ISSN 2079-6617 (Print)
ISSN 2309-9828 (Online)
Вклад У. Джемса в представления о личности как психологической реальности

Вклад У. Джемса в представления о личности как психологической реальности

Скачать в формате PDF

Поступила: 07.01.2017

Принята к публикации: 15.02.2017

Дата публикации в журнале: 30.03.2017

Страницы: 64-71

DOI: 10.11621/npj.2017.0108

Ключевые слова: теория личности У. Джемса; психологическая реальность личности; Я; мотивационная направленность; сознательное самоопределение

Доступно в on-line версии с: 30.03.2017

Для цитирования статьи:

Капустин С. А. Вклад У. Джемса в представления о личности как психологической реальности. // Национальный психологический журнал 2017. № 1. c.64-71. doi: 10.11621/npj.2017.0108

Скопировано в буфер обмена

Скопировать
Номер 1, 2017

Капустин Сергей Александрович Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

Аннотация

В современной психологии насчитывается не один десяток теорий личности. Однако среди психологов до сих пор нет единого понимания личности как психологической реальности, прежде всего, нет универсальной трактовки феноменов, которые специалисты получают в процессе наблюдения за деятельностью субъекта и ее результатами, которые обозначаются термином «личность». Авторы различных теорий имеют дело с разрозненными феноменами и фактами, часто не сопоставимыми друг с другом. Это делает невозможным их сравнительный анализ по критерию адекватности, предназначенному для оценки степени соответствия научной теории той психологической реальности, для объяснения которой она разрабатывается.

Для прояснения вопроса о психологической реальности личности мы сочли полезным обратиться к анализу трудов Уильяма Джемса. С нашей точки зрения, именно им была проделана наиболее тщательная работа по выявлению базовых феноменов и фактов, которые должны обозначаться термином «личность». Результаты этого исследования позволили нам сделать следующие выводы. С точки зрения У. Джемса, психологическая реальность личности включает в себя в качестве основополагающего феномен Я человека, а также неразрывно связанный с ним факт иерархически организованной мотивационной направленности, которая формируется при его сознательном участии и самоопределении.

Показано, что эти представления У. Джемса выдержали проверку временем, они оказались востребованы целым рядом известных теоретиков личности особенно теми, для которых сознание является предметом научной психологии. Непрекращающийся интерес теоретиков личности к работам У. Джемса свидетельствует о его значительном вкладе в представления о личности как психологической реальности.

В современной психологии насчи­тывается не один десяток теорий личности и это побуждает многих психологов к работе по их система­тизации. Примером такой работы мо­жет служить ряд известных учебников, в которых делаются попытки структури­рованного изложения наиболее извест­ных теорий личности, их классифика­ции и сравнительного анализа (Мадди, 2002; Фрейджер, Фейдимен, 2001; Холл, Линдсей, 1997; Хьелл, Зиглер, 1997). По­скольку каждая из этих теорий облада­ет определенными достоинствами, то авторы учебников подают их как рядоположенные, имеющие равное право на существование, и предлагают самим чи­тателям сделать выбор в их предпочте­нии на основе ряда критериев. Не вдава­ясь в описание и анализ этих критериев, укажем на отсутствие среди них одно­го из важнейших – критерия адекват­ности (Gross, 1992), предназначенного для оценки степени соответствия науч­ной теории той психологической ре­альности, для объяснения которой она разрабатывается. Речь идет о феноменах, открывающихся при самонаблюде­нии, и фактах, которые устанавливаются на основе наблюдения за деятельностью субъекта и ее продуктами. С нашей точ­ки зрения этот критерий не использует­ся потому, что в психологии нет общего подхода к пониманию психологической реальности, относящейся к личности, и поэтому сравнительная оценка теорий по данному критерию просто невозмож­на. Авторы теорий личности имеют дело с очень разными феноменами и фак­тами, подчас не сопоставимыми друг с другом. Поэтому слова А.Н. Леонтьева о том, что «серьезные трудности возни­кают уже при попытках выяснить, какая реальность описывается в научной пси­хологии термином ”личность”» (Леонть­ев, 1975, С. 160), являются актуальными и в наши дни.

Для прояснения вопроса о психоло­гической реальности личности мы со­чли полезным обратиться к анализу тру­дов У. Джемса (1991, 2003), поскольку, с нашей точки зрения, именно им была проделана наиболее тщательная рабо­та по выявлению базовых феноменов и фактов, которые с необходимостью должны обозначаться термином «лич­ность». Поэтому в данной статье мы бу­дем опираться на результаты его работы как на основополагающие.

