Логико-семантический анализ и развитие представлений Л.С. Выготского о «единицах» и «элементах» психологических систем

Беспалов Борис Иванович Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

Постулат о системном строении деятельности и сознания человека, его высших психологиче­ских функций, процессов и их резуль­татов (образов вещей, значений слов, целей действий и пр.) является одним из основных в деятельностной и культурно­исторической психологии. В классической функциональной психологии связи между «функциями» восприятия, памяти и мышления понимались как ассоциации одинаковые по своей природе у детей и у взрослых. В отличие от этого, в кон­цепции Л.С. Выготского возникновение и развитие «межфункциональных связей» соотносится с использованием челове­ком различных знаков и схем его позна­вательной деятельности. Например, при установлении взаимосвязей между логи­ческим мышлением и памятью у человека возникает такая высшая психологическая функция или система «элементарных» функций, как «логическая память». Она развивается в процессе осознанного, целенаправленного применения различ­ных логически структурированных схем и правил запоминания и восстановления информации. Согласно Л.С. Выготскому, «межфункциональные связи» между вос­приятием, памятью и мышлением у ма­леньких детей имеют преимущественно «естественную», рефлекторную приро­ду, тогда как у взрослых связи между «на­туральными» психологическими фун­кциями становятся преимущественно смысловыми и «искусственными» в том смысле, что образуются при использо­вании человеком созданных в обществе значений знаков (слов языка и др.)

К психологическим системам от­носятся также различные целостные акты, или процессы активного (т е осу­ществляемого за счет собственной энергии), осмысленного и чувственно­опосредствованного взаимодействия че­ловека с миром. Такое психологическое (по А.Н. Леонтьеву) взаимодействие мо­жет осуществляться в форме актов обще­ния человека с другими людьми, в форме «отдельных» материально-предметных деятельностей, направленных на преобразование материальных вещей и вы­деляемых по их главным или «ведущим» мотивам, в форме действий, направ­ляемых осознанными целями, а также в форме психологических операций, которые представляют собой достаточ­но хорошо сформированные акты взаимодействия предметов и средств актив­ности, не имеющие осознанных целей и направляемые смысловыми полями мотивов и целей более общих актов. Психологические операции, выполняе­мые с помощью орудийный и знаковых средств, направляются также инструментальными смыслами, под которы­ми понимаются открытые и известные человеку общественно выработанные функции, назначения и значения ис­пользуемых в операциях орудий и зна­ков (Беспалов, 2012).

Осмысленность актам психологиче­ского взаимодействия человека с миром придает то, ради чего они осуществля­ются. Смыслы таких актов представляют собой установленные человеком отношения между различными компонента­ми этих актов (их условиями, средства­ми и пр. ) и теми мотивами или целями, которые ему необходимо достичь при его взаимодействии с миром.

В психологическом взаимодействии человека с миром выделяются психо­логические процессы, которые можно трактовать как осуществляемые им про­текающие во времени переходы различных компонентов этих актов из одного психологического состояния в другое. Психологическое состояние компонента порождается в результате его чувственно­го и осмысленного отражения человеком и включает в себя целостную совокуп­ность его воспринимаемых и/или мы­слимых свойств и отношений [1]

Под осмысленным отражением ком­понента взаимодействия здесь по­нимается обусловленное какой-либо необходимостью (собственной потреб­ностью, просьбой, приказом другого че­ловека и пр.) частичное включение со­стояния этого компонента в состояние человека. Например, если взаимодействие с другим человеком осуществляется с по­мощью поднятия руки, которое может означать приветствие, угрозу и пр., то психологическое состояние руки вклю­чает ее воспринимаемые характеристи­ки (положение в пространстве, скорость перемещения и т. п. ), а также смыслы это­го акта, т.е. понимаемое (возможно по разному) и передаваемое им отношение одного человека к другому. В этом взаи­модействии можно выделить несколько типов взаимосвязанных психологиче­ских процессов - двигательные, перцеп­тивные и мыслительные. Каждый из этих процессов также может быть «разложен» на компоненты. Так, двигательному психологическому процессу соответствует перемещение руки из одного воспринимаемого положения (состояния) в другое. В нем можно выделить процесс восприя­тия положения руки, который затем рас­кладывается на кинестетическую и зрительную перцепцию и т.д. Такой подход к исследованию психологической си­стемы путем выделения в ней отдельных компонентов для их дальнейшего дро­бления и изолированного изучения ил­люстрирует метод разложения этой системы на элементы, которые постепенно утрачивают свойства, присущие исход­ной системе.

