Групповая сплоченность в спортивных командах разного профессионального уровня

Девишвили Важа Михайлович Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

Мдивани Марина Отаровна Федеральный научный центр психологических и междисциплинарных исследований

Елгина Дарья Сергеевна Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

Спорт предъявляет жесткие тре­бования к эффективности инди­вида, как в индивидуальной, так и в групповой деятельности. В группо­вых видах спорта ключевое значение для результативности приобретает фе­номен сплоченности команды, который понимается как сила, которая удерживает и побуждает членов группы или команды оставаться вместе (Filho et al, 2014). Мно­гообразие подходов к изучению спло­ченности свидетельствует о том, что она представляет собой сложный социально- психологический феномен.

Так, в теории социального сравне­ния предполагается, что сплоченность группы зависит от сходства ее членов, которое выявляется на основе межлич­ностного сравнения (Festinger, 1954). В теории социальной идентичности считается, что сплоченность обусловле­на осознанием каждого члена команды своей принадлежности к группе (Turner, Giles, 1981). В теории самокатегориза­ции сплоченность зависит от того, на­сколько воспринимаемое индивидами различие между своей и чужими группа­ми превосходит различие внутри груп­пы (Немов, 2003; Тернер, 2003). Сущест­вует точка зрения на сплоченность как на результат символической активности взаимодействующих индивидов. Имен­но создание единого символического пространства в группе является глав­ным условием сплоченности (Сидорен­ков, 2005).

А.В. Петровский разработал стратоме­трическую концепцию групповой актив­ности, согласно которой структура малой группы состоит из трех страт, которые выступают также в качестве трех уровней развития группы. Первоначально спло­ченность группы основывается на эмо­циональных контактах членов группы друг с другом. В дальнейшем совместный процесс деятельности приводит к более тесному сплочению и совпадению систе­мы ценностей. На третьем уровне группа достигает той степени интеграции, при которой члены группы осознанно разде­ляют общие цели групповой деятельнос­ти (Петровский, 1982).

В зарубежной психологии стало тра­дицией рассматривать сплоченность как многомерный конструкт (Benson et al, 2016). Так, в середине 1980-х гг. В. Вид­меер, Л. Брэули и А. Кэррон предложи­ли многомерную модель сплоченности спортивной команды, которая привле­кла к себе повышенный интерес и ста­ла подвергаться проверке применитель­но к иным типам групп (Carron, Brawley, 2000).

Они выделяют два измерения спло­ченности: индивидуальный уровень и уровень групповой интеграции. Пер­вый индивидуальный уровень представ­лен двумя аспектами: эмоциональным и когнитивно-деятельностным. В первом аспекте речь идет об удовлетворенности индивида общением с членами группы, их привлекательностью и персональными отношениями. Второй аспект свидетель­ствует об удовлетворенности действиями команды, ее результативностью и выгодой, которую получает индивид от участия в совместных действиях.

Второй уровень измерения сплочен­ности – это собственно групповая ин­теграция, когда группа действует как единое целое и индивид ощущает себя неотъемлемой ее частью. На этом уров­не В. Видмеер, Л. Брэули и А. Кэррол так­же выделяют два аспекта: социальный и деятельностный. В первом случае речь идет о единстве группы в общении, то есть, когда члены группы чувствуют себя единым целым и стремятся оставать­ся вместе, не разрывая возникшие свя­зи. Второй аспект касается деятельностного единства, когда группа действует как один организм, и ее члены стремятся вкладывать максимум усилий для дости­жения результата.

На основе 4-х факторной модели был разработан опросник групповой среды (Group Environment Questionnaire, GEQ) (Widmeyer, Brawley, Carron, 1985), кото­рый содержит четыре шкалы, репрезентирующие данные факторы.