Цель исследования

Раскрыть представления У. Джемса о личности как психологической реаль­ности и показать их востребованность в последующих теориях личности.

Результаты и их обсуждение

Я как основополагающий феномен личности

Свои представления о личности У. Джемс начинает раскрывать, отталки­ваясь от предложенного им описания одного их четырех свойств сознания, данного человеку в его самонаблюде­нии: «Каждое состояние сознания стре­мится быть частью личного сознания» (Джемс, 2003, С. 157). Разъясняя это свойство, он делает основной акцент на том, что все состояния сознания, данные человеку в его самонаблюдении, созна­ются им как принадлежащие ему само­му, иначе говоря, – как принадлежащие его Я. «Всеобщим осознанным фактом является не то, что "чувствования и мыс­ли существуют", а то, что "я думаю", что "я чувствую". Никакая психология не мо­жет ни в какой степени сомневаться в су­ществовании личных "я"» (Джемс, 2003, С. 158–159).

У. Джемс задается вопросом, что та­кое Я как феномен, которому принад­лежат все сознаваемые им же самим состояния сознания, и предлагает следу­ющее его описание. При внимательном самонаблюдении Я предстает в созна­нии двояким образом. Во-первых, Я со­знается как субъект сознания, который обладает способностью к акту созна­вания. У. Джемс обозначает этот аспект Я как чистое Я, отмечая, что в филосо­фии его нередко называют «дух», «душа» или «трансцендентное Я». Во-вторых, Я сознается как объект сознания, ко­торый дан непосредственно чистому Я в результате свойственному ему акту сознавания. Этот другой аспект Я Джемс обозначает термином «эмпирическое Я». А в целом, с его точки зрения, фе­номен Я, предстающий в самонаблюде­нии таким двояким образом, составляет ядро психологической реальности личности. При этом он делает важное заме­чание, что предметом научного психологического исследования может быть только эмпирическое Я, поскольку пред­метами науки являются только такие ре­альности, которые могут быть объекта­ми эмпирического познания. О чистом Я, кроме того, что оно существует, обла­дает способностью к актам сознавания и сопричастно всем состояниям сознания в прошлом и настоящем, ученые больше сказать ничего не могут, и поэтому свои представления о круге феноменов, отно­сящихся к личности, У. Джемс в дальней­шем развивает только по отношению к эмпирическому Я. Однако, с его точ­ки зрения, это обстоятельство не являет­ся препятствием для философских или теологических размышлений о чистом Я. «Состояния сознания – все, с чем придется работать психологии. Метафизика или теология могут доказывать сущест­вование души, но для психологии, как науки, такая гипотеза о субстанциональ­ном начале единства, представляется из­лишней» (Джемс, 2003, С. 217).

Таким образом, рассуждая о пробле­ме личности, У. Джемс приходит к не вы­зывающему никаких сомнений логично­му заключению о том, что, если личность как психологическая реальность свойственна сознающему себя субъекту, то она не может существовать и рассматри­ваться в отрыве от Я, которое есть «сво­еобразная сердцевина нашего существа» (Олпорт, 2002, С. 242). Как известно, точ­ка зрения У. Джемса о том, что является основополагающим феноменом личности, оказалась достаточно плодотворной в психологии, особенно, среди теорети­ков личности, считающих сознание пол­ноправным предметом этой науки. Так, во многих известных зарубежных теориях личности Я рассматривается в качестве обязательного компонента феноменоло­гии личности (Берн, 1988; Олпорт, 2002; Роджерс, 2007; Фрейд, 1989; Юнг, 1998). Аналогичной точки зрения придерживаются не менее известные отечественные психологи. Как указывает в своих рабо­тах С.Л. Рубинштейн, «личность в ее ре­альном бытии, в ее самосознании есть то, что человек, осознавая себя как субъекта, называет своим «я». «Я» – это личность в целом, в единстве всех сторон бытия, отраженная в самосознании» (Рубинш­тейн, 1989, С. 242). По мнению А.Н. Леонтьева, «проблема самосознания лично­сти, осознания «я» остается в психологии нерешенной». «Но это отнюдь не мнимая проблема, напротив, это проблема высо­кого жизненного значения, венчающая психологию личности» (Леонтьев, 1975, С. 228).