Процесс поднятия руки может изу­чаться также «методом единиц». В этом случае он рассматривается с учетом его взаимосвязей с целями и средствами, условиями и способами его осуществле­ния одним человеком и его понимания другим, т.е. так, как этот процесс действительно существует в жизни этих лю­дей. При этом он может осуществляться в форме их совместного действия, кото­рое является одной из возможных единиц взаимодействия человека с миром. Этот пример иллюстрирует одну из ре­шаемых «методом единиц» задач, состо­ящую во всестороннем и синтетическом изучении компонентов системы. Другая цель применения этого метода, сформулированная и реализованная Л.С. Выгот­ским при изучении речевого мышления человека, состоит в том, чтобы с его по­мощью открывать общие законы функционирования и развития психологи­ческих систем, на основе которых можно объяснять «разнообразные конкретные свойства» и особенности этих систем.

Достижение этой цели возможно по­тому, что данный метод позволяет выде­лять в системе такие минимальные едини­цы или простейшие «клеточки», несущие в себе существенные свойства и харак­теристики всей системы, часть которых может находиться в отношении единст­ва. Это отношение предполагает, что пси­хологическая система и ее клеточки при функционировании или развитии мо­гут переходить из одного качественного состояния в другое через «моменты равенства» их разных или противополож­ных характеристик, тенденций разви­тия и пр. Равенство таких характеристик в некоторые моменты времени означает, что они находятся в отношении единст­ва (см. далее). Противоположное ему от­ношение в философской литературе называют «борьбой противоположностей», при котором какая-то характеристика или компонент системы начинает силь­но выделяться и доминировать над дру­гими. Возникающая при этом тенденция к восстановлению равенства, равновесия и гармонии динамичных характеристик психологических систем является глав­ным источником их развития.

В клеточках психологической систе­мы отношения «единства и борьбы» их существенных компонентов проявляют­ся в наиболее простом и чистом виде, что позволяет при их изучении форму­лировать теоретические законы фун­кционирования и развития всей систе­мы. Такие законы представляют собой словесно или математически выражен­ные, а также эмпирически обоснованные отношения между существенными свойствами какого-либо класса психо­логических систем. Обладающие суще­ственными свойствами всей системы ее минимальные единицы и клеточки зна­чительно проще по своему содержанию, чем система в целом. Поэтому изучение «клеточек» психологической системы облегчает познание законов функцио­нирования и развития всей системы.

Проведенный нами в других работах (Беспалов, 2015b, а) обзор трудов сто­ронников деятельностного и культурно­исторического подходов в психологии, в которых употребляются термины «еди­ница» и «единица анализа» психологиче­ской системы, показал, что у современ­ных авторов отношение единства между противоположными сторонами единиц психологических систем не учитывает­ся. Вместе с тем, для Л.С. Выготского это отношение являлось одним из главных признаков единицы, изучение и описа­ние которого позволяет раскрывать ди­алектику функционирования и развития психологических систем. В связи с этим, одна их задач данной работы состоит в том, чтобы описать «отношение единст­ва» и в явном виде включить его как один из признаков единицы в соответствую­щее ей понятие. Другая задача состо­ит в определении основных понятий «методов единиц и элементов», таких как «элемент», «единица», «минимальная единица» и «клеточка» системы, а также в описании отношений между ними. При решении сформулированных задач вы­сказывания Л.С. Выготского о единицах и элементах психологических систем были подвергнуты детальному логико­семантическому анализу. Это позволило более четко сформулировать те призна­ки единиц и элементов психологических систем, которые были описаны Л.С. Вы­готским в недостаточно систематизиро­ванном виде. Еще одна задача статьи со­стоит в демонстрации того, что понятия «элемент» и «единица» системы являются логически симметричными и образуют полюса одного теоретического конструк­та деятельностной психологии человека. Из этого вытекает, что предложенный Л.С. Выготским «метод единиц» не сле­дует жестко противопоставлять «методу элементов», используемому в психоло­гии и других науках при аналитическом изучении различных систем. Эти мето­ды дополняют друг друга и могут оба использоваться в исследованиях психоло­гической реальности.

