Антропологические аспекты психологии здоровья

Шувалов А.В. Институт психологии Российской академии наук

Обращение к теме психологи­ческого здоровья обусловлено масштабностью и остротой проблем гуманитарного характера, которые в современной России носят стихийный характер и пока не находят адекватных подходов и способов решения. Эти про­блемы требуют глубокого анализа и ос­мысления, в том числе, в русле рационального психологического знания.

В 1997 году Б.С. Братусь прозорливо дал оценку тенденциям, усиливающимся в индивидуальной и социальной жиз­ни людей. Он отметил, что человек мо­жет быть вполне психически здоровым (хорошо запоминать и мыслить, ставить сложные цели, быть деятельным, руководствоваться осознанными мотивами, достигать успехов, избегать неудач и т.п.) и, одновременно – личностно больным, ущербным (не координировать свою жизнь, не направлять ее на достижение человеческой сущности, разобщаться с ней, удовлетворяться ее суррогатами и т.п.). Причем, для все большего количест­ва людей становится характерным имен­но этот диагноз: психически здоров, но личностно болен (Братусь, 1997, С. 77).

Минуло восемнадцать лет. Согласно экспертным данным, современная Россия находится среди мировых лидеров по количеству абортов, по числу раз­водов супружеских пар, по числу детей, брошенных родителями, и детей-сирот, по числу курящих детей, по масштабам детского алкоголизма, по объему по­требления героина, по числу нападений педофилов на детей, по количеству су­ицидов среди всех возрастных катего­рий [1]. Инфернальные гуманитарные показатели дают основания для поднятия вопроса о снижении жизнеспособности людей (самая мягкая из возможных формулировок) в контексте более об­щей проблемы. При ее рассмотрении на макроуровне речь может идти об антропологическом кризисе, который затра­гивает общественный организм, и вле­чет за собой снижение синергийности социальной жизни. На уровне конкрет­ных проявлений он связан с поражени­ем духовно-нравственной сферы человека, искажением способа личностного бытия и межличностных отношений. Растет число людей, чье субъективное состояние можно охарактеризовать как пограничное норме. Вторичные проявления таких состояний – депрессия, агрессия, зависимое поведение. Одна­ко их сущностные характеристики не улавливаются посредством сложивших­ся социально-психологических, психолого-педагогических или медико-психологических представлений и не укладываются в рамки типовых описа­ний психоэмоциональных и/или пове­денческих расстройств. Мы исходим из гипотезы, что упомянутые состояния имеют специфические духовно-психологические предпосылки и проявления, которые заслуживают научного анализа и философского осмысления.

В 1990-е годы в профессиональный лексикон отечественных специалистов введено понятие «психологическое здо­ровье» (Дубровина, 2004). В самом об­щем, интуитивно понятном значении психологическое здоровье начинает рассматриваться как интегративный показатель нравственной зрелости и лич­ностной состоятельности человека, как индикатор качества жизни людей, как смыслообразующая и системообразую­щая категория профессионализма пра­ктических психологов. Вместе с тем, в отношении термина «психологическое здоровье» сложилась двусмысленная си­туация: с одной стороны, он предложен как эвристичное понятие, необходимое для рациональной проработки феноменов личностного развития и функцио­нирования людей в современном социокультурном контексте, с другой – за многозначность содержания и широту контекстов употребления он критикует­ся как неохваченный формальной дефи­ницией и малообоснованный.

Для успешного решения широкого круга профессиональных задач психоло­гам необходимы научные знания о чело­веческой субъективности во всей полноте ее наиболее существенных проявлений. Они, помимо общих представлений о психологической норме, должны указывать практические возможности ее обес­печения и восстановления. Специали­сты нуждаются в понятийном аппарате, фиксирующем специфику субъективных (внутриличностных, духовно-душевных) отклонений в этиогенетическом и феноменологическом аспектах, позволяющем не только их выявлять, анализировать, но и вырабатывать эффективные меры борьбы с этими отклонениями. Иначе нацеленность на психологическое здо­ровье выглядит декларативно-декоративной. В этом случае справедливо будет подвергнуть сомнению осмысленность практической деятельности психологов, не вооруженных адекватными рацио­нальными средствами. Кроме того, тео­рия психологического здоровья может оказать конструктивное влияние на раз­витие профессиональной кооперации специалистов гуманитарного профиля. Пока же содержательные аспекты фено­менов, которые можно квалифицировать как «психически не болен, но личностно не здоров», остаются на периферии вни­мания и понимания психологов, других специалистов помогающих профессий.

Здоровье человека относится к числу наиболее интригующих, сложных и не утрачивающих своей актуальности про­блем. Мнимая простота его обыденного понимания не должна вводить в заблуждение. Тема здоровья связана с фунда­ментальными аспектами человеческой жизни, она имеет не только рациональ­но-прагматический, но и мировоззренческий уровень рассмотрения, и поэтому выходит за рамки узко дисциплинарно­го обсуждения. Прежде чем углубляться в ее личностно-психологические нюансы, целесообразно определиться с более об­щими вопросами, а именно, с представлениями о сути здоровья с позиций сов­ременного гуманитарного познания и незыблемых канонов традиционной ду­ховной культуры.

Наука о здоровье

В современной науке понятие «здо­ровье» не имеет общепринятого исчер­пывающего определения. Знакомясь с трудами, представляющими вариации научного подхода к проблеме здоро­вья, мы находим такие толкования это­го феномена как: «отсутствие болезней или дефектов», «нормальная функция организма на всех уровнях его организации», «динамическое равнове­сие организма с окружающей средой», «способность приспосабливаться к из­меняющимся условиям существования», «способность к полноценному выпол­нению основных социальных функций, участие в общественно полезном труде», «полное физическое, душевное и соци­альное благополучие». В зависимости от дисциплины и соответствующей ей рациональной основы выводятся биологический, медицинский, экологиче­ский, социальный, демографический, экономический, психологический, пе­дагогический, культурологический кри­терии здоровья в качестве ориентиров для определения принципов и условий здоровьесбережения. Обобщая мнения специалистов относительно феномена здоровья, можно выделить ряд общих положений:

1. Понятие «здоровье» характеризует­ся неоднородностью и многозначно­стью состава, т.е. оно синкретично.

2. Здоровье – это одновременно и со­стояние и сложный динамический процесс, охватывающий созревание, формирование и работу физиологи­ческих структур организма, развитие и функционирование психического аппарата, личностное становление, переживания и поступки человека.

3. Учитывая многомерность человече­ской реальности, можно говорить об оценке соматического, психического и личностного (в сложившейся тер­минологической традиции – психо­логического) здоровья человека.

4. Признаются и имеют эмпирическое подтверждение эффекты положитель­ного и отрицательного взаимовлия­ния «духа», «души» и «тела» на общее состояние здоровья человека.

5. Здоровье – это культурно-историче­ское, а не узко-медицинское понятие. В разные исторические периоды, в раз­ных культурах граница между здоро­вьем и нездоровьем определялась по- разному.

