Поступила: 26.08.2018
Принята к публикации: 05.09.2018
Дата публикации в журнале: 30.09.2018
Страницы: 47-56
DOI: 10.11621/npj.2018.0305
Ключевые слова: индекс цифровой компетентности; скрининговая версия; родители; психодиагностика цифровой компетентности
Доступно в on-line версии с: 30.09.2018
Солдатова Г. У., Рассказова Е.И. Краткая и скрининговая версии индекса цифровой компетентности: верификация и возможности применения. // Национальный психологический журнал 2018. № 3. c.47-56. doi: 10.11621/npj.2018.0305
Скопировано в буфер обмена
СкопироватьАктуальность. Диагностика цифровой компетентности школьников является важной задачей образования, требующей индекса, применимого начиная с младшего школьного возраста и достаточно краткого, для использования в популяционных исследований. Индекс цифровой компетентности (ИЦК) как составляющей социальной компетентности был предложен для диагностики знаний, умений, мотивации и ответственности/безопасности онлайн в каждой из четырех сфер – работе с контентом, коммуникации, потреблении и техносфере.
Цель. разработка и последующая верификация краткой и скрининговой версий индекса цифровой компетентности, а также исследования возможностей его применения в возрасте до 12 лет. Этапы и методы исследования. На первом этапе на основе исходной выборки апробации индекса из каждой субшкалы были отобраны пункты, максимально точно ее оценивающие. Цифровая компетентность оценивалась на основе индекса и решения тестовых задач, так же оценивалась пользовательская активность. На втором этапе проводилась верификация методики в выборке детей 7–11 лет и родителей детей младшего школьного возраста. Дополнительно при помощи шкал Дембо-Рубинштейн оценивалась самооценка детей в целом и онлайн, а также на основе методологии EU-Kids online – признаки чрезмерного пользования интернетом.
Выборка. В первом этапе приняли участие 1203 подростка 12–17 лет и 1209 родителей. Во втором этапе участвовали 50 детей 7–11 лет и 100 родителей детей 5–11 лет.
Результаты исследования. Согласно первому этапу, краткая версия (32 пункта) позволяет надежно (альфа 0,69–0,85) оценить основные компоненты и индекс, обеспечивая точность предсказания более 90%. Скрининговая версия (16 пунктов) позволяет надежно (0,71–0,73) оценить общий индекс с точностью предсказания более 85%. Обе версии позволяют воспроизвести основные паттерны различий между правильно и неправильно решившими тестовые задания подростками и родителями. Согласно второму этапу, краткая и скрининговая версия могут использоваться, начиная с младшего школьного возраста, хотя скрининговая версия позволяет оценить лишь общий индекс, но не компоненты цифровой компетентности. Средняя цифровая компетентность детей 7–11 лет составляет 30% от максимально возможного, родителей – 46%, что свидетельствует в пользу улучшения цифровой компетентности за последние пять лет. Цифровая компетентность и у детей, и у родителей связана с большей пользовательской активностью, а у детей – с положительной самооценкой онлайн и признаками чрезмерного использования интернета. У родителей правильные ответы на тестовые задания связаны с большей компетентностью, в первую очередь, по компонентам ответственности/безопасности и умений.
Выводы. Данные свидетельствуют в пользу возможности применения скрининговой версии индекса цифровой компетентности для получения общего показателя в диагностике взрослых и детей, начиная с младшего школьного возраста, тогда как краткая версия ИЦК может применяться с оценкой не только общего показателя, но и его компонентов.
Сегодня широко обсуждается проблема цифровой грамотности, цифровой компетентности, в первую очередь, в рамках образовательного процесса (Медиа- и информационная грамотность, 2013; Лау, 2006; Федоров, 2009; Gilster, 1997; Illomaki et al., 2011; Martin, Maddigan, 2006; Mossberger et al., 2008). Индекс цифровой компетентности (ИЦК) был предложен более пяти лет назад в качестве краткой методики диагностики знаний, умений, мотивации и ответственности/безопасности онлайн в каждой из четырех сфер: работа с контентом, коммуникация, потребление и техносфера (Солдатова и др., 2013). Цифровая компетентность понималась как важная составляющая социальной компетентности (Асмолов и соавт., 2010; Социальная компетентность …, 2006; Асмолов, 2012), тесно связанная с социализацией ребенка (Аянян, Марцинковская, 2016; Белинская, 2013; Голубева, Марцинковская, 2011; Subrahmanyam, Smahel, 2011); как основанная на непрерывном овладении компетенциями (системой соответствующих знаний, умений, мотивации и ответственности) способность индивида уверенно, эффективно, критично и безопасно выбирать и применять инфокоммуникационные технологии в разных сферах жизнедеятельности, а также его готовность к такой деятельности. В популяционном исследовании 2013 года на выборках подростков 12–17 лет и родителей подростков того же возраста были продемонстрированы надежность-согласованность, факторная валидность методики, ее связь с решением тестовых заданий, пользовательской активностью, столкновением с онлайн-рисками и стратегиями родительской медиации.