Прежде чем обсуждать признаки «единицы» психологической системы, рассмотрим то содержание, которое Л.С. Выготский вкладывал в противо­положное понятие «элемент». Это необходимо не только для описания отли­чий элементов от единиц, но и для того, чтобы в дальнейшем, используя прин­цип симметрии единиц и элементов, формальным путем получать призна­ки единиц из предварительно описан­ных признаков элементов, и, наоборот, из признака единицы получать признак элемента. В следующих четырех абзацах приводятся высказывания Л.С. Выготско­го об элементах различных систем.

1. В результате изучения систем мето­дом их разложения на элементы «по­лучаются продукты, чужеродные по отношению к анализируемому це­лому - элементы, которые не содер­жат в себе свойств, присущих целому как таковому, и обладают рядом но­вых свойств, которых это целое никог­да не могло обнаружить (здесь и далее курсив мой - Б.Б.)» (Выготский, 1999, C. 11). Метод аналитического изуче­ния элементов сложных систем в боль­шей степени направлен на выявление их общих свойств и мало пригоден для изучения специфичных (особенных) свойств всей системы «Ведь химиче­ская формула воды, относящаяся одинаково ко всем ее свойствам, в равной мере относится вообще ко всем ее ви­дам, в одинаковой степени к Великому океану так же, как и к дождевой капле. Поэтому разложение воды на элемен­ты не может быть путем, который при­ведет нас к объяснению ее конкретных свойств. Это, скорее, есть путь возведе­ния к общему, чем анализ, т.е. расчлене­ние в собственном смысле этого слова» (там же, C . 13) .

2. Если в поисках каких-либо специфич­ных свойств воды, объясняющих, поче­му вода тушит огонь или почему к воде применим закон Архимеда, исследова­тель «прибег бы к разложению воды на кислород и водород как к средству объяснения этих свойств», то «он с удивле­нием узнал бы, что водород сам горит, а кислород поддерживает горение, и никогда не сумел бы из свойств этих элементов объяснить свойства, прису­щие целому. Так же точно психоло­гия, которая разлагает речевое мышле­ние на отдельные элементы (на мысли и слова, значения и звуки - Б.Б.) в по­исках объяснения его самых сущест­венных свойств, присущих ему именно как целому, тщетно потом будет искать эти элементы единства, присущие це­лому» (Выготский, 1999, С. 13-14). Из­учение отдельных элементов речевого мышления не позволяет «выяснить нам все конкретное многообразие, всю специфику тех отношений между словом и мыслью, с которыми мы встречаемся в повседневных наблюдениях, следя за развитием речевого мышления в дет­ском возрасте, за функционированием речевого мышления в его самых раз­личных формах» (там же, С . 14).

3. Звук, оторванный от мысли, теряет все специфичные свойства, которые де­лают его звуком человеческой речи и выделяют «из всего остального цар­ства звуков, существующих в природе». В таком «обессмысленном звуке стали изучать (в современной Л.С. Выготско­му фонологии – Б.Б.) только его физи­ческие и психические свойства, т е то, что является для этого звука не специ­фическим, а общим со всеми остальны­ми звуками, существующими в приро­де». Однако «такое изучение не могло объяснить нам, почему звук, обладаю­щий такими-то и такими-то физиче­скими и психическими свойствами, яв­ляется звуком человеческой речи и что его делает таковым. Так же точно зна­чение, оторванное от звуковой сторо­ны слова, превратилось бы в чистое представление, в чистый акт мысли, который стал изучаться отдельно (на­пример, в Вюрцбургской школе – Б.Б.) в качестве понятия, развивающегося и живущего независимо от своего ма­териального носителя... Бесплодность классической семантики и фонетики в значительной степени обусловлена именно этим разрывом между звуком и значением, этим разложением слова на отдельные элементы» (там же, С .15).

