответствен­но p=0,02) и управляют эмоциями других людей (2,67±1,06 и 3,2±1,23, соответст­венно, p=0,03), чем подростки, зависи­мые от каннабиноидов (p=0,003). В то же время, подростки, зависимые от каннаби­ноидов, менее способны различать сме­шанные и сложные чувства, чем подрост­ки контрольной группы (5,1 ±1,10 и 6,17 ±2,16, соответственно). Следует отметить, что суммарный показатель эмоцио­нального интеллекта подростков, зависи­мых от каннабиноидов, не отличается от контрольной группы. В группе интернет- зависимых подростков он достоверно ниже по сравнению с контрольной груп­пой (49,2 ±4,98 и 51,86 ±6,23, p=0,02).

Исследование социально-психологиче­ской адаптации проводилось с помощью теста К. Роджерса и Р. Даймонда. Выявле­но, что интернет-зависимые подростки наименее адаптивны (n=119,9±20,86), по сравнению с подростками, зависимыми от каннабиноидов (n=133±19,45, p=0,02), и подростками контрольной группы (n=134±23,94, p=0,02). При этом уровень адаптивности подростков, зависимых от каннабиноидов, сопоставим с контроль­ной группой. Подростки с зависимым по­ведением достоверно чаще, по сравнению с подростками контрольной группы, ис­пытывают эмоциональный дискомфорт (p=0,001). В то же время, подростки, зави­симые от каннабиноидов, в отличие от интернет-зависимых подростков, чаще (26,9 ±5,76 и 22,4±6,45, соответственно, p=0,04) испытывают состояние эмоционально­го комфорта и более способны к приня­тию других (25,45±4,16 и 21,4±6,29, со­ответственно, p=0,04). Однако, в отличие от интернет-зависимых подростков, они более лживы (20,35p±4,57 и 16,95±4,95, соответственно, p =0,01) и более ведомы (21,9±5,06 и 18,45 ±4,83, соответствен­но p=0,01), по сравнению с контрольной группой.

Рис. 3. Результаты исследования эмоционального интеллекта.

Примечание: данные даны в сырых баллах, статистически значимые различия обозначены * Интернет-зависи­мые

Анализ корреляционных связей пока­зателей теста на социально-психологи­ческую адаптацию с рядом психологи­ческих свойств зависимых подростков выявил следующее. Показатель адаптивности интернет-зависимых подрост­ков отрицательно связан с показате­лем моторной импульсивности (R=-0,55, p=0,045) – чем более выражена мотор­ная импульсивность, тем ниже адаптив­ность. Показатель дезадаптивности интер­нет-зависимых подростков положительно связан с выраженностью импульсивности (R=0,500, p=0,025) (фактор 2-го поряд­ка «Способность к планированию и са­моконтроль»). Адаптивность подростков, зависимых от каннабиноидов, имеет по­ложительные связи с принятием себя (самоценностью) (R=0,698, p=0,01) и лживо­стью (R=0,515, p=0,02), которая, вероятно способствует адаптации в сложных соци­альных ситуациях. Показатель дезадап­тивности положительно связан со шкалой «Поиск новизны» (R=0,548, p=0,048) теста Клонинджера, отражающей, в частности, склонность к рискованному поведению.

Заключение

Таким образом, подростки с интер­нет-зависимостью и подростки с за­висимостью от каннабиноидов имеют определенное сходство по ряду характе­рологических черт. Схожие выводы отме­чаются и в современных исследованиях (Crippa, Zuardi, 2009; Toftdachl et al., 2016). Такие подростки отличаются более выра­женной моторной импульсивностью, низ­ким самоконтролем, низкой самооценкой, зависимостью от других людей и обсто­ятельств, отсутствием ясных жизненных целей. В целом, по сравнению с условно- здоровыми подростками, они предстают как инфантильные личности, социаль­но дезадаптированные, чаще испытыва­ющие эмоциональный дискомфорт, что может подталкивать их к патологическим формам адаптации, в частности, различным вариантам зависимого поведения. Несмотря на сходство отдельных харак­теристик, интернет-зависимые подростки существенно отличаются от подростков с зависимостью от каннабиноидов, они характеризуются меньшим уровнем трансцендентности и, соответственно, меньшей склонностью к духовным пра­ктикам и трансперсональному опыту. У них отмечается низкий уровень поиска новизны, что характеризует их как бо­лее консервативных, ригидных и пассив­ных. В то же время, интернет-зависимые подростки более импульсивны, избегают решения сложных задач, обладают низ­кой способностью к планированию и са­моконтролю. Эмоциональный интеллект интернет-зависимых подростков досто­верно ниже, по сравнению с подростками, зависимыми от наркотиков, что затрудня­ет их социальную адаптацию. Схожие ре­зультаты приводят и другие исследовате­ли (Вайнштейн, 2015; Ткаченко, Яковлев, 2015; Cimino, Cerniglia, 2018). Специфика эмоционального интеллекта зависимых подростков заключается в том, что они хуже воспринимают, оценивают эмоции, хуже их идентифицируют, им труднее да­ется сознательное управление эмоция­ми. Уровень социально-психологической адаптации интернет-зависимых подрост­ков достоверно ниже. При этом показате­ли адаптивности/дезадаптивности у них корреляционно связаны с показателями импульсивности, в то время как у подрост­ков, зависимых от каннабиноидов, они связаны с поиском новизны, отражающей, в частности, склонность к рискованно­му поведению, принятием себя (самоцен­ностью) и лживостью, способствующей адаптации в сложных социальных ситуа­циях.

