ISSN 2079-6617
eISSN 2309-9828
Применение теста рисуночной фрустрации

Применение теста рисуночной фрустрации

Скачать в формате PDF

Поступила: 16.12.2015

Принята к публикации: 27.12.2015

Дата публикации в журнале: 06.07.2016

Страницы: 19-27

DOI: 10.11621/npj.2016.0103

Ключевые слова: совладание; фрустрация; неопределенность; толерантность к неопределенности; обобщенная линейная модель; учителя

Доступно в on-line версии с: 06.07.2016

Для цитирования статьи:

Шлягина Е. И., Гусев А.Н., Львова Е.Н. Применение теста рисуночной фрустрации. // Национальный психологический журнал 2016. № 1. c.19-27. doi: 10.11621/npj.2016.0103

Скопировано в буфер обмена

Скопировать
Номер 1, 2016

Шлягина Елена Ивановна Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

Гусев Алексей Николаевич Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

Львова Елена Николаевна Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

Аннотация

В статье подчеркивается актуальность психологии совладания и ее востребованность в связи с возрастающим интересом к феномену неопределенности. Предлагается понимание совладания как сложного установочного образования, обладающего уровневой структурой. Обосновывается необходимость рассмотрения особенностей совладания как на осознаваемом, так и на неосознаваемом уровне. Обсуждается недостаточная прогностическая сила опросных методов, традиционно применяемых для исследования особенностей совладания, и незаслуженный недостаток внимания со стороны исследователей к проективным методам, которые незаменимы при диагностике неосознаваемых компонентов совладания. В связи с изменением представлений о диапазоне трудных жизненных ситуаций и смещением фокуса внимания на субъективное восприятие трудности, предлагается рассмотрение ситуаций фрустрации как повседневных трудных жизненных ситуаций. Содержательно обосновывается возможность применения теста рисуночной фрустрации С. Розенцвейга для диагностики неосознаваемых компонентов совладания. Это уровень изучения смысловых установок, лежащих в основе совладающего поведения.

Представлены результаты эмпирического исследования связей между направлением и типом вербальных реакций во фрустрирующих ситуациях и личностными характеристиками субъекта (толерантность/интолерантность к неопределенности, общая осмысленность жизни, личностная тревожность, уровень субъективного контроля). Участниками выполненного исследования стали 199 педагогов средних образовательных школ, средний возраст 40,6 лет. Было показано существование значимых связей между отдельными типами и направлениями реакций и личностными характеристиками, использовалась процедура «Обобщенные линейные модели». Представленное в статье обсуждение полученных результатов вместе с ранее имевшимися данными показало наличие возможных опосредствованных связей между отдельными стратегиями совладания и типами вербальных реакций по тесту С. Розенцвейга.

Рост интереса к изучению фено­мена совладания с трудными жиз­ненными ситуациями во многом связан с пониманием совладания как психологической реальности процес­са «встречи» человека эпохи перемен с изменяющейся действительностью (Бе­линская, 2009). Данное определение как нельзя лучше иллюстрирует актуальность психологии совладания в контексте возрастающего внимания психологов к про­блеме неопределенности (Зинченко, 2007; Корнилова, 2010; Белинская, 2014; Асмо­лов, 2015; Леонтьев, 2015 и др.). Это дает основания для изучения особенностей совладания в условиях неопределенности как нового и перспективного направления (Львова, Митина, Шлягина, 2015б).

Понимание совладания как созна­тельного поведения, реализуемого с по­мощью осознанных действий, согласно личностным особенностям и ситуации (Крюкова, 2010), на наш взгляд, ограничивает возможности исследователя при описании феноменологии этого процесса, поскольку из анализа исключается ак­тивность субъекта совладания, которая может также осуществляться на неосоз­наваемом уровне. Исходя из на представ­лений А.Г. Асмолова об уровнях установок как механизмов, предоставляющих воз­можность сохранить устойчивость по­ведения человека в изменяющемся мире (Асмолов, 1979, 2015), и работ других ав­торов, обсуждающих уровневое строение совладания (Никольская, 2008, Леонтьев, 2013), мы полагаем, что данный феномен необходимо рассматривать как сложное установочное образование с уровневой структурой. Его изучение должно выпол­няться одновременно на каждом уровне с применением соответствующих мето­дических приемов.