4. В процессе «разложения» психологи­ческой системы на элементы ее це­лостность и внутреннее единство «испарились, улетучились и ему (ис­следователю - Б.Б.) не остается ниче­го другого, как искать внешнего ме­ханического взаимодействия между элементами (например, постулиро­вать существование ассоциативных или рефлекторных связей между звуком и значением, между разными психологическими функциями и пр. – Б.Б.), для того чтобы с его помощью реконструи­ровать чисто умозрительным путем про­павшие в процессе анализа, но подле­жащие объяснению свойства» (там же, С 13). Из приведенных высказываний Л.С. Выготского можно извлечь несколь­ко взаимосвязанных признаков элементов, краткие описания которых даны в табл. 1.

Таблица 1. Признаки единиц и элементов психологических систем.

 

Когда в формулировке первого при­знака элемента в табл. 1 говорится о том, что элемент является результа­том реального расчленения системы, то имеются ввиду существующие независимо от познания объективные результаты дифференциации компо­нентов системы в процессе ее роста и развития. Элемент может быть также продуктом аналитического изучения (анализа) системы, предполагающего мысленное выделение в ней отдельных компонентов и их изучение без учета взаимосвязей с другими компонентами и с системой в целом.

В противоположность этому единица системы является результатом реального объединения (интеграции) ее компонен­тов в новые образования, что происходит, в частности, при формировании «высших психических функций», а также продук­том синтетического изучения этих ком­понентов, учитывающим их связи с дру­гими компонентами и системой в целом. Тем самым в формулировке первого при­знака единицы и элемента системы раз­личаются их онтологические (бытийные) и гносеологические (связанные со спосо­бами познания) аспекты, которые в работах Л.С. Выготского в явном виде не выде­лялись. Однако приводимые им примеры элементов (атомы воды, звуки речи и пр.) свидетельствуют о том, что он по­нимал под элементами систем не толь­ко продукты их мысленного анализа, но и результаты практического расчленения материальных систем, которые могут су­ществовать независимо от их познания.

Аналитический метод изучения си­стем путем их разложения на элемен­ты является вполне «законным» в пси­хологии. Его применяли, в частности, С. Л. Рубинштейн (1973) и А.В. Брушлинский (1996), которые рассматривали пси­хику как непрерывный и целостный психологический процесс, выделяя в нем такие компоненты (подпроцессы), как познавательный, эмоциональный и волевой. Они трактовали общий психологический процесс как форму активности субъекта и его мозга, осуществляемую «внутри» практической или теоретиче­ской деятельности субъекта. Целенаправ­ленную деятельность субъекта они отли­чали от психологического процесса тем, что она порождает реальные изменения в объектах, на которые направлена.

При описании свойств психологиче­ского процесса (его «недизъюнктивности» и пр.) С. Л. Рубинштейн и А.В. Брушлинский временно абстрагировались от изучения его взаимосвязей с практиче­ской и теоретической деятельностью субъекта. В связи с этим, описанный ими процесс обладает первым призна­ком элемента деятельности, поскольку изучался без учета взаимосвязей с ней. Однако чтобы компонент деятельности был ее полноценным («полным») эле­ментом, он должен обладать всеми при­знаками элемента.

Входящее в первый признак и ча­сто используемое в дальнейшем поня­тие «компонент» системы определяется как любое «нечто», которое в каком-ли­бо смысле принадлежит системе и/или включено в нее (Беспалов, 1996, 2012). Можно выделить два вида компонентов системы - субстанциальные (существу­ющие самостоятельно) и атрибутивные (не самостоятельные), к которым отно­сятся свойства и отношения компонен­тов системы, а также их состояния. Субстанциональным компонентом такой системы как «деятельность человека» яв­ляется включенный в нее человек, цели и мотивы этой деятельности, свойства и смысловые отношения которых отно­сятся к ее атрибутивным компонентам. При достаточно полном включении че­ловека в эту систему у него может воз­никнуть описанное М. Чиксентмихайи состояние «потока», которое также от­носится к атрибутивным компонентам «деятельности человека». Другим примером субстанциального компонен­та является материальная (звуковая или графическая) «оболочка» используемо­го человеком словесного знака, атрибу­тивным компонентом которого являет­ся его идеальный смысл или смысловое отношение к тому, что знак обозначает. Обозначаемое знаком предметное со­держание (денотат) тоже может быть субстанциальным, если знак обозначает вещь, а не ее свойство или отношение[2]