6. Категория «здоровье» изначально принадлежит полюсу индивидуально­сти: состояние здоровья персонифи­цировано.

7. Сохранение здоровья зависит пре­имущественно от избранного чело­веком образа жизни и далее по мере убывания – от наследственности, от влияния окружающей среды и от качества медицинского сопровождения.

8. Человек может быть здоров при опре­деленных условиях жизни. Совокуп­ность факторов, в целом, благопри­ятная для одного человека, может оказаться болезнетворной для другого.

9. Выявление общих аспектов здоровья позволяет определить способы и раз­работать программы здоровьесбере­жения.

10. Здоровье и болезнь относятся к числу диалектически связанных, взаимодополняющих понятий.

Изучение здоровья и болезней связа­но с осмыслением природы и сущности человека. Поэтому, наряду с научными подходами, интересны представления о здоровье человека в контексте богословской антропологии. Осмысление этих представлений – удел не только духовенства, но и профессионалов гу­манитарного профиля: ученых и спе­циалистов-практиков. Если адекватно уяснить специфику способов научного познания, то становится понятно, что богословские представления отнюдь не диссонируют с научными данными и не являются обязательно альтернативой гу­манитарным научным концепциям, как это иногда пытаются показать (если, конечно, не вставать априори в позицию отрицания). Скорее, это весомое допол­нение в рамках иного – не рационально­го, а трансцендентного уровня познания и осмысления человека. В современной социокультурной ситуации сопряжение науки и богословия (упомянем в связи с этим и философию) особенно актуально, т.к. и классическая философия, и богословие работают в рамках много­вековой традиции. Им чужды погоня за новизной ради новизны и стремление производить спекулятивные идеи и ско­роспелые «продукты», благодаря кото­рым можно «пустить пыль в глаза» и по­живиться на рынке.

В соответствии с вышесказанным мы посчитали целесообразным уделить специальное внимание представлениям о сути здоровья в свете библейского пове­ствования и богословской антропологии.

Богословская антропология и духовные основы здоровья

Согласно библейскому рассказу [2], Бог сотворил человека как венец дел Своих: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его ды­хание жизни, и стал человек душею живою» (Быт. 2: 7). При этом Бог действует особенным образом, как бы сосредотачиваясь, прежде чем сотворить челове­ческую природу. В богословии это называется предвечным Советом Троицы: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему <...> И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его» (Быт. 1: 26-27). Человек наделен телом и душой, а душа включает и дух, как отличие его царственной природы, как сердцевину его родовой сущности.

Апостол Павел называет человече­ское тело «храмом Святого Духа» (I Кор. 6: 19-20). Богозданное тело совершен­но строением (соразмерность), распо­ложением в пространстве (вертикаль) и приспособлением к окружающему миру (при всей изощренности средств современной науки и техники не создано ки­бернетического устройства, которое мо­жет хотя бы отдаленно приблизиться к нему по своим возможностям).

«Душа живая» – жизненная сила (жиз­неспособная крепость) ориентирует в окружающем мире и охраняет от раз­рушающих стихий. Душою наделен не только человек, но и иные существа, обитающие на земле. Но, в отличие от них, в акте творения «дуновением Божиим» человек обрел «бессмертную душу» по образу Творца. Становление человека предполагает пробуждение и утверждение в нем ду­ховного начала, благодаря наличию ко­торого он безмерно возвышается над всеми другими живыми существами. Гла­венство духа – один из основополагающих принципов богословской антропо­логии. Философ В.С. Соловьев писал, что человеческая субъективность проявляется в трех главных моментах:

• внутреннее саморазличение духа и плоти;

• реальное отстаивание духом своей не­зависимости;

• преобладание духа над плотью, необ­ходимое для сохранения нравственного достоинства человека (Соловьев, 1988, С. 151).

По своему составу и способу сущест­вования человек причастен двум мирам – материальному и духовному. Телом он принадлежит земле: пришел из праха и возвратится в прах. Сознанием он преодолевает границы видимого дольнего мира и устремляется к горнему миру Божественной любви и свободы. Двой­ственность человеческой природы уникальна и свидетельствуют об особом месте и назначении человека в общем устройстве мира.

Богословская антропология является методологической платформой для реализации теоцентрического подхода к проблеме здоровья. Пространство ее рас­смотрения в данном случае – не многоо­бразие телесных составов и психических феноменов, а человеческая реальность в своей целокупности, которая может об­суждаться и может быть понята, по словам протоиерея А. Шмемана, только «в триединой интуиции о бытии челове­ка: его творения, его падения и его спасения» (Шмеман, 2005, С. 314). Причем, необходимо говорить об этих трех событиях, как о реально продолжающихся в индивидуальной жизни каждого из нас.

Попытаемся в предельно лаконичном виде воспроизвести аксиоматику теоцентрического восприятия проблемы здоровья

1. В религиозно-философском пони­мании суть здоровья – это целостность человека в единстве и гармонии его духовного, душевного и телесно­го устроения. Изначально таким был первый человек и прародитель чело­веческого рода Адам: образ Божий в нем был чист, а Богоподобие – полно.

2. В результате грехопадения и после­довавшего искажения человеческой природы, нарушения иерархии составляющих ее структур люди утра­тили и полноту здоровья. Ложные жизненные ориентиры, извращенное понимание счастья и благополучия, страстные привязанности и плотские злоупотребления, скверные привыч­ки и наклонности, совершенные про­тив совести дурные поступки, разлад и вражда повлекли за собой снижениежизненных сил, телесные и душевные недуги.

3. Болезнь есть не столько маркер гре­ха, сколько поучительный опыт или испытание во благо: она пробуждает в человеке сознание греховности и стремление к исцелению. Господь до­пускает хвори, потому что они смиря­ют людей: «страдающий плотию перестает грешить, чтобы остальное во плоти время жить уже не по человече­ским похотям, но по воле Божией» (1 Пет. 4: 1-2).

4. Восстановление в человеке полноты здоровья Священное Предание относит к эсхатологической перспективе – жизни будущего века. В связи с этим цель истории и отдельной человече­ской жизни схожи – спасение чело­века через воссоединение его с Богом. Жизнь в Боге и есть здоровье.

5. Священное Писание гласит: «Господь – Целитель твой» (Исход 15: 26). Целостный (здоровый) человек – это че­ловек, оживающий и живущий в Боге, обретающий нравственное совершен­ство (святость) перед лицом противо­стояния сил добра и сил зла и вытекающей из него проблемы достойного и недостойного бытия в мире.

6. В качестве основы для исцеления пад­шего человека Спаситель указал в двух главнейших заповедях на преобража­ющую силу любви – любви к Богу и любви к ближнему, в которой восстанавливается первозданная симфония.