Первый уровень – осознаваемый уро­вень совладания, на котором исследуют­ся представления человека о своем пове­дении в трудной жизненной ситуации. В качестве методических средств пре­имущественно применяются опросные методики. Выбор данного уровня ана­лиза возможно и определил понимание феномена совладания как осознанного и отличающегося по этому параметру от защитного поведения. Однако психоло­ги хорошо знают, что результаты, полу­ченные на этом уровне анализа, рефлек­сируются испытуемым, сознательно им контролируются и могут быть подверже­ны влиянию социальной желательности, при этом в большинстве исследований также отмечается ретроспективное изме­рение стратегий совладания (Рассказо­ва, Гордеева, 2011). Анализ совладания на осознаваемом уровне является условием необходимым, но не достаточным. Про­гностическая сила полученных на этом уровне результатов невысока. Известно, что человек, декларирующий свое стрем­ление найти компромиссное решение трудной жизненной ситуации, а иногда и искренне убежденный в этом, в реаль­ности может спасовать или развязать кон­фликт. О чем свидетельствует, например, стенфордский тюремный эксперимент Ф. Зимбардо (Зимбардо, 2014).

Второй уровень анализа – интерсубъ­ективный, когда речь идет о трудной жиз­ненной ситуации, возникшей при взаи­модействии людей в ходе их совместной деятельности. На этом уровне изучаются операциональные установки совладания, регулирующие взаимоотношения участ­ников трудной жизненной ситуации. Это производится в процессе различных тре­нингов с использованием всех видов на­блюдения.

Третий – глубинный уровень анали­за совладающего поведения. Это уро­вень изучения смысловых установок [1], лежащих в основе совладающего по­ведения, тот уровень неосознаваемого совладания, который многие исследо­ватели относят к категории психологи­ческой защиты. Если мы рассматрива­ем стратегии совладания как медиатор, с помощью которого глубинные психологические конструкты обеспечивают саморегуляцию поведения в стрессовой ситуации (Рассказова, Гордеева, 2011), то, по нашему мнению, очевидна необ­ходимость и актуальность данного уров­ня анализа совладания.

Количество работ, где вместе с опро­сными методами используются и проек­тивные такие как, например, методики «Плачущий человечек» (Гущина, 2005), «Человек под дождем» (Хазова, Верши­нина, 2010), «Образ мира» (Меньшикова, 2013), незначительно. В настоящее вре­мя для диагностики совладания также начали использовать нарративные мето­ды, субъективные отчеты, метод наблю­дения, изучение документов и продуктов деятельности совладающего субъекта (Крюкова, 2010; Рассказова, Гордеева, 2011). Однако на сегодняшний день не­дооцениваются возможности использо­вания проективных методов, способных верифицировать данные, полученные с помощью опросных методик.

В настоящем исследовании мы пред­лагаем обратиться к диагностике имен­но неосознаваемых компонентов совла­дания и рассмотреть возможности теста рисуночной фрустрации С. Розенцвейга в контексте исследования особенностей совладания. Традиционно тест рисуноч­ной фрустрации С. Розенцвейга относят к классу проективных методов, кото­рые позволяет избежать искажения ре­зультатов, возможных при применении опросных методик, и предоставляют возможность исследовать неосознаваемые особенности поведения. Применяя дан­ный тест, можно получить не только ка­чественные, но и количественные данные, что представляет интерес при провер­ке статистических гипотез в научных ис­следованиях (Виноградова, Рыжов, 2011, 2012).

В основу теста рисуночной фрустра­ции легла теория фрустрации С. Ро­зенцвейга. В ее рамках были разработаны представления об уровнях психологиче­ской защиты индивида, типах фрустра­ции и фрустраторов, формах проявле­ния фрустрации и типах реакции на нее. Отдельно стоит отметить понятие фру­страционной толерантности или устой­чивости к фрустрирующим ситуаци­ям. Последняя может быть представлена в разных формах в зависимости от уров­ня психобиологической адаптации (Ле­витов, 1967). Н.Д. Левитов подчеркивает необходимость рассмотрения фрустра­ции «в контексте более широкой пробле­мы выносливости по отношению к жиз­ненным трудностям и реакции на эти трудности» (курсив наш) (Левитов, 1967, С. 118). Ф.Е. Василюк отмечает, что фру­страция возникает в условиях трудности (курсив наш) жизненного мира при вну­тренней необходимости реализации мо­тива. Он выделяет ее в качестве одного из видов критических ситуаций в предлага­емой им типологии (Василюк, 1984).

Признание наличия объективной трудности и определение фрустрации как «состояния человека, выражающе­гося в характерных особенностях пе­реживаний и поведения, и вызываемо­го объективно непреодолимыми (или субъективно так понимаемыми) труд­ностями, возникающими на пути к до­стижению цели или к решению задачи» (Левитов, 1967, С. 120) подтверждают, что фрустрация может выступать как трудная жизненная ситуация. При этом трудности могут быть индикатора­ми неопределенности, которая может проявиться в множественности путей преодоления препятствий, в непредска­зуемости и в невозможности управлять препятствиями.

