ISSN 2079-6617 (Print)
ISSN 2309-9828 (Online)
Экзистенциально-аналитическое понимание эмоциональности: теория и практика.

Экзистенциально-аналитическое понимание эмоциональности: теория и практика.

Скачать в формате PDF

Поступила: 20.08.2014

Принята к публикации: 14.10.2014

Дата публикации в журнале: 30.03.2015

Страницы: 26-38

DOI: 10.11621/npj.2015.0104

Ключевые слова: экзистенциальный анализ; теория эмоций; эмоциональность; аффективность; изменчивость; целостность жизни

Доступно в on-line версии с: 30.03.2015

Для цитирования статьи:

Лэнгле Альфрид Экзистенциально-аналитическое понимание эмоциональности: теория и практика.. // Национальный психологический журнал 2015. № 1. c.26-38. doi: 10.11621/npj.2015.0104

Скопировано в буфер обмена

Скопировать
Номер 1, 2015

Лэнгле Альфрид Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики», Международное общество логотерапии и экзистенциального анализа

Аннотация

В статье дается краткое введение в экзистенциальный анализ (ЭА), в сжатом виде описано, как развивался этот феноменологический подход, приведены его основные положения. Рассматривается эмоциональность, понимаемая как специфическое восприятие значимого для жизни. Эмоциональность играет существенную роль в экзистенциальном анализе антропологии и практики. Она является краеугольным камнем экзистенции и занимает свое место среди трех других экзистенциальных измерений в теории ЭА.

В статье дается феноменологическое описание четырех шагов процесса возникновения эмоций. Демонстрируется, как в ходе данного процесса стимулируется витальность, благодаря чему эмоции становятся значимыми для человека. Это основа экзистенциально-аналитической теории эмоций. Также объясняется важное для практики ЭА разделение чувств на чувствование (fühlen) и интуитивное чувствование (чутье) (spüren). Первое связано с жизнью человека и необходимо для обнаружения ценностей, второе – с аутентичностью и этикой. Рассматривается различие между аффектом и эмоцией. В экзистенции они выполняют разные функции. В последних трех параграфах рассказывается о формах эмоциональной дисфункции, о некоторых исследованиях в этой области и об основных элементах терапии эмоциональности и аффективности.

Специфика экзистенциального аналитического подхода

Экзистенциальный анализ (ЭА) - это феноменологическая психотерапия, основанная на экзистенциальной фи­лософии (особенно на идеях М. Шелера и М. Хайдеггера). Цель экзистенциально­го анализа можно сформулировать сле­дующим образом: помочь людям прийти к осознанию собственных чувств и пове­дения, достичь согласованности с собой и с жизнью в целом (Langle & Gortz, 1993; Langle, 2008). Коротко это можно выразить как способствование достижению жизни с «внутренним согласием».

В ЭА центральное место занимает по­нятие «экзистенции». В рамках кратко­го введения, экзистенцию можно опре­делить как эмоционально закрепленное осуществление нашего бытия-в-мире. Эмоциональность играет ведущую роль в понимании и достижении «по-насто­ящему хорошей жизни». (Langle, 2003c). Понятие «внутреннее согласие» тесно связано с понятием «эмоциональность». Дело в том, что внутреннее согласие переживается как чувство и представляет собой решение, основанное на соотне­сении внешних условий, которым дает­ся оценка, с собственным отношением к ним. В результате подобного соотне­сения появляется переживание того, что я внутренне одобряю и собственное по­ведение, и свой способ обходиться с ре­альностью (Kirchbach van, 2003). Сле­довательно, экзистенция обозначает то, что мы можем назвать «целостностью жизни». С экзистенциальной точки зре­ния, целостность жизни («экзистенция») характеризуется необходимостью при­нятия решений. Определяющими моментами здесь являются свобода, смысл и ответственность (Frankl, 1967, 1973). ЭА подчеркивает, что наполненная смыслом экзистенция формируется в процессе постоянного диалогического обмена, в от­ношениях, во взаимовлиянии человека и окружающего его мира (Frankl, 1973).

ЭА и логотерапия были основаны в 1920-х гг. венским неврологом, психи­атром и психологом Виктором Фран- клом (1905-1997) (Frankl, 1938, 1973, 1994; Langle, 1998b, Лэнгле, 2009). Логотерапия, вслед за школами Фрейда и Ад­лера, получила название «третья венская школа психотерапии» (Soucek, 1948; Hofstatter, 1957).

В. Франкл поставил перед собой цель - разработать теорию, которая сможет противостоять нарастанию так называ­емого «психологизма» в области психо­терапии. Психологизм - это форма ре­дукционизма, «согласно которой все действия человека можно свести к их психическому источнику, и на основа­нии этого установить, обоснован ли тот или иной поступок» (Frankl, 1973, p. 15). Франкла же помимо психического интересовало то, что он назвал «специфи­чески человеческим» измерением. Он полагал, что интеллектуальные, фило­софские и духовные способности чело­века направлены не только на удовлетво­рение фундаментальных потребностей, но также на целенаправленный поиск смыслов и ценностей. Нашей первич­ной мотивацией является «стремление к смыслу» - человек активно и осознанно ищет смысл в собственной жизни (Frankl, 1988). Франкл часто сравнивал «стрем­ление к смыслу» со «стремлением к удовольствию» Фрейда и со «стремлением к власти» Адлера (Frankl, 1988).

Франкл не собирался создавать новую самостоятельную ветвь пси­хотерапии, он намеревался сделать логотерапию дополнением к уже суще­ствовавшим в те годы психотерапев­тическим направлениям. Логотерапия задумывалась как противодействие тен­денции «психологизма», она изучала страдания человека от потери смысла (Frankl, 1967, 1973, 1988, 1994). Согла­сно Франклу, человек не является лишь физическим существом с психологическими потребностями и влечениями. Если мы хотим охарактеризовать специ­фически человеческие качества такие, как свобода, ответственность, смысл, не­обходимо добавить духовное измерение (третье, персональное измерение чело­веческой личности наряду с соматиче­ским и психическим). Именно уникаль­ная способность быть человеком вводит нас «в экзистенцию». Это измерение от­крывает нашу жизнь тому, что возможно, значимо и ценно (Frankl, 1973).

За последние десятилетия, благодаря работе венского общества логотерапии и экзистенциального анализа (GLE), те­ория ЭА получила значительное разви­тие и углубление, особенно в области проблем мотивации, эмоционально­сти и методологии (Langle, 1988, 1990, 1994; Langle & Gortz, 1993; Langle & Probst, 1997). В настоящее время экзи­стенциальный анализ является крупным самостоятельным направлением совре­менной психотерапии. Он эволюционировал из «логотерапии как дополнения к другим направлениям» в самостоятельный психотерапевтический метод (Langle & Gortz, 1993; Stumm & Wirth, 1994; Stumm & Pritz, 2000).

Психопатология всегда связана с поте­рей экзистенциальности (свободы), при­чиной чего являются фиксированные, искаженные, диссоциированные и т.п. аф­фекты. Психотерапевтический процесс призван помочь людям жить свободно посредством обретение себя, собствен­ной сущности на пересечении двух ре­альностей - внутренней и внешней. Для этого необходимо выяснить, на что чело­век готов дать свое внутреннее согласие. В ЭА присутствуют параллели с понятием конгруэнтности Карла Роджерса (Rogers. 1961, pp. 50-56, 1966, pp. 183-200). Од­нако экзистенциальный анализ делает больший акцент на активности процесса выбора и принятия решения, в отличие от гуманистической психотерапии, где на передний план выходят идеи настро­енности на собственное чувствование и организмически закрепленное стрем­ление к росту. В результате многолетней феноменологической работы с пациен­тами экзистенциальный анализ утвердил положение о том, что маркером согла­сованной с собой и персонально прочувствованной позиции является фено­мен внутреннего согласия: высказанного и/или почувствованного. Внутреннее со­гласие мы понимаем как комплексный феномен, в котором отражается отноше­ние к тому, что является экзистенциально важным: оно звучит как простое чувству­емое «да» (то, что мы называем «аффирмация» - «подтверждение»). Внутреннее согласие непосредственно связано эмо­циональностью, во-первых, потому что эмоции позволяют мгновенно упростить воспринимаемое, оставив в картине глав­ное (удивительная способность эмоций, которая в значительной степени помога­ет нам выживать), во-вторых, они точно и мгновенно указывают на реальную зна­чимость того или иного события. Когда мы подобным образом описываем вклад эмоциональности в экзистенцию, мы, тем самым, определяем место эмоций в антро­пологической картине, а также указыва­ем на экзистенциальную задачу эмоций - благодаря им человек из просто сущест­вующего превращается в живущего.