Необходимость дальнейшего развития методики, в первую очередь, ее сокращения, была обоснована следующими причинами. Во-первых, информационные технологии постоянно развиваются и ими пользуются все больше людей. Если пять лет назад каждый десятый родитель, имеющий детей подросткового возраста, практически не пользовался интернетом, сегодня доля таких родителей практически стремится к нулю (Солдатова и и др., 2017, 2011). Для подростков же интернет стал практически «местом проживания», в котором даже в будние дни двое из трех человек проводят более 4 часов в день, а каждый десятый – практически весь свой день (Солдатова и др., 2017; Koutropoulos, 2011; Tarpley, 2001). Очевидно, что и содержание цифровой компетентности и ее «нормативные» границы, особенно тестовые задания, быстро устаревают и должны постоянно уточняться. Во-вторых, стремительно сокращается возраст начала пользования гаджетами и интернетом, достигая в мегаполисах цифр в 3–4 года и менее. Возраст же активного освоения интернета – формирования цифровой компетентности приходится не на среднюю школу, а на младшую и ранее (Информационные и коммуникационные …, 2013). Поэтому важны краткие, понятные детям 7–10 лет инструменты, позволяющие оценить динамику цифровой компетентности, в частности, возможности и эффективность обучения безопасному и ответственному использованию интернета. Наконец, для популяционных исследований, в отличие от психологических, индекс, включающий 46 пунктов, оказался громоздким, что ограничивало возможности его применения и оценки динамики компетентности.
Целью исследования была разработка и последующая верификация на другой выборке кратких версий индекса цифровой компетентности, а также исследования возможностей его применения в возрасте до 12 лет. Ставились следующие задачи:
На основе выборок апробации индекса (Солдатова и др., 2013) психометрический отбор минимального набора пунктов, соответствующих теоретической модели цифровой компетентности и в максимальной степени предсказывающих общий индекс и его компоненты.
Проверка сохранения соотношения краткой версии индекса с решением респондентами тестовых заданий.
Сбор данных выборки верификации краткой версии, включающей и взрослых респондентов, и детей 7–12 лет.
Исследование надежности-согласованности индекса, его связи с пользовательской активностью и решением тестовых заданий.
Для разработки краткой версии индекса использовались данные его изначальной апробации – данные исследования, проводившегося в 2013 г. (Солдатова и др., 2013) по многоступенчатым стратифицированным репрезентативным выборкам подростков в возрасте 12–17 лет и родителей, имеющих детей 12–17-летнего возраста, проживающих в городах России с населением от 100 тысяч человек и более. Для проведения исследования было отобрано 58 городов из 45 регионов всех 8 федеральных округов России.
Выборка апробации включила 1203 подростка: 300 мальчиков в возрасте 12–14 лет, 296 девочек в возрасте 12–14 лет, 304 юноши в возрасте 15–17 лет, 303 девушки в возрасте 15–17 лет, а также 1209 родителей подростков, имеющих детей того же возраста (69% женщин, доминирующий возраст 35–44 года). Использовались следующие методики:
Индекс цифровой компетентности (Солдатова и др., 2013) – опросниковый инструмент, позволяющий оценить уровень знаний (10 пунктов), умений (25 пунктов), мотивации (10 пунктов) и ответственности (11 пунктов) в четырех сферах (работа с контентом, коммуникация, техносфера и потребление). При разработке блока ответственности учитывался опыт исследований онлайн-рисков и совладания проекта EU-Kids online (Livingstone et al., 2012).
Дополнительно респонденты отвечали на четыре тестовых задания, направленные на оценку компетентности при работе с контентом, в коммуникации, в техносфере и сфере потребления. Задание в сфере контента было следующим (представлены формулировки для родителей): «Представьте ситуацию: Вы сходили на концерт, записали его на видео и выложили на YouTube, а это видео временно заблокировали. Почему это случилось и что Вы, скорее всего, будете делать в этом случае?» (правильными считались ответы, включающие понимание того, что это нарушение авторских прав, неправильными – попытки вновь выложить видео, считая это сбоем техническим). Задание в сфере коммуникации: «Представьте ситуацию: в социальной сети Вам написал оскорбительное сообщение незнакомый Вам человек. Как Вы, скорее всего, поступите в этом случае?» (правильными считались ответы «проигнорирую» или «добавлю в черный список», неправильными – «выключу компьютер», «удалю свой аккаунт»). Задание в техносфере: «Представьте ситуацию: Вам пришло письмо от администрации почтового сервиса о том, что Ваш ящик взломан. Чтобы его восстановить, Вас просят прислать пароль. Как Вы поступите в этом случае?» (правильным считался ответ «удалю письмо и поменяю пароль», ответы «вышлю пароль», «перезагружу компьютер», «выйду из почты и снова зайду» были неверными). Задание в сфере потребления: «Представьте ситуацию: Вам пришло сообщение о том, что Вы выиграли неделю проживания в 5-звездочном отеле на курорте. Для получения приза Вас просят немедленно оплатить билеты. Для этого нужно прислать данные банковской карты. Что Вы сделаете?» (правильным был ответ «удалю сообщение как спам», неправильными – «отправлю данные», «напишу в отель», «напишу на адрес, откуда пришло письмо»).