Настоящее исследование было вы­полнено с целью эмпирической провер­ки возможностей использования теста рисуночной фрустрации С. Розенцвей­га для исследования особенностей совладания. Предпринята попытка опреде­лить наличие и характер связи между направлением и типом вербальных ре­акций в фрустрирующих ситуациях и личностными характеристиками субъекта (толерантность/интолерантность к неопределенности, личностная тре­вожность, общая осмысленность жизни, уровень субъективного контроля), кото­рые могут принимать участие в выборе различных стратегий совладания (Льво­ва, Митина, Шлягина, 2015а, б).

В данном исследовании проверялась эмпирическая гипотеза о наличии связи между указанными личностными харак­теристиками и направлениями и типами реакций по тесту С. Розенцвейга.

Процедура и методы исследования

В исследовании приняли участие 199 педагогов средних образовательных школ из четырех регионов Российской Федерации (Курск, Нижний Новгород, Ростов-на-Дону, Москва), средний воз­раст – 40,6 лет, стандартное отклоне­ние – 10,5 лет, мужчины – 3%, женщи­ны – 97%. [2]

Участникам исследования были предъявлены проективный тест рису­ночной фрустрации С. Розенцвейга (Тарабрина, 1994) и опросные методы: опросник толерантности к неопреде­ленности С. Баднера [3] (Солдатова, 2003), тест смысложизненных ориентаций (СЖО) Д.А. Леонтьева (Леонтьев, 2006), шкала самооценки уровня тревожности Ч. Спилбергера, Ю. Ханина (Костина, 2002), методика «Уровень субъективного контроля» (УСК) (Бажин, Голынкина, Эт­кинд, 1993). Для каждого участника ис­следования был подготовлен индивидуальный комплект, в котором в указанном порядке были представлены инструкции и тексты (стимульный материал) мето­дик. Методики выполнялись в группах по 10-15 человек.

С помощью теста рисуночной фру­страции С. Розенцвейга были оценены тип и направление реакции каждого ис­пытуемого, после чего подсчитано об­щее количество реакций каждого типа и направления, выделены преобладаю­щие тип и направление реакции. Оценка типа и направлений реакций выполня­лась при участии группы из трех экспер­тов, профессиональных психологов, имеющих значительный опыт работы с данной методикой.

По опроснику толерантности к нео­пределенности С. Баднера оценивались показатели толерантности/интолеран­тности к неопределенности (далее ТН/ ИТН соответственно). По шкале само­оценки уровня тревожности Ч. Спил­бергера, Ю. Ханина оценивался уровень личностной тревожности (далее ЛТ). По тесту смысложизненных ориентаций (СЖО) Д.А. Леонтьева оценивался общий показатель осмысленности жизни (далее ОЖ). По методике «Уровень субъективно­го контроля» (УСК) оценивался показатель общей интернальности (далее ИО).

Для анализа эмпирических данных была выполнена проверка одномоментной надежности шкал опросников с вы­числением коэффициента α Кронбаха, построены таблицы сопряженности и выполнена оценка различий отношения ло­гарифмов правдоподобия биноминаль­ных оценок, которые рассчитывались с помощью процедуры «Обобщенные ли­нейные модели» (распределение – би­номинальное, функция связи – пробит- связь) (далее «ОЛМ»).

Результаты и их обсуждение

1. Проверка надежности шкал опросников.

Внутренняя согласованность пунктов шкал опросника толерантности к не­определенности С. Баднера оказалась удовлетворительной для последующего анализа данных: для шкалы ТН величи­на α Кронбаха составила 0,51, для шка­лы ИТН – 0,62. Хотя эти шкалы отрица­тельно связаны друг с другом (r= – 0,318, p = 0,01), они не являются абсолютно антонимичными.

Проверка одномоментной надежно­сти для шкал ЛТ, ОЖ, УСК показала до­статочную внутреннюю согласован­ность, величина α Кронбаха составила 0,873, 0,870 и 0,808, соответственно.

Затем по результатам каждого опро­сника испытуемые были разделены на две подвыборки: в первую группу во­шли испытуемые с низким уровнем вы­раженности данной характеристики, во вторую группу – испытуемые с высоким ее уровнем.

2. Связь реакций с фиксацией на самозащите и толерантностью к неопределенности.

В таблице 1 показаны изменения ча­стоты использования реакций с фикса­цией на самозащите в группах учителей с низким и высоким уровнем ТН Получен­ные данные указывают на уменьшение ча­стоты использования реакций, направлен­ных на самозащиту, с ростом уровня ТН.