Экзистенциальное значение эмоциональности

В современном феноменологическом экзистенциальном анализе эмоциональность играет ключевую роль, так как эмоции, аффекты, настроения и чувст­ва (основные формы эмоциональности в понимании ЭА) имеют для людей го­раздо большее значение, чем многим кажется. Роль рациональности, связанной с эффективностью, картезианским от­ношениям к жизни, свойственным сов­ременным европейской и американской цивилизациям, часто переоценивается, в связи с чем, эмоциональность оказы­вается где-то на периферии, вне поля зрения человека. Для многих людей ценность эмоций, если они признают суще­ствование таковых вообще, а не считают их лишь препятствием для ясного логи­ческого мышления, оказывается чем-то очень личным, даже интимным. Для та­ких людей говорить о чувствах «неудоб­но», они смущаются, когда обращают внимание на собственные эмоции.

Эмоциональность, как способность ощущать внутренний резонанс и как-то его интерпретировать, занимает центральное место в нашей повседневной жизни (Damasio, 2003, 2007). Мож­но даже сказать, что жизнь вращает­ся вокруг эмоциональности, особенно вокруг чувств. Поход в ресторан, в те­атр, на концерт, в кино, общение с другом, прогулка, первая встреча и любовь, сексуальность и релаксация, праздно­вание, огорчение, сожаление, надежда, доверие, пение, туризм... - все это со­провождается ощущением внутренней затронутости[1], более того, ради этих ощущений мы и предпринимаем все эти виды активности. Мы хотим пережива­ний. Конечно, если чувства оказывают­ся недостаточно укорененными в дру­гих измерениях экзистенции (см. ниже), они превращаются в резонанс ради ре­зонанса, сентиментальность, поверхностную игру, где отсутствуют искрен­ность и подлинные переживания, так можно избегать страдания. Но, когда накапливается дефицит эмоций, возникает склонность к зависимости, человек пы­тается найти короткую дорогу в «насто­ящую жизнь» и вернуться оттуда потом бывает крайне сложно.

Рассмотрим ведущую роль эмоций в жизни. Что делает эмоциональные пе­реживания такими желанными, при­влекательными? Ответ раскрывает эк­зистенциальная задача эмоций - они обнаруживают персонально значимые ценности человека. Аффекты, как и вле­чения (drives), указывают человеку на то, что является для него жизненно необходимым, и мотивируют к ответным дейст­виям, защищающим это жизненно важ­ное (например, копинговым реакциям). Аффект ситуативно помогает человеку справиться с проблемой, репрезентируя ее на уровне переживания. Следователь­но, в ЭА эмоции - это функциональный орган для восприятия ценностей, а аф­фекты - защитники жизни. Таким обра­зом, эмоциональность в ЭА лежит в ос­нове учения о ценностях. Ценность - это причина для предпочтения одного дру­гому, будь то вещь, деятельность или что-либо еще. Поскольку ценности играют существенную роль при принятии реше­ния (следовательно, важны для экзистен­ции), они являются основой всех наших решений. Ценности важны для реализа­ции человеческой свободы, ответствен­ности (понимаемой как результат соот­несения с ценностью), для постановки цели, обретения смысла в конкретной ситуации и в жизни в целом (Frankl, 1973). Эмоциональность - существенный кон­ститутивный элемент экзистенции. Она соединяет экзистенцию с витальной и психической жизнью (vital and psychical life) и закрепляет экзистенцию в жиз­ни или, наоборот, жизнь в экзистенции (Langle, 1993, 2003c).

Под термином «чувства» в ЭА обыч­но понимается категория, охватывающая как эмоции, так и аффекты (более точ­но их различие см. ниже). Более того, на­строение, страсть, каприз, чувственный опыт (sensation), возбуждение, первое впечатление (аnmutungserlebnis) - все это суть чувства. В ЭА чувства опреде­ляются как восприятие вещей (пережи­ваний, мыслей и т.п.) с точки зрения их важности и значимости для жизни че­ловека, связанное с динамическим им­пульсом к приближению или, напротив, отталкиванию. С экзистенциальной точ­ки зрения, у чувств есть определенная задача: они указывают на значимость объ­екта для жизни человека (Langle, 2008). Согласно Веннингеру, чувства являются «индикаторами важности: когда наступа­ет значимое событие, мгновенно возни­кает состояние затронутости, вовлечен­ности, включенности» (Веннингер, 2000, С. 108). Здесь возникает вопрос: кто или что, если не сами чувства, определяет, ка­кое событие является значимым? Ульрих говорит о чувствах похожим образом: они «появляются, когда мы спрашиваем: затра­гивает ли человека переживаемое собы­тие, идея или воспоминание и как оно его затрагивает» (Ульрих, 2000, С. 373). Следо­вательно, с точки зрения антропологии ЭА, чувства так же важны, как тело для бы- тия-в-мире, сознание - для бытия-собой, а наличие цели и смысла - для будущего. Через чувства человек связан с собствен­ной жизнью. Эмоции и чувства обуслов­лены состоянием организма, вызванным ощущением нарушения внутреннего го­меостаза (Damasio, 2007, р. 68-70), счита­ет современная нейробиология. Мы, как феноменологи, полагаем, что они также связаны с жизнью переживаемой психологически. Это чувства привносят жизнь в экзистенцию. Жизнь вызывает чувства, а благодаря им мы чувствуем себя живыми.

Чувства экзистенциально важны. Зна­чимость чувств заключается в их влиянии на базовую установку человека по отно­шению к жизни. Поясним сказанное. Для хорошей жизни важно любить жизнь и ценить тот факт, что мы живы (дать вну­треннее согласие на жизнь). Хорошие чувства способствуют принятию экзи­стенциального решения в пользу жизни, они подпитывают это решение, в то вре­мя как плохие или болезненные чувства, делают это решение более трудным.

Однако, несмотря на то, что чувства выполняют важную задачу, их роль каса­ется лишь одной грани исполненной эк­зистенции. Чтобы понять место чувств в структуре экзистенции, необходимо кратко охарактеризовать ее структур­ную модель, разработанную в рамках ЭА. Как уже упоминалось выше, в ходе фе­номенологических исследований в ЭА была описана концепция четырех изме­рений экзистенции (Langle, 1999, 2008). Если мы посмотрим, как человек прихо­дит к исполненной экзистенции, с чем ему приходится справляться, что пре­одолевать, мы увидим, что реальность (экзистенция) имеет четыре измерения.

Первое измерение показывает, как человек соотносится с собственным бы­тием в этом мире, с тем, что он здесь есть. Это требует восприятия реально­сти, признания фактов, непреложных законов, принятия того, что дано, с це­лью либо изменить, либо сохранить, поддержать это. Так человек утверждает собственное бытие, преодолевая то, что ему угрожает.

Второе измерение экзистенции - это измерение чувств, эмоций и влечений, отношений и ценностей, связанных с фактом бытия живым. Жизнь означа­ет рост, взросление, увядание и смерть. Здесь идет речь о временности, преходящести. Чтобы ощутить радость, на­слаждение от бытия, необходимо обра­титься к ценному - к значимым вещам, переживаниям.

Третье измерение человеческой экзи­стенции связано с тем фактом, что че­ловек не может избежать бытия самим собой. Соответствую ли я своей сущно­сти или «потерял себя», - это экзистен­циально важный вопрос. В процессе ста­новления собой определяющую роль играют другие. Встреча, диалог с самим собой и миром являются необходимыми условиями обретения себя. Интуитивное чувствование и этика - основы поиска своего подлинного Я. В персональном общении с другими людьми, благодаря их любящему отношению, происходит становление самоценности личности.

Наконец, четвертое измерение экзи­стенции связано с тем фактом, что все находится в постоянном изменении и развитии. Жизнь человека всегда вклю­чена в более крупный контекст. Человек, с одной стороны, оказывает влияние на этот контекст, с другой - зависит от него. Экзистенциальный вызов заключа­ется в том, что человек мог бы оказывать влияние в рамках контекста таким образом, чтобы, благодаря ему, в будущем могло появиться что-то ценное.

Эти четыре измерения образуют «кра­еугольные камни» экзистенции.

Таким образом, эмоциональность как чувствование того «нравится» или «не нравится» имеет важное значение для экзистенции, но этого недостаточ­но. С одной стороны, даже если человек успешен и эффективен, он не может до­стичь исполненной экзистенции, не об­ращаясь к чувствам, не вплетая их в свою жизнь. С другой стороны, для того, что­бы жизнь стала полной, недостаточно иметь лишь хорошие отношения и быть открытым для чувств.

Чувствами «занимаются» второе и третье фундаментальные измерения экзистенции. Первое и четвертое изме­рения сосредоточены на действии (пер­вое имеет дело со способностями и возможностями, необходимыми для того, чтобы действовать, четвертое - с осмы­сленностью действий).