Многие исследователи, выделяя как социальную, так и деятельностную со­ставляющую сплоченности, считают, что основное чувство, которое удерживает людей вместе, это – аттракция, то есть взаимная привлекательность в процессе взаимодействия (Folkes, 1982). Социаль­но-психологическое взаимодействие – это сложный процесс, где участвуют как минимум две стороны или два субъекта взаимодействия. В исследованиях взаи­модействий рассматривают два его типа: субъект-объектный и субъект-субъект­ный. Субъект-объектный тип взаимодей­ствия – это когда участник или участники используют других участников в качест­ве объектов, без учета их личностных ка­честв. В случае субъект-субъектных вза­имодействий личностные особенности всех участников процесса учитываются или проявляются в совместной деятель­ности. Очевидно, что именно субъект- субъектный тип взаимодействия должен приводить к групповой сплоченности команды.

Взаимодействию субъектов посвяще­но немало исследований, как в нашей стране, так и за рубежом (Брушлинский, 2003; Bosselut et al, 2912; Bruner & Spink, 2010; Dunn & Holt, 2004). Однако, приме­нительно к данному исследованию, на­иболее интересным является изучение коллективного субъекта или полисубъек­та деятельности.

Феномен полисубъекта представля­ет собой совместную активную деятель­ность, в результате которой субъект­ность каждого изменяется, способствуя личностному развитию. Были выделе­ны такие характеристики совокупного субъекта, как отраженная субъектность (Петровский, 1998) и общее семантиче­ское поле (Петренко, 1997). Были опи­саны стадии формирования полисубъек­та (Вачков, 2002) и выделен особый тип экопсихологических взаимодействий с социальной средой, который его поро­ждает (Панов, 2013).

Для изучения полисубъекта в рамках эмпирического исследования была раз­работана методика, основанная на описа­нии субъективных феноменов, которые переживают члены группы в процессе совместной деятельности. Методика была названа «Индекс субъектного единства». Исследование, проведенное на военных курсантах, показало высокий уровень взаимосвязи между индексом субъектно­го единства и уровнем групповой спло­ченности (Мдивани, Марков, 2015).

Целью данной работы – понять, су­ществует ли взаимосвязь между сплочен­ностью группы и уровнем субъектного единства в спортивных командах разно­го профессионального уровня.

Методы исследования

В исследовании приняли участие муж­ские команды по футболу и волейболу разных возрастов и разного профессио­нального уровня: 8–9 лет (39 спортсме­нов); 12–14 лет (24 спортсмена) и 18– 25 лет (41 спортсмен). Испытуемые за­полняли русский вариант опросни­ка групповой сплоченности (Group Environment Questionnaire) (Мдивани, Девишвили, Корнеев, 2013; Eys et al, 2009) и опросник «Индекс субъектного единст­ва» (Мдивани, 2015).

Опросник групповой сплоченности состоит из 18 утверждений. Респонден­там предлагалось оценить согласие с ка­ждым из них по девятибалльной шкале от 1 (абсолютно не согласен) до 9 (абсолют­но согласен). Результаты подсчитывались в среднем по всем утверждениям и от­дельно – по четырем шкалам: «индивиду­альная привлекательность отношений», «индивидуальная привлекательность де­ятельности», «групповое единство в об­щении» и «групповое единство в деятель­ности».

Опросник «Индекс субъектного един­ства» позволяет оценить степень пережи­вания индивидом того чувства, которое сопровождает существование коллектив­ного субъекта деятельности. Опросник состоит 16-ти высказываний, которые репрезентируют 4 основных фактора/ признака полисубъектного взаимодейст­вия с точки зрения его участников:

• удовлетворенность от деятельности;

• прилив энергии;

• симпатия к партнерам;

• уверенность в успехе деятельности.

Участники исследования оценивали свое согласие/несогласие с каждым вы­сказыванием по 7-балльной шкале. Ис­пользуя ответы на высказывания, со­держащиеся в опроснике, для каждого респондента можно подсчитать степень его согласия с признаками полисубъект­ного взаимодействия. Сумма всех при­знаков составляет общий индекс субъ­ектного единства.

