Профориентация в системе социального волонтерства

Пряжников Николай Сергеевич Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

Алмазова Ольга Викторовна Федеральный научный центр психологических и междисциплинарных исследований, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

Чурбанова Светлана Михайловна

Проблема исследования, уточнение понятий «волонтер» и «человек, особо нуждающийся в помощи»

Смысл социального волонтерства в до­бровольной помощи особо нуждающим­ся людям: больным, инвалидам, старикам, жертвам террористических актов и на­силия, беженцам и пр. на бескорыстной основе (Джумагалиева, 2011; Кострикин, 2010; Олчман, Джордан, 1997; Потапова, 2007). В таком понимании волонтерами не являются врачи, психологи-консуль­танты, психотерапевты, пожарники, спа­сатели, военные, поскольку они получа­ют зарплату за свою, несомненно, очень важную и непростую работу.

Однако сами понятия «волонтер» и «человек, остро нуждающийся в помо­щи» до конца не определены. Понятие «социальный волонтер» во многом пока еще противоречиво как на психологиче­ском уровне, так и на уровне его норма­тивно-правового статуса. Например, мо­жет ли считаться волонтером человек, который реально помогает другим, ока­зывая первичную медицинскую помощь, но сам при этом не имеет соответству­ющей квалификации и компетенции для соответствующей работы? Или, другой пример – можно ли считать волонтером человека, который до конца не осозна­ет значимости оказываемой другим лю­дям помощи, когда он участвует в волонтерских акциях скорее «за компанию» со своими одноклассниками или однокурс­никами, реально помогая нуждающимся, но делая это не из добрых побуждений, а лишь для того, чтобы его не считали «черствым», «равнодушным», «ленивым», при этом в душе, быть может, и, проклиная себя и своих друзей за такую («непо­нятную» ему самому) активность.

Наиболее сложный пример – является ли волонтером человек, осознающий аб­сурдность своих искренних благородных устремлений помогать конкретным лю­дям на фоне недостаточного внимания государства по отношению к тысячам и миллионам таких же нуждающихся. Здесь можно вспомнить многочисленные призывы известных людей (далеко не бедных, судя по их популярности и стату­су) – собрать «с миру по нитке» на опера­цию ребенку, «без чего он может просто умереть». И это происходит в общест­ве, где тысячи долларовых миллионеров и миллиардеров покупают себе бестолко­вые безделушки (яхты, дворцы, роскош­ные авто и т.п.) за десятки и даже сотни миллионов долларов. Нехитрые арифме­тические расчеты показывают, что за та­кие деньги можно было бы спасти тысячи детей, нуждающихся в сложных и доро­гостоящих операциях…

Быть может, разновидностью ново­го социального волонтерства могла бы стать активность молодых людей, на­правленная на «воспитание» и «перево­спитание» миллионеров и миллиардеров, на пробуждение их совести и сострада­ния, а может, и на побуждение «государевых людей» к совершенствованию за­конодательства и развитию социальных гарантий в деле помощи нуждающимся людям? А еще лучше – на культивирова­ние идеи сокращения числа таких нуждающихся через повышение уровня жизни разных категорий населения, в разных регионах страны…

Но для самих волонтеров важен и другой смысл – возможность проявлять и развивать свои самые добрые чувства, помогая другим людям, чтобы на этой основе повысить чувство собственного достоинства и ощутить себя состоявшей­ся личностью. Здесь уместно вспомнить и рассуждения А.Г. Асмолова о «культуре достоинства», суть которой выражается в том, чтобы делать добрые дела «просто так», а не «потому что…», т.е. не ради ка­кой-то «выгоды» для себя (последнее уже больше соотносится с «культурой полез­ности»). Чем чаще человек делает что-то «просто так», ориентируясь на саму идею бескорыстного добра, тем в большей сте­пени он может считаться зрелой лично­стью (Асмолов, Нырова, 1993).

Не менее сложные вопросы возни­кают и с определением «людей, осо­бо нуждающихся в помощи». Например, всегда ли человек, реально нуждающий­ся в помощи, захочет ее получать от ко­го-то. Нам известны случаи с пенсионе­рами, получающими в провинциальном городе нищенскую пенсию, но принци­пиально отказывающимися от любой ма­териальной поддержки, будучи гордыми людьми. Есть немало людей (особенно, старшего поколения), которые искренне считают, что помогать им должны не во­лонтеры, а реально действующая система государственного медицинского и социального обеспечения, что выплачиваться им должны достойные пенсии (как в «ци­вилизованных странах») и т.д. Их глав­ные аргументы заключаются в том, что, во-первых, они бескорыстно отдали луч­шие свои годы родной стране (работая в народном хозяйстве или сражаясь за Ро­дину) и, во-вторых, Россия является до­статочно богатой страной и может себе позволить не экономить на пенсионерах и инвалидах, тем более, что в стране до­вольно много долларовых миллионеров и миллиардеров. На этом фоне любые «пожертвования» могут восприниматься частью реально нуждающихся людей как «унизительные подачки».