Теория эмоциональности

Эмоции возникают в результате со­прикосновения какого-либо объекта с витальной энергией человека. При этом, объектом может быть все, что угодно, внутри или снаружи: материальная вещь, ощущение, мысль, фантазия, ситуация. Как мы уже говорили выше, эмоциональ­ность связана с восприятием чего-либо с точки зрения его значимости, важности для жизни человека (физической, психо­логической и пр.). Данный тезис отража­ет основную суть теории эмоционально­сти экзистенциального анализа (Langle, 1998a, 2000b, 2003b, 2003d). В таблице 1 показан максимально развернутый про­цесс возникновения эмоции, представ­ленный в виде феноменологически обоснованных этапов/шагов, имеющих свое содержание.

Таблица 1. Экзистенциально-аналитическая теория эмоциональности.


Процесс возникновения эмоции на­чинается с близости, с прикосновения. Феноменологически чувства можно описать как ощущаемую мобилизацию витальности или силы жизни (того, что делает человека живым). Витальность мы можем переживать по-разному: как то, что восстанавливается после хоро­шего сна, то, что убывает, когда мы боле­ем или находимся в депрессии, взбудораживается, когда мы испытываем страх, как то, что побеждает самоконтроль в ситуации зависимого поведения, как то, что гаснет, когда мы умираем. Мобилизованная через затронутость сила жизни всегда имеет направленность: она либо толкает, притягивает челове­ка ближе к объекту, либо отталкивает его от него. То есть, эта мобилизация пе­реживается как притяжение или как от­талкивание (Damasio, 2007, p. 77). Таким образом, чувства оказывают влияние на отношения посредством возникающе­го импульса, который направлен либо в сторону укрепления отношений, либо в сторону увеличения дистанции: в чув­стве содержится отношение. Можно ска­зать, что процесс чувствования образует своего рода спираль: чувство зарожда­ется в отношении (близость и контакт) и возвращается к этому отношению на новом уровне. Отношение меняется: следующее чувство, мобилизованное новым контактом, либо укрепляет, либо ослабляет первоначальное отношение.

Согласно описанной выше концеп­ции, чувства никогда не возникают сами по себе, произвольно. Чтобы возникло чувство, необходим объект (реальный, воображаемый или мыслимый). Чувства всегда соотнесены с чем-либо. В пережи­вании чувства всегда присутствует энер­гия. Поэтому чувства могут приводить человека в движение, что является необ­ходимым условием любой мотивации. С экзистенциальной точки зрения, чувст­во необходимо, чтобы указать на важное для жизни человека и дать этому больше места в опыте. Мысли, «ненагруженные» чувствами, легко забываются, проходят мимо, не обладают характером действия. Когда же переживание или намерение сопровождаются такими чувствами как тре­вога, любовь, заинтересованность и т.п., вероятность того, что человек не оста­вит их без внимания, сильно возраста­ет, иногда обретая характер требования. Сожаление, выраженное только на ког­нитивном уровне, воспринимается как «формальное», не настоящее, не искрен­нее, при этом кажется, что человек не готов по-настоящему нести ответствен­ность за последствия своих действий.

Чувства могут возникать спонтанно и внезапно, в результате (намеренно­го или случайного) контакта с объекта­ми (мыслями, фантазиями и т.д.). Но они могут быть и сознательно сформирова­ны посредством обращения к объекту. Если мы к чему-то обращаемся, уделяем внимание, посвящаем этому себя, про­исходит усиление чувства. И, напротив, если мы начнем отворачиваться от объ­екта, то влияние, которое оказывает его близость физическая или психическая, станет уменьшаться. Этот процесс мы более подробно опишем дальше в разде­ле, посвященном терапии.

Чомпи продемонстрировал, что чув­ства всегда сопровождают и направляют мысли и поведение. В своих нейробио- логических исследованиях мозга он по­казывает, что чувства являются операторами действий, опережают, а не просто сопровождают действия. Он говорит, как важно, чтобы действие и чувство совпа­дали: лишь когда действие укоренено в чувстве, оно становится «моим» дей­ствием, «законченным актом», потому что только тогда я живу в нем и пережи­ваю его, как относящееся к моей жизни (Ciompi, 2002).

Возникновение и развитие эмоций

В предыдущих параграфах мы в об­щих чертах охарактеризовали принци­пы возникновения эмоциональности. Теперь посмотрим более детально, как зарождаются эмоции. В процессе возникновения любой эмоции можно вы­делить четыре стадии.

  • Человек вступает в отношения. Эмо­ции возникают только там, где у меня есть отношения с чем-то или кем-то. (То, что ко мне не имеет никакого от­ношения, меня не «трогает», безразлично мне). Благодаря отношениям может появиться близость: возмож­ность обратить внимание на объект, повернуться, приблизиться к нему Эмоции конкретизируют отношение (правда, в случае аффекта отноше­ние может быть настолько редуциро­ванным, что здесь уместнее говорить просто о контакте, например, когда кто-то проявляет агрессию, по отношению к незнакомому человеку).

  • Отношения, в которых возникает эмо­ция, характеризуются открытостью. Человек позволяет объекту воздейст­вовать на себя и дает этому воздейст­вию развиться. Он дает возможность объекту «делать с собой все что угод­но» и остается открытым, не сопротивляясь тому, что проникает в его субъективность (это свойство при­сущее женскому началу - возможно, именно поэтому женщины имеют бо­лее непосредственный доступ к чув­ствам) (Habel, 2010). Отличие эмоции от аффекта состоит в том, что аффект обусловлен воздействием некоторо­го стимула, в то время как эмоции мы как бы «приглашаем». Человек от­крывает себя для эмоций, открывает себя внутреннее, проявляет интерес к тому движению, которое он обна­руживает внутри себя. То есть, эмоции принадлежат измерению Person, той реальности, которая связана с при­нятием решений и свободой. Через открытость, о которой мы говорили, возникает восприятие. «Эмоции суть восприятия», - утверждает Дамасио (Damasio, 2003, р. 110)[2].

  • «Экраном», на котором «впечатление» оставляет свой отпечаток, является моя собственная витальность, мое отно­шение к телу и к жизни. Объект моби­лизует витальные, психические силы, которые можно рассматривать как те­лесные проявления, в высшей степени обоснованные физиологически. Тело - это «театр» всех эмоций (Damasio, 2007, р. 69). Активность, которая запу­скается объектом, оставляющим «впе­чатление» на экране моей витально­сти, может быть описана как проверка: «Какова сейчас на вкус моя жизнь, нра­вится ли она мне, когда я в отношени­ях с этим объектом?», «Как мне с ним? Что объект делает с моими силами, ди­намикой: мобилизует или забирает?». Таким объектом может быть, например, случайная встреча с человеком, которая воздействует на мое ощущение жизни, приводит его в движение, «возбуждая», раскручивая динамику витальности. То же самое происходит и в случае с простыми переживаниями, например, когда мы слушаем музыку или едим шоколад: «Как это пережива­ние воздействует на мою жизнь? Како­ва моя жизнь рядом с объектом?». Воспринимаемое с помощью эмоций содержание объекта говорит о том, какова его значимость для моей жиз­ни. Эмоции - это восприятие чего-то в соотнесении с моей жизнью, как я ее ощущаю в себе[3].

  • В результате этого процесса возника­ет внутреннее движение, состояние затронутости чем-то. Когда подобное переживание оказывается достаточ­но сильным, чтобы стать осознанным, мы спонтанно описываем его так: «Это волнует, трогает меня». Феноменология затронутости показывает, что в результате непосредственного контакта с объектом человек переживает возникновение импульса. Этот импульс вызывает резонанс: он воздействует на живой организм, обладающий пси­хикой, поэтому он не просто запуска­ет обратную реакцию, он приводит в действие внутреннюю динамику, «за­ряжает» человека витальной силой и энергией. Подобный контакт «пробу­ждает» жизнь в человеке, делает ее ре­ально переживаемой, сфокусирован­ной на данном объекте.

С этого момента мы начинаем видеть объект по-другому, он показывается нам теперь через призму витальности. Объ­ект перестает быть нейтральным, он ста­новится чем-то значимым для жизни, ведь он дотронулся до нее, привел в дви­жение. Объект может быть значимым для жизни в позитивном (способство­вать жизни) или негативном (способст­вовать смерти) смысле. Таким образом, объект становится ценностью (или неценностью)[4].

