Диспозиционные сексуальные мотивы как зеркало ценностей в гетеро- сексуальных межличностных отношениях

Фурманов Игорь Александрович Белорусский государственный университет

Ценности сексуальных отноше­ний неоднократно видоизменя­лись на протяжении различных культурно-исторических эпох. Однако во все времена сексуальные отношения, как никакие другие, отражали не только общепризнанные нормы, правила, уста­новки полового поведения, но и ценности межличностного гендерного взаимо­действия, поскольку отличались такими универсальными значимыми социально- психологическими характеристиками, как близость и интимность.

Диалектика сексуального поведения современного общества с присущим ему обилием гендерных, возрастных, соци­альных и культурных проявлений по­зволяет утверждать, что сексуальное поведение каждого человека сугубо ин­дивидуально, но лишь в сравнительно узких рамках социальных и групповых стандартов (Кащенко, Агарков, 2015). Причем, индивидуальные ценности – это еще и то, что отличает одного человека от другого.

Система ценностей определяет содер­жательную сторону мотивации лично­сти и составляет основу ее отношений к окружающему миру, к другим людям, к себе самой, основу мировоззрения, Я-концепции и жизненной философии. Вместе с тем, в процессе усвоения ценно­стей и норм сексуальной культуры мно­гие актуальные потребности человека, значимые на одних онтогенетических и социогенетических этапах, в дальней­шем могут утратить свою актуальность. В процессе социокультурного полово­го развития могут формироваться новые ценности, высоко значимые для данной личности.

Культурно-исторические и научные воззрения на факторы, объясняющие сексуальное поведение человека, изме­нялись во времени от теоретически тща­тельно продуманных, динамических теорий к простым, операционализиро­ванным определениям поведения. Отсут­ствие широко принятой теории причин сексуального поведения привело к чрез­вычайно фрагментированным исследованиям в области человеческой сексуаль­ной мотивации.

Начиная с З. Фрейда (Фрейд, 1990), человеческие сексуальные реакции по­нимались как результат возникновения и редукции сексуальной энергии с целью получения удовольствия, обусловленные комбинацией внешних и внутренних факторов. И позднее при рассмотрении природы сексуального поведения ис­следователи по большей части придер­живались упрощенного взгляда, ориен­тируясь на биологизаторские позиции (Hull, 1943; Kinsey, Pomeroy, Martin, 1948; Masters, 1966; Beck, Bozman, Qualtrough, 1991). Такая же точка зрения преобладала и в представлениях о мотивации, разви­ваемых в традиционных теориях науче­ния и редукции мотива (Хекхаузен, 2003; Gorman, 2002). И только относительно недавно сексуальное желание и сексу­альное возбуждение постепенно начи­нают рассматриваться как теоретические основания детерминации сексуального поведения и как центральные мотива­ционные факторы человеческой сексу­альности (Aron, Aron, 1991; Rosen, Beck, 1988).

В целом ряде исследований была предпринята попытка определить диа­пазон причин интереса к сексу (Carroll, Volk, Hyde, 1985; Denney, Field, Quadagno, 1984; Leigh, 1989; Whitley, 1988). К таким причинам были отнесены стремление испытать удовольствие, выразить эмоци­ональную близость, произвести потомст­во, понравиться партнеру, испытать чув­ство завоевания (покорения) партнера, снизить сексуальную напряженность.

Вместе с тем, большинство исследо­ваний показывают, что среди основных мотивов сексуальных отношений наибо­лее часто упоминается, так называемая «Большая тройка»: любовь, желание получить удовольствие и эротизм (дости­жение физического наслаждения, секс как развлечение, «спортивное траханье») и надежда на деторождение (Hatfield, Luckhurst, Rapson, 2010). Помимо этого, обозначается множество других причин секса: желание подтвердить самооценку, статус, превосходство, исполнение долга, конформность, сердечность (нежность чувств), завоевание/власть, подчинение другим, жажда мести (стремление побе­дить, унизить и наказать), любопытство, деньги, желание сгладить ситуацию по­сле ссоры («примирительный секс»), выз­вать у кого-то ревность, редукция стрес­са и т.д. (Hatfield, Luckhurst, Rapson, 2011).