Выводы

Психологические механизмы форми­рования зависимости у подростков с ин­тернет-аддикцией и подростков, зависи­мых от каннабиноидов, имеют значимые различия. Высокий уровень импульсивности, двигательного беспокойства, эмо­циональный дискомфорт в сочетании с пассивностью, избеганием решения сложных задач, а также менее развитый эмоциональный интеллект и способности к коммуникациям способствует бегству подростка от социума в виртуальную сре­ду. Это бегство является для них способом патологической адаптации. Стремление к новым впечатлениям у подростков, за­висимых от каннабиноидов, в сочетании с более высоким уровнем трансцендент­ности определяет выбор ими вещества, дающего новый опыт познания и расши­рения границ собственного «Я». Высокий уровень их коммуникативных навыков повышает возможности доступа к запрет­ному веществу.

Литература:

Богачева Н.В. Компьютерные игры и психологическая специфика когнитивной сферы геймеров // Вестник Московского университета. Серия 14. Психология. – 2014. – № 4. – С. 120–130.

Богачева Н.В. Компьютерные игры и психологическая специфика когнитивной сферы геймеров (окончание) // Вестник Московского университета. Серия 14. Психология. – 2015. – № 1. – С. 94–103.

Бухановский А.О. Зависимое поведение: клиника, динамика, систематика, лечение, профилактика. – Ростов-на-Дону : Феникс. – 2002. – 360 с.

Вайнштейн А. Интернет-зависимость: диагностика, коморбидность и лечение. [Электронный ресурс] // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2015. – № 4(33). – C. 3.: [сайт]. URL: http://mprj.ru/archiv_global/2015_4_33/nomer05.php – (дата обращения 12.07.2018).

Малыгин В.Л., Меркурьева Ю.А., Краснов И.О. Нейропсихологические особенности как факторы риска формирования интернет-зависимого поведения у подростков. [Электронный ресурс] // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2015. – № 4(33). – C. 12. : [сайт]. URL: http://www.medpsy.ru/mprj/archiv_global/2015_4_33/nomer04.php – (дата обращения 12.07.2018).

Малыгин В.Л., Хомерики Н.С., Антоненко А.А. Индивидуально-психологические свойства подростков как факторы риска формирования интернет-зависимого поведения. [Электронный ресурс] // Медицинская психология в России : электрон. науч. журн. – 2015. – № 1(30). – C. 7. : [сайт]. URL: http://www.medpsy.ru/mprj/archiv_global/2015_1_30/nomer10.php – (дата обращения 12.07.2018).

Рабаданова А.И. и др. Электрическая активность мозга и межполушарные взаимодействия при формировании интернет-зависимости // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. – 2017. – Т. 19. – № 2–3. – С. 518–522.

Руководство по аддиктологии / под ред. проф. В.Д. Менделевича. – Санкт-Петербург : Речь, 2007.

Синевич А.А., Копытова А.В. Анализ мотивов потребления курительных смесей у лиц мужского пола из республики Беларусь // XVI Съезд психиатров России. Всероссийская научно-практическая конференция с международным участием «Психиатрия на этапах реформ: проблемы и перспективы». Казань, 23–26 сентября 2015 г. : тезисы докладов. – Казань, 2015. – С. 428–429.

Ткаченко Г.А., Яковлев В.А. Влияние эмоционального интеллекта на формирование зависимости от психоактивных веществ // Журнал гуманитарных наук. – 2015. – № 11. – С. 110–112.

Яковлев А.Н. и др. Риск употребления наркотиков подростками с проблемным поведением: анализ влияния генетических факторов и «поиска новизны» // XVI Съезд психиатров России. Всероссийская научно-практическая конференция с международным участием «Психиатрия на этапах реформ: проблемы и перспективы». Казань, 23–26 сентября 2015 г. : тезисы докладов. – Казань, 2015. – С. 446.

Adams, B. L. M. et al. (2018) Internet Gaming Disorder Behaviours in Emergent Adulthood: a Pilot Study Examining the Interplay Between Anxiety and Family Cohesion. International Journal of Mental Health and Addiction, 1–17.

Bahraminezhad, A. et al. (2017) The relationship between emotional intelligence and addiction tendency in students of Lorestan University of Medical Sciences. Yafte, 19, 4.