 

Низкий уровень ТН

Высокий уровень ТН

Итого

Отсутствие преобладания реакций с фиксацией на само­защите

27

32

59

Преобладание реакций с фиксацией на самозащите

81

51

132

Итого

108

83

191 [4]

Таблица 1. Сопоставление уровня толерантности к неопределенности и реакций с фиксацией на самозащите.

Для статистической оценки различия частот в группах испытуемых с высо­ким и низким уровнем ТН использова­лась процедура «ОЛМ». Различие частот реакций с фиксацией на самозащите в этих группах оказалось статистически значимым (В = 0,384, р = 0,05, 95% ДИ: 0,008 – 0,759) [5].

Это означает, что частота появления реакций с фиксацией на самозащите у учителей с низким уровнем ТН в 1,47 раз выше, чем у учителей с высоким уровнем ТН. Полученный результат может свиде­тельствовать о том, что при более высо­ком уровне терпимости по отношению к новым, незнакомым обстоятельствам, к сложности и неизвестности фрустри­рующие ситуации перестают восприни­маться как угрожающие, растет уровень фрустрационной толерантности, чело­век становится способен противостоять возникающим трудностям, не утрачивая способности к адекватной оценке проис­ходящего. Однако значительный рост ТН может указывать и на отсутствие критич­ности к происходящему, что может спо­собствовать потере способности к его адекватной оценке, вследствие чего объ­ективно существующие трудности тако­выми восприниматься не будут. И, как следствие, будет иметь место снижение использования самозащитных реакций.

Можно предположить, что учителя, нетерпимые к новому и неизвестному, будут склонны во фрустрирующих ситу­ациях воспринимать трудности, препят­ствующие достижению цели, как угрозы их благополучию и поэтому будут ак­тивно защищать себя и свое «Я» различ­ными способами. В данном контексте целесообразно упоминание о фрустра­ционной толерантности, обозначающей способность человека к объективной оценке ситуации и возможность пред­видеть варианты выхода из нее (Тараб­рина, 1994). Таким образом, можно го­ворить о том, что ТН и фрустрационная толерантность пусть не синонимичные, но близкие по своему феноменологическому содержанию понятия.

Ранее было показано, что ТН опосред­ствует влияние общей интернальности на выбор стратегии совладания типа «пла­номерное решение проблем» (Львова, Митина, Шлягина, 2015б). Уверенность в себе и самостоятельность (т.е. высокий уровень интернальности) в сочетании с выраженной ТН могут способствовать возникновению недооценки степени сложности трудной жизненной ситуации и, как следствие, отсутствия осознания необходимости планировать свои дейст­вия по ее преодолению. Таким образом, с высокой долей вероятности можно предположить, что учителя, обладающие низким уровнем ТН, в трудной жизнен­ной ситуации будут склонны восприни­мать ее как угрожающую, и вместо после­довательных и обдуманных действий по ее преодолению будут совершать импуль­сивные поступки. И, наоборот, по мере роста уровня ТН учителя будут терпи­мее воспринимать сложившиеся обстоя­тельства и обращаться к использованию стратегии совладания типа «планомер­ное решение проблем». Вместе с тем, как было показано ранее, учителя с выражен­ной ТН в сочетании с высоким уровнем общей интернальности будут склонны недооценивать трудную жизненную си­туацию и, возможно, совершать риско­ванные и малооправданные поступки.

3. Связь реакций с фиксацией на препятствии и личностной тревожности.

В таблице 2 показаны изменения ча­стоты использования реакций с фикса­цией на препятствии в группах испыту­емых с низким и высоким уровнем ЛТ. Полученные данные показывают сни­жение частоты использования реакций с фиксацией на препятствии при росте уровня ЛТ.

 

Низкий уровеньЛТ

Высокий уровеньЛТ

Итого

Отсутствие преобладания реакций с фиксацией на препятствии

79

83

162

Преобладание реакций с фиксацией на препятствии

23

9

32

Итого

102

92

194

Таблица 2. Сопоставление уровня личностной тревожности и реакций с фиксации на препятст­вии.

Для статистической оценки разли­чия частот в группах с низкой и высо­кой выраженностью ЛТ использовалась процедура «ОЛМ». Различие частот реак­ций с фиксацией на самозащите в этих группах оказалось статистически значи­мым (В = 0,540, р = 0,017, 95% ДИ: 0,097 – 0,984). Это означает, что частота появ­ления реакций с фиксацией на препят­ствии у учителей с низким уровнем ЛТ значимо в 1,72 раз выше, чем у учителей с высоким уровнем ЛТ.