C.A. Hill и L.K. Preston предложили структуру сексуальной мотивации, опирающуюся на понятия традиционной те­ории научения и теорий личности (Hill, Preston, 1996). Согласно традиционным подходам, мотивация включает процесс инициации, возбуждения, поддержания и направления действия к цели (Хекхау­зен, 2003). Таким образом, мотивация – это состояние сильного интереса к до­стижению определенной цели, которое предполагает последовательное выпол­нение когнитивных, эмоциональных и моторных действий, ведущих к дости­жению цели. Мотивационные процессы могут активизироваться и усиливаться при наличии и доступности релевант­ных стимулов и, наоборот, тормозиться при отсутствии или недоступности таких стимулов.

Наряду с ситуационными факторам мотивации, которые связаны с наличи­ем/отсутствием и доступностью/недо­ступностью стимулов, было рассмотрено влияние внутренних факторов, особен­но тех, которые, воздействуя на индиви­да, могут иметь для него субъективную ценность и значимость, а, следователь­но, также определять состояние моти­вации. Исходя из этого, устойчивый ин­терес к определенному типу стимула можно определить как диспозиционный мотив (Хекхаузен, 2003) или потребность (Murray, 1938). Именно влияние диспози­ционных мотивов определяет индивиду­альные различия в реакциях на воздей­ствующие стимулы. Индивиды, которые ценят определенные стимулы, имеющи­еся в данной ситуации, склонны испы­тывать более сильную мотивацию, тогда как индивиды, для которых эти стимулы обладают меньшей ценностью, будут мо­тивированы меньше.

Следуя указанным выше представле­ниям о мотивации, C.A. Hill и L.K. Preston (Hill, Preston, 1996) определяют сексуаль­ную мотивацию как интерес к достиже­нию общего класса связанных стимулов, которые обеспечивают один и тот же ос­новной тип удовлетворения, так или ина­че связанный с сексуальной активностью индивида. Основываясь на теории вза­имозависимости (Kelley, Thibaut, 1978) и на инвестиционной модели (Rusbult, Martz, Agnew, 1998), они предложили во­семь специфических типов внутренних побуждений, мотивирующих сексуаль­ное поведение:

1. подтверждение собственной ценности для партнера;

2. подтверждение ценности партнера;

3. получение эмоциональной разрядки от стресса или негативных психологи­ческих состояний;

4. проявление заботы с целью улучшения психологического состояния партнера;

5. усиление чувств от проявления собст­венной власти над партнером;

6. усиление чувств от проявления власти партнером;

7. переживание удовольствия;

8. произведение потомства.

Первая пара сексуальных побуждений предполагает чувство привязанности и позитивного отношения, возникающие со стороны обоих партнеров, включен­ных в сексуальное взаимодействие. Вто­рая – связана с состраданием, третья – олицетворяет выражение власти (силы влияния). Оставшиеся два побуждения могут не столь жестко быть связанными с партнерскими отношениями, а, наобо­рот, исключать их. Так, например, было установлено, что при некоторых обсто­ятельствах ориентация на получение удовольствия может несколько противоречить ориентации на деторождение, а акцент на деторождении – вызывать не­гативную установку на удовольствие (Hill, Preston, 1996).

Наряду с традиционными побуждени­ями, связанными с удовольствием и ре­продукцией, были выделены несколько социально ориентированных типов по­буждений, мотивирующих сексуальное поведение. В первую очередь, это побу­ждения, связанные с привязанностью между людьми и силой взаимного вли­яния, проявлением власти. Помимо это­го, переживание удовольствия может за­висеть от фокуса активности, то есть, от того, чувствует ли индивид себя агентом или получателем определенных дейст­вий. Во время сексуального взаимодей­ствия индивиды могут выступать как в одной, так и в другой роли, а иногда и одновременно в обеих ролях.

Диспозиционные сексуальные моти­вы регулярно активизируют или иници­ализируют сексуальные чувства и могут способствовать усиленному сексуально­му желанию. Кроме того, отмечается, что диспозиционные сексуальные мотивы оказывают устойчивое, повторяющееся побудительное влияние на сексуальное желание, независимо от ситуации (Hill, Preston, 1996).

В целом в ряде исследований отмеча­ется, что процесс социализации, гендер­но-ролевые предписания в современном обществе, опыт и частота сексуальных отношений могут определять половые и возрастные различия в ценностных значениях сексуальных отношений. Од­нако данные об этом влиянии в лите­ратуре очень противоречивые (Carroll, Volk, Hyde, 1985; Denney, Field, Quadagno, 1984; Leigh, 1989; Whitley, 1988; Hatfield, Luckhurst, Rapson, 2011; Baumeister, Catanese, 2001; Jonason, Fisher, 2009).