Пользовательская активность оценивалась при помощи трех вопросов: «Как часто Вы пользовались интернетом за последние 12 месяцев?» (с оценкой по шкале Лайкерта от 1 до 5 баллов), «Сколько времени, в среднем, Вы проводите в интернете в будний день?» и «Сколько в выходные дни?» (с оценкой по шкале Лайкерта от 1 до 6 баллов).
По результатам первого этапа были разработаны краткая (32 пункта) и скрининговая (16 пунктов) версии индекса. Для верификации индекса использовались две подгруппы (данные 2018 года).
50 детей в возрасте 7–11 лет (26 девочек, средний возраст 9,08±1,19 лет) заполняли скрининговую версию ИЦК и отвечали на вопросы, посвященные их пользовательской активности. Помимо этого, им задавалось пять вопросов из исследования EUKids Online (Livingstone, Haddon, 2009; Livingstone et al., 2011; Soldatova et al., 2013), оценивающие признаки чрезмерного использования интернета, а также предлагалось графически оценить себя в целом и себя онлайн по шкалам самооценки Дембо-Рубинштейн (Рубинштейн, 1999). Использовались пять шкал «умный», «счастливый», «самостоятельный», «добрый», «уверенный» (альфа Кронбаха 0,63 и 0,65, соответственно).
100 родителей (из них 11 пап) в возрасте от 27 до 55 лет (средний возраст 36,22±6,22 лет), имеющих детей в возрасте от 5 до 11 лет (52 девочки, 48 мальчиков) заполняли краткую версию ИЦК, а также отвечали на тестовые задания и вопросы о пользовательской активности.
Обработка данных проводилась в программе SPSS Statistics 23.0. Учитывая большой объем выборки апробации, методы проверки нулевой гипотезы в этом случае дополнялись оценкой величины статистического эффекта (Henson, 2006).
Задача состояла в том, чтобы сокращенные варианты методики в максимальной степени представляли общую оценку индекса. Поэтому для каждой из 16 субшкал индекса (знаний, умений, мотивации и ответственности/безопасности в сферах контента, коммуникации, потребления и техносфере) было отобрано по два (для краткой версии) и по одному (для скрининговой версии) пункту с максимальной корреляцией с общий показателем по «своей» субшкале. Далее по каждому из четырех компонентов и каждой сфере рассчитывалась альфа Кронбаха и проводился регрессионный анализ, в котором сокращенная оценка компонента/ сферы выступала независимой переменной, а полная – зависимой переменной. Полученный коэффициент детерминации регрессионного уравнения описывает то, насколько хорошо данный компонент/ сфера воспроизводится при использовании краткой/скрининговой версии ИЦК. Такого рода процедуры сокращения исходного пула пунктов, обычно основанные на факторном или регрессионном анализе, широко используются при создании социальных индексов (Sirgy et al., 2006), в том числе в сфере ИКТ (Measuring the information …, 2012), хотя ряд индексов ориентирован на экспертный отбор индикаторов (Dutta, Mia, 2011).
Анализ проводился отдельно в выборках подростков и родителей (табл.1). Согласно полученным результатам, краткая версия ИЦК предлагает согласованную оценку общего индекса и относительно согласованные оценки по компонентам знаний, умений и ответственности [1], тогда как согласованность пунктов по сферам ниже. Тем не менее, если судить по коэффициентам детерминации, показатели всех шкал воспроизводятся при такой оценке относительно точно. Что касается скрининговой версии, то при ее использовании следует опираться лишь на общий показатель. Значения по компонентам умений и ответственности/ безопасности близки к допустимым по согласованности.