Вместе с тем, в психологии также су­ществуют и «безличные» теории лич­ности, игнорирующие феномен Я, рас­сматривающие личность лишь как совокупность образующих ее определен­ных качеств: черт (Айзенк, 1999; Маслоу, 1999), персональных конструктов (Кел­ли, 2000), моделей поведения (Бандура, 2000), смысловых установок (Асмолов, 2007), ценностей (Братусь, 1988), способностей, обеспечивающих нравствен­ное поведение (Иванников, 2010). Давая оценку (которую мы полностью разде­ляем) подобным теориям, Г. Олпорт ука­зывает на две основные причины этого теоретического игнорирования Я (Ол­порт, 2002). Первая причина состоит в том, что проблема Я – это трудная про­блема, поскольку она требует решения многих важных вопросов, касающихся терминологии, эмпирических критериев отнесения того или иного субъективно­го опыта к Я, философских представле­ний о природе человека. Вторая причина заключается во влиянии на психологию философии позитивизма, согласно кото­рой ученые в своих теоретических рас­суждениях должны воздерживаться от логически и эмпирически необоснован­ных высказываний и использования не поддающихся эмпирической операционализации понятий. Поэтому психологи предпочитают вместо Я употреблять сло­ва человек или субъект. Но, как считает Г. Олпорт, «полная теория личности не может отвернуться от этой трудной проблемы субъективной природы Я, она должна встретиться с ней лицом к лицу … бегство непозволительно» (Олпорт, 2002, С. 242).

Мотивационная направленность как неотъемлемая составляющая личности

Поскольку предметом научной пси­хологии может быть только эмпириче­ское Я, У. Джемс далее предлагает более широкое определение психологиче­ской реальности личности, тесно свя­занной теперь уже только с эмпириче­ским Я. «Эмпирическое Ego в наиболее широком смысле слова есть общий итог того, что человек может назвать своим» (Джемс, 2003, С. 185). Очевидно, что это определение нуждается в дополнитель­ных разъяснениях по двум основным ас­пектам: что означают слова «общий итог того» и «назвать своим».

К общему пониманию того, что чело­век может назвать своим, У. Джемс отно­сит очень широкий и разнородный круг как материальных, так и нематериаль­ных реальностей, которые он называет элементами или предметами. Например, такими элементами могут быть тело че­ловека, его дом, репутация, творческие произведения, работа, моральные цен­ности, убеждения, мысли, чувства и мно­гое другое.

Назвать своим человек может не лю­бой элемент, а только тот, который явля­ется высоко значимым для него в такой степени, что сознается им как неотъем­лемая часть его эмпирического Я. Поэто­му «провести черту между тем, что чело­век называет самим собой и что просто обозначается словом «мое», затрудни­тельно. Наши чувства и действия отно­сительно вещей, принадлежащих нам, очень сходны с чувствами и поступками, затрагивающими нас самих. Наше до­брое имя, дети или произведения наших рук могут быть нам столь же дороги, как собственное наше тело. Посягательства на них могут вызывать точно такие же чувства и деяния, как непосредственное нападение на нас самих» (Джемс, 2003, С. 185). Но, если какой-то элемент не яв­ляется значимым для человека, пусть та­ковым будет даже его собственное тело, то он не назовет его своим. Как пишет У. Джемс, люди «неоднократно отрека­лись от собственного тела и взирали на него как на внешний покров, одеяние или как на тюрьму, сделанную из грязи, из которой они были бы рады когда-ни­будь освободиться. Отсюда уже видно, что мы имеем дело с зыбким материа­лом: один и тот же предмет рассматри­вается то как неотъемлемая часть «мое­го», то просто как наш придаток, а иной раз так, словно у нас с ним нет ничего общего» (Джемс, 2003, С. 185).

Все значимые элементы, являющие­ся неотъемлемыми составляющими эм­пирического Я человека, В. Джемс раз­деляет на три группы, образующие три структурные части личности, которые он называет материальное Я, социаль­ное Я и духовное Я.

В материальное Я включаются мате­риальные элементы, к которым обыч­но, но не всегда, относятся тело челове­ка, его одежда, семья, дом, материальные продукты его личного труда. «Все эти вещи различных порядков являются для нас предметом инстинктивного пред­почтения и сливаются с наиболее важ­ными практическими интересами на­шей жизни. Мы все слепо стремимся заботиться о нашем теле, прикрывать его как можно более красивой одеждой, заботиться о наших родителях, жене и детях и созидать себе свой собственный дом … Наиболее же с нами срастается та часть нашего достатка, которая пропи­тана трудовым потом. Редкий человек не почувствует себя лично уничтожен­ным, если плод физических либо умст­венных трудов всей его жизни, скажем, какая-нибудь энтомологическая коллек­ция или обширная рукопись, внезапно подвергнется уничтожению» (Джемс, 2003, С. 187).