7. Условия и критерии истинной пол­ноты жизни человека провозглаше­ны Спасителем в Нагорной проповеди в Заповедях Блаженства. Блаженными Он называет «нищих духом» (смиренных), «плачущих» (сострадающих), «алчущих и жаждущих правды», «милостивых», «чистых сердцем», «миротвор­цев», «изгнанных за правду», а также, подобно ветхозаветным пророкам, по­носимых и гонимых за имя Господне.

8. В отношении человека к Заповедям Блаженства проявляется его духов­ный настрой. Если возникает интерес к этим странным по меркам обыден­ной жизни, тревожащим словам, если появляется желание проникнуть в их смысл и воля руководствоваться ими, то это свидетельствует о внутренней готовности внимать Слову Божию. Если между внутренним миром чело­века и наставлениями Спасителя не находится ничего общего, созвучного, то это является «симптомом» духовно­го недуга, ибо человек в своих высших устремлениях сопряжен либо с Богом, либо с силами, Ему противостоящими.

9. Исконная духовная традиция открыва­ет людям пути и способы поддержания эмоционального и физического благо­получия. Душа и тело приводятся в порядок покаянием, молитвой, поучени­ем из Священного Писания, участием в Таинствах, нравственной чистоплот­ностью, воздержанием, трудом и, глав­ное – исполнением заповедей Божиих по отношению к ближнему.

10. Аскеза – укоренившаяся в традицион­ной духовной культуре практика «здо­рового образа жизни», направленная на восстановление внутренней сво­боды и изначальной целостности духовно-телесной сущности человека. Смысл аскезы как физической, так и духовной, состоит в разумном отка­зе от второстепенного ради достиже­ния главного. Св. отцы предписывают «мирянам» посильную аскезу как действенное средство врачевания души от страстей и укрепления воли для духовной борьбы. Самоограничение совершается без одержимости, но с умеренностью и разумением, при по­степенном восхождении от простого к более сложному, соразмерно состо­янию организма и условиям жизни.

Психология о здоровье

Длительное время проблема здоро­вья не являлась приоритетом психоло­гической науки, которая по большей части была сосредоточена на аномали­ях развития и функционирования человека. Только во второй половине прош­лого века, главным образом, в рамках гуманистической психологии, ученых заинтересовала проблематика здоровой личности. Так, А. Маслоу пишет: «Я предполагаю, что уже в недалеком будущем мы получим своего рода теорию психологического здоровья, генерализо­ванную, общевидовую теорию, которую можно будет применить ко всем человеческим существам, независимо от того, какая культура их взрастила, в какую эпоху они живут» (Маслоу, 1999, С. 354). Он предпринимает конкретные шаги для построения такой теории. Появляются разработки первых психологиче­ских концепций здоровья. В конце 1970- х годов в общем своде психологических дисциплин выделилась психология здо­ровья (Health Psychology). Началось ее утверждение в качестве самостоятель­ной сферы психологических исследований. За сравнительно короткий период в странах западной цивилизации пси­хология здоровья превратилась в доста­точно обширную и влиятельную область исследований и их практических при­ложений. Сложилась тенденция к возра­станию роли психологии в обеспечении здоровья людей.

В современной России психология здоровья, как новое научное направление, еще только проходит начальную стадию своего становления. В числе при­оритетных направлений ее исследова­ний – выявление психологического оп­тимума жизнедеятельности человека и выработка критериев его оценки и само­оценки. Многие ученые сходятся во мне­нии, что в качестве центрального объек­та исследований здесь должна выступать «здоровая личность» (Никифоров, 2002, С. 26). Личность есть целостный, всеох­ватный способ бытия человека, через который раскрывается его духовная суть (Братусь, 1997; Братусь, 2000; Слобод­чиков, Исаев, 1995, 2000; Флоренская, 2009). Соответственно, особое значение приобретает гуманитарное познание, обращение к духовному миру человека, ценностно-смысловое освоение атрибутов человеческой жизни.

Возрастание внимания к проблеме психологического здоровья с исторической точки зрения выглядит вполне закономерным. Чтобы убедиться в этом, достаточно проследить логику развития психологической науки и эволюцию по­нимания проблемы нормы в психоло­гии.

Методологи выделили и обоснова­ли три этапа развития научной рацио­нальности, которые распространяются, в том числе, и на психологию: классиче­ский, неклассический и постнеклассический (Степин, 2009; Слободчиков, 2012). На их протяжении логика развития психологии воспринимается как разво­рот от полюса психосоматики к полюсу психопневматики, как восхождение от психофизиологических аспектов су­ществования к метаантропологическим феноменам бытия. Этот процесс влечет за собой преобразование системы научного психологического знания и пе­ресмотр ее основных проблем. В отношении проблемы нормы такими шагами стали:

• перемещение фокуса исследований с психического аппарата на специфически человеческие проявления;

• понимание психической нормы как нормы развития;

• переход от заимствования способов решения проблемы в смежных науках к разработке психологических (как правило, описательных) моделей здо­ровья;

• возникновение (как бы в противовес клинической психологии) психоло­гии здоровья как самостоятельного раздела научных знаний и их практи­ческих приложений;

• принципиальное различение терми­нов «психическое здоровье» и «психологическое здоровье»: первый характеризует отдельные психические процессы и механизмы, второй – относится к личности в целом, находит­ся в тесной связи с высшими проявлениями человеческого духа;

• выделение психологического здо­ровья человека в качестве одного из центральных объектов исследований психологической антропологии.

Определение «психологическое здо­ровье человека» составляют два категориальных словосочетания – психоло­гия здоровья и психология человека. На стыке этих областей знания возникают психологические модели, в которых проблема здоровья рассматривается с человековедческой позиции. В многоо­бразии мнений и течений постепенно сформировались общие контуры тео­рии психологического здоровья:

1. понятие «психологическое здоровье» фиксирует сугубо человеческое измерение, по сути, являясь научным экви­валентом здоровья духовного;

2. проблема психологического здоровья – это вопрос о норме и патологии в духовном развитии человека; 3а основу психологического здоровья составляет нормальное развитие человеческой субъективности [3];

3. определяющими критериями психо­логического здоровья являются направленность развития и характер ак­туализации человеческого в человеке.

Основные подходы к проблеме психологического здоровья

Историческая инициатива в постанов­ке и разработке проблемы психологического здоровья принадлежит видным западным ученым гуманистической ори­ентации – Г. Олпорту, К. Роджерсу, А. Маслоу. Гуманистическое течение в психо­логии оформилось на рубеже 1950-1960 гг. Его основополагающей особенностью стала сосредоточенность научной и практической деятельности на специфически человеческих проявлениях и общечеловеческих ценностях. Несмотря на разноголосицу внутри самого течения и размытость его границ, гуманистическая психология была признана в каче­стве новой психологической парадигмы, проповедующей преимущественно самобытность и самодостаточность чело­века. Вместе с ней в профессиональный лексикон входят пока еще «поэтико-ме­тафорические» термины, определяющие качество индивидуальной жизни. В их числе – психологическое здоровье. По­являются работы, посвященные созданию психологических моделей здоровой личности, существенно обогатившие ра­циональный взгляд на проблему нормы. Так, Г. Олпорт, введя представление о про­приативности [4] человеческой природы, составил образ психологически зрелой личности. К. Роджерс, настаивая на том, что человек наделен врожденным, естест­венным стремлением к здоровью и росту, раскрыл образ полноценно функциони­рующей личности. А. Маслоу на основе теории мотивации личности вывел образ самоактуализированного, психологиче­ски здорового человека. Резюмируя доводы упомянутых и других, не менее име­нитых авторов, можно утверждать, что, с точки зрения гуманистической психологии, питающей безусловное дове­рие к человеческой природе, общим принципом психологического здоровья является стремление человека стать и оставаться самим собой в процессе самоактуализации.