Стоит отметить редкое использова­ние реакций с фиксацией на препятст­вии как в группе с низким, так и в группе с высоким уровнем ЛТ. Тем не менее, с ростом уровня ЛТ значительно снижает­ся использование реакций с фиксацией на препятствии. Такие результаты указы­вают на то, что:

  • а) учителя, как с низким, так и с высоким уровнем ЛТ во фрустрирующей ситу­ации не склонны акцентировать вни­мание на препятствии, которое стало причиной сложившейся ситуации;

  • б) с ростом уровня ЛТ происходит зна­чительное снижение частоты исполь­зования реакций с фиксацией на пре­пятствии.

Участникам нашего исследования, в це­лом, не свойственно обращать внимание и подчеркивать роль препятствия, кото­рое стало причиной фрустрации. Однако, если это произошло, то с ростом уровня ЛТ наблюдается значимое снижение ча­стоты использования реакций с фикса­цией на препятствии. Вероятно, это связа­но с тем, что рост уровня ЛТ будет скорее способствовать фиксации на своем собственном внутреннем состоянии, нежели на внешних обстоятельствах.

4. Связь между интрапунитивными по направлению реакциями и личностной тревожностью.

В таблице 3 показаны изменения в ча­стоте использования интрапунитивных реакций в группах испытуемых с низким и высоким уровнем ЛТ. С ростом уровня ЛТ увеличивается частота использова­ния интрапунитивных реакций.

Для статистической оценки различия частот в группах с низкой и высокой вы­раженностью ЛТ использовалась проце­дура «ОЛМ». Различие частот интрапуни­тивных реакций в этих группах оказалось статистически значимым – В = – 0,546, р = 0,011, 95% ДИ: (– 0,967) – (– 0,126).

 

Низкий уровеньЛТ

Высокий уровеньЛТ

Итого

Отсутствие преобладания интрапунитивных реакций

90

68

158

Преобладание интрапунитивных реакций

12

24

36

Итого

102

92

194

Таблица 3. Сопоставление уровня личностной тревожности и интрапунитивных реакций.

Это означает, что, что частота появ­ления интрапунитивных реакций у учи­телей с низким уровнем ЛТ в 0,579 раз ниже, чем у учителей с высоким уровнем ЛТ. Учителя с высоким и с низким уровнем ЛТ редко используют в фрустриру­ющих ситуациях интрапунитивные ре­акции. Однако с ростом уровня ЛТ их использование значимо увеличивается. Не тревожные учителя не склонны рас­сматривать фрустрирующую ситуацию как нечто благоприятное для себя или брать на себя ответственность за произо­шедшее. Тогда как среди тревожных учи­телей частота использования интрапу­нитивных реакций значимо возрастает. Возможным объяснением этого может служить предположение о том, что тре­вожные учителя, предпочитающие поло­жительно переоценивать произошедшее или выражающие готовность быть ответ­ственными за случившееся, снижают таким образом уровень ЛТ.

Данные о связи между уровнем ЛТ и ча­стотой использования реакций с фикса­цией на препятствии и интрапунитивных по направлению реакций перекликаются с ранее полученными данными о возмож­ности детерминации ЛТ таких стратегий совладания как «планомерное решение проблем», «избегание» и «настойчивое ре­шение проблем» (Львова, Митина, Шляги­на, 2015а). Было показано, что рост уров­ня ЛТ негативно влияет на использование стратегии совладания типа «планомерное решение проблем» и оказывает положи­тельное влияние на использование стра­тегий совладания типов «избегание» и «на­стойчивое решение проблем». В ситуации сочетания влияния роста уровня ЛТ и ИТН использование учителями стратегии совладания типа «планомерное решение про­блем» возрастает. Таким образом, можно высказать предположение о существова­нии опосредствованной связи между ре­акциями с фиксацией на препятствии и интрапунитивными реакциями, и страте­гиями совладания «избегание», «настойчивое решение проблем» и «планомерное решение проблем».

Кроме того, выбор стратегий совла­дания типов «избегание» и «настойчивое решение проблем» может быть связан со снижением использования реакций с фиксацией на препятствии. Фокусируясь больше на своем внутреннем состо­янии, нежели на внешних обстоятельст­вах, тревожные учителя будут склонны либо к уходу от поиска путей преодоле­ния трудной жизненной ситуации, либо к совершению импульсивных действий. Это может проявляться в отсутствии стройного, продуманного и последова­тельного планирования своих действий. Но, если тревожные учителя в трудной жизненной ситуации испытывают от­ветственность за произошедшее и при этом обладают высоким уровнем ИТН, которая феноменологически будет про­являться в осторожности, то они все же будут готовы к выбору стратегии совла­дания, предполагающей наличие плана и совершения продуманных действий для преодоления этой ситуации.