Исходя из этого, исследования, на­правленные на определение и более точ­ное осмысление гендерных и возрастных различий причин вовлеченности в поло­вые отношения должны строиться на из­учении типов мотивов, которые побужда­ют к сексуальным действиям.

Описание исследования

В исследовании приняли участие 836 человек (мужчины, N= 387; женщины, N = 449), в возрасте 17–20 лет (N = 314, Возр_Гр1), 21–30 лет (N = 322, Возр_Гр2) и 31–45 лет (N = 200, Возр_Гр3).

В качестве методики исследования использовался адаптированный, отвеча­ющий всем психометрическим требо­ваниям, русскоязычный «Опросник аф­фективных мотивационных ориентаций в сексуальной жизни» – «AMORE» (Hill, Preston, 1996; Фурманов, 2016).

Данная методика состоит из 62 вопро­сов, направленных на выявление диспо­зиционных сексуальных мотивов:

1. Подчинение – ощущение властвования партнера (М_1).

2. Значимость партнера – подтвержде­ние ценности партнера (М_2).

3. Комфорт – получение эмоциональной разрядки от стресса или негативных психологических состояний (М_3).

4. Произведение потомства – воспроиз­ведение рода (М_4).

5. Власть – усиление чувств от проявле­ния собственной власти над партне­ром (М_5).

6. Собственная значимость – подтвер­ждение собственной ценности для партнера (М_6).

7. Забота о партнере – проявление забо­ты с целью улучшения психологиче­ского состояния партнера (М_7).

8. Удовольствие – переживание удоволь­ствия (М_8).

Вопросы представляли собой незави­симые утверждения, не затрагивающие какие-либо особенности интимной жиз­ни опрашиваемых. Оценка утверждений производилась в соответствии со степе­нью согласия респондентов по пятибал­льной шкале Лайкерта: от 1 – полностью не согласен, до 5 – полностью согласен.

Результаты

Иерархия мотивов

Анализ результатов исследования по­казал (рисунок 1), что в иерархии дис­позиционных мотивов доминирующее положение занимают α–мотивы: значи­мости партнера (M= 3.76, SD= 0.67), удовольствия (M= 3.63, SD= 0. 64) и заботы о партнере (M= 3.17, SD= 0.82).

Рис. 1. Иерархия сексуальных диспозиционных мотивов

Субординационное положение зани­мают мотивы комфорта (M= 2.95, SD= 0.80), собственной значимости (M= 2.93, SD= 0.65), власти (M= 2.92, SD= 0.73) и подчинения (M= 2.81, SD= 0.71). В позиции ω–мотива располагается мо­тив произведения потомства (M= 2.45, SD= 0.81).

По половому признаку иерархии дис­позиционных мотивов практически идентичны, о чем свидетельствует вы­сокий коэффициент ранговой корреля­ции между иерархиями мотивов мужчин и женщин (rs = 0.98, p<0.0001).

По возрастному признаку иерархии диспозиционных мотивов являются сход­ными в Возр_Гр1 и Возр_Гр2 (rs = 0.95, p<0.0001) – доминирующими побужде­ниями являются мотивы значимости партнера, удовольствия и заботы о парт­нере. Однако существенные отличия на­блюдаются в Возр_Гр3 – наряду с мотива­ми значимости партнера и удовольствия, в группу доминирующих побуждений и у мужчин, и у женщин входят мотивы власти и комфорта.

Половые различия

Анализ полученных данных позво­лил выявить (рисунок 2), что у женщин, по сравнению с мужчинами, существен­но выше интенсивность мотивов подчи­нения (M= 2.87, SD= 0.74 против M= 2.75, SD= 0.68, U= 79060.0, p=0.024) и значимо­сти партнера (M= 3.82, SD= 0.66 против M= 3.69, SD= 0.68, U= 78265.0, p=0.013).