Если нуждающийся человек и прини­мает волонтерскую помощь, он может во внутреннем плане сильно переживать свое «падение», свою зависимость от раз­личных «благодетелей». Некоторые гор­дые люди, реально нуждающиеся в под­держке, воспринимают такую ситуацию, как своеобразное «предательство» обще­ства, если вместо гарантированной под­держки (государственной, а не волонтер­ской) они зависят от благосклонности благотворительных фондов и организа­ций или от счастливого стечения обстоя­тельств, когда именно в их районе (горо­де или регионе) кто-то о них вспомнит. Правда, даже гордые люди, остро нужда­ющиеся в помощи, все же с благодарно­стью принимают простое человеческое участие, заботу и внимание по отноше­нию к себе. Быть может, именно в этом и состоит настоящая волонтерская под­держка?

Итак, мы можем уточнить задачу ис­следования. Нам надо ответить на следу­ющие вопросы:

1. Кого можно считать «социальным во­лонтером» и каковы его сущностные характеристики?

2. Какого человека можно считать имен­но «особо нуждающимся в волонтер­ской помощи»?

3. Что является наиболее существенным психологическим условием, позволя­ющим преодолевать самые сложные жизненные ситуации для большинст­ва людей?

Сложность данных вопросов не по­зволяет решить их сразу, используя, на­пример, какую-то «апробированную» методику. Важно еще уточнить сам пред­мет нашего исследования – термины «волонтер» и «человек, остро нуждаю­щийся в помощи». Для этого наиболее подходящими мы сочли анализ доку­ментов «Положения о социальном во­лонтерстве», соответствующих исследований, опроса студентов (наиболее активных участников волонтерских ак­ций) и их представлений о сущности во­лонтерства.

Профессиональное и личностное самоопределение как условие гармонии человека с миром и самим собой

Сложные жизненные ситуации часто бывают связаны с конфликтами, фру­страциями, страхами, стрессами (ди­стрессами) (Василюк, 1984; Селье, 1992), «эмоциональным выгоранием» (Пряжников, Ожогова, 2014), «биографически­ми кризисами» (Ахмеров, 1994), с состоя­ниями «отчаяния» и «утратой жизненных смыслов» (В. Франкл), «утратой идентич­ности» (Эриксон, 2000), с иррациональ­ными влечениями и различными зависи­мостями (алкогольной, наркотической, компьютерной) и др.

Интересны рассуждения Г. Селье, ко­торый в качестве «главного способа профилактики и преодоления дистрес­са» предлагает выбрать себе любимую профессию и «быть с ней на дружеской ноге», чтобы она позволяла человеку ре­ализовать себя на общее благо, и тогда все остальные невзгоды отойдут на вто­рой план (Селье, 1992, С. 90–92). По­хожие рекомендации дает и Э. Фромм, призывая преодолевать «отчужденный характер» с помощью главного дела жизни – любимой и социально ценной профессии (Фромм, 1990). В. Франкл, рассуждая о целостности человеческой жизни, связывает ее с обретением осо­бого смысла, когда прошлое, настоящее и будущее взаимодополняют друг друга, и когда прежние ошибки человек готов переосмыслить и обрести, таким обра­зом, новый опыт (Франкл, 1990), а это уже близко к идее планирования сво­ей жизни и карьеры. Дж. Роулз выделяет в качестве «первичной ценности» чувст­во собственного достоинства.

Интересны также рассуждения Р.А. Ах­мерова о преодолении сложных жизнен­ных ситуаций – «биографических кри­зисов». Он считает, что важнейшими условиями преодоления таких кризисов является следующее:

1. деятельность, позволяющая человеку полноценно реализовать свой потен­циал в любимой работе;

2. трудовая деятельность, препятствую­щая опустошенности, связанной с бес­толковой и социально сомнительной работой;

3. планирование жизни и карьеры та­ким образом, чтобы эти планы всегда были оптимистичными и реализуемы­ми (Ахмеров, 1994).

Похожие идеи, связанные с важной ролью профессионального труда в пре­одолении сложных жизненных ситуаций можно найти у многих других авторов (Зеер, 2006; Климов, 1998; Пряжников, 2016; Сыманюк, 2005 и др.). Понятно, что и эту идею социальной реабилитации трудом нельзя доводить до абсурда. Надо помнить о том, что по-настоящему раз­вивает и облагораживает не любой труд (рутинный, изнурительный), а именно труд творческий и разнообразный, способствующий развитию «гармонично развитого индивида» (по К. Марксу).

Таким образом, можно отметить, что большинство авторов, так или ина­че, связывают преодоление сложных жизненных ситуаций с выбором при­влекательной (в идеале – любимой) профессии и планированием оптими­стичных жизненных и профессиональ­ных перспектив. Это касается не только подростков, для которых профессио­нальное самоопределение – новообразование «ведущей деятельности», но и взрослых, для которых «ведущей деятельностью» уже является профессиональный труд (как «главное дело жиз­ни»). К этому можно добавить и то, что для многих пожилых людей «ведущей деятельностью» является осмысление прожитого и «свершенного» (или «не свершенного») в плане самореализации (или в «недосамореализации») через «ве­дущую деятельность».