Социальное Я, по определению У. Джемса, это «то, чем признают данно­го человека окружающие» (Джемс, 2003, С. 188). К элементам социального Я от­носятся, прежде всего, черты личности, ценности, правила и нормы поведения, сформировавшиеся у человека под вли­янием его ближайшего окружения: ро­дителей, учителей, друзей и др., считаю­щих эти качества значимыми для него. И, поскольку человеку небезразлично мнение о себе других людей, поскольку «мы имеем прирожденное желание при­влекать к себе внимание посторонних и производить на ближних выгодное впечатление», все эти значимые для окружающих качества могут стать таковыми и для самого человека в такой сте­пени, что он может назвать их своими (Джемс, 2003, С. 188). В последующих те­ориях личности это прирожденное же­лание, опираясь на которое у человека можно сформировать социально жела­тельные качества, становящиеся высо­ко значимыми и для него самого, стало обозначаться как базовая потребность в положительном отношении человека к себе со стороны других людей (Rogers, 1959) или как базовая потребность в признании (Маслоу, 1999). У. Джемс считает, что каждый человек имеет не­сколько социальных Я. Их количество определяется тем, «сколько существует отдельных групп или кружков, о мнении которых он заботится ... Мы перед деть­ми обнаруживаем себя совсем с иной стороны, чем перед клубными сотрапез­никами, стараемся казаться по-разному тем, кого мы сами нанимаем работать для нас, и перед теми, кто нанимает нас, а с друзьями мы держимся иначе, чем с первой и второй группой» (Джемс, 2003, С. 188–189).

К элементам духовного Я относятся значимые для человека объекты созна­ния, критерием которых может служить субъективное переживание деятельно­го участия в них его чистого Я. «Чем больше в наших состояниях сознания оказывается деятельного чувствования, тем более они кажутся нам централь­ными частями нашего духовного Ego. Истинный центр или ядро нашего Ego, насколько мы знаем о нем, самое свя­тилище нашей жизни, есть то чувство деятельного состояния, которым обладают некоторые наши внутренние со­стояния. Это чувство деятельности нере­дко принималось за непосредственное раскрытие или откровение живой суб­станции нашей души» (Джемс, 2003, С. 191). На основе этого критерия к эле­ментам духовного Я можно отнести, на­пример, идеи, ценности, смыслы, уста­новки, выработанные самим человеком, и являющиеся, как сказал бы Э. Фромм, результатом его «неотчужденной про­дуктивной активности» (Фромм, 1993, С. 97), и поэтому ставшие его собствен­ными убеждениями.

Таким образом, У. Джемс в своем определении эмпирического Я рас­ширяет круг феноменов, относящихся к личности, включая в него также эле­менты, неразрывно связанные с Я и вы­соко значимые для человека. Впослед­ствии данная точка зрения получила поддержку и у других теоретиков лич­ности, которые использовали для обо­значения этой неразрывной связи та­кие содержательно сходные термины, как «эго-идентичность» (Эриксон, 2000) и «proprium» (Олпорт, 2002).

В связи с включением в состав эмпи­рического Я значимых для человека эле­ментов, перед У. Джемсом возникает сле­дующий вопрос: как можно определить элементы, которые являются для челове­ка значимыми, и как их можно отделить от незначимых. С его точки зрения, это можно сделать, опираясь на два основ­ных критерия.

Первый критерий значимости эле­ментов – их тесная связь с самооцен­кой человека, проявляющаяся в том, что, если с этими элементами все об­стоит благополучно, то человек испытывает общее чувство довольства со­бой, если неблагополучно, – то у него возникает общее чувство недовольства собой. «Если эти предметы возрастают и процветают, то вместе с тем и то, что мы называем термином «мое», торжест­вует, если же они колеблются и чахнут, оно чувствует себя подавленным. Конеч­но, не все предметы отражаются одина­ково болезненно или радостно в этом Ego, но все оказывают на него воздейст­вие одним и тем же путем» (Джемс, 2003, С. 186). Например, при значимости для человека такой характеристики тела, как вес, соответствие его веса какому-то определенному уровню вызовет у него чувство довольства собой, а отклонение – чувство недовольства. Если значимым элементом является репутация челове­ка, то любое ее изменение в направле­нии благополучия или неблагополучия также будут сказываться на самооценке. И тогда на основании данного критерия можно сделать вывод, что вес тела и репутация являются значимыми элемента­ми эмпирического Я человека, которые он может назвать своими.