Рис. 2. Половые различия в сексуальных диспозиционных мотивах

Полученные данные свидетельству­ют, что женская сексуальная мотивация во взаимоотношениях привязанности и власти в большей степени, чем мужская, носит односторонний характер, смещенный в сторону партнера. Вероятно, од­ним из объяснений данного факта может служить перенос некоторых особенно­стей патриархальных гендерных отно­шений, сохранившихся в нашем общест­ве, в сферу сексуальных отношений, когда продолжает сохраняться фиксированное разделение социальных ролей на «собак сверху» (мужчин) и «собак снизу» (жен­щин). Исходя из чего, позиция подчинен­ной, покорной, преклоненной, смотря­щей с обожанием и пиететом на мужчину женщины выглядит вполне закономерно.

Возможно, это связано также с более сильными переживаниями женщин по поводу угрозы разрыва отношений, опа­сениями утраты партнера. Отсюда вся­ческое подчеркивание в сексуальных отношениях силы, власти и значимости партнера. Вполне вероятно, что таким образом, бессознательно или косвенно женщины манифестируют свои ожида­ния по поводу поведения мужчины в дру­гих сферах отношений, помимо сексу­альных.

Полученные данные определенным образом согласуются с результатами ис­следований, в которых было установ­лено, что тревога, вызванная угрозой привязанности, значимо положитель­но коррелирует с сексуальными мотива­ми, связанными с ощущением опасности (страх потерять партнера), с совладани­ем с негативными переживаниями и со стремлением к подчинению (получению ощущения властвования) (Schachner, Shaver, 2004).

В других исследованиях делается вы­вод, что секс, основанный на привязан­ности, является типичным для женщин, а любовь – главная, если не самая глав­ная, причина, мотивирующая женщин вступать в половые отношения. Секс вос­принимается ими как важное средство трансляции собственной любви партне­ру и подтверждения надежды на взаим­ные чувства. Этим доказывается значи­мость для женщин любви и обязательств в сексуальных отношениях. Женщины в меньшей степени рассматривают поло­вые отношения как просто физические отношения, для них существенным явля­ется именно психологическая вовлечен­ность. Отмечается, что сущность женской сексуальности состоит в удовлетворении потребности в любви и получении подтверждения – любовь действительно су­ществует и она взаимна (Carroll, Volk, Hyde, 1985).

У мужчин большей силой, чем у жен­щин, обладают мотивы произведения потомства (M= 2.50, SD= 0.77 против M= 2.40, SD= 0.83, U= 78510.5, p=0.016). Вероятно, это можно объяснить с точки зрения теории сексуальных стратегий (Buss, Schmitt, 1993), согласно которой репродуктивные возможности и ограни­чения у мужчин и женщин существенно различаются. У мужчин репродуктивный успех зависит от количества партнеров – плодородных женщин, которых они могут «осеменить», а у женщин – прежде всего, от количества и качества внешних ресурсов, которыми они могут обеспе­чить себя, своих детей и, возможно, толь­ко во вторую очередь, от качества генов мужчины.

Полученные данные отчасти согла­суются с результатами других исследо­ваний. В частности, было установлено, что секс с целью зачатия детей для жен­щин редко выступает действенным моти­вом, поскольку лишь небольшой процент женщин отметили его как значимое по­буждение (Cooper et al., 1998). Действи­тельно, в большинстве случаев во время гетеросексуального полового акта женщины пытаются сделать все, чтобы не за­беременеть (Dawson, 1990). Таким обра­зом, хотя репродуктивные цели могут лежать в основе сексуального поведения и как мужчин, и женщин на некотором бессознательном или «зашитом» уровне, не правомерно ожидать, что сознатель­ное желание забеременеть может объяс­нить большинство регулярных сексуаль­ных контактов женщин, скорее наоборот.

По силе других сексуальных мотивов половые различия не обнаружены.

Возрастные различия

В результате сопоставления диспози­ционных мотивов Возр_Гр1 и Возр_Гр2 было установлено, что с возрастом уве­личивается интенсивность мотивов зна­чимости партнера (M= 3.68, SD= 0.68 против M= 3.78, SD= 0.64, U= 45186.0, p=0.02) и удовольствия (M= 3.4, SD= 0.56 против M= 3.68, SD= 0.72, U= 43769.0, p=0.003), а снижается интенсивность мотивов заботы о партнере (M= 3.46, SD= 0.62 против M= 3.18, SD= 0.91, U= 43631.0, p=0.003), собственной значи­мости (M= 3.02, SD= 0.63 против M= 2,87, SD= 0.66, U= 43536.0, p=0.002) и власти (M= 2.90, SD= 0.66 против M= 2.75, SD= 0.71, U= 43848.0, p=0.004) (см. рисунок 3).

