Современное состояние исследований в области регуляции репродуктивного поведения супругов

Данина М.М. Федеральный научный центр психологических и междисциплинарных исследований

Кисельникова Н.В. Федеральный научный центр психологических и междисциплинарных исследований

Голзицкая Алёна Александровна Федеральный научный центр психологических и междисциплинарных исследований

Куминская Евгения Андреевна Федеральный научный центр психологических и междисциплинарных исследований

Маркова Светлана Викторовна Федеральный научный центр психологических и междисциплинарных исследований

Карпинский Константин Викторович Гродненский государственный университет имени Янки Купалы

Колышко Александр Марьянович Гродненский государственный университет имени Янки Купалы

Вопрос о рождении детей для сов­ременного человека все больше приобретает характер свободно­го выбора, а не биологической необходи­мости. Это связано с целым комплексом причин как социально-экономическо­го, так и ценностно-психологического характера, начиная от широкого выбо­ра и доступности средств контрацепции и заканчивая изменением ценностей и представлений о модели семьи, образе идеального родительства и предназначе­нии мужчин и женщин. Все это, во-пер­вых, делает людей субъектами принятия решения о том заводить или не заводить детей, и, если да, то сколько и когда. Во- вторых, влечет за собой последствия для внутрисемейных отношений, в том числе для их финансовой и психологической сторон. «В прошлом меньше выбора оз­начало меньше конфликтов между супру­гами, по крайней мере, вначале. Теперь, когда каждый партнер ожидает свобод­ный выбор в этом вопросе, планирова­ние семьи может стать поводом для бо­лезненных и деликатных переговоров» (Cowan и Cowan, 1992, C. 31). В связи с тем, что роли и модели родительства размываются, некоторыми исследова­телями оно рассматривается как источ­ник социального риска (Гедуева, 2006). Психология родительства, как научная область, должна учитывать динамику социальных условий и ценностных ори­ентиров и включать свой предмет ис­следования в контекст этих изменений, о чем пишут многие исследователи (Гур­ко, 2000; Чибисова, 2003; Захарова, 2010). В данной статье мы проследим, как про­исходил сдвиг исследовательских инте­ресов от экономических и демографи­ческих факторов к психологическим за последние тридцать лет.

Развитие демографического подхода к исследованию репродуктивного поведения

В демографии существует устойчивая традиция исследований, направленных на то, чтобы объяснить или предсказать рождаемость при определенных обстоя­тельствах и условиях жизни пары (Billari, 2009; Davidson, Jaccard, 1975). Следует отметить, что излюбленными у большинст­ва демографов, экономистов и политиков остаются меры, регулирующие экономические факторы и повышающие уро­вень жизни семей с детьми. Однако целый ряд европейских и российских исследований показал, что статистический ана­лиз выявляет непрямолинейную связь этих факторов. Так, научные сотрудники НИУ «Высшая школа экономики» Я. Ро­щина и А. Бойко (2006), по данным опро­са российских домохозяйств (Russian Longitudinal Monitoring Survey) с 1994 по 2001 г. (всего 28758 наблюдений), выя­снили, что влияние изменения дохода на склонность семьи завести детей незначи­тельно. При этом вероятность рождения первого ребенка положительно связана с наличием у женщины супруга (партне­ра) и самооценкой здоровья и отрица­тельно – с частотой потребления алко­голя и уровнем доходов женщины. Еще одним исследованием, подтверждающим эти выводы, стал пилотный проект Неза­висимого института социальной политики «Родители и дети, мужчины и жен­щины в семье и обществе», выполняемый с 2002 г. в рамках международной про­граммы «Поколения и гендер». В обследо­вании принял участие 11261 респондент в возрасте от 18 до 79 лет из 32 регионов России. Авторы установили, что целый ряд экономических параметров, включен­ных в математическую модель (занятость и профессиональный статус женщины, доходы отдельных членов семьи, оценка уровня материального благосостояния, ожидание изменения благосостояния се­мьи), не оказывает ожидаемого влияния на репродуктивное поведение женщин.

Так, постепенно экономически-цен­трированные исследования обнаружи­ли свою ограниченность в понимании факторов и механизмов репродуктивно­го поведения и регуляции уровня рождаемости, а роль социологических и психо­логических исследований в этой области значительно возросла. В связи с тем, что устойчивое сохранение низкого уровня рождаемости, независимо от экономи­ческой поддержки семей, в европейских странах ХХ века уже достаточно дав­но осмыслялось, большую популярность приобрела теория второго демографи­ческого перехода (Lesthaeghe, Van de Kaa, 1986; Захаров, 2005). Он характеризуется четырьмя основными чертами:

1. переход от «золотого века» брака к его закату, то есть широкое распростра­нение юридически неоформленных форм совместной жизни и альтерна­тивных форм семьи;

2. переход от детоцентристской модели семьи к индивидуалистически ориен­тированной «зрелой» паре партнеров с одним ребенком;

3. переход от превентивной контрацеп­ции, предназначенной для предо­твращения рождений ранних детей, к сознательному планированию ро­ждения каждого ребенка;

4. переход от унифицированной модели к плюралистическим моделям семьи.