Гуманистический подход стал яр­кой вехой в развитии психологии. Он способствовал преодолению редуцированного восприятия человека в нау­ке, скорректировал профессиональныепринципы в гуманитарных сферах (пре­жде всего в образовании и здравоохранении) и придал мощный импульс ста­новлению практики психологической помощи людям. В период освоения про­фессии он воодушевлял и автора этих строк. Критически осмыслив и соотнеся гуманистическую доктрину с опытом практической работы, должен признать, что далеко не все ее идеи и идеалы вос­принимаются сегодня с прежней убедительностью.

Гуманистическая психология реа­лизовала установку персоноцентрического сознания, для которого «самость» есть основополагающая и конечная цен­ность. Такая позиция больше соответствует укладу языческого мира. Только объектом поклонения (идолом, куми­ром) людей становятся не природные силы как живые сущности, а их собст­венная природа (натура), нормой жизни – самоутверждение и самовыражение во всех доступных формах, целью жизни – земные блага. Суть такого рода «природ­ной духовности» проявляется в стремле­нии к человекобожеству, когда индивид старается приравнять себя к Богу, так и не потрудившись быть человеком. В наше время эта тенденция оформилась в культ вожделенной успешности и приобрела характер социальной догмы. В действительности замыкание индивида в своем самосовершенствовании ради самосовершенствования чаще приво­дит к обессмысливанию бытия и общему снижению жизнеспособности.

Справедливости ради заметим, что установка на самоактуализацию получила неоднозначную оценку и среди гу­манистически ориентированных психо­логов. Хорошо известна точка зрения В. Франкла, утверждавшего, что самоактуа­лизация – это не конечное предназначение человека: «Лишь в той мере, в какой человеку удается осуществить смысл, который он находит во внешнем мире, он осуществляет и себя <...>. Подобно тому, как бумеранг возвращается к бро­сившему его охотнику, лишь если он не попал в цель, так и человек возвращает­ся к самому себе и обращает свои помыслы к самоактуализации, только если он промахнулся мимо своего призвания» (Франкл, 1990, С. 58-59).

Надо признать, что сам термин «пси­хологическое здоровье» вряд ли можно считать удачным. Тем не менее, он про­чно вошел в профессиональный лекси­кон как эквивалент личностного (можно сказать – духовного, нравственно-пси­хологического) здоровья. Когда были сняты идеологические барьеры и поя­вилась возможность осваивать и осмы­сливать мировой опыт, тема психологического здоровья была воспринятаотечественной психологией. Психологическое здоровье детей начинает рас­сматриваться как смыслообразующая и системообразующая категория про­фессионализма практических психоло­гов образования. Так, II Всероссийский съезд психологов образования (Пермь, 1995 г.) постановил, что одной из глав­ных целей деятельности педагогов-пси­хологов является профессиональная за­бота о психологическом здоровье детей дошкольного и школьного возраста.

Отечественная наука предложила иные основания и принципы рассмо­трения проблемы психологического здоровья, сообразные нашей культурной традиции и ментальности. Они последовательно реализованы в русле антропо­логического подхода (Слободчиков, Шувалов, 2001; Шувалов, 2011б, 2011в, 2012).

Центральной для антропологическо­го подхода в психологии является идея возможности и необходимости восхо­ждения человека к полноте собственной реальности. Человек здесь предстает в различных обликах, раскрывающих сущ­ностные стороны и уровни субъективной реальности: бытие в качестве субъ­екта (функциональное и обыденное), бытие в качестве индивидуальности (еди­ничное и уникальное) и бытие в качестве личности (целостное и надобыденное). В соответствии с этим определены поу­ровневые условия и критерии психологического здоровья, которые (в норме!) образуют структуру иерархического соподчинения: от субъективации, жизне­способности и самообладания («быть в себе») через индивидуализацию, самобытность («быть самим собой») и созидательность к самоодолению («быть выше себя»), духовному возрастанию и нравственному совершенствованию личности.

Парадигмальное отличие и эвристи­ческая ценность антропологического подхода состоит в том, что он постулирует антиномию человеческой субъек­тивности (самости): она есть средство («орган») саморазвития человека, и она же должна быть преодолена (преображена) в его духовном росте. Вспомним в связи с этим слова св. апостола Павла: «И уже не я живу, но живет во мне Христос» (Галл. 2: 20).

В отличие от мировоззренческого контекста гуманистической психологии, сосредоточенной на индивидуальной сущности человека, антропологический подход представляет собой соотнесение рациональной психологической мыс­ли с православной традицией в стремлении к синергии научной методоло­гии и духа учения Христа для решения проблем здоровья, развития и существования человека (табл. 1). Здесь общим принципом психологического здоровья является стремление человека быть выше себя в процессе универсализации индивидуального бытия, поскольку «че­ловеческое бытие становится самим со­бой лишь превращаясь в событие, когда свобода как любовь к Себе, развивается до свободы как любви к Другому. Во всей полноте развившихся свободы и люб­ви в нас пробуждается Личность Бога. И всякий раз, когда мы относимся к Друго­му как к своему Ты, в таком отношении проглядывает божественное» (Хамитов, 2002, С. 140).

Евангелие повествует о том, как один из «книжников» спросил Иисуса Христа: «Какая первая из всех заповедей?» Иисус отвечал ему: «Первая из всех заповедей: “Слушай Израиль! Господь Бог наш есть Господь единый; и возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею: вот, первая заповедь! Вторая, подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; иной большей сих заповеди нет”» (Мк. 12: 29-31).

Вершиной духовного восхождения человека-христианина является Нагор­ная проповедь Иисуса Христа (Мф. 5-7). Начинается проповедь с девяти Запове­дей Блаженства. Первая Заповедь – «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царст­во Небесное» – на первый взгляд звучит парадоксально. Однако этот парадокс полон глубокого внутреннего смысла. «Нищие духом» – смиренные люди, от­казавшиеся от произвола собственной самости ради единения с Богом и возра­стания в меру Богочеловека. В этом и со­стоит идея обретения полноты земной жизни как жизни во Христе.

Для наглядности сведем в таблицу об­щие положения гуманистической и ан­тропологической моделей психологиче­ского здоровья (табл. 1).