Статистический анализ данных про­водился с помощью IBM SPSS 23.0

Результаты и обсуждение

Корреляционный анализ позволил выделить взаимосвязь между уровнем групповой сплоченности и индексом субъектного единства лишь в непрофес­сиональных командах (детской и подростковой), тогда как во взрослых коман­дах этой связи не обнаружено (таблица 1). Причем, сила связи (величина коэффи­циента корреляции) больше у детей, чем у подростков.

Табл. 1. Коэффициенты ранговой корреляции между индексом субъектного единства и группо­вой сплоченностью у детей, подростков и взрослых.

Дети	Коэффициент корреляции	0,618
	Знач. (2-сторон.)	0
	N	39
Подростки	Коэффициент корреляции	0,477
	Знач. (2-сторон.)	0,018
	N	24
Взрослые	Коэффициент корреляции	0,15
	Знач. (2-сторон.)	0,35
	N	41

В таблице 2 представлены коэффи­циенты корреляции между структурой групповой сплоченности и факторами индекса субъектного единства у детей.

Табл. 2. Коэффициенты ранговой корреляции между шкалами групповой сплоченности и факторами индекса субъектного единства у детей (статистически значимые корреляции выделены кур­сивом)

	Удовлетворенность от деятельности	Прилив энергии	Симпатия к партнерам	Уверенность в успехе деятельности
Индивидуальная привлекательность общения	0,478	0,351	0,440	0,207
Индивидуальная привлекательность деятельности	0,262	0,266	0,174	,527
Групповое единство в общении	0,281	0,181	0,07	0,299
Групповое единство в деятельности	0,422	0,099	0,416	0,309

Наиболее тесная связь обнаружилась между шкалой групповой сплоченности «индивидуальная привлекательность об­щения» и такими признаками субъектно­го единства, как «удовлетворенность от деятельности», «прилив энергии» и «сим­патия к партнерам». Это может свидетель­ствовать о сильной эмоциональной сто­роне командного спорта для детей. Им важна энергия и положительный заряд. В процессе эффективного взаимодей­ствия в командах ощущаются не только индивидуальные усилия, но и возникшая совокупная энергия, благодаря которой команда может добиться успеха. Связь между шкалой групповой сплоченно­сти «групповое единство деятельности» и факторами индекса субъектного един­ства «удовлетворенность от деятельности» и «симпатия к партнерам» подтверждает наши предположения о том, что дети по­лучают удовольствие от игры друг с дру­гом, им нравится взаимодействовать вме­сте и добиваться общих целей.

В таблице 3 представлены коэффи­циенты корреляции между структурой групповой сплоченности и факторами индекса субъектного единства у подрост­ков. У подростков, так же как и у детей, наблюдается высокое удовлетворение от совместной игры. Однако, если для детей важнее всего общение, то для подростков – энергия, которой они заражаются друг от друга в процессе взаимодействия. Фактор индекса субъектного единства «прилив энергии» коррелирует со всеми шкалами групповой сплоченности. Таким образом, у подростков уровень совокупной энер­гии больше, чем у детей. Групповое един­ство деятельности объединяет их, появ­ляются тесные контакты с друг другом, симпатия.

Табл. 3. Коэффициенты ранговой корреляции между шкалами групповой сплоченности и факторами индекса субъектного единства у подростков (статистически значимые корреляции выделе­ны курсивом)

	Удовлетворен­ность от деятельности	Прилив энергии	Симпатия к партнерам	Уверенность в успехе деятельности
Индивидуальная привле­кательность общения	0,422	0,472	0,082	0,141
Индивидуальная при­влекательность деятель­ности	0,3	0,564	0,004	0,234
Групповое единство в об­щении	0,312	0,541	0,264	0,214
Групповое единство в де­ятельности	0,282	0,507	0,405	0,274

Результаты дисперсионного анали­за показывают, что общий уровень субъ­ектного единства выше в командах детей и подростков, чем во взрослых командах (χ2=73.625 при p=0.01). И, как видно на рисунке 1, у детей и подростков все фак­торы выражены практически одинаково и статистически не отличаются друг от друга. У взрослых по всем факторам на­блюдаются низкие показатели, это может говорить о том, что игроки более про­фессионального уровня не играют ради эмоций и удовольствия от деятельности. Их игра оплачивается, вознаграждается.