Поэтапный механизм перехода рас­крывается следующим образом. Родите­ли, в целях снижения эмоциональных и финансовых инвестиций в ребенка, уменьшают количество детей, компенсируя это повышением качества их жизни (Aries, 1980). Это, в свою очередь, высво­бождает время и ресурсы для внесемей­ной активности родителей и в дальней­шем приводит к изменению ценностных приоритетов семей.

На первое место выходит самореали­зация, в рамках которой рождение детей становится одним из вариантов дости­жения индивидуальных целей (Захаро­ва, 2015). В результате изменения отношения к рождению детей и семейным ценностям, в совокупности с распро­странением использования инструмен­тов регулирования числа рождений про­исходит снижение уровня рождаемости, вплоть до уровня, не обеспечивающего простое воспроизводство.

В рамках представленной теории можно наблюдать переход приоритета от экономических факторов к психоло­гическим (изменение ценностных пред­почтений родителей и места ребенка в жизненном пространстве и пути семьи). Учитывая при этом, что источником ин­тереса к демографическим исследовани­ям, по большей мере, оставалась необхо­димость управления рождаемостью, их фокус внимания был, в первую очередь, сосредоточен на изучении неэкономиче­ских факторов, связанных с количеством рожденных детей. Это демографические и средовые факторы, психологические черты личности и пары, поведенческие факторы, биологические факторы, социально-психологические факторы и др. (Michaels, Goldberg, 1988).

Было выявлено, что среди демографи­ческих факторов особенно важным для прогнозирования репродуктивных наме­рений является число детей, которые есть у лица, принимающего решение (Morgan, 1982; Yamaguchi, Ferguson, 1995). Намере­ние иметь первого ребенка качественно отличается от решения иметь последую­щих детей. Отношение к детям, в целом, играет особую роль в принятии решения о первенце, в отличие от решения о еще одном ребенке (Billari, 2009; Philipov et al., 2006). Самым важным фактором, влияю­щим на последнее решение, становится наличие постоянного партнера, стабиль­ных семейных отношений и опыт роди­тельства, который может существенно скорректировать прежние представления и ожидания человека по поводу воспи­тания ребенка и привести к пересмотру своих намерений по поводу рождения новых детей (Regnier-Loiler, 2006).

Попытки выявить прогностические показатели рождаемости привели ис­следователей к выводу о необходимости оценивать силу намерения и степень уверенности в нем (Morgan, 1982). Чем выше уверенность, тем большую пред­сказательную силу имеет намерение (Schoen et al., 1997).

В свою очередь, множество исследо­ваний показывает, что фактор уверенно­сти находится в связи, по крайней мере, с двумя условиями: возрастом и нали­чием партнера (Sobotka, 2009; Sobotka, Testa, 2008; Iacovou, Tavares, 2009). По данным исследования отцов первенцев три фактора являются значимыми де­терминантами родительства:

1. стабильность в отношениях с партне­ром;

2. относительная финансовая безопа­сность;

3. чувство окончания бездетного перио­да жизни (Coltrane, 1997, С. 130).

Стабильность и согласие в парах дей­ствительно оказывает сильное влияние на принятие решения и реализацию намерения родить ребенка (Thomson, 1997; Thomson, Hoem 1998; Rosina, Testa, 2009). Решение иметь ребенка часто рассматривается как совместное ре­шение двух партнеров (Beckman et al., 1983; Miller et al., 2004; Rosina, Testa, 2009; Thomson, 1997).

Однако последние демографические исследования, выполненные в социаль­но-психологической традиции, относят партнеров лишь к одному из норматив­ных образцов среди прочих. Родители и другие члены семьи, как было показа­но, тоже являются важными нормативны­ми образцами, и представления матерей о сроках и численности семьи оказыва­ют сильное влияние на детородные пред­почтения семьи (Axinn, 1994) и дето­родное поведение. Важным оказывается также мнение сверстников относитель­но деторождения (South, Baumer, 2000) и информация в социальных сетях (Bühler, Frątczak, 2007). Эти воздействия могут быть как описательными, так и оценива­ющими. Одно из качественных исследо­ваний, например, показало, что репродуктивные намерения девочек находятся под влиянием друзей в той же степени, что и ее матери (Bernardi, 2007).

В описанных исследованиях можно заметить тенденцию к дополнению тра­диционного социально-психологическо­го анализа детерминации деторождения изучением индивидуально-психологи­ческих факторов, имеющих отношение к личности, как субъекту репродуктив­ного поведения и целостной жизнеде­ятельности. Однако все перечисленные исследования носят изолированный ха­рактер – в том смысле, что концентриру­ются на выявлении отдельных факторов, не опираясь на определенную теоретиче­скую модель регуляции репродуктивного поведения и не претендуя на системное понимание психологических механиз­мов формирования репродуктивных на­мерений и принятия решений о деторо­ждении.