Второй критерий состоит в том, что значимые элементы являются предме­тами интересов и забот человека, побу­ждают его к поступкам, направленным, в терминологии В. Джемса, на самообеспечение его существования. «Если бы наше сознание не было чем-то большим, чем акт голого познания, и если бы оно не отдавало предпочтения некоторым из объектов, размещаемых в известной последовательности, оно не могло бы надолго обеспечить за собой существо­вание … Начать с того, что каждая душа для самого своего существования долж­на обладать известным минимумом эго­изма в виде инстинктов к обеспечению своего телесного существования … То же замечается относительно представ­лений о нашей личности, слагающихся в чужих умах. Я бы не существовал те­перь, если бы не обладал чувствитель­ностью к выражениям одобрения и порицания, читаемых на лицах тех людей, среди которых протекает моя жизнь … По той же причине мои духовные силы интересуют меня лично несравненно более, чем наблюдаемые в посторонних людях. Я бы вовсе не существовал, если бы не совершенствовал в себе умствен­ные силы и не предохранял их от упад­ка» (Джемс, 2003, С. 205–206).

Вернемся к предыдущим примерам. Если мы замечаем, что вес человека и его репутация являются предметами его желаний, интереса и заботы, и это проявляется в направленности его де­ятельности на то, что он каждый день взвешивается, тщательно следит за сво­им питанием, и его все время беспокоят мысли о своей репутации, о том, как ее поддержать и не уронить, то появляет­ся еще одно основание считать эти эле­менты значимыми, элементами, кото­рые человек может назвать своими.

На основании предлагаемого У. Джем­сом описания второго критерия, исполь­зуя современную психологическую тер­минологию, значимые элементы можно рассматривать в качестве предметов мо­тивационной направленности лично­сти. Поскольку согласно общепринятым в психологии представлениям именно мотив побуждает субъекта к направлен­ной деятельности по отношению к ка­ким-то предметам [1], благодаря чему они, как указывает У. Джемс, становятся пред­метами его желаний, интересов и забот. Из этого следует важный вывод о том, что к психологической реальности лич­ности также относится факт мотиваци­онной направленности человека на значимые для него предметы.

Эта идея В. Джемса в ее современ­ной трактовке прочно укоренилась в психологии и успешно используется в ряде известных теорий для объяснения психологической индивидуальности личности. Например, в теории А. Адле­ра индивидуальность личности, внеш­не проявляющаяся в характере, описы­вается как индивидуальный жизненный стиль, который есть ничто иное, как относительно устойчивый способ реали­зации человеком двух базовых моти­вов, определяющих направленность его жизни: стремления к достижению пре­восходства над другими людьми и чувства общности (Адлер, 1997). В теории Э. Фромма одной из образующих пси­хологическую индивидуальность лич­ности (наряду с темпераментом и спо­собностями) является характер, основу которого определяют так называемые схемы ориентации и поклонения, зада­ющие мотивационную направленность личности (Фромм, 1993). С точки зрения Г. Олпорта индивидуальность личности образуют общие и индивидуальные чер­ты, которые, согласно их определению, представляют собой нейропсихологи­ческие мотивационные структуры, обладающие способностью «инициировать и направлять» внешне наблюдаемые ха­рактерные для этих черт формы поведе­ния (Олпорт, 2002, С. 381). Как считает А.Н. Леонтьев, индивидуальность лично­сти определяется иерархически органи­зованной структурой мотивов деятель­ности человека, которые определяют «богатство связей индивида с миром» (Леонтьев, 1975, С. 218). С.Л. Рубинштейн считал, что индивидуальность личности проявляется в ее характере, представляющем собой «относительно устойчивые свойства личности, которые определяют ее качественное своеобразие и выража­ют ее направленность», а также способы реализации этой направленности (Ру­бинштейн, 1989, С. 224). Он специально поясняет, что, «определяя господствую­щие побуждения, характер может выра­зиться как в целях, которые человек себе ставит, так и в средствах или способах, которыми он их осуществляет, как в том, что он делает, так и в том, как он это де­лает, т.е. характер может выразиться как в содержании, так и в форме поведения» (Рубинштейн, 1989, С. 225).