Рис. 1. Выраженность факторов индекса субъектного единства в командах разного профессионального уровня

Они не зависят от эмоционального настроя друг друга, им не важно мнение друг о друге. Игра приносит им прибыль, они играют за деньги. То есть, детские и подростковые команды являются лю­бительскими, а взрослые – профессио­нальными в буквальном значении этих слов. Это подтверждается и тем, что сред­ний уровень сплоченности также значимо выше в детских и подростковых ко­мандах, чем во взрослых (χ2=68.526 при p=0.01).

Как меняется структура групповой сплоченности в зависимости от профес­сионального уровня игроков видно на рисунке 2.

Рис. 2. Выраженность шкал групповой сплоченности в командах разного профессионального уровня

Любительские команды практически не отличаются друг от друга, тогда как уровень сплоченности у взрослых про­фессиональных команд заметно ниже по всем четырем шкалам. Это еще раз подтверждает наш вывод о том, что игра за деньги меняет эмоциональную составля­ющую в команде (Bruner et al, 2013).

В качестве дополнительной перемен­ной в нашем исследовании выступил вид спорта. Мы предположили, что сплочен­ность и уровень субъектного единства мо­жет быть разным в волейбольных и фут­больных командах. Поскольку правила этих спортивных игр заметно отличаются друг от друга, и волейболисты все вре­мя находятся на своей половине площадке и взаимодействуют друг с другом теснее, чем с противником, то и сплоченность и уровень субъектного единства у них мо­жет быть выше, чем у футболистов.

Анализ показал, что нет значимых различий среднего уровня сплоченности и субъектного единства у футбольных и волейбольных команд. Однако такие различия существуют по некоторым шка­лам сплоченности и факторам субъект­ного единства, причем, эти различия не­одинаковы в командах разного возраста.

Так, в детских командах обнаруже­ны различия между волейболистами и футболистами (U=118, p<0,05) по та­кому фактору субъектного единства, как «прилив энергии». Переживание прили­ва энергии выше в футбольной команде, чем в волейбольной, то есть у детей фут­бол способствует большему единению, чем волейбол, возможно потому, что это более подвижный и энергозатратный вид спорта.

В подростковых командах значимые различия обнаружились по единствен­ной шкале сплоченности – «индивиду­альная привлекательность деятельности» (U=35, p<0,05). Причем, совместная деятельность для подростков более при­влекательна в футболе, чем в волейболе. Возможно это связано с тем, что футбол более популярный вид спорта, а игроки известных футбольных команд стано­вятся заметными персонами не только в мире спорта, но и в мире рекламы и поп-культуры.

Во взрослых профессиональных ко­мандах также существуют значимые раз­личия (U=124, p<0,05) в сплоченности между футболистами и волейболиста­ми. Однако в данном случае наблюдает­ся обратная картина: показатели шкалы «индивидуальная привлекательность об­щения» выше для игроков волейбольной команды, чем для футбольной.

Таким образом, наше первоначальное предположение подтвердилось лишь для взрослых профессиональных команд. Волейболисты ближе друг к другу во вре­мя игры, они непосредственно контак­тируют лишь друг с другом, а не с про­тивником, как в футболе. Возможно еще одно объяснение этого явления. Правила в волейболе предполагают потерю очка не только за потерю мяча, но и за техни­ку исполнения спортивных движений. За малейшие отступления от эталона при исполнении приема или передачи мяча, или постановки блока очко присуждает­ся противнику. Именно поэтому в волей­боле очень важно внимание к партнеру по команде и хорошие отношения.