Психология родительства в контексте репродуктивного поведения

Переход от внеконтекстного изуче­ния решений о деторождении к анализу их места и роли в контексте целостной биографии личности, когда принятие решения о рождении ребенка или отказе от него рассматривается как зна­чимое событие жизни родителя и веха жизненного цикла семьи, был намечен в стремительно развивающейся отра­сли знаний – психологии родительства. Р.В. Овчарова отмечает, что как интег­ральное образование личности, роди­тельство включает: ценностные ориентации супругов (семейные ценности), родительские установки и ожидания, родительское отношение, родительские чувства, родительские позиции, роди­тельскую ответственность, стиль семей­ного воспитания (Овчарова, 2005). То есть, родительство понимается как ком­плексный феномен, в котором выделя­ются мотивационные, когнитивные, аф­фективные и поведенческие аспекты.

Мотивация родительства

Одним из классических в этом на­правлении стало «Национальное иссле­дование рождаемости и родительских мотивов в Нидерландах», после прове­дения которого была создана методи­ка «Перечень мотивов к родительству» (Parenthood-motivation list, van Balen, 1991; Balen, Trimbos-Kemper, 2008). Все мотивы охвачены шестью шкалами:

1. счастье (ожидаемое чувство привязан­ности и счастья в отношениях с детьми);

2. благополучие (связывается с положи­тельным влиянием детей на семейные отношения);

3. родительство (означает, что быть ма­терью или отцом для человека явля­ется источником ощущения полноты жизни);

4. идентичность (означает, что дети об­легчают переход ко взрослой жизни и укрепляют аутентичность);

5. непрерывность (включает желание продолжить жизнь после смерти по­средством детей, а также иметь под­держку в старости);

6. социальный контроль (относится к явному или неявному внешнему дав­лению по поводу рождения ребенка, которое оказывают на пару).

В серии работ В. Миллер и Д. Паста применена теоретическая модель, в ко­торой мотивы деторождения влияют на желания, намерения и поведение в от­ношении рождения детей (Miller, 1995; Miller, Pasta, 1995). В свою очередь, моти­вация деторождения находится под вли­янием, с одной стороны, биологически обусловленных диспозиций, которые могут быть частично унаследованными, с другой – раннего жизненного опыта. «Анкета рождения», предложенная Мил­лером (Miller, 1995, С. 476), измеряет де­тородную мотивацию путем разделения «положительной детородной мотива­ция» и «отрицательной детородной мо­тивации». К первой относятся шкалы:

1. радости беременности, родов и мла­денчества;

2. традиционное отцовство;

3. удовлетворение от воспитания детей;

4. чувство необходимости и ответствен­ности;

5. инструментальные ценности.

К негативным шкалам относятся:

1. дискомфорт во время беременности и родов;

2. страхи и тревоги родительства;

3. негативные эмоции от ухода за ребен­ком;

4. родительский стресс.

Начало исследования двух типов мо­тивации (направленной на достижение/ желание завести ребенка и на избега­ние/нежелание заводить детей) в ее свя­зи с жизненными планами и текущей жизненной ситуацией родителя было, в определенном смысле, знаковым для психологии родительства. Оно прибли­зило ее к рассмотрению родителей как субъектов принятия решения о деторо­ждении в контексте их биографии, а не только как объектов манипуляции уров­нем рождаемости. «Желание или нежелание иметь ребенка у пар зависят от того, кто они такие, каким путем они попали в данный период своей жизни, что они думают о своих отношениях; их история как личностей и как пары вли­яет на то, пройдет ли их семейная ди­скуссии гладко или с трениями» (Cowan и Cowan, 1992, С. 34).

В исследованиях на стыке психоло­гии и демографии были изучены семьи, сознательно отказавшиеся от рожде­ния ребенка, и выявлено, что их спе­цифика выражается в сочетании двух разных векторов активности. Один из них направлен внутрь семьи (семья как источник взаимной поддержки, взаим­ного понимания и личностного под­тверждения), другой – вовне, из семьи в социум (значимость для обоих супругов профессиональной занятости и соци­альной активности) (Снегирева, 2010). Стало ясно, что в добровольно бездет­ных семьях отказ от детей – не резуль­тат действия отдельных (финансовых или психологических) препятствий, а решение, продиктованное всей логи­кой развития отношений между супру­гами и их спецификой. Были выявлены структурные особенности семьи без де­тей, ведущей из которых является хао­тичный тип адаптации. Лидерские фун­кции здесь чаще всего разделены между супругами или принимаются каждым из них попеременно, а порой и совместно, жесткие, закрепленные по определенно­му признаку – например, половому или возрастному – функционально-ролевые предпочтения отсутствуют.