Общие тематические параметры	Психологические модели здоровья
	Гуманистическая	Антропологическая
Методологическая установка	Персоноцентрическая	Теоцентрическая
Вектор развития	Самоактуализация	Универсализация бытия
Основа психологического здоровья	Личностный рост как утверждение самости в наращива­нии способности полноценного функционирования	Духовное возрастание как преодоление самости в развитии способности к децентрации, самоотдаче и любви
Максима психологического здоровья	Стремление к самотождественности: «быть самим собой»	Стремление к полноте человеческого бытия: «быть выше себя»
Образ нормы	Самобытность и самодостаточность	Самоодоление и синергийность
Дефициты развития	Диффузная идентичность, ограниченность мотивационно-смысловой сферы (поверхностность, приземленность), со-зависимость, выученная беспомощность	Отчуждение нравственных чувств, моральная незрелость (опустошенность) или моральная распущенность (ценностная дезориентированность), своенравие, следование в делах и поступках принципу «ничего святого»
Деформации развития	Развращение самомнением («комплекс полноценности»), иллюзия самодостаточности, односторонность мотивационно-смысловой сферы (эгоцентризм), самонадеянность и самозамкнутость (гордыня)	Метафизическая интоксикация, одержимость сверхценными идеями и фанатизм, иллюзия духовного совершенствования и самообольщение (духовная прелесть)
Установки психологической помощи	Психологическая помощь исходит из презумпции инди­видуальной этики и, в силу этого, осуществляется как бы «по ту сторону добра и зла»; эмпатическое слушание, феноменологическое проник­новение, фасилитация личностного роста человека неди­рективными психотерапевтическими средствами; безоценочное поддерживающее отношение: человека нужно принимать таким, каков он есть.	Психологическая помощь затрагивает духовно-душевную сущность человека и ,в силу этого, соотносима с нравственны­ми аспектами жизни, с проявлениями «проблемы добра и зла»; диалогические формы контакта, ориентированные на пробу­ждение в человеке его «духовного Я»; доминанта на Другом и участная вненаходимость: сопереживание и вера в человека в сочетании со стремлением к объективности по отношению к отрицательным проявлениям его нрава.
Мировоззренческая ориентация	Неоязыческая: эволюция человека как человекобожества (самоутверждение и самообожествление)	Святоотеческая: эволюция человека как Богочеловека (самоодоление и единение с Богом)

Таблица 1. Модели психологического здоровья

Сравнение моделей психологического здоровья

В современном мире в духовно-ми­ровоззренческой, социальной и культурной сферах ясно обозначилась поляризация и противостояние двух сил: традиционализма и постмодернизма. Сравнение двух моделей психологиче­ского здоровья человека с точки зрения этого противостояния позволяет лучше понять суть их различий.

Основу традиционализма составляет религиозное мировоззрение, ориенти­рованное на мировые («авраамические») религии – христианство, иудаизм и ис­лам. Они происходят из древней традиции, восходящей к патриарху семитскихплемен Аврааму, и признают Священное Писание Ветхого Завета. Западная циви­лизация, к которой мы себя причисляем, возникла в лоне христианской культуры. Российская государственность оформи­лась на ниве православной духовной традиции. И это имеет для нас непрехо­дящее значение.

Традиционализм аккумулирует в себе предельные ценности и смыслы земной жизни, объединяет духовный опыт мно­гих поколений людей. Он предполагает прочные межпоколенные связи, обеспечивающие духовное наследование и культурную преемственность, ориентирует человека на путь духовно-нравст­венного возрастания, побуждает к сущ­ностному познанию и осмыслению своей жизни, воодушевляет на благие дела, на служение не ради гордыни или обогащения, а ради торжества Добра и Истины.

Предтечей постмодернизма принято считать немецкого философа Ф. Ницше. В 1881-1882 гг. он пишет книгу «Веселая наука». Один из персонажей книги – без­умный человек, который в светлый пол­день посреди рынка с зажженным фона­рем ищет Бога и, не найдя его, заявляет, что Бог умер. Эта фраза не только вы­ражает позицию самого философа, но и отражает настроение того времени, и становится афоризмом. В ней отголоски надвигающегося нравственного кризиса человечества, связанного с утратой веры в космический порядок и в абсолютные моральные законы. Люди отвернулись от Бога и Он «умер» в их сердцах. В это же время Ф.М. Достоевский через своего героя Ивана Карамазова задается вопро­сом: «Если Бога нет, значит, все можно?»

Традиционализм теснится, с одной стороны, позитивной наукой, с другой – богоборческим гуманизмом. Ученые-естествоиспытатели обещают посредст­вом научно-технического прогресса в самое ближайшее время решить основ­ные проблемы человечества. На деле до­стижения науки и технологический бум порождают в человеке иллюзию все­силия, подталкивают к безоглядно экспансивному характеру деятельности. Интенсивное вмешательство в природу, провокативно-манипулятивные дейст­вия в общественной и культурной жиз­ни провоцируют экологические и этические проблемы, которые бумерангом возвращаются к человеку, но уже в масштабе социальной энтропии и глобаль­ных аномалий.

В 1933 г. в США был публикован пер­вый гуманистический манифест – программный документ апологетов гуманизма, главная идея которого состояла в необходимости создания новой нетрадиционной гуманистической доктри­ны, которая должна прийти на смену традиционным вероучениям. Эта до­ктрина проповедует самоценность че­ловеческой индивидуальности и ориентирует человека исключительно на мирские ценности.

Во второй половине ХХ века в усло­виях отхода западного общества от ценностей традиционной культуры формируется постмодернизм – специ­фическое мировоззрение и умонастроение с претензией на переосмысление самой сущности культуры, места и на­значения человека в мире. Человече­ское бытие в постмодернизме получает весьма сомнительное толкование. Вслед за «смертью Бога», провозглашенной Ф. Ницше, постмодернисты заявляют о «смерти Человека», имея в виду уход с исторической сцены людей, ориенти­рованных на традиционные ценности. Постмодернизм упраздняет нормы мо­рали и раскрепощает человека: все от­носительно и все допустимо, вплоть до принципа «ничего святого». Возникнув как явление духовной жизни Запада, постмодернизм на рубеже 1980-1990-х гг. преодолел его границы и стал распространяться на просторах всего мира, за­трагивая разные сферы жизнедеятель­ности людей.

Антропологическая модель психо­логического здоровья ориентирована на традиционную концепцию человека, призванного к духовному возрастанию и преображению. Традиционная концепция человека системно представлена в богословской антропологии и творче­ски воспринята в рамках антропологи­ческого подхода к решению проблемы психологического здоровья. Здесь норма – это самоодоление человека: прео­доление эгоцентризма, подчиненность душевных и физических сил, мотивов и поступков нравственному началу личности; это синергия: переживание челове­ком сопричастности Единому Первона­чалу и доброделание; это децентрация: приобщение к ценностям и обретение смыслов, которые воодушевляют к само­отдаче, терпимости и любви к ближнему.