Выводы

Командные виды спорта – это как самые зрелищные спортивные собы­тия, так и сложная деятельность, предъ­являющая к игрокам серьезные требо­вания. Эффективность команды зависит не только от высокого уровня игрово­го взаимодействия, но и от отношений, складывающихся между игроками. Пря­мая зависимость между сплоченностью и эффективностью команды неоднократ­но доказана на практике. Сплоченность команды зависит от многих факторов, и в том числе от субъективных феноменов группового единства, возникающих в про­цессе совместной деятельности. В иссле­довании проанализирована взаимосвязь между структурой сплоченности команды и феноменами группового единства в ко­мандах разного профессионального уров­ня и разных видов спорта.

В результате проведенного исследо­вания можно утверждать, что взаимос­вязь групповой сплоченности с индексом субъектного единства существует у детей и подростков. Результаты свидетельству­ют о том, что детям нравится взаимодей­ствовать друг с другом, и они получают удовлетворение от совместной деятель­ности. У подростков уровень совокупной энергии больше, чем у детей. Групповое единство деятельности объединяет их, появляются тесные контакты с друг дру­гом, симпатия.

Профессиональный уровень игроков влияет на групповую сплоченность и фе­номены группового единства. Игра взро­слых команд, участвовавших в исследо­вании, оплачивается, поэтому личные показатели для них важнее, чем группо­вая сплоченность и удовольствие от сов­местной деятельности.

Вид спорта по-разному влияет на структуру сплоченности и феномены группового единства у команд разно­го профессионального уровня. Так, чле­нам любительских детских и подрост­ковых команд футбол приносит больше энергии, и для них он более привлека­телен как вид спортивной деятельнос­ти, чем волейбол. В профессиональных взрослых командах, напротив, волейбол требует большего внимания к партнеру, и такая шкала сплоченности как «инди­видуальная привлекательность общения» у волейболистов более выражена, чем у футболистов.

Литература:

Брушлинский А.В. Психология субъекта. – Санкт-Петербург : Алетейя, 2003. – 272 с.

Вачков И.В. Полисубъектное взаимодействие в образовательной среде // Психология. Журнал Высшей школы экономики. – 2014. – Т. 11. – № 2. – С. 36–50.

Мдивани М.О. Индекс субъектного единства: к разработке методики : тезисы 7-й Российской конференции по экопсихологии. 28–29 сентября 2015 г. / под общ. ред. М.О. Мдивани. – Санкт-Пете5рбург : Нестор-История, 2015. – С. 118–119.

Мдивани М.О., Девишвили В.М., Корнеев И.С. Сплоченность спортивной команды и коммуникативная структура группы // Спортивный психолог. – 2013. – № 3(30). – С. 14–18.

Мдивани М.О., Марков А.С. Субъектные взаимодействия в сплоченных коллективах // Российский научный журнал. – 2015. – №3. – С. 167–173.

Немов Р.С. Межличностные отношения в группах и коллективах. – Москва : ВЛАДОС, 2003. – 688 с.

Панов В.И. Экопсихологические взаимодействия: виды и типология // Социальная психология и общество. – 2013. – № 3. – С. 13–27.

Петренко В.Ф. Основы психосемантики. – Москва : МГУ, 1997. – 400 с.

Петровский А.В. Личность. Деятельность. Коллектив. – Москва : Политиздат, 1982. – 255 с.

Петровский В.А. Психология неадаптивной активности. – Москва : Горбунок, 1992. – 224 с.

Сидоренков А.В. Анализ исследования малых групп в отечественной психологии по публикациям в журналах «Вопросы психологии» и «Психологический журнал» // Вопросы психологии. – 2005. – № 2. – С. 58–67.

Тернер Д. Социальное влияние. – Санкт-Петербург : Питер, 2003. – 256 с.