5. Связь реакций с фиксацией на препятствии и общего уровня осмысленности жизни.

В таблице 4 показаны изменения ча­стоты использования реакций с фикса­цией на препятствии в группах испыту­емых с низким и высоким уровнем ОЖ. С ростом уровня ОЖ наблюдается значимое снижение частоты использова­ния реакций с фиксацией на препятст­вии во фрустрирующих ситуациях.

 

Низкий уровень ОЖ

Высокий уровень ОЖ

Итого

Отсутствие преобладания реакций с фиксацией на препятствии

27

32

59

Преобладание реакций с фиксацией на препятствии

81

51

132

Итого

108

83

191

Таблица 4. Сопоставление уровня общей осмысленности жизни и реакций с фиксацией на препятствии.

Для статистической оценки различия частот в группах испытуемых с низкой и высокой выраженностью ОЖ исполь­зовалась процедура «ОЛМ». Различие частот реакций с фиксацией на само­защите в этих группах оказалось ста­тистически значимым – В = (– 0,743), р = 0,001, 95% ДИ: (– 1,20) – (– 0,286).

Это означает, что частота появления реакций с фиксацией на препятствии у учителей с низким уровнем ОЖ в 0,476 раз выше, чем у учителей с высоким уровнем ОЖ. Учителя с низким уровнем ОЖ склонны подчеркивать препятствие, вызвавшее фрустрирующую ситуацию, или, напротив, не придавать ему значе­ния. Тогда как учителя с высоким уров­нем ОЖ реже обращают внимание на препятствие. Возможно, ощущение сво­ей жизни как полной и осмысленной, уверенность в себе и целеустремлен­ность способствуют тому, что учитель, оказавшись в фрустрирующей ситуа­ции, либо не будет обращать на нее вни­мание, либо будет ее рассматривать как источник новых возможностей. В по­следнем случае можно допустить, что учителя, использующие реакции с фиксацией на препятствии и обладающие высоким уровнем ОЖ, будут отличаться развитой фрустрационной толерантно­стью. Это в сочетании с высоким уров­нем ОЖ позволяет им дистанцироваться от произошедшего «здесь и сейчас», видеть перспективу и возможные пути выхода из сложившейся ситуации.

Такое понимание связи между уров­нем ОЖ и использованием реакций с фиксацией на препятствии дополня­ет полученные ранее детерминацион­ные связи между ОЖ и выбором страте­гий совладания типов «поиск социальной поддержки» и «отвлечение» (Львова, Ми­тина, Шлягина, 2015а, б). В зависимости от уровня тревожности, у людей, оцени­вающих свою жизнь как полную и осмы­сленную, будет различаться частота обра­щения за помощью или советом к другим людям. Однако они не будут склонны даже к временному уходу от преодоления трудной жизненной ситуации. Во многом это может быть связанно с тем, что высо­кий уровень ОЖ выступает мощным ре­сурсом, позволяющим человеку верить в себя и в свои силы.

Согласованность данных об участии личностных характеристик ТН/ИТН, ЛТ, ОЖ в процессе выбора стратегий совла­дания и их связи с разными по типу и направлению вербальными реакциями (то тесту С. Розенцвейга) дает основа­ния предполагать существование един­ства содержания осознаваемого и нео­сознаваемого уровней совладания.

Дифференцированная оценка на­правления и типа реакции во фрустриру­ющей ситуации позволяет качественно и количественно оценить особенности совладания с ней, расширяя возможно­сти дифференциально-психологиче­ской диагностики особенностей сов­ладания и область применения теста рисуночной фрустрации С. Розенцвейга.

Выводы:

  1. Подтвердилась гипотеза о наличии связи между типами и направлениями реакций в тесте С. Розенцвейга и лич­ностными характеристиками:

    • толерантностью к неопределенно­сти и реакций с фиксацией на са­мозащите;
    • личностной тревожностью и ис­пользованием интрапунитивных реакций и реакций с фиксацией на препятствии;
    • общей осмысленностью жизни и ис­пользованием реакций с фиксацией на препятствии.
  2. Полученные результаты подтвержда­ют возможность применения теста ри­суночной фрустрации С. Розенцвейга при исследовании особенностей сов­ладания в ситуации неопределенно­сти. Благодаря особенностям инструк­ции и информационному дефициту стимульного материала, процедура выполнения теста С. Розенцвейга мо­делирует ситуацию неопределенно­сти, которая может спровоцировать возникновение тревожных пережива­ний и актуализировать использование сложившихся стратегий совладания, входящих в устоявшуюся систему са­морегуляции.