Рис. 3. Возрастные различия в сексуальных диспозиционных мотивах

При сравнении диспозиционных мотивов Возр_Гр2 и Возр_Гр3 было установлено, что с возрастом увели­чивается интенсивность мотивов ком­форта (M= 2.90, SD= 0.78 против M= 3.15, SD= 0.74, U= 26250,0, p<0.0001) и власти (M= 2.75, SD= 0.71 против M= 3.27, SD= 0.76, U= 20958.0, p<0.0001), а сни­жается интенсивность мотивов подчине­ния (M= 2.89, SD= 0.72 против M= 2.57, SD= 0.68, U= 23264.0, p<0.0001) и забо­ты о партнере (M= 3.18, SD= 0.91 против M= 2.71, SD= 0.75, U= 21648.0, p<0.0001).

Более детальный анализ возрастных различий позволил определить тенден­ции динамики силы мотивов, независи­мо от пола. Были выявлены следующие закономерности:

• Мотив подчинения. Сила этого мотива у первых двух возрастных групп сохраня­ет относительную стабильность, но его интенсивность значимо снижается у индивидов третьей возрастной группы.

• Мотив значимости партнера. Данный мотив имеет плавную тенденцию уси­ливаться с увеличением возраста.

• Мотив комфорта. Сила этого мотива у первых двух возрастных групп со­храняет относительную стабильность, но его интенсивность значимо увели­чивается у индивидов третьей возраст­ной группы.

• Мотив произведения потомства. Сила данного мотива не изменяется в зави­симости от возраста.

• Мотив власти. Этот мотив имеет скач­кообразную тенденцию усиливаться с увеличением возраста.

• Мотив собственной значимости. Сила его снижается у индивидов второй воз­растной группы и далее с увеличением возраста сохраняет стабильность.

• Мотив заботы о партнере. Интенсив­ность названного мотива имеет устойчи­вую тенденцию снижаться с возрастом.

• Мотив удовольствия. Его сила нара­стает у индивидов второй возрастной группы и далее с увеличением возраста сохраняет стабильность.

Исходя из полученных данных, можно выделить некоторые общие мотивацион­ные тенденции в сексуальной мотивации в зависимости от возраста. В частности, в сфере партнерских отношений обра­щают на себя внимание следующие зако­номерности:

1. Изменяется интенсивность побужде­ний, предполагающих чувство привя­занности и позитивного отношения – мотив значимости партнера с увеличе­нием возраста имеет тенденцию уси­ливаться, а мотив собственной зна­чимости – снижаться. Указанная пара мотивов позволяет судить о ценности эмоциональных вкладов в другого ин­дивида и в отношения (Hill, 2002). Та­ким образом, с возрастом усиливает­ся сосредоточенность на сексуальном партнере как на уникальной, ценной и достойной личности в ущерб собственной ценности. Вероятно, это мо­жет свидетельствовать о том, что яв­ное выражение чувства привязанности и аттракции в отношении партнера, концентрация на его положительных чертах подразумевают, что партнер и позитивные отношения с ним будут желанны в будущем.

2. Изменяется интенсивность побужде­ний, связанных с состраданием – мо­тив комфорт с увеличением возраста имеет тенденцию усиливаться, а мотив заботы о партнере – снижаться. Ука­занная пара мотивов позволяет судить о степени беспокойства относительно негативных событий, которые прои­зошли с партнерами, и попыток смяг­чить ощущение стресса, чувства гнева и грусти. Полученные данные, вероят­но, могут свидетельствовать, что с воз­растом секс все чаще рассматривается как средство регуляции собственного негативного эмоционального состоя­ния, нежели партнерского.

3. Изменяется интенсивность побужде­ний, связанных с властью – мотив подчинения с увеличением возраста имеет тенденцию снижаться, а мо­тив власти – увеличиваться. Получен­ные данные могут свидетельствовать о неудовлетворенности партнеров их статусными положениями во взаимо­отношениях и о желании переменить их. Стремление к реализации власт­ных действий скорее указывает на на­мерение «перевести» партнера в более низкий статус, потенциально оскорби­тельное положение, а также на безраз­личие по поводу благополучия и само­оценки партнера. В связи с этим, из-за большей обеспокоенности собствен­ным благополучием и превосходящим статусом властные действия индивидов вряд ли можно рассматривать как сви­детельства готовности к эмоциональ­ным затратам, адресованным партнеру.