С другой стороны, начиная с 1990- х гг. и до настоящего времени активно изучаются особенности мотивации де­торождения в парах с выраженными препятствиями к этому: в вынужденно бездетных (нефертильных) парах, в па­рах нетрадиционной ориентации, у лю­дей, страдающих смертельными заболе­ваниями и т.д. (Balen, Trimbos-Kemper, 1995; Dyer et al., 2008; Newton et al., 1992; Paiva et al., 2003; Sutter et al., 2002). Это изучение ведется, в том числе, и в срав­нении с фертильными людьми. Например, T. Cassidy и P. Sintrovani сравнивали мотивы родительства у женщин, сделав­ших экстракорпоральное оплодотворение, и фертильных беременных жен­щин. Всего в исследовании приняло участие 360 человек (Cassidy, Sintrovani, 2008). Выборки значимо отличались по шкалам родительских мотивов продол­жения рода и идентичности (более вы­сокие показатели получены в выборке ЭКО) и стратегиях совладания. H. Bos, F. Balen и D. Boom изучали мотивацию к родительству в лесбийских семьях в сравнении с гетеросексуальными и вы­явили, что в первой выборке больше вре­мени думают о мотивах заведения детей и желание завести детей у ее представи­телей выражено сильнее, чем во второй выборке (Bos, Balen, Boom, 2003). Также мотив обретения счастья в связи с появ­лением ребенка значимо преобладает у лесбийских матерей по сравнению с гетеросексуальными родителями.

Родительские установки и принятие решений

Эти и другие исследования посте­пенно подвели к осознанию того, что мотивы и намерения родить ребенка и условия, в которых они складываются, не напрямую связаны с конечным решением и действием. Поэтому наряду с сохранением интереса к исследова­нию детородных мотивов и намерений, все большую актуальность приобретает направление исследований, связанное с изучением регуляции принятия репро­дуктивных решений.

Один из крупнейших международ­ных исследовательских проектов такого уровня под названием REPRO был про­веден относительно недавно с целью определить политику, направленную на повышение рождаемости и стимули­рование пар к принятию положитель­ного решения относительно рождения детей (Sabota, 2011). Для изучения вкла­да убеждений взрослых людей относи­тельно деторождения в принятие реше­ний исследователи опирались на модель I. Ajzen. Она относится к социально-пси­хологической теории запланирован­ного поведения (Ajzen, 2005). Согласно данной модели, человеческое поведение – это следствие рефлексивных решений, которые подвергаются когнитивной и эмоциональной переработке и приводят к трем типам оценок:

1. Отношение. Оценка того, что прояв­ленное поведение окажет позитивный или негативный результат на жизнь человека;

2. Восприятие нормы. Оценка социаль­ного давления на поведение;

3. Восприятие поведенческого контр­оля. Оценка способности воплотить в жизнь данное поведение.

Для определения убеждений, связан­ных с репродуктивными решениями, был использован метод структурного модели­рования (SEM) и два набора убеждений – о «плате» за рождение ребенка («что мо­жет быть потеряно») и о преимуществах рождения ребенка («что может быть по­лучено»). Кроме того, оценивались три группы факторов, которые могут влиять на решение иметь ребенка: материаль­ные факторы (финансы и жилье), фак­торы, связанные с уходом за ребенком и отпуском по уходу, личные факторы (включая здоровье и наличие подходяще­го партнера). Было показано, что убежде­ния играют значительную роль в наме­рении родить ребенка. Так, позитивное отношение к бездетности среди людей детородного возраста очень тесно связа­но с намерениями остаться бездетными (Koropeckyj-Cox, Pendell, 2007). Установ­ки, связанные с необходимостью рожде­ния ребенка в течение двух лет, связаны с намерением родить ребенка в тот же период времени (Billari, 2009). Наличие поддержки со стороны матерей супругов также имеет сильное влияние на решение о рождении второго ребенка.

Содержание репродуктивных убеж­дений было систематизировано Л. Бер­нарди и М. Минарска посредством опро­са 147 бездетных и 124 имеющих детей респондентов (Mynarska, Bernardi, 2010). В итоге было выделено шесть категорий намерений рождения ребенка, которые охватывают все варианты ответов и раз­личаются по степени выраженности же­лания иметь ребенка и временных пер­спектив осуществления этого желания.

Категория 1: «Конечно, да». Ответы из этой категории отражают актуаль­ное желание завести ребенка, причем, главным образом, исходя из его эмоци­ональной значимости (радости и сча­стья). Люди отмечают, что они готовы иметь ребенка потому что:

1. хотят быть зрелыми и достаточно от­ветственными, чтобы стать родителями;

2. хотят быть в отношениях, которые яв­ляются стабильными;

3. в состоянии обеспечить будущее по­томства;

4. желают стать родителями, прежде чем достигнут возраста, когда будет тяже­ло понимать и воспитывать детей.