Bielefeld, M. et al. (2017) Comorbidity of Internet use disorder and attention deficit hyperactivity disorder: Two adult case–control studies. Journal of behavioural addictions, 6(4), 490–504. doi: 10.1556/2006.6.2017.073

Cimino, S., & Cerniglia, L. (2018) Research Article. A Longitudinal Study for the Empirical Validation of an Etiopathogenetic Model of Internet Addiction in Adolescence Based on Early Emotion Regulation.

Crippa, J.A., Zuardi, A.W., & Martin Santos, R et al. (2009) Cannabis and anxiety: a critical review of the evidence. Hum Psychopharmacol, 24(7), 515–523. doi: 10.1002/hup.1048

Degenhardt, L, Hall, W, & Lynskey, M. (2001) The relationship between cannabis use, depression and anxiety among Australian adults: findings from the National Survey of Mental Health and Well Being. Soc Psychiatry Psychiatr Epidemiol, 36, 219–227. doi: 10.1007/s001270170052

Diamond, A. (2005) Attention-deficit disorder (attention-deficit hyperactivity disorder without hyperactivity): a neurobiologically and behaviorally distinct disorder from ADHD attention-deficit/hyperactivity disorder (with hyperactivity). Development & Psychopathology, 17, 807–825. doi: 10.1017/ S0954579405050388

Feingold, D., Weiser, M., & Rehm, J. et al. (2016) The association between cannabis use and anxiety disorders: results from a population based representative sample. EurNeuropsychopharmacol, 26, 493–505. doi: 10.1016/j.euroneuro.2015.12.037

Feingold, D., Weiser, M., & Rehm, J. et al. (2015) The association between cannabis use and mood disorders: a longitudinal study. J Affect Disord, 172, 211–218. doi: 10.1016/j.jad.2014.10.006

Fisoun,V., Floros,G., & Siomos, K. et al. (2012) Internet addiction as an important predictor in early detection of adolescent drug use experience-implications for research and practice. Journal of Addiction Medicine, 6(1), 77–84. doi: 10.1097/ADM.0b013e318233d637

Greenfield, D. N. (2018) Treatment Considerations in Internet and Video Game Addiction: A Qualitative Discussion. Child and adolescent psychiatric clinics of North America. doi: 10.1016/j.chc.2017.11.007

Ha, J.H., Yoo, H.J., Cho, I.H., Chin, B., Shin, D., & Kim, J.H. (2006) Psychiatry comorbidity assessed in Korean children and adolescents who screen positive for Internet addiction. Journal of Clinical Psychiatry, .67, 821–826. doi: 10.4088/JCP.v67n0517

Kedzior, K.K., & Laeber, L.T. (2014) A positive association between anxiety disorders and cannabis use or cannabis use disorders in the general population a meta analysis of 31 studies. BMC Psychiatry, 14(1), 1–39. doi: 10.1186/1471-244X-14-136

Korkeila, J., KaarlasS., & Jaaskelainen, M. et al. (2009) Attached to the web – harmful use of the Internet and its correlates. European Psychiatry, 25, 236–241. doi: 10.1016/j.eurpsy.2009.02.008

Nathan, D., Shukla, L., Kandasamy, A., Benegal, V. (2016) J. Behav Addict. 2016 May, 9, 1–5.

Nie, J., Zhang, W., Chen, J., & Li, W. (2016) Impaired inhibition and working memory in response to internet-related words among adolescents with internet addiction: A comparison with attention-deficit/hyperactivity disorder. Psychiatry Res. 2016 Feb,28, 236, 28–34. doi: 10.1016/j. psychres.2016.01.004

Sanders, J., & Williams, R. (2018) The Relationship Between Video Gaming, Gambling, and Problematic Levels of Video Gaming and Gambling. Journal of gambling studies, 1–11. doi: 10.1007/s10899-018-9798-3

Sepede, G., Tavino, M., Santacroce, R., Fiori, F., Salerno, R.M., & Di Giannantonio, M. (2016) Functional magnetic resonance imaging of internet addiction in young adults. World J Radiol. 2016 Feb 28, 8(2), 210–225. doi: 10.4329/wjr.v8.i2.210. doi: 10.4329/wjr.v8.i2.210

Tateno, M. et al. (2018) Internet Addiction and Attention-Deficit/Hyperactivity Disorder Traits among Female College Students in Japan. Journal of the Korean Academy of Child and Adolescent Psychiatry., 29(3), 144–148.

Toftdahl, N.G., Nordentoft, M., & Hjorthj, C. (2016) Prevalence of substance use disorders in psychiatric patients: a nationwide Danish population based study. Soc Psychiatry Psychiatr Epidemiol, 51, 129–140.

Yen, J.Y., Ko, C.H., Yen, C.F. & et al. (2009) The association between harmful alcohol use and Internet addiction among college students: comparison of personality. Psychiatry and Clinical Neurosciences, 63(2), 218.