Чувствование и интуитивное чувствование

Современные теории эмоций не име­ют согласованной терминологии. В ЭА принято раскрывать содержание терми­нов как можно ближе к их этимологиче­скому значению. Чувствование - это общее понятие, обозначающее внутреннее движение любого рода - все, что мы чув­ствуем, а не думаем, вспоминаем, пред­ставляем, слышим, видим и т.п. Помимо способности чувствовать, человек обла­дает еще некоей способностью, которую мы обозначаем как интуитивное чувствование или чутье (в немецком языке это два разных глагола: fuhlen - чувст­вование и spuren - чутье). Чутье не при­надлежит к сфере эмоциональности, не относится к описанному выше процессу чувствования.

Что же такое чутье? Это ни когниции, ни воспоминания. Чутье обладает свойствами, характерными для эмоций, но выполняет иную функцию. В ЭА чу­тье относят к чувствам «sensu lato», т.е. к чувствам в широком смысле слова, тогда как то, что мы описывали до сих пор как чувствование, принято относить к «конкретным формам чувств» или чувствам «sensu stricto». Чувствование - это ощущение на основании непосредственного, «близкого» контакта. Чув­ства в классическом понимании связаны с переживанием близости к телу, они говорят мне, как «что-то ощущается на моей коже», или, как это влияет на мое отношение к жизни, они отвечают на вопрос: «Как у меня дела рядом с этим объектом?». В отличие от чувствова­ния чутье - это восприятие на времен­ной или пространственной дистанции. Это «чутье» на расстоянии (как собака чует носом). Вопрос уже не обо мне ря­дом с объектом, а об объекте самом по себе: не «Как дела рядом с ним у меня?», а «Как дела у объекта?». Содержание чу­тья является более объективным видом восприятия. Чувствование указывает на физическое и психологическое состояние в определенной ситуации (ситуа­ционное самочувствие). Чутье указывает на внутреннюю ценность объекта, на то, что эта ценность может мне сообщить, и на результат (чем все это закончится для самого объекта). Чутье раскрывает феноменологию ситуации. Это «феноменологическое чувствование» или, как формулирует Макс Шелер, «интенцио- нальное чувствование» (Scheler, 1980).

Разница между чувствованием и чу­тьем важна, так как эти две формы чувств раскрывают разные аспекты содержа­ния экзистенции. Чувства способству­ют установлению контакта с жизнью. К этой категории относятся чувства, вы­зываемые физическими потребностями, например, чувство голода, сексуальные чувства и т.п., аффекты, возбуждаемые внешними раздражителями, эмоции, а также ощущения ценного (что пережи­вается как «хорошо») и неценного.

Интуитивное чувствование или чутье - это комплексное феноменологическое восприятие существенного в ситуации. Чутье соединяет собственную сущность человека с ситуацией и/или ухватывает сущностное содержание ситуации. Напри­мер, мы начинаем проект: какое «чувст­во» возникает относительно результата - хорошее или плохое? Или мы слышим и оцениваем комплимент («может, чело­век хочет соблазнить меня?») или улав­ливаем напряженную атмосферу в груп­пе. Все эти чувства имеют свою логику, но они не всегда рациональны.

Чутье улавливает сущность человека (если говорить о структурной модели ЭА, то это соответствует фундаменталь­ной мотивации - «бытию самим со­бой»). Интуитивное чувствование - ин­струмент обнаружения аутентичности, эстетики, любви, нравственности. Имен­но благодаря чутью мы можем ухватить, что является правильным, а что - нет.

Понимание разницы между чувство­ванием и интуитивным чувствованием важно для практики, для того, чтобы луч­ше ориентироваться в том, что говорят нам чувства, что они означают. Разные виды чувств требуют разных способов обхождения с ними. Чувства и интуи­тивное чутье востребованы на разных этапах персонального диалога, как мы его понимаем в ЭА (метод Персональ­ного экзистенциального анализа - ПЭА) (Лэнгле, 2000а).

Аффект и эмоция

Когда мы говорим о чувствовании, о чувствах в классическом понимании, или чувствах в узком смысле, важно сде­лать еще одно разграничение: охарак­теризовать разницу между аффектом и эмоцией.

Аффект (от латинского ad-ficere - прикреплять) понимается как психи­ческая реакция на стимул, мобилизую­щая психо-физическую витальную силу субъекта. Аффект как любое чувство - это восприятие вещи/объекта в его зна­чимости для моей витальности/жиз­ни. В аффекте воспринятое содержание становится «стимулом» и запускает бы­струю, сильную, энергетически заряжен­ную реакцию, субстратом которой явля­ется психическая энергия. При аффекте речь идет об укреплении, поддержании жизни, о заботе о ней, о ее защите. В антропологии Франкла аффекты при­надлежат к «психическому измерению» (Frankl, 1973). Аффектами являются, на­пример, такие чувства как ненависть, ярость, злость, сексуальное возбуждение, зависть, отвращение, желание съесть пи­рожное, когда проходишь мимо конди­терской и т.п. Слово, взгляд, жест, удар - все это может стать стимулом, который в результате непосредственного контак­та приводит к мобилизации чувств - мы называем это «быть аффицированным».

Продолжительность аффекта, выз­ванного стимулом, ограничена во вре­мени и имеет фазу затухания. Возникно­вение аффекта связано с воздействием силы. Воздействие силы мобилизует энергию (витальная основа аффекта) и влияет на фундаментальные отноше­ния с жизнью, что, в свою очередь, оказы­вает обратное влияние на сам аффект - см. рис.1.


Рисунок 1. Аффект. Стимул воздействует на субъективную психо-физическую витальную энергию и приводит ее в движение через сознательное или бессознательное восприятие значимости стимула для поддержания витальности.

Аффект - это живость (liveliness), ко­торая получила «толчок» или «стимул»

Эмоция (от латинского e-movere - двигать изнутри) понимается как чув­ствование, касающееся персональных ценностей. Эмоция в буквальном смы­сле - субъективно ощущаемое качество переживаемого содержания. Это качест­во характеризуется свойством «полезно» или «вредно» по отношению к жизни или жизненному настрою (источник оценоч­ной функции эмоции), а также наличи­ем ощутимого внутреннего движения витальной энергии, которое приводит к появлению импульса, сопровождающе­го эмоцию (динамика и мотивационная заряженность эмоций). Эмоции говорят нам, «насколько важной или неважной является вещь и сколько ценности следует ей присвоить» (Arnold, 2002, p. 115). Здесь возникает вопрос: если не само переживание, то кто или что определяет ве­личину ценности, кто или что порожда­ет эту ценность и присваивает ее? Может быть, эмоция - это когнитивный процесс с долей аффекта? В ЭА мы так не считаем. Мы полагаем, что внутреннее движение идет из глубины нашего Я, из того, что является источником нашей аутентично­сти. Именно это и определяет субъектив­ную степень ценности вещи.

Если это «аутентичное» приносит что-то, способствующее укреплению установки по отношению к жизни (об­ычно это звучит как утверждение жиз­ни), эмоция является позитивной.

Похожие мысли высказывает А. Дамасио. Он говорит, что эмоции неразрывно связаны с хорошим и плохим. Хорошее Дамасио понимает как то, что способст­вует жизни, а плохое - как то, что приводит к смерти (Damasio, 2007, р. 72, 77).

Содержание переживания определя­ется восприятием, воображением (фан­тазии), мыслями или воспоминаниями о пережитом событии, а не просто лю­бым раздражителем. Последний не име­ет содержания, не является ценностью, а ведет лишь к стимулированию психо­физической энергии субъекта, которую порождает аффект. В эмоции содержа­ние переживания мобилизует переживание фундаментальной ценности жизни (субъективно воспринимаемая ценность жизни сама по себе). Позитивные эмо­ции укрепляют это переживание и уси­ливают его. Следовательно, позитивные эмоции подкрепляют фундаментальное отношение к жизни, «Да» жизни стано­вится более ощутимым.

Эмоции отличаются от аффекта, глав­ным образом, тем, что они поднимаются из глубинной сущности Person и являют­ся внутренне свободными. Это свобод­ное внутреннее движение, у которого нет причины (оно не обусловлено стиму­лом). У эмоции есть основание. Основа­ние не принуждает человека, оно позво­ляет ему внутренне освободиться, чтобы найти путь к собственной сущности. Та­ким основанием является персональная ценность, то есть то, что, в зависимо­сти от характера внутреннего движения, субъективно переживается как «ценное» или «неценное» для жизни. Через эмоции мы слышим внутренний язык жизни, об­ращенный к нам. Эмоции возникают из глубины персонально ощущаемого от­ношения к жизни как свободное, персо­нальное «ядро ответа» на воспринимае­мое содержание - см. рис. 2.


Рисунок 2. Эмоция.

Примерами эмоций являются ра­дость, печаль, любовь, счастье. Вот, на­пример, наполненное глубоким чувст­вом переживание при виде осеннего леса - это переживание «преходящести жизни»: здесь жизнь «говорит» мне, за­тронутая содержанием воспринятого. Ее язык - это свободное, ничем не детер­минированное, персональное чувство, идущее изнутри, как ответ на увиденное.