Респонденты в этой категории склон­ны к достаточно молодому родительству.

Категория 2: «Конечно, нет». Эти ответы представляют противоположный конец континуума намерений о рождении ре­бенка, их авторы твердо решили не иметь детей либо не заводить еще одного ребен­ка. Такая позиция связана с двумя аспекта­ми: они либо не имеют желания заводить ребенка, либо высоко ценят другие жиз­ненные приоритеты и рождение ребенка воспринимается как нечто конкурирую­щее и несовместимое с ними (например, самореализации на работе, личного раз­витие, художественное творчество, высо­кий уровень жизни, личная свобода, путешествия, хобби и так далее). Участники исследования из этой группы, уже имею­щие детей, сумели «примирить» семейную жизнь и другие ее сферы, но появление еще одного ребенка, по их мнению, разру­шит это равновесие. Отличительной чер­той всех респондентов, принадлежащих к категории «Конечно, нет», является удов­летворенность жизнью, которую рожде­ние ребенка может существенно снизить.

Категория 3: «Как только» (условное на­мерение). Люди, отнесенные к этой груп­пе, имеют множество причин, препятст­вующих решению заводить желанного ребенка. Как правило, эти причины вос­принимаются как внешние и находящие­ся вне контроля респондента. Было определено четыре ключевых препятствия:

1. проблема отсутствия подходящего партнера или отсутствие готовности у партнера заводить ребенка;

2. получение образования в текущий мо­мент;

3. занятость (стабильная работа или стаж, который должен быть нарабо­тан);

4. жилье и финансовые проблемы.

Многие респонденты этой категории также выражают различные страхи, свя­занные с родительством: потеря лич­ной свободы, ухудшение уровня жизни, страх не суметь сбалансировать семей­ные отношения или быть плохим роди­телем.

Категория 4: «Конечно, когда-нибудь». Ответы респондентов этой категории, в основном, были даны бездетными мужчинами и женщинами, которых объ­единяет ощущение, что они не достигли такой стадии жизни, когда можно рас­сматривать вопрос о рождении ребен­ка. Им хочется иметь ребенка, но, как правило, в далеком будущем. Сначала респонденты собираются получить образование или завершить его, найти ра­боту, оставить родительский дом, уста­новить стабильный союз и только после этого планировать деторождение.

Категория 5: «Возможно» (неопре­деленное намерение). Намерения этих участников исследования относительно рождения детей являются неопределен­ными и неоднозначными по причине одной из следующих мотивировок:

1. проблемы в текущих отношениях;

2. конкуренция намерений между роди­тельством и другими высоко оценива­емыми жизненными приоритетами;

3. опасение стать плохими родителями (часто связанное с негативным опы­том в детстве).

Эти ответы пересекаются с таковы­ми из категории «Конечно, нет», одна­ко примечательно, что финансовые во­просы не занимают здесь особого места и не становятся ключевыми аргумента­ми неопределенности респондента.

Категория 6: «Время от времени» (ам­бивалентные намерения). В эту катего­рию вошли только женщины. Им свойст­венно сильное чувство несовместимости родительства с другими сферами жизни, подобно описанному респондентами в категории «Конечно, нет». Тем не ме­нее, для этих респондентов бездетная жизнь – нелегкая альтернатива. Опа­сения по поводу одиночества, эмоцио­нальных и практических последствий бездетности встречаются здесь наряду с озабоченностью по поводу благополу­чия в старости и тем, что дети приносят радость, счастье и являются «необходи­мой частью семьи». Эти убеждения обеспечивают достаточно причин, чтобы не принимать окончательного решения в отношении родительства.

Множество эмпирических исследо­ваний показали тесную связь репро­дуктивных решений и поведения с ши­роким кругом факторов личностного и событийного характера из жизни потенциальных родителей. Так, и мужчины, и женщины делают выбор в пользу роди­тельства, ожидая личных внутренних изменений (Cowan и Cowan, 1992), лич­ностного роста и развития путем прио­бретения новых знаний о себе (Coltrane, 1997; Hildebrand, 2000), уточнения своих способностей и реализации потенциала (Daniels, Weingarten, 1982); получения нового опыта и чувства наполненно­сти жизни (Ryder, 1995). В социальном смысле родительство дает человеку ста­тус взрослого, поскольку наличие де­тей часто рассматривается обществом как маркер ответственности и зрелости (Brooks, 2001; Michaels, Goldberg, 1988; Muzi, 2000). Многие отцы рассказывают о том, что воспитание помогло им стать более терпеливыми, терпимыми и зре­лыми (Coltrane, 1997, С. 119). Часто пары выбирают родительство, чтобы было кому передать свои семейные традиции и наследие (Hildebrand, 2000).