Bea,. D J.; Cohen, R.; Burke, M.J. & McLendon, C. L. (2003) Cohesion and performance in groups: A meta-analytic clarification of construct relation. Journal of Applied Psychology, 88 (6), 989–1004. doi: 10.1037/0021-9010.88.6.989

Benson, A.J., Šiška. P., Eys, M., Priklerovád, S. & Slepičkab, P. (2016) A prospective multilevel examination of the relationship between cohesion and team performance in elite youth sport. Psychology of Sport and Exercise, 27, 39–46. doi: 10.1016/j.psychsport.2016.07.009

Bosselut, G.. McLaren, C.D., Eys, M.A. & Heuzé, J.P. (2012). Reciprocity of the relationship between role ambiguity and group cohesion in youth interdependent sport. Psychology of Sport and Exercise, 13, 341–348. doi: 10.1016/j.psychsport.2011.09.002

Bruner, M.W., Eys, M.A., Beauchamp, M.R.. & Côté, J. (2013) Examining the origins of team building in sport: A citation network and genealogical approach. Group Dynamics: Theory. Research. and Practice, 17, 30–42. doi: 10.1037/a0030114

Bruner, M.W. & Spink, K.S. (2010) Evaluating a team building intervention in a youth exercise setting. Group Dynamics: Theory. Research. and Practice, 14, 304–317. doi: 10.1037/a0018296

Brushlinsky, A.V. (2003) The psychology of the subject. St. Petersburg. Aleteya, 272.

Carron, A.V. & Brawley, L.R. (2000) Cohesion: Conceptual and measurement issues. Small Group Research, 31(1), 89–106. doi: /104649640003100105

Carron, A.V., Widmeyer, W.N. & Brawley, L.R. (1985) The development of an instrument to assess cohesion in sport teams: The Group Environment Questionnaire. Journal of Sport Psychology, 7, 244–266. doi: 10.1123/jsp.7.3.244

Cota, A.A.; Evans, C.R.; Dion, K.L.; Kilik, L. & Longman, R.S. (1995) The structure of group cohesion. Personality and Social Psychology Bulletin, 21(6), 572–580. doi: /10.1177/0146167295216003

Dunn, J. G. H., & Holt. N. L. (2004) A qualitative investigation of a personal-disclosure mutual-sharing team building activity. The Sport Psychologist, 18, 363–380. doi: 10.1123/tsp.18.4.363

Heuze, J.P., Raimbault, N., & Fontayne, P. (2006) Relationships between cohesion, collective efficacy and performance in professional basketball teams: an examination of mediating effects. J. Sports Sci, 24(1), 59–68. doi: 10.1080/02640410500127736

Gillespie, A. (2005) G.H. Mead: Theorist of the social act. Journal for the Theory of Social Behaviour, 35, 19–39. doi: 10.1111/j.0021-8308.2005.00262.x

Eys. M.. Loughead. T.. Bray. S.R.. & Carron. A.V. (2009). Development of a cohesion questionnaire for youth: The Youth Sport Environment Questionnaire. Journal of Sport & Exercise Psychology, 31, 390–408. 0.1123/jsep.31.3.390

Festinger. L. (1954) A Theory of Social Comparison Processes. Human Relations, 7, 117–140. doi: 10.1177/001872675400700202

Filho, E.. Dobersek, U.. Gershgoren, L, Becker, B. & Tenenbaum, G. (2014) The cohesion-performance relationship in sport: A 10-year retrospective meta-analysis. Sport Sciences for Health, 10, 165–177. doi: 10.1007/s11332-014-0188-7

Folkes, V.S. (1982) Forming relationships and the matching hypothesis. Personality and Social Psychology Bulletin. 8, 631–636. doi: 10.1177/0146167282084005

Forsyth, D.R. (2010) Components of cohesion. Group Dynamics. 5th Edition. Wadsworth. Cengage Learning, 118–122.

Lundgren, D.C. (2004) Social feedback and self-appraisals: Current status of the Mead-Cooley hypothesis. Symbolic Interaction, 27, 267–286. doi: 10.1525/si.2004.27.2.267