Гуманистическая модель психоло­гического здоровья тяготеет к постмо­дернистскому идеалу самодостаточного человека, освобожденного от бремени нравственной проблематики ради сохранения чувства самотождественности и самоактуализации. Здесь норма – это стремление человека преуспеть, оста­ваясь всегда и во всем верным себе. Но, как показывает жизнь, самоутвержде­ние возможно и на основе негативных образцов и ценностей, побуждающих к анархии, хаосу, допингу, кощунству и вандализму.

Ошибочность гуманистической мо­дели, на наш взгляд, заключается в аб­солютизации «индивидуального Я», возведении «самости» человека в ранг верховной ценности. Такая линия неиз­бежно ведет к индивидуализму и, в ко­нечном итоге, к одиночеству человека, замыканию на своем самосовершенст­вовании ради самосовершенствования. На этом пути уходят сакральность и тай­на, теряется метафизический, духовный компонент развития (Братусь, 2000, С. 48). Безрелигиозный гуманизм «обо­жествляет» человека в его природном естестве и своеволии, что неминуемо по­рождает аморальность. Видимо поэтому «посевы» гуманизма, не подкрепленные духовно-нравственным воспитанием личности, на деле дают сомнительные «всходы» эгоцентризма, а вместе с ним и множества человеческих недостатков и пороков. Вспомним в связи с этим очень точное замечание К.Н. Леонтьева о том, что индивидуализм, ставший доминантой развития, губит индивидуальность людей и своеобразие наций (Леонтьев, 1992, С. 59). Нечто подобное мы можем наблюдать теперь в нашей стране.

Отчуждение от духовной традиции и ориентация на постмодернистский идеал разжигают в человеке эгоцентризм, пробуждают своенравие и само­надеянность, влекут, с одной стороны, ценностную дезориентированность, страстность, с другой – внутреннее опу­стошение, переживание бессмысленно­сти жизни и, в конечном итоге, приводят к общему снижению жизнеспособности. Эгоцентризм – «ахиллесова пята» человека замыкает его на собственных интересах, целях и пристрастиях, пробужда­ет гордыню, толкает к деструктивным и/ или аутодеструктивным действиям. Пре­обладание постмодернистских тенден­ций в обществе ведет к кардинальной смене (по сути, перекодировке) приори­тетов человеческого бытия. Ориентация на нравственное достоинство, крепкую семью, служение Отчизне и обществу подменяется признанием самоценности отдельной личности, поощрением ее самовыражения и самоутверждения любыми средствами и любой ценой. При таком целеполагании обостряются проблемы, обусловленные всплеском эгоцентризма и распространением антисоциального поведения. В обществе нарастают девиантные и аномические тенденции: люди привыкают действовать за счет других, в ущерб другим, про­тив других.

Чтобы не создалось впечатления по­сягательства на право человека иметь частную жизнь и огульной критики гуманистического подхода, отдадим ему должное. Гуманистический подход, безусловно, несет в себе рациональное зер­но: человеку важно научиться формировать собственное видение и понимание действительности, обрести свой почерк и свой стиль в деятельности, уметь пла­нировать личное будущее, ставить пе­ред собой цели и творчески подходить к решению жизненных задач, иметь смелость принимать решения и совершать поступки от первого лица. Имен­но в процессе индивидуализации по мере взросления и вступления в само­стоятельную жизнь человек сталкивает­ся с необходимостью нравственного самоопределения. Но индивидуализация – не самоцель, а одно из важных условий нравственного совершенствования личности, ступень на тернистом пути духовного возрастания человека. При этом ошибочно полагать, что перед ли­цом извечной проблемы добра и зла человек в состоянии блюсти верность са­мому себе. В ситуациях нравственного выбора мы вынуждены снова и снова решать пожизненно не разрешимую ди­лемму: либо «быть выше себя» и, вопреки усталости, лености, скупости, страху, вступаться за правду и справедливость, протягивать руку помощи нуждающим­ся, делать шаги навстречу оступившим­ся, либо «быть ниже себя», лукавя, пасуя или самоустраняясь. Вариант «быть са­мим собой» здесь, увы, нереализуем, ибо человек в духовно-нравственном пла­не не тождественен самому себе, пото­му что в своих личностных устремлениях он сопряжен с силами добра или силами зла в их явных или латентных проявлениях. Здесь (в норме!) действу­ют другие, более высокие мотивы: вера и верность, любовь и терпение, чувство долга и служение. А противостоят им обезличенность (в просторечии – «ма­лодушие»[5]), дезинтеграция личности (в просторечии – «осуетление»[6] и «равно­душие»), деформация личности (в просторечии – «криводушие», «окаянство»[7]), выделенные и описанные как формы дизонтогенеза человеческой субъективно­сти в рамках антропологической модели психологического здоровья (Шувалов, 2011б, 2011в).

Проницательный ум заметит весьма существенное обстоятельство: гуманистическая и антропологическая модели разномасштабны (рис. 1). Это позволя­ет конструктивно преодолевать противоречия, если воспринимать первую в качестве частичного и подчиненного аспекта второй. Теоцентрический под­ход отнюдь не умаляет зорко подме­ченные и изложенные в рамках гуманистической модели нюансы развития человека, органично вживляя их в общую структуру человеческой субъек­тивности на новой мировоззренческой и методологической основе, но теперь уже в качестве теогуманизма (Шувалов, 2014б).

Рисунок 1. Соотношение моделей психологического здоровья

Психологическое здоровье и национальный воспитательный идеал

Отечественному образованию тра­диционно отводится ведущая роль в духовно-нравственной консолидации общества, его сплочении перед лицом внешних и внутренних вызовов, в укреплении социальной солидарности, в повышении уровня доверия человека к жизни в России, к согражданам, общест­ву, государству, настоящему и будущему своей страны. В связи с этим была разработана «Концепция духовно-нравст­венного развития и воспитания лич­ности гражданина России» (Данилюк и др., 2011), которая представляет собой ценностно-нормативную основу взаимодействия общеобразовательных уч­реждений с другими субъектами социализации – семьей, общественными организациями, религиозными объеди­нениями, учреждениями дополнитель­ного образования, культуры и спор­та, средствами массовой информации. Целью этого взаимодействия является обеспечение условий для духовно-нрав­ственного развития и воспитания обуча­ющихся.

Важнейшими национальными задача­ми нашей страны в Концепции названы преумножение численности многона­ционального народа Российской Феде­рации, повышение качества его жизни, улучшение условий труда и творчества, укрепление духовности и нравственности, гражданской солидарности и госу­дарственности, развитие национальной культуры. Решение этих задач должно обеспечить устойчивое и успешное раз­витие России. Ключевое значение в тексте документа отводится современному национальному воспитательному идеалу, который определяется:

• национальными приоритетами;

• необходимостью сохранения преем­ственности по отношению к национальным воспитательным идеалам прошлых исторических эпох;

• положениями Конституции Россий­ской Федерации;

• содержанием Закона Российской Фе­дерации «Об образовании».