Отдельным фактором принятия ре­шения выступает ориентация на соци­альные нормы, иногда пара решает заве­сти ребенка под давлением со стороны семьи или сверстников. Исследования показывают, что это может привести к появлению сильного стресса и напря­жения у супружеской пары и снижению удовлетворенности жизнью каждого члена семьи (Ryder, 1995).

Можно выделить два типа концепций принятия решения о рождении детей: ра­ционально-прагматические и гедонисти­ческие. Первые раскрывают детермина­цию решения о рождении ребенка через соотнесение потенциальными родителя­ми «издержек» и «бонусов» от рождения ребенка. Например, желание иметь спут­ника жизни и «сиделки» в старости (Ryder, 1995) может перевесить временные неу­добства, связанные со снижением уровня доходов и качества жизни после рожде­ния ребенка. Многие исследования, дей­ствительно, подтверждают, что финансы и карьера неизбежно претерпевают измене­ния, как только в семье появляется ребе­нок. В современном мире дети обходятся семье очень дорого и затраты на них име­ют тенденцию к увеличению по мере их взросления. Также трудно полностью по­свящать себя карьере и воспитывать малы­ша, поэтому как мужчины, так и женщины испытывают ограничения в профессио­нальном росте (Taniguchi, 1999).

Другими концепциями, относящими­ся к категории рационально-прагмати­ческих, являются:

1. теория межпоколенного потока бо­гатств Дж. Колдуэлла;

2. микроэкономическая концепция Г. Беккера;

3. экология человеческого поведения Г. Каплан, С. Турке.

В адрес данных концепций высказы­вается ряд критических замечаний:

1. отсутствует четкая взаимосвязь между изменениями социоэкономического статуса и изменением тенденций ро­ждаемости;

2. факторы, связываемые исследователя­ми со «стоимостью ребенка», не объя­сняют изменения норм детности;

3. неубедительность исходного предпо­ложения о том, что семьи принимают решение о деторождении, исходя из соотношения затрат и выгод.

Гедонистические концепции рассма­тривают решение о деторождении в свя­зи со стремлением к удовлетворению потребностей и получению удовольст­вий (например, от отношений с партнером или от процесса взаимодействия с детьми). Решение о деторождении принимается, если ожидается получе­ние от этого удовольствия. К гедонисти­ческим концепциям принятия решения о рождении ребенка относятся концеп­ции Ж. Перуссе и М. Фостер.

В рамках рационально-гедонисти­ческих концепций принятия решений о рождении ребенка зародилась концеп­ция «ценности детей», представленная в работах Hoffman&Hoffman (Hoffman, Hoffman, 1973). Ее базовая идея заклю­чается в том, что необходимо одновре­менно оценивать экономические, нор­мативные и психологические факторы при изучении принятия решения о заведении детей. Hoffman&Hoffman опи­сали девять измерений, вносящих вклад в оценку ценности детей:

1. социальная идентичность и статус взрослого;

2. расширение самости, трансценден­тность, желание «бессмертия»;

3. мораль, религия, альтруизм, нормы, касающиеся сексуального поведения, импульсивное действие, добродетель;

4. привязанность;

5. новшество, развлечение;

6. реализация, профессионализм, твор­ческий подход;

7. власть, влияние, эффективность;

8. социальное сравнение, конкуренция;

9. экономическая целесообразность.

Другие ученые критикуют данный список за его неполноту (Friedman, Hechter, Kanazawa, 1994). Анализируя де­тородные решения в современных усло­виях, когда экономическая полезность детей не играет важной роли, они ссыла­ются на ценность детей с точки зрения необходимости «уменьшить неопреде­ленность» в жизни потенциального ро­дителя. Согласно исследованиям, ценность детей, в целом, остается все еще высокой для современных семей, но изменяются приоритеты в достижении жизненных целей, на первое место сре­ди которых выдвигаются достижения в других сферах жизни (Балашов, Сави­нов, 1997; Захарова, 2015). В результате снижается мотивация к рождению детей (за исключением первенца, которого все еще собирается иметь практически ка­ждая семья).

Nauck подчеркивает важность двух ос­новных измерений в определении цен­ности детей: экономическое утилитарное (например, связанное с экономическим вкладом детей в благополучие домохо­зяйства, их вкладом в домашние дела, их ролью в оказании помощи пожилым родителям), и психоэмоциональное значе­ние (например, связанное с укреплением эмоциональных связей после взаимодей­ствия с детьми) (Nauck, 2007).

Итак, анализ 30-летней истории раз­вития исследований и подходов к изуче­нию репродуктивного поведения пока­зывает следующее. Несмотря на переход от изучения внешних, экономических и социальных факторов к психологиче­ским, а затем и к попыткам сформиро­вать некоторое системное видение ме­ханизмов, обусловливающих регуляцию репродуктивного поведения, в настоя­щее время отсутствует концепция, це­лостно охватывающая разноуровневые детерминанты детородного поведения как в демографическом, так и в психоло­гическом дискурсе.