Вместе с тем, как показывают иссле­дования, в некоторых ситуациях возмож­ность реализовать власть усиливает сек­суальное возбуждение и волнение. Кроме того, можно допустить, что многие люди участвуют в связанных с проявлением власти формах сексуального поведения с целью удовлетворения собственных сексуальных фантазий и достижения сек­суального удовлетворения, а не для того, чтобы выразить свой гнев или запугать своего партнера (Hill, 2002). Это согла­суется и с результатами других исследо­ваний, в которых было установлено, что мотивация власти коррелирует с более низким уровнем удовлетворенности ин­тимными отношениями (Schwabish, 1990, Stewart, Rubin, 1974). Таким образом, про­явление власти в сексуальных отношени­ях может выступать одним из факторов, стимулирующих поддержание сексуаль­ного возбуждения и получение удоволь­ствия от сексуальных отношений с парт­нером даже на протяжении длительного времени.

Сохранение интенсивности мотива деторождения явно указывает на интерес к установлению и поддержанию близ­ких отношений и готовность к совмест­ным и дополнительным вкладам в детей. Интерес к рождению совместных детей с партнером может также подразумевать, что индивид обеспокоен благополучием детей и своего партнера в будущем. Это является ядром феномена связанности обязательствами и представляет собой потенциал для эмоционального вклада в партнера. В рамках инвестиционной модели (Rusbult et al., 1998) желание иметь совместных детей трактуется как готовность к инвестированию очень важных ресурсов и как основной фак­тор, увеличивающий связанность отно­шений.

Выводы

В результате проведенного исследо­вания было установлено, что, независи­мо от пола и возраста, в иерархии дис­позиционных мотивов доминирующее положение занимают мотивы значимо­сти партнера, удовольствия и заботы о партнере, а субординационное поло­жение – мотивы комфорта, собствен­ной значимости, власти и подчинения. Женщины, по сравнению с мужчинами, отличаются более высокой интенсив­ностью мотивов подчинения и значи­мости партнера, в то время как мужчины – большей силой мотива произведения потомства. Выявлено, что с возрастом интенсивность мотивов значимости партнера, комфорта, власти и удоволь­ствия имеет тенденцию к увеличению, а мотивов подчинения, собственной зна­чимости, заботы о партнере – к сниже­нию. Сила мотива произведения потом­ства с возрастом не изменяется.

Литература:

Кащенко Е.А., Агарков С.Т. Сексуальность в цивилизации: социогенез сексуальности. – Москва : Издательские решения, 2015. – 600 с.

Фрейд 3. Три очерка по теории сексуальности / 3. Фрейд Психология бессознательного. – Москва: Просвещение, 1990. – С. 123–201.

Фурманов И.А. Половые и возрастные различия сексуальной мотивации в период ранней взрослости // Психологическое здоровье в контексте развития личности : материалы VII Республиканской научно-практ. конференции. – Брест : БРГУ, 2016. – С. 22–25.

Хекхаузен Х. Мотивация и деятельность. – Санкт-Петербург : Питер ; Москва : Смысл, 2003. – 860 с.

Aron, A., &Aron, E.N. (1991) Love and sexuality. In K. McKinney, S. Sprecher (Eds.), Sexuality in close relationships. Hillsdale, NJ: Erlbaum, 25–48.

Baumeister, R. F., Catanese, K. R., &Vohs, K. D. (2001) Is there a gender difference in strength of sex drive? Theoretical views, conceptual distinctions, and a review of relevant evidence. Personality and Social Psychology Review, 5(3), 242–273. 10.1207/S15327957PSPR0503_5

Beck, J.G., Bozman, A.W., & Qualtrough, T. (1991) The experience of sexual desire: Psychological correlates in a college sample. The Journal of Sex Research, 28, 443–456. 10.1080/00224499109551618

Buss, D.M., Schmitt, D.P. (1993) Sexual strategies theory: An evolutionary perspective on human mating. Psychological Review, 100, 204–232. 10.1037/0033-295X.100.2.204

Carroll, J.L., Volk, K.D., &Hyde, J.S. (1985). Differences between males and females in motives for engaging in sexual intercourse. Archives of Sexual Behavior, 14 (2), 131–139. 10.1007/BF01541658