  3. Показано, что понятие фрустраци­онной толерантности, предложенное С. Розенцвейгом, содержательно пере­секается с понятием толерантности к неопределенности.

Примечания:

1. Смысловая установка – это «выражение личностного смысла в виде готовности к определенным образом направленной деятельности» (Асмо¬лов, 2002 , С. 89).

2. Профессиональная принадлежность и демографические характеристики участников исследования ограничивают возможности генерализации данных за пределами настоящего исследования. Тем не менее, полученные результаты могут быть востребованы как при практической работе с педагогами, так и при планировании других исследований, посвященных особенностям совладания.

3. Использовалась авторская модификация данного теста, включающая только две шкалы (Львова, 2008). Похожая структура опросника С. Бад¬нера была получена в работе Корниловой и Чумаковой (Корнилова, Чумакова, 2014).

4. Количество участников исследования, чьи результаты учтены в таблицах сопряженности здесь и далее, может не совпадать с общим количеством участников исследования, в силу отсутствия данных по отдельным методикам.

5. Коэффициент В – оценка логарифма отношения правдоподобия, а ДИ – величина 95%-го доверительного интервала.

Литература:

Асмолов А.Г. Деятельность и установка. – Москва : Изд-во Моск. ун-та, 1979.

Асмолов А.Г. По ту сторону сознания: методологические проблемы неклассической психологии. – Москва : Смысл, 2002.

Асмолов А.Г. Психология современности: вызовы неопределенности, сложности и разнообразия // Психологические исследования. – 2015. – Т. 8. – № 40. – Электронный ресурс. – Режим доступа : http://www.psystudy.ru/index.php/num/2015v8n40/1109-asmolov40.html  – (дата обращения: 13.11.2015).

Бажин Е.Ф., Голынкина Е.А., Эткинд А.М. Опросник уровня субъективного контроля (УСК). – Москва : Смысл, 1993.

Белинская Е.П. Неопределенность как категория современной социальной психологии личности // Психологические исследования. – 2014. – Т. 7. – № 36. – Электронный ресурс. – Режим доступа : http://www.psystudy.ru/index.php/num/2014v7n36/1014-belinskaya36.html  – (дата обращения: 9.11.2015).

Белинская Е.П. Совладание как социально-психологическая проблема // Психологические исследования. – 2009. – № 1(3). – Электронный ресурс. – Режим доступа : http://www.psystudy.ru/index.php/num/2009n1-3/54-belinskaya3.html  – (дата обращения: 9.11.2015).

Битюцкая Е.В., Баханова Е.А., Корнеев А.А. Моделирование процесса совладания с трудной жизненной ситуацией. // Национальный психологический журнал. – 2015. – № 2(18). – С. 41-55. DOI: 10.11621/npj.2015.0205

Василюк Ф.Е. Психология переживания: анализ преодоления критических ситуаций. – Москва : Изд-во Моск. ун-та, 1984.

Виноградова М.Г., Рыжов А.Л. Метод качественного анализа в работе с тестом рисуночной фрустрации С. Розенцвейга. Ч. 1 // Сибирский психологический журнал. – 2011. – № 42. – С. 29-43.

Виноградова М.Г., Рыжов А.Л. Метод качественного анализа в работе с тестом рисуночной фрустрации С. Розенцвейга. Ч. 2 // Сибирский психологический журнал. – 2012. – № 43. – С. 92-106.

Гущина Т.В. Защитное и совладающее поведение в дисфункциональной семье в период кризиса: дис. … канд. психол. наук. – Кострома : КГУ им. Н.А. Некрасова, 2005.

Зимбардо Ф. Эффект Люцифера. Почему хорошие люди превращаются в злодеев. – Москва : Альпина Нон-фикшн, 2014.

Зинченко В.П. Толерантность к неопределенности: новость или психологическая традиция? // Вопросы психологии. – 2007. – № 6. – С. 3-20.

Корнилова Т.В. Принцип неопределенности в психологии: основания и проблемы // Психологические исследования. – 2010. – № 3. – Электронный ресурс. – Режим доступа : http://www.psystudy.ru/index.php/num/2010n3-11/320-kornilova11.html  – (дата обращения: 9.11.2015).

Корнилова Т.В., Чумакова М.А. Шкалы толерантности и интолерантности к неопределенности в модификации опросника С. Баднера // Экспериментальная психология. – 2014. – № 1. – С. 92-110.