Это означает, что главной причиной отчаяния многих людей, остро нужда­ющихся в волонтерской поддержке (на разных этапах жизни), является утрата жизненного и карьерного оптимизма, как при планировании жизни, так и при ее осмыслении. Основным («генераль­ным») направлением помощи таким лю­дям должна стать именно профориен­тация или ее элементы, совмещенные с другими видами социально-медико-пси­хологической помощи.

Социальное волонтерство и «границы» его использования в представлениях студентов

Мы проанализировали более двадца­ти «Положений о социальном волонтер­стве» (касающихся отдельных регионов, конкретных центров и образовательных учреждений) и лишь в пяти из них нашли упоминание о профориентации. Только в одном положении мы обнару­жили термин «профориентационное во­лонтерство» (Андреев, 2014).

Нередко вопросы трудоустройства молодежи рассматриваются в рамках «корпоративного волонтерства» (Крей­нин, Власова, Белановский, 2016).

Не нашли мы упоминаний о профо­риентации и в Федеральном законе от 11 августа 1995 г. № 135-ФЗ «О благотвори­тельной деятельности и благотворитель­ных организациях», на который часто ссылаются те, кто рассуждает о волон­терском движении. Примечательно, что на Всероссийской конференции по со­циальному волонтерству, проведенной в Тюмени в феврале 2016 года, из 66 докладов только в одном выступлении про­звучала тема профориентации (Журав­лев, 2016), хотя иногда звучали близкие темы о «социальной адаптации», о «ра­боте с мигрантами» и пр. (Программа Всероссийской конференции …, 2016). Все это позволяет сделать вывод о том, что, с одной стороны, профориентацию не исключают из общей системы волон­терского движения, но с другой стороны, ее статус недостаточно определен, имеет место ее невысокая популярность в представлениях организаторов и участников волонтерского движения.

Не утихают споры по поводу обще­го понимания и статуса социального волонтерства, причем эти вопросы являют­ся не однозначными не только в России, но и в других государствах (Борисова, 2011; Кострикин, 2009; Олчман, Джордан, 2014; Трохина, 2012; Шекова, 2002). На­пример, на уже упомянутой Всероссий­ской конференции в Тюмени, Павел Ас­тахов (бывший тогда Уполномоченным при Президенте РФ по правам ребенка) в своем выступлении «О роли и задачах волонтерского движения и реализации государственной политики в интере­сах детей» отметил, что правовой статус волонтера до конца еще не определен (Программа Всероссийской конференции …, 2016). Иногда вообще высказы­вается сомнение в том, нужен ли специ­альный закон о волонтерском движении, не будет ли он «забюрократизирован­ным» и не извратит ли он саму идею до­бровольности и бескорыстности (Рома­новская, 2013).

В связи с этим, важно выяснить пред­ставления о социальном волонтерстве самих студентов, которые (иногда вме­сте со старшеклассниками) являются юосновными субъектами волонтерско­го движения.

С помощью специальной анкеты мы опросили 111 человек, из них 22 муж­чины и 89 женщин. Часть респондентов (18 человек) – студенты старших курсов факультета психологии МГУ имени М.В. Ломоносова, остальные – слушатели фа­культета педагогического образования (ФПО) МГУ. Все они обучались по раз­ным специализациям, имели разное ба­зовое образование и возраст. По многим вопросам мы просили наших респон­дентов также оценить свою уверенность в ответах. Различия в ответах студентов оценивались с помощью непараметри­ческого критерия Манна-Уитни. В це­лом, были получены следующие резуль­таты (см. таблицу 1), отражающие общее представление студентов о социальном волонтерстве.

Табл. 1. Обобщенные результаты опроса студентов, отражающие их представления о социальном волонтерстве