Современный национальный вос­питательный идеал – это высоконравственный, творческий, компетентный гражданин России, принимающий судьбу Отечества как свою личную, осознающий ответственность за настоящее и будущее своей страны, укорененный в духовных и культурных традициях мно­гонационального народа Российской Федерации (Данилюк и др., 2011, С. 11).

Полагаем, что порядок перечисле­ния педагогических приоритетов: нрав­ственность, творчество, компетентность не является случайным и отражает си­стему их соподчинения – от региональных задач формирования компетентно­стей, необходимых для существования в мире, через развитие способности их творческого приложения, к общезна­чимой установке на личностное развитие и нравственное воспитание детей. Таким образом, представления о совре­менном национальном воспитательном идеале буквально соответствуют выделенным в рамках антропологической модели условиям и критериям психоло­гического здоровья: от субъективации, самообладания и жизнеспособности че­рез индивидуализацию, самобытность и созидательность к самоодолению, духовному возрастанию и нравственному совершенствованию личности.

Закономерно, что представления о психологическом здоровье наиболее основательно закрепились именно среди специалистов системы образования. Для системы образования проблема психологического здоровья сводится к вопросу о том, какой субъективный настрой и духовный облик складывается у ребенка в процессе развития. Поэто­му психологическое здоровье является не столько диагностическим, сколько контекстным понятием, фокусирующим педагогов и специалистов на профес­сиональной сверхзадаче. В образовании – это приоритет развития ребенка как личности. Соответственно, педагогиче­ская деятельность может быть понята и описана как антропопрактика, ориенти­рованная на обретение ребенком всей возможной полноты своего существования. В таком виде она максимально благоприятствует сохранению и укреплению психологического здоровья уча­щихся. При этом, определение основ­ной миссии образования – обеспечение личностного развития и нравственно­го воспитание ребенка – подразумевает и другие функции образования, при­водя их на основе принципа иерархии (соподчинения) к состоянию согласия и взаимодополнения (рис. 2). Этот на­строй системы образования мы называем «симфонией» (Шувалов, 2011а). При первом приближении он может быть очерчен в виде трех уровней образо­вательных процессов, на которых осу­ществляется и результируется развитие.

Рисунок 2. Соотношение форм педагогической деятельности

На первом уровне ребенок, интел­лектуально познавая и практически ос­ваивая разнообразные предметы, развивается как самостоятельный субъект, приспосабливающийся к сложным условиям природной среды и социокуль­турного окружения. Здесь отношения взрослого и ребенка строятся по типу формальной общности, в которой пара­метры совместной деятельности (обра­зовательные стандарты, учебный план, учебная программа) заранее заданы, статусы (учитель и ученик) и функции (учить и учиться) предписаны. Развитие и качество образования обеспечиваются грамотной организацией и методикой ведения учебного процесса.

Но приобретаемые знания и уме­ния (компетенции) в подлинном смы­сле облагораживают ребенка лишь в той мере, в которой благоприятствуют раз­витию его индивидуальности: помогают ему формировать собственное видение и понимание действительности, оттачи­вать свой почерк и свой стиль деятель­ности, учиться принимать решения и совершать поступки от первого лица. Залогом решения образовательных задач второго уровня является «человеческий фактор» – личное обаяние и педагоги­ческий такт взрослых, которые обнару­живают себя в чутком и бережном отно­шении к проявлениям нарождающейся детской самобытности, умении заинтересовать, воодушевить ребенка, предо­ставить соразмерные его возрастным возможностям степень свободы и про­странство самоопределения. Задача педа­гога (специалиста) состоит в том, чтобы, не стесняя развитие детей формальными требованиями и ограничениями, постараться помочь каждому ребенку понять и проявить себя, определить свои инте­ресы и обрести вкус к творчеству, крепко встать на ноги и пойти по жизни своим путем. Здесь образовательная практика перестраивается на эгалитарный стиль отношений, складывается партнерская общность взрослого и ребенка.

В процессе индивидуализации по мере взросления и вступления в самостоятельную жизнь человек начинает лично сталкиваться с необходимостью нравственного самоопределения. Поэтому индивидуализация – не самоцель, а одно из важных условий нравственного совершенствования личности, ступень на тернистом пути духовного роста человека. Человек как личность непре­станно экзаменуется мучительной про­блемой добра и зла и вытекающей из нее проблемой достойного и недостойного бытия в мире. Необходимость делать нравственный выбор побуждает челове­ка искать высшие (спасительные) ори­ентиры, укрепляющие и направляющие его. В контексте истории и культуры – это духовная традиция как источник и форма обретения своей подлинной сущ­ности, а с ней и всей возможной полно­ты существования. В религиозном миропонимании – это чувство присутствия Живого Бога, твердая вера и добрые дела. Пространством личностного раз­вития и нравственного воспитания ре­бенка является событийная общность: духовное единение людей на основе об­щих ценностей и смыслов, преодоление каждым тяготения собственного эгоцен­тризма и границ своей индивидуальности, переживание чувства солидарности, ответственности и преданности, кото­рое включает в себя и «я», и «ты», и «мы».

Событийная общность теоцентрич­на и синергийна. Педагогической нор­мой здесь является опыт децентрации взрослого и ребенка в диалогическом общении, сотрудничестве и сопереживании. На этом уровне развития в нас утверждается понимание человека как носителя образа Божия, когда другой че­ловек в наших глазах обретает особую сакральную ценность.

Мера соответствия современного отечественного образования положе­ниям национального воспитательного идеала и стандартам антропопракти­ки – это отдельная и весьма злободневная тема, которой мы уделяем внимание в других наших исследованиях (Шува­лов, 2011а, 2014а).

Заключение

Для нормализации психологическо­го здоровья отдельных людей и жизни общества в целом недостаточно приведения в действие политических, эко­номических, правовых или культурных регуляторов. Необходима деятельная за­бота о духовно-личностном развитии и нравственном совершенствовании чело­века. Такие возможности открываются в условиях семейного воспитания, в сферах педагогической деятельности и психологической помощи. Это основные области приложения антропологической модели психологического здоровья. Ан­тропологический подход к проблеме здоровья позволяет восполнить научную базу гуманитарных практик рациональными представлениями, отвечающими современным вызовам. Чтобы психоло­гия могла полноценно включиться в про­цесс исцеления современного человека и общества требуется реабилитация духовного начала внутри самой психологии. Сегодня это важный аспект развития научного психологического знания.

Примечания:

1.См., например: Доклад ЮНИСЕФ «Анализ положения детей в Российской Федерации» // Сайт Уполномоченного при Президенте Российской Феде¬рации по правам ребенка, 2013. Электронный ресурс. – Режим доступа : http://www.rfdeti.ru/files/1270207063_analiz_rf.pdf   – (дата обращения: 05.04.2013); Павел Астахов считает суициды

2.Библия. Синодальное издание.