Подводя итог, еще раз сопоставив оба вида чувствования.

И эмоция, и аффект являются воспри­ятием значимого для жизни, но аффек­ты воспринимают то, что важно (или пагубно) на психо-физическом уровне, а эмоции воспринимают то, что важно (или пагубно) для того, чтобы сказать «да» жизни, достичь внутренней исполненности.

Еще раз подчеркнем, что эта диффе­ренциация важна для экзистенциально­го анализа, потому что в аффекте чело­век не доходит до уровня экзистенции, а находится на уровне предпосылок, необходимых для ее осуществления: реак­ции на окружающую среду, базовые по­требности, защитные реакции. Аффекты безусловно связаны с жизнью, но они не персональны.

Эмоции выражают «Person» - сущ­ностное. Испытывая любовь, как эмоцию, мы видим любимого человека в его само­ценности. Он воспринимается как цен­ный для моей собственной жизни. Наши отношения укрепляют фундаментальные отношения с жизнью. Благодаря тому, что я воспринимаю ценность этих отноше­ний, жизнь сама по себе начинает казать­ся более ценной (укрепляется «фунда­ментальная ценность» - воспринимаемая ценность жизни самой по себе).

Любовь как аффект не свободна, та­кая любовь зависит от стимулов (по­этому объект любви легко можно за­менить), например, от сексуальной привлекательности, переноса непроработанной привязанности к родителям, экономических нужд и т.д.

Эмоциональная дисфункция

Хороший доступ к собственным чув­ствам, способность ощущать в себе эмоциональные потоки - важнейшее условие психологического здоровья чело­века (Orlinsky Ronnestad & Willutzki, 2003; Freud, 1974, Rogers, 1984, Langle & Gortz, 1993). Не менее важно наличие копинговых реакций для защиты от дефицитар- ности, неуверенности, психологических травм, утрат, агрессивности и пр.

Если говорить о патологии, то здесь постоянно присутствует чувство утра­ты жизни или ощущение недостатка не­обходимых ценностей. Уровень эмоци­онального переживания оказывается заблокированным и в регуляции поведе­ния начинают доминировать аффекты (Langle, 1998a; Kolbe, 2010). Эти аффек­ты являются копинговыми реакциями - несвободным, автоматическим поведе­нием, где отсутствует выбор и принятие решения. У такого рода поведения есть лишь одна цель - справиться с актуаль­ной ситуацией и принести облегчение, независимо от того, пытается человек или нет работать над причиной про­блемы. Аффекты, которые сопровожда­ют копинговые реакции, направлены на сохранение жизни, будь то физическая жизнь, жизнь на уровне психики (спо­койствие, удовольствие, волнение) или интеллектуальная, духовная жизнь (самооценка, любовь, интерес, убеждения). Как видим, и в случае аффекта опять проявляется центральная тема всех чувств: установление связи между экзи­стенцией человека и жизнью.

Копинговые реакции - промежуточ­ный этап между нормой и патологией. Сама патология есть фиксированные копинговые реакции.

Копинговые реакции, возникающие при нарушении эмоциональности, соот­ветствуют четырем уровням. Основное движение - отступление (регрессия). Это означает, что человек внутренне или внешне «изымает» себя из ситуа­ции, он словно прячется в «домик улит­ки» - там, по крайней мере, у него есть отношения с самим собой. Отступление также может проявляться в развитии равнодушия, «изъятии» себя из отноше­ний. Можно забраться под одеяло, что­бы набраться сил и почувствовать тепло, или спрятаться за другой более «важной» деятельностью. Можно откладывать что- то на потом, чтобы выиграть время, или заняться другими делами в надежде, что позднее будет лучше.

Более мощная копинговая реакция - избыточная активность (активизм). Например, стремление добиваться до­стижений: составлять списки, чтобы не чувствовать бессмысленность работы, или делать что-то ненужное, потому что не в силах сказать «нет» из-за страха, что тебя будут меньше любить. Или чрезмер­ная забота, посредством которой чело­век ищет отношений, или создание вокруг себя группы, с целью укрепить себя, почувствовать себя сильнее. Распростра­ненной формой такой копинговой ре­акции является смещение внимания, на­пример, когда человек начинает всем помогать, «жертвует собой» и т.п. вместо того, чтобы повернуться лицом к своим собственным чувствам. Или это может быть самообесценивание, скрытая цель которого избежать неприятного чувства незащищенности, неоправданных ожи­даний со стороны других людей. Напри­мер, можно сказать: в том, что я сделал, нет ничего особенного. С точки зрения психической энергии, активизм являет­ся более энергозатратным, по сравнению с описанными выше копинговыми реак­циями типа отступления, поскольку он требует более активного вложения сил.

Если предыдущих копинговых реак­ций оказывается недостаточно, чтобы справиться с угрожающим фактором, происходит максимальная мобилизация сил - включается агрессия. Когда угрозе подвергаются чувства и ценности, воз­никает особый тип агрессии - ярость. Ярость направлена не на уничтожение, она ищет отношений. Ярость хочет сбро­сить угрожающий жизни фактор, чтобы человек мог жить так, как ему нравится. Ярость как бы говорит: «Я хочу жить, но, если я допущу то, что происходит, я не смогу жить (хорошо)!» В ярости можно ощутить, как пульсирует жизнь: исчезает холодность, человек чувствует, что «вну­три у него все кипит», лицо становится красным, глаза блестят, он полон жизни.

Если ярость не приходит, или подав­ляется, возможно развитие апатии. Это последний четвертый уровень копин- говых реакций: рефлекс застывания, «мнимой смерти». Человек уже наполо­вину разрушен. Это последнее, что пси­хика может сделать, чтобы проблема не раздавила человека полностью, одна­ко частичное поражение уже произош­ло. Типичными реакциями этого уровня являются пассивность и паралич чувств, слабость, постоянное ощущение устало­сти, внутренний холод, апатия, отсутствие чувств («смерть чувств», словно ты уже умер), истощение. Человек больше ничего не пытается сделать, чтобы со­хранить отношения, например. Если по­добное состояние длится долго и ничего не меняется, возникает депрессия.

На клиническом уровне дисфункция эмоциональности, главным образом, вы­ражается в депрессии. В ЭА депрессия понимается как отсутствие пережива­ния ценностей (Langle, 1987, 2004), ос­новной причиной которого является блокировка чувств, особенно, эмоций. (к депрессии также могут привести не­благоприятные внутренние (при эндогенной депрессии) и внешние факторы (тяжелые и длительные соматические заболевания ид.). Когда доступ к чувствам заблокирован, ценности не могут боль­ше затронуть человека, обогатить, «напи­тать» его психику и дух. Можно выделить три главных основания для развития де­прессии (Langle, 2004). Прежде всего, де­прессия может возникнуть как реакция на дефицит ценностей (реально бедная в плане ценностей жизнь: потери, плохие отношения, бытовое привычное насилие, изнурительный труд и т.д.), в результате чего эмоции больше не могут течь сво­бодно, блокируются и замещаются аффектами, такими, как регрессия, гипер­активность и т.д. Еще одной причиной депрессии являются травмы, которые ранят так сильно, что человек не может оставаться открытым для собственных эмоций, которые он опять же заменя­ет аффектами, когнитивной гиперактив­ностью или (подавляемой) агрессией. И, наконец, депрессию может вызвать от­сутствие энергии, витальности (обычно именно это лежит в основе большой де­прессии или классической эндогенной депрессии), в результате чего человек не может почувствовать и пережить воспринимаемую им ценность с ее укрепляю­щей силой. Это приводит к тому, что он вообще отворачивается от ценностных содержаний, начинает испытывать де­прессивные чувства, считать, что жизнь не стоит того, чтобы ее проживать.

Некоторые результаты исследований

Рассмотрим некоторые результаты ис­следования эмоциональности в ее значи­мости для экзистенции - хорошей жизни, проведенные учеными экзистенциально­го направления (Австрия, Швейцария, Гер­мания), а также некоторые нейробиологические исследования последних лет.

Исследование, проведенное в инсти­туте психологии Бернского универси­тета Эйшеном Шейкедом (Aesch Shaked, 2007) на клинической выборке (N=231; пациенты, проходящие лечение в стационаре) выявило, что уровень эмоци­онального стресса отрицательно корре­лирует со способностью достичь уровня жизни с качеством экзистенции. Дан­ные получены с помощью тестов, сре­ди которых была Шкала экзистенции (Langle, Orgler & Kundi, 2000). Результа­ты исследования показали, что уровень эмоционального стресса отрицательно коррелирует со способностью достичь высоких показателей по Шкале экзи­стенции. Видимо, психическое здоровье больше взаимосвязано с экзистенциальностью, чем с эмоциональностью. Это соответствует ЭА пониманию экзистен­ции как имеющей не одно, а четыре из­мерения (см. выше). Эмоциональность способствует формированию лишь од­ного из четырех условий исполненной экзистенции - хороших отношений с витальностью, жизнью.