Табл. 1. Альфа Кронбаха и коэффициент детерминации по шкалам ИЦК в краткой и скрининговой версиях
Компоненты и сферы ИЦК |
Краткая версия ИЦК (32 пункта) |
Скрининговая версия ИЦК (16 пунктов) |
||||||
Подростки |
Родители |
Подростки |
Родители |
|||||
α |
R2 |
Α |
R2 |
α |
R2 |
α |
R2 |
|
Индекс ЦК |
0,82 |
94,3% |
0,85 |
94,8% |
0,71 |
85,4% |
0,73 |
86,9% |
Знания |
0,69 |
93,6% |
0,78 |
95,3% |
0,44 |
71,7% |
0,54 |
76,7% |
Умения |
0,72 |
75,3% |
0,78 |
76,3% |
0,57 |
66,6% |
0,64 |
71,6% |
Мотивация |
0,38 |
88,9% |
0,46 |
91,7% |
0,00 |
61,0% |
0,22 |
63,2% |
Ответственность / безопасность |
0,71 |
93,3% |
0,73 |
94,4% |
0,61 |
78,5% |
0,62 |
80,1% |
Контент |
0,44 |
81,1% |
0,58 |
85,0% |
0,22 |
58,4% |
0,34 |
63,2% |
Коммуникация |
0,59 |
82,9% |
0,74 |
85,9% |
0,44 |
61,8% |
0,43 |
68,2% |
Техносфера |
0,56 |
86,2% |
0,61 |
88,8% |
0,36 |
68,2% |
0,48 |
70,7% |
Потребление |
0,58 |
87,1% |
0,57 |
87,4% |
0,41 |
69,6% |
0,35 |
64,2% |
Сравнение испытуемых, решивших и не решивших тестовые задачи, по уровню цифровой компетентности, измерявшейся полной, скрининговой и краткой версиями, показывает (табл.2), что все различия, полученные при помощи полной версии, полностью воспроизводятся при использовании версии краткой. Показатели индекса цифровой компетентности скрининговой версии также достаточно точны, хотя решение задачи на компетентность в сфере контента не связано с уровнем умений, а также с цифровой кмпетентностью (ЦК) в сферах коммуникации и техносфере, а решение задачи о сфере потребления – с ЦК в техносфере.
Табл. 2. Сравнение родителей, ответивших правильно и неправильно на тестовые задания, по их цифровой компетентности, оцененной при помощи полной, краткой и скрининговой версий (представлены только компоненты и сферы, по которым отмечаются различия в полной версии)
Компоненты и сферы ИЦК |
Полная версия ИЦК |
Скрининговая версия ИЦК |
Краткая версия ИЦК |
|||
|
t-критерий Стьюдента |
Стат. Эффект η2 |
t-критерий Стьюдента |
Стат. Эффект η2 |
t-критерий Стьюдента |
Стат. Эффект η2 |
Задание на компетентность в сфере контента |
||||||
Знания |
-2,45** |
0,006 |
-2,18* |
0,005 |
-2,36* |
0,006 |
Умения |
-2,15* |
0,005 |
-1,51 |
0,002 |
-2,12* |
0,004 |
Ответственность/безопасность |
-4,15** |
0,017 |
-4,12** |
0,017 |
-4,29** |
0,018 |
Индекс ЦК |
-3,00** |
0,009 |
-2,51** |
0,006 |
-3,22** |
0,010 |
Коммуникация |
-2,66** |
0,007 |
-1,73 |
0,003 |
-2,16* |
0,005 |
Техносфера |
-2,94** |
0,009 |
-1,51 |
0,002 |
-3,02** |
0,009 |
Потребление |
-3,53** |
0,012 |
-2,89** |
0,008 |
-3,62** |
0,013 |
Задание на компетентность в сфере коммуникации |
||||||
Знания |
-4,09** |
0,016 |
-4,71** |
0,022 |
-4,38** |
0,019 |
Умения |
-5,11** |
0,025 |
-4,53** |
0,020 |
-4,78** |
0,022 |
Ответственность/безопасность |
-6,37** |
0,039 |
-6,15** |
0,036 |
-6,65** |
0,042 |
Индекс ЦК |
-5,74** |
0,032 |
-5,55** |
0,030 |
-6,10** |
0,036 |
Контент |
-2,98** |
0,009 |
-2,50** |
0,006 |
-2,72** |
0,007 |
Коммуникация |
-6,33** |
0,038 |
-4,61** |
0,021 |
-6,45** |
0,040 |
Техносфера |
-4,91** |
0,023 |
-4,31** |
0,018 |
-4,96** |
0,024 |
Потребление |
-5,78** |
0,032 |
-4,94** |
0,024 |
-5,93** |
0,034 |
Задание на компетентность в техносфере |
||||||
Умения |
-2,70** |
0,007 |
-1,94* |
0,004 |
-2,46** |
0,006 |
Мотивация |
2,99** |
0,009 |
3,23** |
0,010 |
2,71** |
0,007 |
Ответственность/безопасность |
-3,19** |
0,010 |
-4,29** |
0,018 |
-3,29** |
0,011 |
Индекс ЦК |
-2,05* |
0,004 |
-2,75** |
0,007 |
-2,18* |
0,005 |
Коммуникация |
-3,33** |
0,011 |
-2,93** |
0,008 |
-2,45** |
0,006 |
Задание на компетентность в сфере потребления |
||||||
Знания |
-4,02** |
0,016 |
-4,24** |
0,018 |