Осознанность самоопределения в иерархии мотивационной направленности как существенная характеристика личности

С точки зрения У. Джемса, значимые предметы мотивационной направлен­ности личности могут вступать в проти­воречия друг с другом. Поэтому человек объективно сталкивается с необходимостью осознанного самоопределения их значимости для самого себя. «Когда представляется широкий выбор для же­ланий, то наша материальная природа ограничивается только одним из этих многих, представляющихся нам благ, то же замечается и в области выбора нами эмпирических Ego. Я часто становлюсь лицом к лицу с необходимостью остано­виться на одном из моих опытных Ego, устранив остальные. Не потому, что я не хотел бы, если бы мог, быть сразу и здо­ровым, и красивым, и щеголем, и сила­чом, и миллионером, и остряком, и bon-vivant, и покорителем женских сердец, и философом, и филантропом, и госу­дарственным деятелем, и воином, и ис­следователем Африки, и модным поэ­том, и святым. Деятельность миллионера не совмещается с подвижничеством свя­того, бонвиван едва ли может ужиться в одной шкуре с филантропом, а фило­соф и покоритель сердец плохо ужи­ваются под одной оболочкой. Столь различные свойства могут казаться сов­местимыми только в ранней юности. Но для того, чтобы осуществить в действи­тельности хотя бы одно из этих свойств, все остальные должны быть более или менее подавлены. Таким образом, тот, кто стремится реализовать свою самую настоящую, наиболее сильную и глубо­кую личность, должен тщательно прове­рить этот список, отметить тот путь, на котором он может ожидать успеха. Бла­годаря этому, все другие Ego утратят действительность, кроме одного, судьба ко­торого действительна … Таким образом, здесь мы видим строгий образчик того душевного отбора, о котором мы гово­рили ранее. Наша мысль, беспрестанно решающая, какой из множества одно­родных предметов, представляющихся ей, должен быть реальным, здесь точно так же делает выбор одного из многих возможных Ego или характеров, и затем уже не считает постыдным, если по­терпит неудачи в остальных возможных Ego, которые ею не признаны сознатель­но принадлежащими ей … Таким обра­зом, наше самочувствие в этом мире вполне обусловливается тем, чем мы жаждем стать, или тем, что мы жаждем сде­лать» (Джемс, 2003, С. 196–197).

Как считает У. Джемс, в результате та­кого осознанного самоопределения все элементы, которые человек может на­звать своими, образуют определенную иерархию по степени их значимости для него, а, следовательно, по степени их связи с эмпирическим Я. В его личности появляются элементы, которые человек может назвать своими в большей степе­ни, и поэтому они более тесно связаны с его эмпирическим Я, а также такие эле­менты, которые ассоциируются с ним в меньшей степени. Например, у людей, считающих для себя наиболее высоко значимыми элементы материального Я, на первом месте по значимости может оказаться собственное здоровье, семья, дети и др. Существуют люди, у которых наибольшую значимость приобретают элементы социального Я. Например, для них значимо быть человеком чести, ин­теллигентным, порядочным, успешным, и все это ради того, чтобы иметь соци­альное признание, соответствовать ожи­даниям определенных людей. Наконец, среди представителей творческих про­фессий (ученых, философов, деятелей искусства, изобретателей и пр.) можно встретить людей, ставящих во главу угла элементы своего духовного Я.

О наличии у человека указанной ие­рархии может свидетельствовать разная степень связи элементов эмпирическо­го Я с самооценкой человека и его раз­ная степень интереса, заботы и внима­ния по отношению к ним. Очевидно, что для разных людей наиболее значимыми могут оказаться самые разные элементы эмпирического Я. Однако У. Джемс счи­тает, что для каждого человека должна быть предпочтительна такая иерархия, в которой наиболее значимыми являются элементы его духовного Я. Затем по убыванию степени значимости должны следовать элементы социального Я и в последнюю очередь – материального Я. «Кто не способен поступиться некото­рою долей таких благ, как пища, питье, тепло и сон, ради преуспеяния в мире, тот считается жалким созданием. В свою очередь, социальное Ego как целое ста­вится выше, чем материальное Ego во всей его совокупности. О нашей чести, друзьях и общественных обязанностях мы должны заботиться более, чем о це­лости нашей шкуры и имущественном нашем благосостоянии. Духовное же Ego представляется драгоценным и стоящим выше всех настолько, что всякий из нас лучше лишатся друзей, доброй славы, имущества и самой жизни, чем утратит это Ego» (Джемс, 2003, С. 202).