У людей, обладающих развитой эмо­циональностью и хорошей способно­стью ее регулировать, после пребывания в больнице обнаруживается снижение стресса. Это свидетельствует о том, что эмоциональность пациента улучшает результаты терапевтической работы со стрессом. Однако обнаружилось также, что экзистенциальность больше влияет на снижение стресса при терапии, чем способность к регулированию собствен­ной эмоциональности.

А. Нидл в 2001 г. проводил исследова­ние эмоционального выгорания. Выбор­ку составили 105 учителей. В результате была обнаружена высокая корреляция между эмоциональным истощением/ выгоранием и нехваткой смысла/экзистенциальности. Согласно этому исследованию эмоциональное выгорание ослабляет структуру экзистенции в це­лом (Nindl, 2001). Результаты еще одного исследования, проведенного Ф. Шесселем (Schefil, 2010), в котором участвова­ли 24 стационарных пациента с эмоциональным выгоранием, показали, что следствием разрушительного и раняще­го опыта, полученного в образователь­ной среде школы, оказался сильный про­вал не только эмоциональности, но всей экзистенциальности в целом. Эти результаты также подтверждают теорию о том, что эмоциональность важна для испол­ненной жизни.

Л. Тутч и ее коллеги в 2000/2001 году обратились к 200 респондентам (слу­чайная выборка) с вопросом, что в пер­вую очередь занимает их в жизни. Выя­снилось, что для половины опрошенных на первом месте стоит поиск себя и только затем идет сфера эмоциональ­ности и отношений. Вторая половина респондентов сказали, что они занима­ются, прежде всего, своими отношени­ями и эмоциями (Tutsch, Drexler, Wurst, Luss & Orgler, 2000, 2001).

Астрид Герц (Gortz, 2001) разработа­ла тест для измерения качества жизни. Она обнаружила закономерность: каче­ство жизни связано не только с хорошо развитой эмоциональной сферой, оно структурировано в соответствии с че­тырьмя экзистенциальными измерени­ями жизни: способностью быть в мире, хорошим отношениям с жизнью, уваже­нием и переживанием ценности себя и другого, наличием смысла и будущего.

Важные исследования, касающиеся взаимосвязи аффектов и эмоций были проведены группой ученых (Hariri, et al., 2003; Seitz et al., 2006; Schore, 2007; Rolls, Grabenhorst, 2008; Franz, 2009). В их ходе было обнаружено, что процесс аффек­тивной адаптации регулируется функци­ональными системами префронтальной зоны коры головного мозга. Регуляция вы­ражается в том, что в систему аффекта ин­тегрируются ситуативные и нормативные аспекты и, таким образом, действие аф­фекта сдерживается (притормаживается). Эти «высшие способности», содействую­щие регуляции аффектов, лишь в неболь­шой степени детерминированы фило­генетически. Это означает, что сложные эмоции обусловлены онтогенетически, и мы можем говорить о развитии и воздействии персональных ресурсов (глав­ное - возможность быть свободным и принимать решения), что подтверждает­ся феноменологическим описанием.

Другая группа исследователей про­вела эмпирическое исследование, в результате которого были выявлены и описаны четыре этапа развития эмо­циональности (Jonsson et al., 2001; Hariri, et al., 2003; Schore, 2007; Adolphs, 2002; Fonagy et al., 2004). Этапы развития эмо­циональности в большой степени соот­ветствуют четырем измерениям экзи­стенции (Franz, 2009, p. 29-30).

  1. Чуткость в отношении аффекта (affect attunement) - интуитивное восприятие чувств ребенка, возникающее у матери - она понимает, что чувствует ребенок, когда видит или слышит его.

  2. Разделение аффекта (affect sharing) - эмпатическое восприятие чувств ре­бенка так, как будто это ее собствен­ные чувства.

  3. Маркировка аффекта (affect marking) - занятие позиции «обезвреживания» чувств ребенка (не позволять делать все, что хочет, успокоиться, отвечать так, чтобы не произошло «катастро­фы в результате резонанса»), эмоция появляется следующим образом: лицо матери выражает облегчение и она дает свои комментарии.

  4. Обозначение и выражение (symboliz­ing and expression) чувства, используя язык тела.

Мы планируем также изучить, как происходит подавление эмоционально­сти в семьях с определенными характе­ристиками, например, в депрессивных или гистрионных семьях. Наше теоре­тическое предположение состоит в том, что в среде, где доминирует психопато­логия, преобладают первичные эмоции (самое первое непосредственное чувст­во, смесь аффектов и эмоций), в то вре­мя как развитие интегрированных эмо­ций (переработанные, согласованные с собственной персональностью эмо­ции, соответствующие конкретной ситу­ации) подавляется. «Первичная эмоция» и «интегрированная эмоция» - термины, связанные с методом персонального экзистенциального анализа (ПЭА) (Langle, 1994, 2000a), о нем подробнее скажем ниже.

Еще одной темой для исследования может стать страх перед чувствами и его связь со страхом перед близостью.

Терапевтические аспекты в работе с эмоциональностью

Терапевтическая работа с эмоциональностью касается в основном трех тем:

  • тема чуткости (или феноменологи­ческой открытости) по отношению к собственной эмоциональности, ко­торая раскрывается, прежде всего, че­рез внимание к тому, что человек лю­бит делать;

  • тема активности, способствующей усилению чувствования за счет того, что человек практикуется в обраще­нии к чему-либо (обращение означает уделять время, удерживать близость, «заниматься» чем-то сосредоточенно и включенно - быть в отношениях);

  • работа над пробуждением чувств в ситуациях, связанных с потерей, ког­да необходимо печалиться, грустить, скорбеть, горевать.

Интервенции, касающиеся первой темы, сконцентрированы на способ­ности человека быть внимательным к собственному «нравится» в отноше­нии какой-либо деятельности. Клиен­тов просят обратить внимание на сте­пень присутствия «нравится» в их жизни, а также на способ, с помощью которо­го они могут узнать, что какая-то вещь им действительно нравится, если отставить в сторону когнитивное умозаклю­чение о том, что им «определенно» нра­вится эта вещь, так как она эффективна, рациональна, общепринята и т.п. Пере­живание «нравится» открывает челове­ку доступ к собственной жизни; оно со­держит в себе два компонента желание и/или ценность, поэтому создает при­тяжение и побуждает к эмоциональной близости. Клиентов учат, что «нравится» можно распознать по хорошему само­чувствию и переживанию, что у меня все хорошо, сопровождающему какую-либо активность человека.

Еще одна важная интервенция в рабо­те с эмоциональностью сфокусирована на активности, направленной на моби­лизацию эмоций и регуляцию аффектов и настроений. Как было сказано ранее, главное в данном случае - обратиться к содержанию переживания. Выше в раз­деле про развитие эмоций мы уже гово­рили о том, что «обращение» к объекту усиливает эмоциональный и аффектив­ный процессы. Феноменологический анализ «обращения» описывает его как активную готовность встретить воздей­ствие. Предпосылками обращения явля­ются время, близость и отношения. Опи­шем их более подробно.

Открытое «обращение» означает - вступить с другим в настоящие отноше­ния. В экзистенциальной философии, создавшей методологию для ЭА, человек «уже-всегда» находится в отношениях, не может не иметь отношений. Он их не со­здает, а находится в них изначально: как только что-то попадает в поле зрения - возникает отношение. Однако это авто­матически возникающее отношение еще не есть отношение, относительно кото­рого человек принял решение. Обраще­ние - условие, при котором имеющиеся изначально связи с людьми и предмета­ми превращаются в часть моей жизни, настоящие отношения. Чтобы дать чув­ствам почву для развития, необходимо выделить для них место. Таким местом являются отношения. Отношения - это каналы, по которым течет жизнь.

Обратиться означает - уделить время. Когда мы обращаемся к объекту, мы отда­ем ему нечто очень ценное - время своей жизни. Время придает «обращению» осо­бый вес, так как оно наполнено нашей собственной жизнью (время - это всег­да время жизни). Обратиться означает задержаться около другого. Жизнь проис­ходит во времени - основополагающий тезис. Следовательно жизнь там, где мы чему-то уделяем время. То, чему мы уде­ляем время - это самое ценное для нас. В спешке, суете невозможно обратиться. Следовательно, можно сказать, что время - это пространство для чувств. Чтобы чувствовать глубоко, нужно время.