-3,60** |
0,013 |
Умения |
-3,95** |
0,015 |
-3,52** |
0,012 |
-3,72** |
0,014 |
Ответственность/безопасность |
-5,29** |
0,027 |
-4,58** |
0,020 |
-5,36** |
0,028 |
Индекс ЦК |
-5,07** |
0,025 |
-5,22** |
0,026 |
-4,96** |
0,024 |
Контент |
-3,92** |
0,015 |
-3,11** |
0,009 |
-3,70** |
0,013 |
Коммуникация |
-4,31** |
0,018 |
-4,88** |
0,023 |
-4,42** |
0,019 |
Техносфера |
-4,32** |
0,018 |
-2,71 |
0,007 |
-4,04** |
0,016 |
Потребление |
-4,49** |
0,020 |
-4,83** |
0,023 |
-4,31** |
0,018 |
У подростков, в отличие от родителей, решение тестового задания на коммуникативную компетентность не было связано с ИЦК и в полной версии методики. Единственное различие на уровне тенденции касается именно компетентности в сфере коммуникации (t=-1,83, p<0,07, η2=0,003), и это различие воспроизводится в краткой версии методики (t=-1,85, p<0,07, η2=0,003), но не в скрининговой (p>0,20). Что касается решения других задач, то, как показано в таблице 3, большинство различий в уровне цифровой компетентности между подростками, правильно и неправильно решившими задания, ориентированные на сферы контента, потребления и техносферу, воспроизводятся как в краткой, так и в скрининговой версиях. Отмечаются и расхождения по шкалам (например, задание на компетентность в сфере контента связано при использовании скрининговой и краткой версий с оценкой ИЦК не в сфере контента, а в сфере коммуникации), а в одном случае – по индексу в целом (решение задания на техносферу не связано с индексом ИЦК по краткой версии).Эти расхождения дополнительно свидетельствуют в пользу того, что сферы ИЦК оцениваются в краткой и скрининговой версиях не столь точно, и следует интерпретировать лишь компоненты и общий индекс.
Табл. 3. Сравнение подростков, ответивших правильно и неправильно на тестовые задания, по их цифровой компетентности, оцененной при помощи полной, краткой и скрининговой версий (представлены только компоненты и сферы, по которым отмечаются различия в полной версии)
Компоненты и сферы ИЦК |
Полная версия ИЦК |
Скрининговая версия ИЦК |
Краткая версия ИЦК |
|||
t-критерий Стьюдента |
Стат. Эффект η2 |
t-критерий Стьюдента |
Стат. Эффект η2 |
t-критерий Стьюдента |
Стат. Эффект η2 |
|
Задание на компетентность в сфере контента |
||||||
Знания |
-2,12* |
0,004 |
-1,34 |
0,001 |
-1,93* |
0,003 |
Ответственность/ безопасность |
-3,91** |
0,013 |
-3,42** |
0,010 |
-3,83** |
0,012 |
Индекс ЦК |
-2,52* |
0,005 |
-2,16* |
0,004 |
-2,43* |
0,005 |
Контент |
-2,22* |
0,005 |
-1,40 |
0,002 |
-1,11 |
0,001 |
Коммуникация |
-2,26* |
0,004 |
-2,16* |
0,004 |
-2,71* |
0,006 |
Задание на компетентность в техносфере |
||||||
Умения |
-3,20** |
0,009 |
-1,43 |
0,002 |
-0,62 |
0,000 |
Ответственность/ безопасность |
-4,05** |
0,013 |
-4,33** |
0,015 |
-3,90** |
0,013 |
Индекс ЦК |
-2,62* |
0,006 |
-2,79* |
0,006 |
-1,84 |
0,003 |
Коммуникация |
-3,96** |
0,013 |
-3,04** |
0,008 |
-2,76* |
0,006 |
Техносфера |
-2,17* |
0,004 |
-2,22* |
0,004 |
-1,28 |
0,001 |
Потребление |
-2,70* |
0,006 |
-3,63** |
0,011 |
-2,85** |
0,007 |
Задание на компетентность в сфере потребления |
||||||
Знания |
-3,29** |
0,009 |
-2,22* |
0,004 |
-3,25** |
0,009 |
Умения |
-4,34** |
0,015 |
-4,26** |
0,039 |
-3,75** |
0,012 |
Ответственность/ безопасность |
-6,14** |
0,076 |
-4,66** |
0,018 |
-5,84** |
0,028 |
Индекс ЦК |
-5,24** |
0,022 |
-4,74** |
0,018 |
-5,28** |
0,023 |
Контент |
-4,91** |
0,020 |
-2,78* |
0,006 |
-4,14** |
0,036 |
Коммуникация |
-4,45** |
0,016 |
-3,89** |
0,012 |
-4,62** |
0,017 |
Техносфера |
-4,64** |
0,018 |
-4,01** |
0,013 |
-4,42** |
0,016 |
Потребление |
-3,77** |
0,028 |
-3,10** |
0,008 |
-3,94** |
0,032 |
* – p<0,05, ** – p<0,01.