С нашей точки зрения, осознанное са­моопределение человека в иерархии его собственной мотивационной направ­ленности является существенной харак­теристикой личности. Именно благода­ря ей, личность становится субъектом собственной жизни, определяющим ее направленность. Указание У. Джемса на важность этой характеристики стано­вится особенно понятным после рассмо­трения теорий личности, неотъемлемым компонентом которых является неосоз­наваемая или неадекватно осознаваемая мотивационная направленность, задава­емая, например, вытесненными влече­ниями Оно (Фрейд, С. 1989), базовыми мотивами достижения превосходства и чувства общности (Адлер, 1997), компен­саторными влияниями со стороны Тени и Анимы/Анимуса (Юнг, 1994). Очевид­но, что человек с неосознаваемой или неадекватно осознаваемой мотивацион­ной направленностью не является субъ­ектом собственной жизни. Напротив, его жизнь, подобно объекту или марионетке, направляется неведомыми ему мотивами. Возможно по этой причине У. Джемс счи­тал, что к таким людям не стоит приме­нять термин «личность».

С данной характеристикой личности также согласны многие последующие те­оретики личности. В теории Э. Фромма идеал развития личности – это продук­тивная личность. Ее мотивационная направленность задается так называемы­ми продуктивными схемами ориентации и поклонения, которые вырабатываются людьми исключительно самостоятельно на основе их собственного опыта и раз­ума, что соответствует сущности чело­века. В результате эти схемы становятся объектами их рациональной веры, кото­рая есть «твердое убеждение, основан­ное на продуктивной интеллектуальной и эмоциональной активности» (Фромм, 1993, С. 158). По мнению В. Франкла, личность в ее высшем духовном прояв­лении обязательно предполагает самоопределение в смыслах своей жизни, по­скольку «человек — это меньше всего продукт наследственности и окружения; человек в конечном счете сам решает за себя!» (Франкл, 1990, С. 109). С точки зре­ния К. Роджерса, личности полноценно функционирующего человека обязательно должна быть свойственна такая черта, как внутренний локус, который означает склонность человека к самоопределению своей жизни на основе собственного, адекватно осознаваемого опыта (Род­жерс, 1994). По А. Маслоу, самоопределе­ние присуще всем самоактуализирован­ным людям, которых он характеризует как полноценно развивающихся или пси­хологически здоровых. «Каждый из них сам формирует свои мнения и сужде­ния, сам принимает решения и сам отве­чает за них, сам определяет и проклады­вает свою дорогу в жизни» (Маслоу, 1999, С. 235). С.Л. Рубинштейн пишет: «Лично­стью в специфическом смысле этого сло­ва является человек, у которого есть свои позиции, свое ярко выраженное созна­тельное отношение к жизни, мировоз­зрение, к которому он пришел в итоге большой сознательной работы … Личностью является лишь человек, который от­носится определенным образом к окру­жающему, сознательно устанавливает это свое отношение так, что оно выявляется во всем его существе… внутренне в нем всегда есть что-то активное, наступательно-утверждающее» (Рубинштейн, 1989, С. 241–242). В работах А.Н. Леонтьева де­лается специальный акцент на двух эта­пах формирования личности, связывае­мых с двумя ее рождениями. «Личность действительно рождается дважды: пер­вый раз – когда у ребенка проявляются в явных формах полимотивированность и соподчиненность его действий …, вто­рой раз – когда возникает его сознательная личность» (Леонтьев, 1975, С. 211). Первое рождение личности начинается в дошкольном возрасте и продолжается до подросткового. Критерием этого ро­ждения является формирование у ребен­ка определенной иерархии социальных по своей природе мотивов. Данный этап «может быть назван этапом стихийного, не направляемого самосознанием скла­дывания личности. На этом этапе … про­цесс формирования личности, однако, не заканчивается, он только подготавлива­ет рождение сознающей себя личности» (Леонтьев, 1975, С. 211). Второе рожде­ния личности обычно происходит уже после подросткового возраста. Оно пред­полагает сознательное участие самого человека в формировании собственной личности. На этом этапе «сознание уже не может оставаться ориентирующим лишь те или иные действия субъекта, оно должно также объективно отражать ие­рархию их связей, процесс происходя­щего подчинения и переподчинения их мотивов» (Леонтьев, 1975, С. 212). Г. Ол­порт также полагает, что именно в под­ростковом возрасте формируется созна­тельная направленность личности на достижение отдаленных, долговременных жизненных целей, которая обозна­чается им как проприативное стремле­ние (Олпорт, 2002).