Обращение создает близость. Чело­век дает близость и принимает ее. Он вступает в зону контакта, дает другому доступ к своему внутреннему миру, ищет доступ к миру другого и разрушает гра­ницу между внутренним и внешним.

Эти три предпосылки - отношения, время и близость - лежат в основании психотерапевтической работы, направ­ленной на мобилизацию и модифика­цию эмоций. Это элементы структурной модели экзистенциального анализа.

В ЭА разработана также процессуаль­ная модель - персональный экзистенци­альный анализ (ПЭА). Это феноменоло­гический метод, помогающий человеку сначала получить впечатление, а затем обработать его путем интеграции фе­номенального содержания в контекст собственной жизни через понимание и занятие позиции. На заключитель­ном этапе ПЭА речь идет о поиске подходящего способа выражения, об акти­вом действии, основанном на «волении» (wollen- нем. - процесс волеизявления).

Описанные выше теоретические раз­работки ЭА различным образом применяются на практике (Fischer-Danzinger, 2010; Jaeger-Gerlach, 2010; Kolbe, 2000; Langle, 2003b, 2003d, 2003e, 2010; Tutsch, 2010). Существуют тренинги и методы, помогающие научиться увеличивать ди­станцию или, напротив, достигать бли­зости. Некоторые из них направлены на достижение большей открытости, дру­гие обучают умению занимать позицию.

Третья интервенция, направленная на мобилизацию эмоций - это работа с грустью, горем, печалью (grief). C фе­номенологической точки зрения, грусть начинается со свободного восприятие утраты. Человек внимательно смо­трит на проблему, утрату, боль и т.п. Он открыт и ничего не делает, лишь смо­трит и дает тому, что он воспринял сво­бодно, на себя воздействовать. Грусть нельзя вызвать усилием воли, человек не может заставить себя печалиться. Ак­тивность в данном случае выражается в восприятии, в том, что человек прини­мает реальность. Грусть устроена так же, как и другие человеческие эмоции, на­пример, любовь - она приходит сама. Процесс грусти начинается тогда, когда человек внутренне открывается для ут­раты и становится затронутым ею. Ког­да он чувствует всю тяжесть потери, ее значимость для своей жизни, жизнь про­буждается и мы чувствуем внутреннее движение - печаль. Пассивность - боль и тяжесть превращаются в активность - процесс печали. Этот процесс повто­ряет процесс, описанный нами выше: эмоции возникают тогда, когда психо­физическая витальность оказывается затронутой. Видимым признаком нача­ла внутреннего движения являются сле­зы. Плач - это знак того, что жизнь еще есть здесь, несмотря на то, что может ка­заться, что она умерла. В этом чудо жиз­ни, мы вновь и вновь начинаем чувство­вать ее появление, несмотря на потери и проблемы. Процесс грусти имеет следующие фазы: эмоциональное принятие новой реальности через слезы, сочувствующий внутренний диалог с самим собой, забота о себе, ориентирование в новых контекстах, «да» - новой жиз­ни («Ты готов, способен снова вступить в жизнь»?), сохранение отношений с утраченной ценностью через нахожде­ние новой формы отношений, установ­ление отношений с новыми ценностями. Когда процесс грусти завершен, человек может сказать: «Я потерял что-то очень ценное, но я вновь вернул жизнь».

В настоящей статье мы показали, на­сколько важными являются эмоции и чувства для построения экзистенции и достижения исполненной жизни. Мы стремились обозначить также границы эмоциональности. Без чувств нет жизни. Жизнь питает эмоциональность и чувст­ва и это делает наше бытие красочным и живым. Однако экзистенция означает больше, чем просто проживание собст­венных чувств. Человеку даровано так­же и другое - человек может справиться с собственным «бытием здесь», выдер­жать его, что может служить компенса­цией в случае блокирования или утраты эмоциональности. Другим измерениям экзистенции соответствуют такие спо­собности как когнитивное осознание, эстетическое и нравственное воспри­ятие, способность действовать и изменять в лучшую сторону то, что есть - жизнь в становлении.

Примечания

1.Затронутость (аффицированность) – важное понятие экзистенциального анализа, означает способность прийти в согласие с миром, способность быть внутренне с кем-то, или чем-то.

2.Согласно нейробиологической теории А. Домасио, эмоции воспринимают изменение телесного состояния с точки зрения отклонения физиологических показателей от оптимальных для функционирования организма (и иногда сопутствующее этому изменению ощущение) (Damasio, 2003,p. 108ff). В ЭА также мы понимаем эмоции как орган восприятия, однако нам свойственен не столько материалистический, сколько философско-психологический взгляд на объект восприятия.

3.От того, сколько витальности я ощущаю в себе в данный момент, в значительной степени зависит и каждое отдельное восприятие: уставший человек испытывает иные эмоции, встретив нечто хорошее, нежели тот же человек, но после отпуска, например (прим. науч. ред).

4.Отметим, что ценность содержит также часть, связанную с решением: благодаря опыту человек познает, в какой степени данный объект служит утверждению жизни (А.Л.) Например, принимать горькое лекарство – означает помогать процессу выздоровления. Поняв эту связь на опыте, мы считаем лекарство ценностью (прим. науч. ред).

Литература:

Adolphs R. Neural systems for recognizing emotion // Curr Opin Neurobiol. - 2002. - 12. - 169-177.

Aesch Shaked von A. Sinnhaftigkeit: out oder aktueller denn je? Eine Untersuchung der Konstrukte Existentialitat, Emotionsregulation und psychische Gesundheit. - Diploma-Work at the Institute for Psychology of the University of Berne, 2007.

Allport G.W. Becoming: Basic Considerations for a Psychology of Personality. - New Haven: Yale University Press, 1995.

Arnold M. Aspekte einer modernen Neurodidaktik. Emotionen und Kognitionen im Lernprozefi. - Munich: Vogel, 2002.

Ciompi L. Gefuhle, Affekte, Affektlogik: Ihr Stellenwert in unserem Menschen- und Weltverstandnis. - Wien: Picus, 2002.

Damasio A.R. Der Spinoza-Effekt: Wie Gefuhle unser Leben bestimmen. Munchen: List (engl.: Looking for Spinoza. Joy, Sorrow, and the Feeling Brain). - Orlando: Hartcourt, 2003.

Damasio A.R. (2007). Ich fuhle, aslo bin ich: Die Entschlusselung des Bewufitseins. Munchen: List, 7th edition (engl.: The Feeling of what Happens: Body and Emotion in the Making of Consciousness). - New York: Hartcourt, 1999.

Fischer-Danzinger D. Emotionen in der Therapie von schweren Personlichkeitsstorungen // Existenzanalyse. - 2010. - 27. - 2. (in preparation).

Fonagy P., Gergely G., Jurist E.L. & Target M. Affektregulierung, Mentalisierung und die Entwicklung des Selbst. - Stuttgart: Klett-Cotta, 2004.

Frankl V.E. Zur geistigen Problematik der Psychotherapie // Zentralblatt der Psychotherapie. - 1938. - 10. - 33-45.

Frankl V.E. Psychotherapy and Existentialism: Selected Papers on Logotherapy. - New York: Simon & Schuster, 1967.

Frankl V.E. The Doctor and the Soul: From Psychotherapy to Logotherapy. - New York: Random House, 1973. (German: Arztliche Seelsorge. Vienna: Deuticke, 1982. After 1987: Frankfurt: Fischer).

Frankl V.E. The Will to Meaning: Foundations and Applications of Logotherapy. - New York: Nal Penguin, 1988.

Frankl V.E. Logotherapie und Existenzanalyse: Texte aus sechs Jahrzehnten. - Munich: Quintessenz, 1994.

Franz M. Entwicklungspsychologische und neurowissenschaftliche Aspekte der Alexithymie // Psychodynamische Psychotherapie Schattauer PDP. - 2009. - 8. - 23-33.

Freud S. Das Ich und die Abwehrmechanismen. - Munchen: Kindler, 1974.

Gortz A. Die Erfassung von Lebensqualitat: Konstruktion eines Fragebogens und Erprobung an einer klinischen Stichprobe von Alkoholpatienten // Existenzanalyse. - 2001. - 18. - 40-45.

Gross J.J. & Thompson R. Emotion Regulation: Conceptual foundations // J.J. Gross, (Ed.), Handbook of Emotionregulation. - New York: Guilford Press, 2007. - 3-24.

Habel U. Emotionen im Fokus der Bildgebung - von der Dysfunktion zur Therapie // Existenzanalyse. - 2010. - 27. - 2. (in preparation).