Средний уровень цифровой компетентности у детей составил 30,38%±16,50%, а у родителей – 46,34%±19,10% (при использовании скрининговой оценки средний ИЦК у родителей был практически таким же – 47,31%±20,82%). Для сравнения, по данным предыдущего исследования, он составлял 31% от максимально возможного у родителей и 34% у подростков.
Как показывает анализ надежности- согласованности (табл.4), скрининговая версия дает возможность оценить общий индекс цифровой компетентности, а краткая – и ее компоненты – у родителей. При этом у родителей краткий и скрининговый индексы практически повторяют друг друга (r=0,96).
Табл. 4. Альфа Кробнаха индекса цифровой компетентности у детей и родителей выборки верификации
Компоненты ИЦК |
Скрининговая версия (дети, N=50) |
Скрининговая версия (родители, N=100) |
Краткая версия (родители, N=100) |
ИЦК |
0,59 |
0,76 |
0,85 |
Компоненты знаний, умений и ответственности/безопасности |
0,65 |
0,80 |
0,89 |
Компоненты умений и ответственности/безопасности |
0,71 |
0,79 |
0,86 |
Знания |
– |
– |
0,81 |
Умения |
– |
– |
0,73 |
Мотивация |
– |
– |
0,41 |
Ответственность/безопасность |
– |
– |
0,80 |
У детей возраста 7–12 лет методика применялась впервые. Результаты показали, что, хотя согласованность по общему индексу была низка, можно использовать этот показатель без учета мотивационного компонента или же, оценивая лишь умения и ответственность. Мальчики и девочки не различались по цифровой компетентности. Не было выявлено и возрастных различий по ИЦК. При этом большая цифровая компетентность была связана с большим временем, проводимым онлайн (r=0,54, p<0,01), с более положительной самооценкой в интернете (r=0,34, p<0,05), но не в реальности и большим числом признаков чрезмерного использования интернета (r=0,32, p<0,05).
У родителей возраст также не был связан с цифровой компетентностью, тогда как оценить гендерные различия было невозможно в силу преобладания в выборке мам. При более высоком уровне пользовательской активности у родителей цифровая компетентность также несколько выше, но корреляции значительно слабее, чем у детей (r=0,20, p<0,05), и касаются, в первую очередь, онлайн- умений (r=0,20, p<0,05).
Лишь четверо родителей (4%) неправильно ответили на вопрос о реакции на оскорбительное сообщение от другого человека, еще четверо предлагали ответить ему тем же, что не расценивалось ни как правильный, ни как неправильный ответ. Восемь из десяти родителей правильно отвечают на вопросы, касающиеся компетентности в техносфере и сфере потребления. 62% – правильно отвечают на задание, касающееся нарушения авторских прав при выкладывании контента. Редкость в выборке родителей неправильных ответов делает их сравнение по индексу цифровой компетентности менее обоснованным. Тем не менее, их неправильные ответы на вопрос о реакции на оскорбительное сообщение связаны со значительно более низкой компетентностью по компоненту ответственности/ безопасности (среднее значение 51,49% против 12,50%, t=-2,46, p<0,05) и на уровне тенденции – с более низкой цифровой компетентностью в целом (среднее значение 46,74% против 31,25%, t=-1,59, p<0,12).Неправильные ответы на вопросы о техносфере связаны с более низкой компетентностью по компонентам ответственности/безопасности (t=-3,10, p<0,01), умениям (t=-2,81, p<0,01) и общему индексу (t=-2,75, p<0,01), а неправильные ответы на вопрос о контенте – с более низким уровнем по всем компонентам компетентности, кроме мотивации (t=-3,63 – -2,07, p<0,05).
Таким образом, краткая и скрининговая версии индекса, созданные эмпирическим путем (на основе отбора пунктов, в наилучшей степени объясняющих дисперсию общих показателей) дают относительно надежную и точную оценку общего индекса цифровой компетентности. В случае использования скриниговой версии достаточно точными являются также оценки по компонентам умений и ответственности, но более детальной картины профиля использование столь малого числа пунктов создать не позволяет. Краткая версия допускает анализ компонентов. В подтверждение внешней валидности обеих версий, компетентность и родителей, и подростков, правильно решающих четыре тестовые задачи выше, по сравнению с теми, кто решает их неправильно. При этом большинство различий, полученных по данным полной версии, воспроизводится при применении краткой и скрининговой версий.