Вопрос 1	Да	Нет
Есть ли у Вас опыт участия в социальном волонтерстве?	46,8 %	53,2 %
Среднее и стандартное отклонение готовности заниматься волонтерской деятельностью у респонден­тов с опытом и без опыта (в процентах)	Me=66,2 SD=20,4	Me=50,5 SD=22,7
В целом, готовность заниматься волонтерской деятельностью респондентов колебалась от 0 до 100% (Me=57,78; SD=22,89).
Вопрос 2	Да	Нет
Возможно ли «частичное волонтерство» у профессионалов?	76,1 %	23,9 %
Среднее и стандартное отклонение того, насколько можно считать профессионалов волонтерами (в процентах)	Me=71,5 SD=22,4	Me=16,6 SD=18,5
Между этими двумя группами респондентов (с разными ответами на вопрос) есть значимые различия в оценке того, насколько профессионалов можно считать волонтерами (U=98,0; p=0,000, критерий Манна-Уитни для двух независимых выборок), что является ожидаемым результатом.
Вопрос 3	Да	Нет
Нужно ли социальное волонтерство в стране с развитыми социальными программами?	84,7 %	15,3 %
Среднее и стандартное отклонение уверенности в ответе (по 10-балльной шкале)	Me=8,1 SD=1,9	Me=6,4 SD=2,3
Сами оценки уверенности в ответе значимо различаются у респондентов, дающих разные ответы на этот вопрос (U=452,0; p=0,004, критерий Манна- Уитни для двух независимых выборок). Таким образом, уверенность в ответе на этот вопрос значимо ниже у тех респондентов, которые считают, что социальное волонтерство не нужно в стране с хорошо развитыми социальными программами.
Вопрос 4	Да	Нет
Как Вы считаете, социальное волонтерство возможно вне специальной организации (как инициатива самих людей) или волонтерами обязательно кто-то должен управлять?	74,9 %	25,1 %
Среднее и стандартное отклонение уверенности в своих ответах (по 10-балльной шкале)	Me=8,7 SD=1,6	Me=7,8 SD=2,4
По критерию Манна-Уитни для двух независимых выборок нет значимых различий в оценке уверенности в ответе на этот вопрос между теми, кто ду­мает, что волонтерство возможно вне организации и теми, кто считает, что – нет (U=923,0; p=0,106).
Вопрос 5	Да	Нет
Нужна ли волонтеру специальная профессиональная подготовка?	61,1 %	38,9 %
Среднее и стандартное отклонение уверенности в своих ответах (по 10-балльной шкале)	Me=7,4 SD=2,1	Me=7,8 SD=1,7
Между этими двумя группами респондентов (с разными ответами на вопрос) также нет значимых различий в оценке уверенности в выборе варианта (U=998,5; p=0,450, критерий Манна-Уитни для двух независимых выборок).

Отвечая на вопрос, «чем принципи­ально отличается социальное волонтер­ство от общественной работы? Оцени­те по 10-балльной шкале, насколько Вы уверены в собственном ответе», студен­ты давали преимущественно следующие ответы:

1. волонтерство – это работа по жела­нию (34,2%);

2. отличается направленностью работы (31,6%);

3. волонтерство не предполагает оплаты (12,6% выборки);

4. нет отличий (12,6%);

5. мотивы и цели разные (9,0%).

Данные ответы показывают, что мно­гие респонденты не видят принципи­альной разницы между волонтерством и общественной работой. Заметим, что общественная работа кем-то организуется, а, следовательно, должна быть как- то организована и волонтерская деятель­ность. Здесь мы наблюдаем некоторое противоречие в ответах. Например, по­давляющее большинство респондентов ответили, что волонтерство не нуждает­ся в какой-либо организации (см. табл. 1, вопрос 4), а на вопрос о том, нужна ли волонтерам специальная подготовка (по­дразумевается, что кто-то должен спе­циально ее организовать и сертифицировать) большинство ответило «да» (см. табл. 1, вопрос 5).

Но нас, прежде всего, интересовали представления студентов о месте про­фориентации в социальном волонтерст­ве. Среди прочих, нашим респондентам был задан вопрос: «Назовите направле­ния работы, где могут помочь только во­лонтеры (где второстепенным являет­ся даже финансирование). Оцените по 10-балльной шкале, насколько Вы уве­рены в собственном ответе». В качестве основных направлений работы, где мо­гут помочь только волонтеры, участни­ки нашего исследования указывали та­кие варианты [1]:

1. эмоциональная поддержка и помощь пожилым людям (39,6% выборки);

2. эмоциональная поддержка и помощь больным людям (больницы, хосписы и т.п.) (30,9%);

3. работа в детских домах (13,5%);

4. помощь людям, попавшим в беду (11,7%);

5. нигде (10,8%);

6. помощь бедным (7,2%);

7. работа на крупных мероприятиях (7,2%);

8. работа в приютах для животных (5,4%);

9. там, где нет финансирования (4,5%);

10. работа с «зависимыми» людьми (алко­голь, наркотики, игры и пр.) (2,7%);

11. сохранение памяти (1,8%);

12. везде (2,7%).

При этом средняя уверенность в отве­тах была 6,7 (стандартное отклонение – 2,6).

Заметим, что специально никто из на­ших респондентов не выделил профо­риентацию как отдельное направление работы волонтеров, что в целом соот­ветствует отношению к профориента­ции, выявленному нами в ходе анали­за работ по психологии и «Положений о социальном волонтерстве» на уров­не отдельных регионов, образователь­ных учреждений и центров (см. выше). Но далее студентам были заданы «наво­дящие» вопросы о месте профориента­ции в системе социального волонтер­ства, и мы получили следующие ответы (см. табл. 2 и 3, рис. 1).

Чтобы определить, имеют ли респон­денты представление о профориента­ционной работе, мы задали им вопрос: «Проводилась ли с Вами лично профо­риентационная работа (в школе, в вузе)? Оцените по 10-балльной шкале уровень развития профориентации в стране». Ответы представлены в таблице 2.