Hariri A.R., Mattay V.S., Tessitore A., Fera F. & Weinberger D.R. Neocortical modulation of the amygdala response to fearful stimuli // Biol Psychiatry. - 2003. - 53. - 494-501.

Hofstatter P.R. Psychologie. Frankfurt a. - M.: Fischer, 1957.

Jaeger-Gerlach S. „Den ganzen Tag hat’s mich verfolgt...“ - Gefuhle im Traum am Tag verstehen // Existenzanalyse. - 2010. - 27. - 2. (in preparation).

Jonsson C.O., Clinton D.N., Fahrman M., Mazzaglia G., Novak S. & Sorhus K. How do mothers signal shared feeling states to their infants? An investigation of affect attunement and imitation during the first year of life // Scand J Psychol. - 2001. - 42. - 377-381.

Kirchbach von G. General Introduction to Logotherapy and Existential Analysis // European Psychotherapy. - 2003. - 4. - 33-46.

Kolbe C. Perspektiven-Shifting: Methoden zur Arbeit mit primarer Emotionalitat und unbewufiten Stellungnahmen // Existenzanalyse. - 2000. - 17. - 17-20.

Kolbe C. Welche Bedeutung hat Psychodynamik in der existenzanalytischen Arbeit? // Existenzanalyse. - 2010. - 27. - 2. (in preparation).

Langle A. Depression oder Selbst-Pression? Existenzanalytische Grundstrukturen und Therapie psychogener und noogener Depressionsformen // A. Langle & G. Funke (Eds.) Mut und Schwermut: Existenzanalyse der Depression // Tagungsbericht der GLE. - 1987. - Nr. 3/87. - pp. 94-128. - Wien: GLE-Verlag.

Langle A. Existential Analysis Psychotherapy // The International Forum of Logotherapy. - 1990. - 13. - 17-19.

Langle A. Hinfuhrung zur Person // Langle, A. (ed.) Das Kind als Person. Entwicklung und Entstehung aus existenzanalytischer Sicht. - Wien: GLE- Verlag, 1991. - 127-129.

Langle A. Personal Existential Analysis. Proceedings, 16th International Congress of Psychotherapy IFP: (pp. 318-335). - Seoul: Korea Academy of Psychotherapy, 1994.

Langle A. Verstandnis und Therapie der Psychodynamik in der Existenzanalyse // Existenzanalyse. - 1998а. - 15. - 16-27.

Langle A. Viktor Frankl - ein Portrat. - Munich: Piper, 1998b.

Langle A. Die existentielle Motivation der Person // Existenzanalyse. 1999. - 16. - 18-29.

Langle A. Emotionstheorie // G. Stumm & A. Pritz (Eds.) Worterbuch der Psychotherapie. - Vienna: Springer, 2000b. - 158.

Langle A. The Art of Involving the Person // European Psychotherapy. - 2003а. - 4. - 25-36.

Langle A. Kann ich mich auf mein Gefuhl verlassen? // A. Langle (Ed.) Emotion und Existenz. - Vienna: Facultas University-Press, 2003b. - pp. 11-26.

Langle A. Emotion und Existenz // A. Langle (Ed.) Emotion und Existenz. - Vienna: Facultas University-Press, 2003 c. - pp. 27-42.

Langle A. Wertberuhrung - Bedeutung und Wirkung des Fuhlens in der existenzanalytischen Therapie // A. Langle (Ed.) Emotion und Existenz. - Vienna: Facultas University-Press, 2003d. - pp. 49-76.

Langle A. Das Bergen des Beruhrtseins als therapeutische Basisarbeit in der Existenzanalyse // A. Langle (Ed.) Emotion und Existenz. - Vienna: Facultas University-Press, 2003e. - pp. 77-100.

Langle A. Existenzanalyse der Depression: Entstehung, Verstandnis und phanomenologische Behandlungszugange // Existenzanalyse. - 2004. - 21. - 4-17.

Langle A. Existenzanalyse // A. Langle & A. Holzhey-Kunz Existenzanalyse und Daseinsanalyse. - Vienna: UTB (Facultas University-Press), 2008. - pp. 23-180.

Langle A. Gefuhle - erwachtes Leben: Zur Begrundung der existenzanalytischen Emotionstheorie // Existenzanalyse. - 2010. - 27. - 2. (in preparation).

Langle A. & Gortz A. Antrag fur die Anerkennung der Existenzanalyse als methodenspezifische Ausbildungsrichtung fur Psychotherapie. - Vienna: Bundesministerium fur Gesundheit, 1993.

Langle A. & Probst C. ed. Suchtig sein. Entstehung, Formen und Behandlung von Abhangigkeiten. - Vienna: Facultas University-Press, 1997.

Langle A. (ed). Praxis der Personalen Existenzanalyse. - Vienna: Facultas University-Press, 2000а.

Langle A. (ed.). Entscheidung zum Sein: Viktor E. Frankls Logotherapie in der Praxis. - Munich: Piper, 1998.

Langle A. (ed.) Wertbegegnung: Phanomene und methodische Zugange. Tagungsbericht der GLE 1+2, 7. - Vienna: GLE, 1993.

Langle A., Orgler C. & Kundi M. Existenzskala ESK. Gottingen: Hogrefe-Beltz. Short english version: The Existence Scale. A new approach to assess the ability to find personal meaning in life and to reach existential fulfilment // European Psychotherapy. - 2000. - 4. - 135-151.

May R. Psychology and the Human Dilemma. - New York: Norton, 1979.

Nindl A. Zwischen existentieller Sinnerfullung und Burnout // Existenzanalyse. - 2001. - 18. - 15-23.

Orlinsky D.E., Ronnestad M.H. & Willutzki U. Fifty years of psychotherapy process-outcome research: continuity and change // M.J. Lambert & D.R. Dupper (Eds.) Bergin and Garfield’s handbook of psychotherapy and behavior change. - New York: Wiley, 2003. - pp. 307-390.

Rogers C.R. On becoming a person. - Boston: Houghton Mifflin, 1961.

Rogers C.R. Client-centered therapy // S. Arieti (Ed.) American handbook of psychiatry, 3.- New York: Basic Books, 1966. - pp. 183-200.

Rogers C.R. Der Prozefi des Wertens beim reifen Menschen // C.R. Rogers & B. Stevens Von Mensch zu Mensch. - Paderborn: Junfermann, 1984. - pp. 37-55.

Rolls E.T., Grabenhorst F. The orbitofrontal cortex and beyond: From affect to decision-making // Prog Neurobiol. - 2008. - 86. - 216-244.

Scheler M. Der Formalismus in der Ethik und die materiale Wertethik. - Bern: Francke, 1980.

Schefil F. Schule und Existenz: Existenzanalytische Untersuchung des Zusammenhangs schulischer Erfahrungen mit Burnout-Erkrankungen // Existenzanalyse. - 2010. - 27. - 11-20.

Schore A. Affektregulation und die Reorganisation des Selbst. - Stuttgart: Klett Cotta Verlag, 2007.

Seitz R.J., Nickel J., Azari N.P. Functional modularity of the medial prefrontal cortex: involvement in human empathy // Neuropsychology. - 2006. - 20. - 743-751.

Soucek W. Die Existenzanalyse Frankls, die dritte Richtung der Wiener Psychotherapeutischen Schule // Deutsche Medizinische Wochenschrift. - 1948. - 73. - 594.

Stumm G. & Pritz A. (eds.) Worterbuch der Psychotherapie. - Vienna: Springer, 2000.

Stumm G. & Wirth B. (eds.) Psychotherapie: Schulen und Methoden: Eine Orientierungshilfe fur Theorie und Praxis. - Vienna: Falter, 1994.

Tutsch L. Emotionen im psychotherapeutischen Verarbeitungsprozess - aktivieren oder managen? // Existenzanalyse. - 2010. - 27. - 2. (in preparation).

Tutsch L., Drexler H., Wurs E., Luss, K. & Orgler C. 1st Sinn noch aktuell? (Part 1) // Existenzanalyse. -2000. - 17(3). - 4-16.

Tutsch L., Drexler H., Wurst E., Luss K. & Orgler C. 1st Sinn noch aktuell? (Part 2) // Existenzanalyse. - 2001. - 18(1). - 4-14.

Ulich D. Emotion. // G. Wenninger (Ed.) Lexikon der Psychologie in funf Banden. - Heidelberg: Spektrum, 2000. - 373-383.

Wenninger G. (Ed.). Lexikon der Psychologie in funf Banden. - Heidelberg: Spektrum, 2000.

Для цитирования статьи:

Лэнгле АльфридЭкзистенциально-аналитическое понимание эмоциональности: теория и практика.. // Национальный психологический журнал. 2015. № 1. c.26-38. doi: 10.11621/npj.2015.0104

Скопировано в буфер обмена

Скопировать