Литература:

Балашов В. А., Савинов Л.И. Облик современной семьи. – Саранск : Морд. кн. изд-во, 1997. – 144 с.

Гедуева Л.А. Воспроизводство социальных рисков в России в контексте анализа социокультурной адаптации современной российской молодежи // Социально-гуманитарные знания. – 2006. – № 12. – С. 25–27.

Гурко Т. А. Вариативность представлений в сфере родительства // Социс. – 2000. – № 4.

Захаров С.В. Перспективы рождаемости в России: второй демографический переход // Отечественные записки. – 2005. – № 3. – С. 39–40.

Захарова Е.И. Условия становления негативного отношения современных женщин к материнской роли // Культурно-историческая психология. – 2015. – Т. 11. – № 1. – С. 44–49. doi:10.17759/chp.2015110106

Захарова Е.И., Строгалина А.И. Особенности принятия родительской позиции // Психологическая диагностика. – 2005. – № 4. – С. 58–70.

Карпинский К.В., Колышко А.М., Кисельникова Н.В. и др. Психическая регуляция репродуктивных решений // Актуальные проблемы психологии личности и социального взаимодействия: сб. науч. статей. – Гродно : ИЦ ГрГУ им. Я. Купалы, 2014. – С. 48–56.

Овчарова Р.В. Родительство как психологический феномен: учебное пособие – Москва : Изд–во МПСИ, 2006.

Рощина Я.М. Моделирование факторов склонности семьи к рождению ребенка в России // SPERO. – 2006. – № 5. – С. 98–133.

Снегирева Т.В. «Добровольно бездетная» семья глазами семейного психолога // Культурно-историческая психология. – 2010. – № 3. – С. 99–109.

Чибисова М.Ю. Феномен материнства и его отражение в самосознании современной молодой женщины: дис. … канд. психол. наук. – Москва, 2003.

Ajzen, I. (2005) Attitudes, personality and behaviour. 2nd ed. New York, Open University Press.

Aries, Ph. (1980) Two Successive Motivations for the Declining Birth Rate in the West. Population and Development Review. 6, 645–650.

Axinn, W.G., Clarkberg M.E., Thornton A. (1994) Family Influences on Family Size Preferences. Demography. 31. 65–79.

Balen, F., & Trimbos-Kemper, T.C. M. (2008) Involuntarily Childless Couples: Their Desire to have Children and Their Motives. Journal of Reproductive and Infant Psychology. 26.

Beckman, L.J., Aizenberg, R., Forsythe, A.B., & Day, T. (1983) “A Theoretical Analysis of Antecedents of Young Couples’ Fertility Decisions. Demography. 20, 519–533.

Bernardi, L., & Mynarska, M. (2010) Surely yes, surely not, as soon as, maybe, at times, surely one day: understanding declared fertility intentions. REPRO- Deliverable. 5.

Bernardi, L., von der Lippe, H., & Keim, S. (2007) Social influences on fertility: a comparative mixed methods study in Eastern and Western Germany. Journal of Mixed Method Research. 1, 23–47.

Billari, F.C. (2009) The happiness commonality: fertility decisions in low-fertility settings. In keynote papers of panel discussion at UNECE Conference ‘How generations and Gender shape Demographic change’. Geneva.

Bos, H.M.W., Balen, F., & Boom, D.C. (2003) Planned lesbian families: their desire and motivation to have children. Human Reproduction. 18, 2216– 1114.

Brooks, J.B. (1991) The process of parenting. Mountain View, CA, Mayfield Publishing Company.

Bühler, C., & Fratczak, Е. (2007) Learning from others and receiving support: the impact of personal networks on fertility intentions in Poland. European Societies. 9, 359–382.

Cassidy, Т., & Sintrovani, Р. (2008) Motives for parenthood, psychosocial factors and health in women undergoing IVF. Journal of Reproductive and Infant Psychology. 26, 4–17.

Coltrane, S. (1997) Family man: Fatherhood, housework, and gender equity. Oxford, NY, Oxford University Press.

Cowan, C., & Cowan P. (1992) When partners become parents: The big life change for couples. United States. Harper Collins Publishers.

Daniels, P., & Weingarten, K. (1982) Sooner or later: The timing of parenthood in adult lives. New York, Norton.

Davidson, A.R., & Jaccard, J.J. (1975) Population psychology: A new look at an old problem. Journal of Personality and Social Psychology. 31, 1073–1082.

Dyer, S., Mokoena, N., Maritz, J., & Spuy, Z. (2008) Motives for parenthood among couples attending a level 3 infertility clinic in the public health sector in South Africa. Human Reproduction. 23, 352–357.

Friedman, D., Hechter, M., & Kanazawa, S. (1994) A Theory of the Value of Children. Demography. 31, 375–401.

Goldberg, W.A., Michaels G.Y. (1998) The transition to parenthood: current theory and research. New York, Cambridge University Press.