3.«Субъективность» (по русски – «самость») - форма существования и способ организации человеческой реальности, суть - самостоятельность духовной жизни.

4.Термин «проприум» (буквально – «собственное») объединяет все, что человек ощущает как важную часть себя, о чем говорит: «Это – я» или « Это – мое».

5.Буквально – упадок духа, малодушный человек – слабохарактерный человек, легко поддающийся стороннему убеждению и своим мелочным рас¬четам.

6.Погружение в не имеющие истинной ценности, пустые и бесплодные заботы.

7.Недостойный человека и заслуживающий осуждения образ мыслей и поступков, ведущий к духовной гибели; «окаянный» – по-церковнославянски каиноподобный, то есть подобный первому человекоубийце.

Литература:

Анализ положения детей в Российской Федерации : Доклад ЮНИСЕФ // Сайт Уполномоченного при Президенте Российской Федерации по правам ребенка, 2013. – Электронный ресурс. – Режим доступа : http://www.rfdeti.ru/files/1270207063_analiz_rf.pdf  – (дата обращения: 05.04.2013).

Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского / М.М. Бахтин. – Москва : Советский писатель, 1963.

Братусь Б.С. Образ человека в психологии / Б.С. Братусь // Психология с человеческим лицом: гуманистическая перспектива в постсоветской психологии / под ред. Д.А. Леонтьева, В.Г. Щур. – Москва : Смысл, 1997. – С. 67-91.

Братусь Б.С. Русская, советская, российская психология / Б.С. Братусь. – Москва : Флинта, 2000.

Данилюк А.Я. Концепция духовно-нравственного развития и воспитания личности гражданина России / А.Я. Данилюк, А.М. Кондаков, В.А. Тишков. – Москва : Просвещение, 2011.

Дубровина И.В. Введение в практическую психологию образования // Практическая психология образования / под ред. И.В. Дубровиной. – Санкт-Петербург : Питер, 2004. – С. 15-178.

Зинченко Ю.П. Психологическое здоровье и профессиональная самореализация руководителя / Ю.П. Зинченко, И.С. Бусыгина // Национальный психологический журнал. – 2013. – № 1(9). – С. 89-95.

Леонтьев К.Н. Записки отшельника : публицист. и филос. ст. / К. Леонтьев ; сост., вступ. ст., примеч. В. Кочеткова. – Москва : Рус. кн., 1992. – 538 с., портр.

Маслоу А.Г. Мотивация и личность / А.Г. Маслоу. – Санкт-Петербург : Евразия, 1999.

Мухина В.С. Возрастная психология: феноменология развития, детство, отрочество : учебник для студ. вузов / В.С. Мухина. – Москва : Академия, 1999.

Олпорт Г. Становление личности / Г. Олпорт. – Москва : Смысл, 2002.

Павел Астахов считает суициды государственной трагедией : комментарии пресс-службы Уполномоченного при Президенте Российской Федерации по правам ребенка Павла Астахова // Сайт Уполномоченного при Президенте Российской Федерации по правам ребенка, 2013. – Электронный ресурс. – Режим доступа : http://www.rfdeti.ru/display.php?id=4735  – (дата обращения: 05.04.2013).

Рассказова Е.И. Модели стадий изменения поведения в психологии здоровья: возможности и ограничения // Вестник Московского университета. Серия 14. Психология. - 2014. - №4 – с.102-119.

Решетников М.М. Психическое здоровье населения – современные тенденции и старые проблемы. // Национальный психологический журнал. – 2015. – № 1(17). – С. 9-15.

Роджерс К.Р. Взгляд на психотерапию. Становление человека / К.Р. Роджерс. – Москва : Прогресс, 1994.

Слободчиков В.И. Основы психологической антропологии. Психология человека: введение в психологию субъективности : учеб. пособие для вузов / В.И. Слободчиков, Е.И. Исаев. – Москва : Школа-Пресс, 1995.

Слободчиков В.И. Основы психологической антропологии. Психология развития человека: развитие субъективной реальности в онтогенезе : учеб. пособие для вузов / В.И. Слободчиков, Е.И. Исаев. – Москва : Школьная Пресса, 2000.

Слободчиков В.И. Духовно-нравственное становление и развитие человека // Духовно-нравственное воспитание подрастающего поколения как определяющее условие развития общества : сб. материалов межрегиональной научно-практической конференции (16-18 февраля 2011 г.) / под ред. Т.А. Синюшкиной. – Петропавловск-Камчатский : Изд-во КИПКПК, 2011.

Слободчиков В.И. Категориальный строй постнеклассической психологии человека // Современная личность: Психологические исследования / отв. ред. М.И. Воловикова, Н.Е. Харламенкова. – Москва : Изд-во «Институт психологии РАН», 2012.

Слободчиков В.И. Антропологический подход к решению проблемы психологического здоровья детей / В.И. Слободчиков, А.В. Шувалов // Вопросы психологии. – 2001. – № 4. – С. 91-105.

Соловьев В.С. Оправдание добра. Нравственная философия // В.С. Соловьев Соч. В 2 т. Т. 1. – Москва, 1988.

Степин В.С. Классика, неклассика, постнеклассика: критерии различения // Постнеклассика: философия, наука, культура. – Санкт-Петербург : Издательский дом «Мiръ», 2009. – С. 249-295.

Флоренская Т.А. Мир дома твоего. Человек в решении жизненных проблем / Т.А. Флоренская. – Москва : Русский Хронограф, 2009.

Франкл В. Человек в поисках смысла / В. Франкл. – Москва : Прогресс, 1990.

Хамитов Н.В. Философия человека: от метафизики к метаантропологии / Н.В. Хамитов. – Киев: Ника-Центр, 2002.

Чеснокова М.Г.Общепсихологические основания исследования здоровья личности // Национальный психологический журнал. – 2013. – № 1(9). – С. 96-102.

Шмеман А., протоиерей. Дневники 1973-1983 / протоиерей А. Шмеман. – Москва : Русский путь, 2005.

Шувалов А.В. Принцип симфонии в системе образования (психолого-педагогическое эссе) / А.В. Шувалов // Образовательная политика. – 2011а. – № 3. – С. 97-105.

Шувалов А.В. Антропологический подход к проблеме психологического здоровья / А.В. Шувалов // Вопросы психологии. – 2011б. – № 5. – С. 3-16.

Шувалов А.В. Проблема психологического здоровья в свете православной духовной традиции / А.В. Шувалов // Человек. – 2011в. – № 6. – С. 134-151.

Шувалов А.В. Психологическое здоровье и гуманитарные практики / А.В. Шувалов // Вопросы психологии. – 2012. – № 1. – С. 1-10.

Шувалов А.В. Психолого-педагогические аспекты реализации воспитательного идеала / А.В. Шувалов // Вопросы психологии. – 2014а. – № 5. – С. 57-70.

Шувалов А.В. Методологические аспекты психологического человекознания / А.В. Шувалов // Национальный психологический журнал. – 2014б. – № 3 (15). – С. 17-27