Cooper, M. L., Shapiro, C. M., &Powers, A. M. (1998). Motivations for risky sexual behavior among adolescents and young adults: A functional perspective. Journal of Personality and Social Psychology, 75(6), 1528–1558. 10.1037/0022-3514.75.6.1528

Dawson, D.A. (1990). Trends in use of oral contraceptives: Data from the 1987 National Health Interview Survey. Family Planning Perspectives, 22, 169–172. 10.2307/2135608

Denney, N.W, Field, J.K., & Quadagno, D. (1984). Sex differences in sexual needs and desires. Archives of Sexual Behavior, 13, 233–245. 10.1007/ BF01541650

Gorman, P. (2002) Motivation and emotion. Routledge modular psychology series, 127. Retrieved from: http://www.eBookstore.tandf.co.uk

Hatfield, E., Luckhurst, C.L., &Rapson, R.L. (2010) Sexual motives: Cultural, evolutionary, and social psychological perspectives. Sexuality and Culture, 14, 173–190. 10.1007/s12119-010-9072-z

Hatfield, E., Luckhurst, C.L., &Rapson, R.L. (2011) Sexual Motives: The Impact of Gender, Personality, and Social Context on Sexual Motives and Sexual Behavior – Especially Risky Sexual Behavior. An International Journal on Personal Relationships, 5 (2), 95–133. 10.5964/ijpr.v5i2.60

Hill, C.A. (2002) Gender, Relationship Stage, and Sexual Behavior: The Importance of Partner Emotional Investment Within Specific Situations. The Journal of Sex Research, 39(3), 228–240. 10.1080/00224490209552145

Hill, C.A., Preston, L.K. (1996) Individual differences in the experience of sexual motivation: Theory and measurement of dispositional sexual motives. The Journal of Sex Research, 33, 27–45. 10.1080/00224499609551812

Hull, C. (1943). Principles of Behavior: An Introduction to Behavior Theory. Oxford, England: Appleton-Century-Crofts, 422.

Jonason, P.K., & Fisher, T.D. (2009) The power of prestige: Why young men report having more sex partners than young women. Sex Roles, 60, 151–159. 10.1007/s11199-008-9506-3

Kelley, H.H., &Thibaut, J.W. (1978) Interpersonal relations: A theory of interdependence. New York: Wiley, 352.

Kinsey, A.C., Pomeroy, W.B. & Martin, C.E. (1948) Sexual behavior in the human male. Philadelphia, W.B. Saunders, 804.

Leigh, B.C. (1989) Reasons for having and avoiding sex: Gender, sexual orientation, and relationship to sexual behavior. The Journal of Sex Research, 26, 199–209. 10.1080/00224498909551506

Masters, W H., Johnson, V. E. (1966). Human sexual response. Boston: Little & Brown, 366.

Murray, H.A. (1938) Explorations in personality: A clinical and experimental study of fifty men of college age. New York, Oxford University Press, 761.

Rosen, R.C., & Beck, J.G. (1988) Patterns of sexual arousal: Psychophysiological processes and clinical applications. New York, Guilford, 404.

Rusbult, C.E., Martz, J.M., & Agnew C.R. (1998) The Investment Model Scale: Measuring commitment level, satisfaction level, quality of alternatives, and investment size. Personal Relationships, 5 357–391. 10.1111/j.1475-6811.1998.tb00177.x

Rusbult, С.E., Martz, J.J., & Agnew, C.R. (1998) The Investment Model Scale: Measuring commitment level, satisfaction level, quality of alternatives, and investment size. Personal Relationships, 5, 357–391. 10.1111/j.1475-6811.1998.tb00177.x

Schachner, D.A., &S haver P.R. (2004) Attachment dimensions and sexual motives. Personal Relationships, 11, 179–195. 10.1111/j.1475- 6811.2004.00077.x

Schwabish, R.M. (1990) Power and intimacy motives of males in same-sex and opposite-sex dating couples. Unpublished doctoral dissertation, Hofstra University, Hempstead, NY.

Stewart, A.J., & Rubin, Z. (1974) The power motive in the dating couple. Journal of Personality and Social Psychology, 34, 305–309. 0.1037/0022- 3514.34.2.305

Whitley, B.E. (1988). The relation of gender-role orientation to sexual experience among college students. Sex Roles, 19, 619–638. 10.1007/BF00289740