Костина Л.М. Методы диагностики тревожности. – Санк-Петербург : Речь, 2002. – С. 48-49.

Крюкова Т.Л. Психология совладающего поведения в разные периоды жизни. – Кострома : КГУ им. Н.А. Некрасова, 2010.

Левитов Н.Д. Фрустрация как один из видов психических состояний // Вопросы психологии. – 1967. – № 6. – С. 118-129.

Леонтьев Д.А. Вызов неопределенности как центральная проблема психологии личности // Психологические исследования. – 2015. – Т. 8. – № 40. – Электронный ресурс. – Режим доступа : http://www.psystudy.ru/index.php/num/2015v8n40/1110-leontiev40.html  – (дата обращения: 25.10.2015).

Леонтьев Д.А. Многоуровневая модель взаимодействия с неблагоприятными обстоятельствами: от защиты к изменению // Психология стресса и совладания: материалы III Междунар. науч.-практ. конф. Кострома, 26-28 сент. 2013 г. В 2 тт. Т. 1 / отв. ред. Т.Л. Крюкова, Е.В. Куфтяк, М.В. Сапоровская, С.А. Хазова. – Кострома : КГУ им. Н.А. Некрасова, 2013. – С. 258-261.

Леонтьев Д.А. Тест смысложизненных ориентаций (СЖО). – Москва : Смысл, 2006.

Львова Е.Н. Тревожность и уровень субъективного контроля как предикторы выбора толерантных стратегий совладания : дипломная работа. – Москва : Факультет психологии МГУ им. М.В. Ломоносова, 2008.

Львова Е.Н., Митина О.В., Шлягина Е.И. Личностная тревожность и стратегии совладания // Вопросы психологии. – 2015а. – № 2. – С. 45-56.

Львова Е.Н., Митина О.В., Шлягина Е.И. Личностные предикторы совладающего поведения в ситуации неопределенности // Психологические исследования. – 2015б. – Т. 8. – № 40. – Электронный ресурс. – Режим доступа: http://www.psystudy.ru/index.php/num/2015v8n40/1112-lvova40.html  – (дата обращения: 27.10.2015).

Меньшикова К.А. Возможность проективной методики «Образ мира» при преодолении негативных эмоциональных состояний личности // Психология стресса и совладающего поведения: материалы III Междунар. науч.-практ. конф. Кострома, 26-28 сент. 2013 г. В 2 т. Т. 2 / отв. ред. Т.Л. Крюкова, Е.В. Куфтяк, М.В. Сапоровская, С.А. Хазова. – Кострома : КГУ им. Н.А. Некрасова, 2013. – С. 291-293.

Никольская И.М. Совладающее поведение в защитной системе человека // Совладающее поведение: современное состояние и перспективы / под. ред. А.Л. Журавлева, Т.Л. Крюковой, Е.А. Сергиенко. – Москва : Изд-во «Институт психологии РАН», 2008. – С. 113-137.

Практикум по психодиагностике и исследованию толерантности личности / под ред. Г.У. Солдатовой. – Москва : Изд-во МГУ им. М.В. Ломоносова, 2003.

Рассказова Е.И., Гордеева Т.О. Копинг-стратегии в психологии стресса: подходы, методы и перспективы исследований // Психологические исследования. – 2011. – № 3. – Электронный ресурс. – Режим доступа : http://www.psystudy.ru/index.php/num/2011n3-17/493-rasskazova-gordeeva17.html  – (дата обращения: 25.10.2015).

Соколова Е.Т. Культурно-историческая и клинико-психологическая перспектива исследования феноменов субъективной неопределенности // Вестник Московского университета. Сер. 14. Психология. – 2012. – № 2. – С. 37-48.

Тарабрина Н.В. Методика изучения фрустрационных реакций // Иностранная психология. – 1994. – Т. 2. – № 2. – С. 68-76.

Хазова С.А., Вершинина О.А. Эмоциональный интеллект и совладание с трудностями // Психология стресса и совладающего поведения в современном российском обществе : материалы II Междунар. науч.-практ. конф., Кострома, 23-25 сент. 2010 г. В 2 тт. Т. 2 / отв. ред. Т.Л. Крюкова, М.В. Сапоровская, С.А. Хазова. – Кострома : КГУ им. Н.А. Некрасова, 2010. – С. 60-63.
Для цитирования статьи:

Шлягина Е. И., Гусев А.Н., Львова Е.Н.Применение теста рисуночной фрустрации. // Национальный психологический журнал. 2016. № 1. c.19-27. doi: 10.11621/npj.2016.0103

Скопировано в буфер обмена

Скопировать