Анализ надежности-согласованности методики обосновывает применение ее краткой и скрининговой версий в исследованиях младших школьников, начиная с 7 лет. Однако в этом случае рекомендуется исключать оценку наименее согласованного мотивационного компонента, учитывая в структуре индекса умения, ответственность и знания либо лишь умения и ответственность. В выборке родителей согласованы результаты оценки и по скрининговой, и по краткой версии. В случае краткой версии возможна также оценка профиля по компонентам знаний, умений, мотивации и навыков.
Со времени исследования 2013 года отмечается явная положительная динамика в компетентности родителей – их индекс цифровой компетентности составляет уже не треть от возможного максимума, а почти половину. С одной стороны, это может объясняться социальными изменениями – лучшим пониманием важности освоения цифрового пространства, желанием участвовать в онлайн-жизни своих детей. С другой стороны, эти родители относятся уже к другому поколению, более тесно связанному с технологиями, а их дети все чаще осваивают интернет не стихийно, а обращаясь к взрослым и ценя их помощь и участие. Дополнительным подтверждением более высокого уровня цифровой компетентности родителей являются их практически полностью правильные ответы на тестовые задания. Правильные ответы давали 62–92% участников, в зависимости от задания. Иными словами, сами тестовые задания для взрослых сегодня являются слишком легкими, чтобы использоваться в диагностике. Парадоксально, но наиболее «сложным» оказался вопрос о нарушении авторских прав – каждый третий родитель считает, что причина блокирования его видео в техническом сбое. Тем не менее, даже поверхностное сравнение родителей, давших правильные и неправильные ответы на тестовые задания, свидетельствует в пользу валидности краткой версии индекса – как и по данным 2013 года, правильные ответы связаны с большей компетентностью, в первую очередь, по компонентам ответственности/ безопасности и умений.
В выборке детей уровень цифровой компетентности чуть ниже, чем у подростков в 2013 г. Однако, надо отметить, что здесь речь идет о младших детях. С нашей точки зрения, эти результаты позволяют утверждать, что современные школьники младших и средних классов уже «догнали» по цифровой компетентности тех старших подростков, которых мы исследовали 6 лет назад. Их уровень цифровой компетентности составляет треть от максимального, и, по всей видимости, будет продолжать развиваться к возрасту 12–16 лет.
Как у детей, так и у взрослых, цифровая компетентность выше при большем времени, проводимом в интернете (хотя у детей эта связь явно сильнее). У детей компетентность онлайн связана также с признаками чрезмерного использования интернета и с более позитивной самооценкой онлайн (но не офлайн).
В целом, полученные данные свидетельствуют в пользу возможности применения скрининговой версии индекса цифровой компетентности для получения общего показателя при диагностике взрослых и детей, начиная с младшего школьного возраста. Краткая версия ИЦК может применяться с оценкой не только общего показателя, но и его компонентов.
Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда (проект № 18-18-00365)
1. Шкала мотивации ИЦК не была согласована и в полном индексе, что обсуждается в отдельной работе (Солдатова, Рассказова, 2017).
Асмолов А.Г. Оптика просвещения: социокультурные перспективы. – Москва : Просвещение, 2012.
Асмолов А.Г., Семенов А.Л., Уваров А.Ю. Российская школа и новые информационные технологии: взгляд в будущее десятилетие. – Москва : НексПринт, 2010.
Аянян А.Н., Марцинковская Т.Д. Социализация подростков в информационном пространстве [Электронный ресурс] // Психологические исследования. – 2016. – Т. 9. – № 46. – С. 8 : [сайт]. URL : http://psystudy.ru/index.php/num/2016v9n46/1262-ayanyan46.html
Белинская Е.П. Информационная социализация подростков: опыт пользования социальными сетями и психологическое благополучие [Электронный ресурс] // Психологические исследования. – 2013. – Т. 6. – № 30. – С. 5 : [сайт]. URL : http://www.psystudy.ru/index.php/num/2013v6n30/858-belinskaya30.html
Голубева Н.А., Марцинковская Т.Д. Информационная социализация: психологический подход [Электронный ресурс] // Психологические исследования. – 2011. – № 6(20). – С. 2. : [сайт]. URL : http://psystudy.ru/num/2011n6-20/579-golubeva-marsinkovskaya20.html
Информационные и коммуникационные технологии в образовании: монография / под ред. Б. Дендева. – Москва : ИИТО ЮНЕСКО, 2013.