Табл. 2. Распределение ответов респондентов о профориентационной работе в их школах

Вопрос	Да	Нет
Проводилась ли с Вами профориентационная работа?	53,2 %	46,8 %
Среднее и стандартное отклонение оценки развитости про­фориентации в России (по 10-балльной шкале)	Me=3,6 SD=1,6	Me=2,9 SD=1,9

Как видно из таблицы 2, профориен­тация в каком-либо виде проводилась с 53,2% респондентами нашей выбор­ки. Значимо различаются оценки уровня развития профориентации респонден­тами из двух групп: в первую вошли те, с которыми она проводилась, а во вторую те, у кого не было профориентации ни в каком виде (U=1107,5; p=0,023, критерий Манна-Уитни для двух независимых вы­борок).

Рисунок 1. Диаграмма разброса оценок уровня развития профориентации в России у разных групп респондентов: с кем проводилась профориентация и с кем не проводилась.

На рисунке 1 представлена диаграм­ма разброса оценок по этому вопросу для указанных групп респондентов. Вид­но, что респонденты из второй группы оценивают уровень развития профориентации в нашей стране значимо ниже, чем из первой.

Как показывают результаты (см. табл. 2), примерно с половиной респондентов какая-то профориентационная работа проводилась, но даже эти респонденты указывают на очень невысокий уровень уверенности в своих ответах (см. рис. 1). Это свидетельствует о больших пробле­мах с практической профориентацией в нашей стране, а также о том, что многие респонденты не имеют представления о том, что такое настоящая, эффективная профориентация.

Также студентам был задан и другой вопрос: «Могут ли волонтеры оказывать профориентационную помощь (и какую именно)? Оцените по 10-балльной шка­ле, насколько Вы уверены в собственном ответе». Результаты представлены в таб­лице 3.

Табл. 3. Распределение ответов респондентов о принципиальной возможности для волонтеров заниматься профориентационной работой

Вопрос	Да	Нет
Могут ли волонтеры оказывать профориентационную помощь?	77,3 %	22,7 %
Среднее и стандартное отклонение уверенности в своих ответах (по 10-балльной шкале)	Me=7,7 SD=2,1	Me=7,9 SD=2,1

Между двумя группами респондентов (с разными ответами на данный вопрос) нет значимых различий в оценке уверенности в выборе варианта (U=980,0; p=0,668, критерий Манна-Уитни для двух независимых выборок).

Учитывая результаты ответов на пре­дыдущий вопрос – об основных направ­лениях работы социальных волонтеров (см. выше) мы можем сказать, что боль­шинство респондентов плохо представ­ляют себе, что такое настоящая профо­риентационная работа. Поэтому, когда большинство респондентов (77,3%) счи­тают, что волонтеры должны заниматься профориентацией, то возникает сомне­ние в том, представляют ли они в пол­ной мере, что это такое, и какая для этого нужна подготовка самих волонте­ров? С одной стороны, мы приветствуем стремление волонтеров поддерживать развитие профориентации, пусть и на добровольном («волонтерском») уровне. Но с другой стороны, ответы наших ре­спондентов отражают несколько наив­ное представление о реальной сложно­сти профориентационной работы.

Проблема профориентационной подготовки волонтеров и «вынужденное волонтерство» профессионалов-психологов

Есть нечто общее, «роднящее» социаль­ное волонтерство и современную россий­скую профориентацию – это неопреде­ленность правового статуса и отсутствие внимания со стороны властей на фоне вы­сокой общественной значимости и усилива­ющейся потребности со стороны общества в такой работе. Эта ситуация нередко поро­ждает дилетантизм при организации внеш­не эффектных мероприятий в рамках раз­личных «проектов». Поэтому необходимо повышение качества подготовки специали­стов в области профориентации (психоло­гов, специалистов в сфере профессиональ­ного и лич¬ностного самоопределения).

Современная профориентация пред­полагает не только тестирование и оцен­ку профпригодности, но и постепенную подготовку личности к самоопределению, а, главное, – развитие готовности к нравственному и гражданскому самоопреде­лению, когда сама профессиональная дея­тельность рассматривается как важнейшее условие самореализации (в «главном деле жизни»), при обязательном сочетании личных и общественных интересов (Кли­мов, 1996; Пряжников, 2016).

Важно при этом разобраться, какие специалисты по профориентации во­стребованы. Для представителей сов­ременной «правящей элиты» профори­ентация фактически является одной из форм пропаганды «рыночных отноше­ний» (идея быстрого обогащения через «проектную деятельность») и соответст­вующей пропаганды «востребованных на рынке» профессий. Эти формы часто реализуется через эффектные и хоро­шо финансируемые мероприятия (фо­румы, конференции, круглые столы и т.п.). Появился даже термин «меропри­ятийный подход» в профориентации. Яр­ким примером этого является популяр­ная во всем мире программа WorldSkills International, предполагающая возмож­ность для школьников пробовать себя в наиболее престижных и «востребован­ных» профессиях.