Выводы

Результаты исследования позволяют сделать следующие выводы:

  1. С точки зрения У. Джемса, психо­логическая реальность личности включает в себя в качестве осново­полагающего феномен Я человека, а также неразрывно связанный с ним факт его иерархически ор­ганизованной мотивационной на­правленности, которая формируется при его сознательном самоопределе­нии.

  2. Показано, что данные представления У. Джемса выдержали проверку вре­менем, они оказались востребованы целым рядом известных теоретиков личности, особенно теми, для кото­рых сознание является предметом на­учной психологии.

  3. Непрекращающийся интерес теоре­тиков личности к работам У. Джемса свидетельствует о его непреходящем вкладе в представления о личности как психологической реальности.

Примечания:

1.В данной статье мы используем понятие мотива предельно широко, как оно зачастую и используется в психологической литературе, «для обозначения совокупности психологических образований и процессов, побуждающих и направляющих поведение на жизненно важные условия и предметы» (Вилюнас, 2006, С. 7).

Литература:

Адлер А. Наука жить. – Киев : Port-Royal, 1997.

Айзенк Г.Ю. Структура личности. – Санкт-Петербург : Ювента; Москва : КСП+, 1999.

Асмолов А.Г. Психология личности: культурно-историческое понимание развития человека. – Москва : Смысл, Академия, 2007.

Бандура А. Теория социального научения. – Санкт-Петербург : Евразия, 2000.

Берн Э. Игры, в которые играют люди. Психология человеческих взаимоотношений; Люди, которые играют в игры. Психология человеческой судьбы. – Москва : Прогресс, 1988.

Братусь Б.С. Аномалии личности. – Москва : Мысль, 1988.

Вилюнас В.К. Психология развития мотивации. – Санкт-Петербург : Речь, 2006.

Джемс У. Психология. – Москва : Педагогика, 1991.

Джемс У. Научные основы психологии. – Минск : Харвест, 2003.

Иванников В.А. Основы психологии : курс лекций. – Санкт-Петербург : Питер, 2010.

Келли Дж. Теория личности. Психология личных конструктов. – Санкт-Петербург : Речь, 2000.

Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. – Москва : Политиздат, 1975.

Мадди С. Теории личности: сравнительный анализ. – Санкт-Петербург : Речь, 2002.

Маслоу А. Мотивация и личность. – Санкт-Петербург : Евразия, 1999.

Олпорт Г. Становление личности: избранные труды. – Москва : Смысл, 2002.

Роджерс К. Клиент-центрированная психотерапия: теория, современная практика и применение. – Москва : Психотерапия, 2007.

Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии: В 2 тт. Т. II. – Москва : Педагогика, 1989.

Франкл В. Человек в поисках смысла : сборник. – Москва : Прогресс, 1990.

Фрейд З. Введение в психоанализ : лекции. – Москва : Наука, 1989.

Фрейджер Р., Фейдимен Д. Личность: теории, эксперименты, упражнения. – Санкт-Петербург : прайм-ЕВРОЗНАК, 2001.

Фромм Э. Психоанализ и этика. – Москва : Республика, 1993.

Холл К., Линдсей Г. Теории личности. – Москва : КСП+, 1997.

Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности. – Санкт-Петербург : Питер, 1997.

Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. – Москва : Прогресс, 1996.

Юнг К. Психология бессознательного. – Москва : Канон, 1994.

Юнг К. Тэвистокские лекции. – Москва : Рефл-бук; Киев : Ваклер, 1998.

Gross R.D. Psychology: The Science of Mind and Behaviour. — L., Sidney, Auckland: Hodder and Stoughton, 1992.

Rogers, C.R. A Theory of Therapy, Personality and Interpersonal Relationships as Developed in the Client-Centered Framework / S. Koch (ed.). Psychology: a Study of a Science. — New York: McGrow Hill, 1959. — V. 3. — Р. 184-256.
Для цитирования статьи:

Капустин С. А.Вклад У. Джемса в представления о личности как психологической реальности. // Национальный психологический журнал. 2017. № 1. c.64-71. doi: 10.11621/npj.2017.0108

Скопировано в буфер обмена

Скопировать