Лау Х. Руководство по информационной грамотности для образования на протяжении всей жизни. – Москва : Информация для всех, 2006.
Медиа- и информационная грамотность в обществах знания / сост. Кузьмин Е.И., Паршакова А.В. – Москва : МЦБС, 2013.
Рубинштейн С.Я. Экспериментальные методики патопсихологии. – Москва : ЭКСМО-Пресс, 1999.
Солдатова Г., Зотова Е., Чекалина А., Гостимская О. Пойманные одной сетью: социально-психологическое исследование представлений детей и взрослых об Интернете. – Москва : Фонд развития Интернет, 2011.
Солдатова Г.У., Рассказова Е.И., Нестик Т.А. Цифровое поколение России: компетентность и безопасность. – Москва : Смысл, 2017.
Солдатова Г.У., Нестик Т.А., Рассказова Е.И., Зотова Е.Ю. Цифровая компетентность российских подростков и родителей: результаты всероссийского исследования. – Москва : Фонд Развития Интернет, 2013.
Солдатова Г.У., Рассказова Е.И. Мотивация в структуре цифровой компетентности российских подростков // Национальный психологический журнал. – 2017. – № 1(25). – С. 3–14. doi: 10.11621 / npj.2017.0101.
Социальная компетентность классного руководителя: режиссура совместных действий / под ред. А.Г. Асмолова, Г.У. Солдатовой. – Москва : Смысл, 2006.
Федоров А.В. Медиаобразование: вчера и сегодня. – Москва : Информация для всех, 2009.
Dutta S., & Mia I. (2011).The Global Information Technology Report 2010–2011 Transformations 2.0. World Economic Forum. URL: http://www.ictliteracy.info/rf.pdf/Global-ITReport-2010-2011.pdf
Gilster, P. (1997). Digital Literacy. New York: Wiley Computer Publishing.
Henson R. K. (2006). Effect-Size Measures and Meta-Analytic Thinking in Counseling Psychology Research. The Counseling Psychologist, 34(5), 601–629. doi: 10.1177/0011000005283558
Ilomäki L., Lakkala M. & Kantosalo A. (2011). What is digital competence? Linked portal. Brussels, European Schoolnet (EUN), 1–12.
Koutrooulos A. (2011). Digital natives: Ten years after. MERLOT Journal of Online Learning and Teaching, 7(4), 525–538.
Lau H. (2006). A guide to information literacy for lifelong learning. Moscow, MOO VPP UNESCO «Informatsiya dlya vsekh».
Livingstone, S., & Haddon, L. (2009). EU Kids Online: final report. LSE, London: EU Kids Online. Retrieved from: http://www.lse.ac.uk/media@lse/research/EUKidsOnline/EU%20Kids%20I%20(2006-9)/EU%20Kids%20Online%20I%20Reports/EUKidsOnlineFinalReport.pdf
Livingstone S., Haddon L., Görzig A., & Olafsson K. (2011). Risks and safety on the internet: the perspective of European children: full findings and policy implications from the EU Kids Online survey of 9–16 year olds and their parents in 25 countries. London: EU Kids Online Network.
Livingstone S.M., Haddon L., Görzig A. (eds.) (2012). Children, risk and safety on the internet. Bristol: Policy Press. doi: 10.1332/policypre ss/9781847428837.001.0001
Martin, A. & Madigan, D. (Eds.) (2006). Digital Literacies for Learning, London, Facet.
(2012). Measuring the information society. International Telecommunication Union: Geneva. Retrieved from: http://www.itu.int/ITU-D/ict/publications/idi/material/2012/MIS2012_without_Annex_4.pdf
Mossberger, K., Tolbert, C.J., & McNeal, R.S. (2008) Digital Citizenship: The Internet, Society, and Participation. Cambridge, MA: MIT Press.
Sirgy, M.J., Michalos, A.C., Ferris, A.L., Easterlin, R.A., Patrick, D., & Pavot, W. (2006) The quality of life (QOL) research movement: past, present and future. Social Indicators Research, 76, 343–466. doi: 10.1007/s11205-005-2877-8
Subrahmanyam K., & Smahel D. (2011) Digital youth: The role of media in development. N.Y.: Springer Science & Business Media. doi: 10.1007/978-1- 4419-6278-2
Tarpley T. (2001). Children, the Internet, and other new technologies. In Singer D., & Singer J. (Eds.). Handbook of Children and the Media. Thousands Oaks (CA): Sage Publications, 547–556.Солдатова Г. У., Рассказова Е.И.Краткая и скрининговая версии индекса цифровой компетентности: верификация и возможности применения. // Национальный психологический журнал. 2018. № 3. c.47-56. doi: 10.11621/npj.2018.0305
Скопировано в буфер обмена
Скопировать