Как отмечают, В.И. Блинов и И.С. Сер­геев, с момента вхождения Российской Федерации в Международное движение WorldSkills International (2012 г.) в реги­онах России осуществляется активное продвижение конкурса профессиональ­ного мастерства WorldSkills («Молодые профессионалы»). Конкурсы WorldSkills позиционируются как наиболее совре­менное, эффективное и едва ли не ис­черпывающее средство профориента­ции. Но при этом, к сожалению, часто человек рассматривается не как расту­щая и развивающаяся личность, опре­деляющая в ходе профессионального выбора свою судьбу, а всего лишь как будущий работник, выступающий своего рода приложением к современным технологиям и средствам производст­ва. Профориентация указывает ему, что нужно выбрать, «приложением» к чему именно ему предстоит стать. Так выглядит схема профессиональной ориента­ции, построенной на основе конкурсов WorldSkills Russia, в том случае, если она не дополнена другими необходимыми элементами профориентационной системы (Блинов, Сергеев, 2016).

В этом контексте волонтеры часто сами могут выступать «приложением» к разного рода эффектным профориен­тационным мероприятиям, не до кон­ца понимая сущности и сложности настоящей профориентации. Последняя предполагает постепенное формиро­вание молодого человека как полно­ценного субъекта профессионального и личностного самоопределения. Только в таком случае можно решать проблемы полноценной самореализации лично­сти (а не только «зарабатывания денег» в «престижных» на данный момент сферах, которые нравятся высшему ру­ководству), а также, выходить на слож­нейшие проблемы обретения особых смыслов, которые могут помочь человеку в случае многочисленных сомне­ний, кризисов и отчаяния. Мероприя­тия, а-ля WorldSkills International могут служить только дополнением к такой настоящей профориентации, но не его заменой.

В итоге мы видим, что сложность и важность профориентации требуют более серьезной подготовки к ней волон­теров, но пока такую (качественную) под­готовку обеспечить не удается. Возникает проблемный вопрос: быть может, лучше согласиться с тем, что волонтеры должны работать лишь как «исполнители» в про­ектах типа WorldSkills International?

Проблема «вынужденного волонтерства» среди профессионалов, занимающихся профориентацией

К сожалению, и специалисты-профес­сионалы (практики, преподаватели, уче­ные, методологи и др.) не всегда находят себе применение в сложившейся «профо­риентационной конъюнктуре». Практикам обычно не дают возможность прово­дить более сложные профконсультации, игры, дискуссии и т.п. часто по причи­не недостатка времени. Но этого време­ни хватает на тестирование, информиро­вание и другие яркие мероприятия (для отчетности). Преподаватели нередко вынуждены ориентировать студентов на сложившуюся практику. А ученые и мето­дологи, в лучшем случае, обсуждают ре­альные проблемы профориентации и ка­дровой политики в стране лишь в своем кругу, а обычно пишут скучные отчеты в рамках грантов и проектов, за получение которых нередко идет настоящая «кон­курсная» борьба («финансирование до­стается самым лучшим!»).

В такой ситуации часть профконсуль­тантов, преподавателей и профориен­тологов (ученых, методологов), помимо своей обязательной работы (а, точнее, сверх), уже по своей инициативе занима­ются настоящей профориентационной практикой или настоящими (ориенти­рованными на реальные проблемы) те­оретическими разработками. Здесь воз­никает особая проблема – нахождение времени на настоящую профориента­цию у школьников и их родителей. Это даже побудило ряд исследователей ввес­ти понятие «досуговая профориентация», в рамках которой можно себе позволить не в ущерб обязательной (и часто «за­формализованной») профориентации, выходить на более важные вопросы про­фессионального и личностного самоопределения (Пряжников, Сергеев, 2015).

Сложная проблема возникает и у спе­циалистов, занимающихся профориен­тацией. Они, с одной стороны, обяза­ны выполнять одобряемую начальством профориентационную работу, которая, к сожалению, пока еще остается на прими­тивном уровне, а, с другой стороны, что­бы не деградировать как специалисты, должны находить время и для настоящей профориентации. Это уже побуждает го­ворить о творческой самореализации профконсультантов, преподавателей и ученых-профориентологов в рамках до­сугового самоопределения школьников (Пряжников, Сергеев, 2015а).

Такое «досуговое» творчество имеет некоторые недостатки. В частности, спе­циалистам приходится работать без со­ответствующего финансирования, кол­леги и руководство могут обвинить их в дилетантизме (данные разработки «не одобрены» свыше) и пр. Имеется так­же риск, что сами практики и исследова­тели окажутся неадекватными (без кон­структивной критики и самокритики). Но есть и позитивные моменты: свобода творчества, независимость от финансирования (нет денег, зато нет и забюрокра­тизированного контроля), возможность постоянно дорабатывать свои методики и программы (не ориентируясь на огра­ниченные сроки сдачи отчетов) и др.