Hildebrand, V. (2000) Parenting: rewards and responsibilities. Peoria, IL, Glencoe/McGraw-Hill.

Hoffman, L.W., & Hoffman, M.L. (1973) The value of children to parents. J.T. Fawcett Eds. Psychological perspectives on population. New York, Basic Books.

Iacovou, M., & Tavares, L.P. (2010) Yearning, learning and conceding: (Some of) the reasons people change their childbearing intentions. ISER Working Paper Series. 22.

Koropeckyj-Cox, T., & Pendell, G. (2007) Attitudes about Childlessness in the United States: Correlates of Positive, Neutral, and Negative Responses. Journal of Family Issues. 28, 1054–1082.

Lesthaeghe, R., & Van de Kaa, D.J. (1986) Twee demografishe transities. In Bevokling Groei in Krimp. Dirk J. Van de Kaa, Ron Lesthaeghe (Eds.). Van Loghum Slaterus, Deventer.

Michaels, G.Y., & Goldberg, W.A. (Eds.) (1988) The transition to parenthood: Current theory and research. NY, Cambridge University Press.

Miller, T.B., & Short, S.E. (2004) Second births and the second shift: A research note on gender equity and fertility. Population and development review. 30, 109–130.

Miller, W.B. (1995) Childbearing motivation and its measurement. Journal Biosocial Science. 27, 473–487.

Miller, W.B., & Pasta, D.J. (1994) The psychology of child timing: A measurement instrument and a model. Journal of Applied Social Psychology. 24, 221–205.

Morgan, S.P. (1982) Parity-specific fertility intentions and uncertainty: The United States 1970 to 1976. Demography. 19, 315–334.

Muzi, M.J. (2000) The experience of parenting. Upper Saddle, NJ, Prentice-Hall.

Nauck, B. (2007) Value of Children and the Framing of Fertility: Results from a Cross-cultural Comparative Survey in 10 Societies. European Sociological Review. 23, 615–629.

Newton, C.R., Hearn, M.T., Yuzpe, A.A., & Houle, A.A. (1992) Motives for Parenthood and Response to Failed in Vitro Fertilization: Implications for Counseling. J. of Assisted Reproduction and Genetics. 9, 24–31.

Paiva, V., Filipe, E.V., Santos, N., Lima, T.N., & Segurado, A. (2003) The Right to Love: The Desire for Parenthood among Men Living with HIV. Reproductive Health Matters. 11, 1191–100.

Philipov, D., Spéder, Z., & Billari, F.C. (2006) Soon, later or ever? The impact of anomie and social capital on fertility intentions in Bulgaria (2002) and Hungary (2001). Population Studies. 60, 289–308.

Regnier-Loiler, A. (2006) Influence of own sibship size on the number of children desired at various times of life. The case of France. Population, English Edition. 61, 16–194.

Rosina, A., & Testa, M. (2009) Couples’ First Child Intentions and Disagreement: An Analysis of the Italian Case La concordance des intentions d’avoir un premier enfant dans le couple: Une analyse du cas italien. European Journal of Population. 25, 487–502.

Ryder, V. (1995) Parents and their children. South Holland, IL, Goodheart-Wilcox Company, Inc.

Sabota, Т. (2011). Reproductive Decision-Making in a Macro-Micro Perspective (REPRO). Synthesis and Policy Implications. Electronic source : http:// www.ined.fr/fichier/t_telechargement/41500/telechargement_fichier_fr_repro_rapport.final.pdf (19.11.2014)

Schoen, R., Kim, Y.J., Nathanson, C.A., Fields, J., & Astone, N.M. (1997) Why Do Americans Want Children? Population and Development Review. 23, 333–358.

Sobotka, T. (2009) Sub-replacement fertility intentions in Austria. European Journal of Population. 25, 387–412.

Sobotka, T., & Testa, M.R. (2008) Attitudes and intentions towards childlessness in Europe. Hohn, Ch., Avramov, D., & Kotowska, I. (Eds.) People, population change and policies: lessons from the population policy acceptance study. 1, 177–211.

South, S.J., & Baumer, E.R. (2000) Deciphering community and race effects on adolescent premarital childbearing. Social Forces. 78, 1379–1408.

Sutter, P. De, Kira, K., Verschoor, A., & Hotimsky, A. (2002) The Desire to have Children and the Preservation of Fertility in Transsexual Women: A Survey. International Journal of Transgendernism. 6.

Taniguchi, H. (1999) The timing of childbearing and women’s wages. Journal of Marriage and the Family. 61, 1108–1120.

Thomson, E. (1997) Couple childbearing desires, intentions, and births. Demography. 34, 343–354.

Yamaguchi, K., & Ferguson, L.R. (1995) The stopping and spacing of childbirths and their birth-history predictors: rational-choice theory and event-history analysis. American Sociological Review. 60, 272–299.