Однако здесь следует обозначить важные условия продуктивности такого свободного («досугового») творчества:

1. реальная обратная связь с практика­ми и коллегами (например, практи­ки апробируют наработки исследова­теля и своевременно указывают ему на удачные и сомнительные моменты, стимулируют разработчика совер­шенствовать свои наработки);

2. благожелательная творческая атмос­фера в группе творческих единомыш­ленников (когда после неизбежных ошибок не возникает желания вообще отказаться от творчества, а, наоборот, на основе моральной и интеллекту­альной поддержки единомышленни­ков находить в себе силы для последующего творчества);

3. волевые качества творческого про­фконсультанта, преподавателя или ученого, готового к творчеству даже при отсутствии коллег-единомышлен­ников;

4. чувство меры, адекватности и вну­тренние моральные запреты на «чрез­мерное экспериментирование» с са­моопределяющимися школьниками, что предполагает хорошую этическую подготовку специалиста (Пряжников, 2004).

Например, многие методики и по­собия, которые не раз переиздавались (Пряжников, 1996, 2002, 2012, 2016), мы разрабатывали фактически добровольно и, как правило, получали за них небольшие гонорары в редакциях. Но при этом мы имели реальную «обратную связь» и от профконсультантов-практиков (из многих центров страны), и от коллег- преподавателей, читающих профориентационные курсы в разных вузах, и от коллег-ученых, включая обсуждение ра­бот на различных конференциях (меж­дународных, всероссийских и регио­нальных).

Итак, мы имеем парадоксальную кар­тину, когда «волонтерами», работающи­ми добровольно (на основе внутрен­ней потребности), квалифицированно и бескорыстно (за сверхурочную работу им обычно не платят) вполне могут быть профессиональные педагоги и психоло­ги. За свою официальную зарплату они выполняют определенную работу, но у них она вызывает чувство «недореализо­ванности». Мы предполагаем, что таких специалистов, готовых к сверхнормативному и бескорыстному труду много не только в педагогике и психологии. Это позволяет, даже в условиях не всег­да качественного менеджмента на всех уровнях, оптимистично смотреть на развитие отечественного образования, науки и, в частности, на развитие профориентации на основе такого необыч­ного, и в чем-то даже «вынужденного во­лонтерства» специалистов.

Примечания:

1.Общее число более 100%, так как часть респондентов называли более, чем одну область.

Литература:

Андреев А.В. Положение о профориентационном волонтерстве в ГАОУ СПО СО «Уральский политехнический колледж – УПК» (о волонтерах- профориентаторах). Рассмотрено и утверждено на заседании Студенческого совета ГАОУ СПО СО «УПК» (протокол № 16 от 08.12.2014). – Электронный ресурс. – Режим доступа : https://infourok.ru/polozhenie-o-proforientacionnom-volontyorstve-v-volonterahproforientatorah-1037325.html  (дата обращения: 20.07.2016).

Асмолов А.Г., Нырова М.С. Нестандартное образование в изменяющемся мире: культурно-историческая перспектива. – Новгород: АО «Новгород», 1993.

Ахмеров Р.А. Биографические кризисы личности : автореферат дис. … кандидата психологических наук ; [Институт психологии РАН] – Москва,1994.

Блинов В.И., Сергеев И.С. Движение WorldSkills Russia как инструмент профориентации: выгоды и риски // Теория и практика воспитания: педагогика и психология : материалы Международной научно-практической конференции, посвященной 120-летию со дня рождения Л.С. Выготского, 7–8 июня 2016 г. – Москва : Изд-во МПСУ, 2016. – С. 249–252.

Борисова Т.С. Активность и инициативность как основа формирования социальной ответственности учащейся молодежи // Вестник ТГПУ. – 2011. – Вып. 1 (103). – С. 131–136.

Василюк Ф.Е. Психология переживания. Анализ преодоления критических ситуаций. – Москва : Изд-во МГУ, 1984.

Джумагалиева Г.Р. Внедрение волонтерской практики в процесс подготовки бакалавров социальной работы // Многоуровневая подготовка в вузе: современные проблемы, инновационные технологии обучения : материалы III научно-методической конференции, 29–30 марта 2011 г. / науч. ред. Стефанова Г.П. – Астрахань : Изд. дом «Астраханский университет», 2011.

Журавлев Р. Профессор Пряжников на тюменской конференции волонтеров. Как получилось, что в стране с богатейшими ресурсами, нет денег на лечение детей? – Электронный ресурс. – Режим доступа : https://park72.ru/socium/85463  – (дата обращения: 24.05.2016).

Зеер Э.Ф. Психология профессионального развития. – Москва : Академия, 2006.

Зинченко В.П., Смирнов С.Д. Методологические вопросы психологии. – Москва : Изд-во МГУ, 1983.

Климов Е.А. Введение в психологию труда. – Москва : Культура и спорт, ЮНИТИ, 1998.

Климов Е.А. Психология профессионального самоопределения. – Ростов-на-Дону : Феникс, 1996.

Кострикин А. В. Социальная активность и самоорганизация молодежи как фактор социальной адаптации // Адаптационные возможности молодежи в современном российском обществе : материалы Всероссийской научно-практической конференции, 17 ноября 2009 г. / науч. ред. Ю.В. Манько. – Санкт-Петербург : СПГУТД, 2009. – С. 344–346.

Кострикин А. В. Технологии повышения социальной активности молодежи и деятельность молодежных общественных объединений // Технологии реализации молодежной политики и работы с молодежью в современном мире : двуязычный сборник тезисов международной конференции. – Москва : МГГУ им. М.А. Шолохова, 2010. – С. 183–187.

Крейнин О., Власова Н., Белановский Ю. Эксперты о корпоративном волонтерстве. Мнение специалиста в сфере HR. [Электронный ресурс] // Филантроп : электронный журнал о благотворительности : [сайт]. URL: http://philanthropy.ru/opinion/2016/04/11/36554/#.V5BjfdHWjIU  (дата обращения: 21.07.2016).

О программе JuniorSkills. [Электронный ресурс] // WorldSkills Russia. Молодые профессионалы : [сайт]. URL: http://worldskills.ru/juniorskills/  (дата обращения: 15.05.2016).

Олчман М., Джордан П. Основные понятия добровольчества // М. Олчман, П. Джордан Добровольцы – ценный источник. – Университет Джона Хопкинса, 1997. – Электронный ресурс. – Режим доступа : http://gov.cap.ru/SiteMap.aspx?gov_id=82&id=639809  (дата обращения: 21.09.2014).

Потапова Н.А. Волонтерство как феномен самореализации личности : сб. науч. трудов // Вестник МГОУ. – 2007. – № 3. – С. 95–140.

Программа Всероссийской конференции «Социальное волонтерство в России: перспективы развития, опыт регионов», 8–9 февраля 2016 г. – Тюмень : Правительство Тюменской области, 2016.

Пряжников Н.С. Методы активизации профессионального и личностного самоопределения. – Москва : Институт практической психологии; Воронеж : МОДЭК, 2002.

Пряжников Н.С. Профессиональное и личностное самоопределение. – Москва : Институт практической психологии; Воронеж : МОДЭК, 1996.

Пряжников Н.С. Профессиональное самоопределение: теория и практика. – Москва : Академия, 2012.

Пряжников Н.С. Профориентация в системе управления человеческими ресурсами. – Москва : Академия, 2014.

Пряжников Н.С. Профориентология. – Москва : Юрайт, 2016.

Пряжников Н.С. Этические проблемы психологии. – Москва : Изд-во МПСИ; Воронеж : МОДЭК, 2004.

Пряжников Н.С., Ожогова Е.Г. Эмоциональное выгорание и личностные деформации в психолого-педагогической деятельности // Вестник Московского университета. Серия 14 – Психология. – 2014. – № 4. – С. 33–43.

Пряжников Н.С., Сергеев И.С. Возможности творческой самореализации педагогов и профконсультантов в досуговом самоопределении школьников [Электронный ресурс] // Современные проблемы науки и образования. – 2015а. – № 5 : [сайт]. URL : http://www.science-education.ru/128-21674  (дата обращения: 16.09.2015).

Пряжников Н.С., Сергеев И.С. Досуговое самоопределение в системе профориентационной работы [Электронный ресурс] // Современные проблемы науки и образования. – 2015б. – № 4 : [сайт]. URL: http://www.science-education.ru/127-20959  (дата обращения: 30.07.2015).

Романовская Д.И. Закон о волонтерстве не остановит волонтерства. [Электронный ресурс] // Милосердие:православный портал о благотворительности : [сайт]. URL://www.miloserdie.ru/article/zakon-o-volonterstve-ne-ostanovit-volonterstva  (дата обращения: 21.07.2016).

Селье Г. Стресс без дистресса. – Рига : Виеда, 1992.

Социальная активность [Электронный ресурс] // Psyera: гуманитарно-правовой портал : [сайт]. URL: http://psyera.ru/socialnaya-aktivnost-649. htm/  (дата обращения: 07.11.2014).

Социальная активность молодежи : аналитический обзор результатов проведенных социологических исследований. – [Электронный ресурс] – Режим доступа : http://www.zircon.ru/upload/iblock/3a3/081117.pdf  (дата обращения: 07.11.2014).

Сыманюк Э.Э. Психологические барьеры профессионального развития личности. Практико-ориентированная монография. – Москва : Изд-во МПСИ, 2005.

Трохина А.В. Занятость волонтеров в России: формирование и регулирование : автореферат дис. … кандидата экономических наук ; [Моск. гос. ун-т им. М.В. Ломоносова]. – Москва, 2012.

Федеральный закон от 11 августа 1995 г. № 135-ФЗ «О благотворительной деятельности и благотворительных организациях». – Электронный ресурс. – Режим доступа : http://base.garant.ru/104232  (дата обращения: 24.09.2014).

Франкл В. Человек в поисках смысла. – Москва : Прогресс, 1990.

Фромм Э. Иметь или быть? – Москва : Прогресс, 1990.

Шекова Е. Л. Труд добровольцев в сфере культуры США и России // Социологические исследования. – 2002. – № 3. – С. 97– 99.

Эриксон Э. Детство и общество. – Санкт-Петербург : Летний сад, 2000.

Юдин Э.Г. Системный подход и принцип деятельности. – Москва : Наука, 1978.