Признаком того, что компонент явля­ется элементом психологической систе­мы, является его принадлежность в каком- либо смысле этой системе, например, по происхождению в ней или по праву соб­ственности человека на этот компонент, считающийся «Моим» или «Нашим», если речь идет о деятельности (взаимодейст­вии с миром) группы людей. Примером элемента психологической системы яв­ляется такое свойство психологического процесса, как его «субъектность», которая определяется через принадлежность это­го процесса субъекту деятельности. При­знаком того, что компонент является ча­стью системы служит его включенность в эту систему, в ее функционирование или развитие. Предполагается, что элементы психологических систем могут в разной степени принадлежать им, что позволяет использовать при их изучении нечеткую логику (Беспалов, 2009, 2010) . Элементы некоторых систем могут быть одновре­менно ее частями и наоборот (см далее).

Части и/или элементы (в указан­ном выше смысле этих слов) могут быть не только у субстанциальных, но и у атри­бутивных компонентов систем, например, у таких «интегральных» свойств или ка­честв, как профессиональная пригодность или компетентность человека, включающих множество его профессионально необходимых свойств и отношений. Это означает, что биполярные теоретические конструкты «субстанциальный - атрибу­тивный» и «часть - элемент» логически независимы. Однако их полюса (противо­положные по смыслу понятия) не образу­ют «жестких» оппозиций, поскольку могут переходить друг в друга через промежу­точные формы, которым соответствуют компоненты, одновременно являющиеся частями и элементами или компоненты одновременно субстанциальные и атри­бутивные (примеры см. ниже). Это одно из важных отличий научных теоретиче­ских конструктов деятельностной психологии от описанных Дж. Келли (Келли, 2000) личных («житейских») биполярных конструктов человека, которые, как пра­вило, используются для дихотомического деления событий и других компонентов мира на не пересекающиеся классы («эле­менты конструктов»).

Одно из обоснований описанных выше определений понятий «часть» и «элемент» системы состоит в том, что они позволяют при изучении психологи­ческих систем использовать математические конструкции, также определяемые с помощью взаимосвязанных отношений принадлежности и включения. При мате­матической интерпретации отношений включения и принадлежности первое из них выражается через второе. Если систе­ма А полностью включена в систему В (т.е. А часть В, или АСВ), то любой принадле­жащий А элемент а, принадлежит также В (те . если а е А, то а е В). Можно гово­рить также о частичном включении А в В, когда эти системы пересекаются и имеют общие элементы. В этом случае не все эле­менты А являются также элементами В (и наоборот) Если А и В имеют общую часть, то можно сказать, что А только в некоторой степени является частью В (и наоборот).

Под системами А, Б и их компонен­тами можно понимать не только мате­матические системы (множества с их частями и элементами, свойствами и от­ношениями), но и психологические системы такие, как осмысленные акты вза­имодействия человека с миром, цели действий, образы предметов и пр. Не­которые компоненты могут одновременно принадлежать психологической системе и быть включенными в ее функционирование, т.е. быть одновременно ее элементами и частями. В этом состо­ит отношение единства элементов и ча­стей системы, предполагающее наличие «момента равенства» между ними. Та­кое единство достигается в психологи­ческих системах, моделируемых «про­грессивными множествами», в которых каждый элемент является одновременно частью другого элемента той же системы[3]. Наличие отношения единства меж­ду понятиями «часть» и «элемент» си­стемы позволяет рассматривать их как противоположные полюса биполярного теоретического конструкта.

Второй признак элемента состоит в том, что он разложим на другие эле­менты, имеющие с системой общие, но не специфичные для нее свойства. Не специфичность свойств общих для системы и элемента означает, что они не являются особенными, уникальными для них свойствами, отличающими их от многих других систем и элементов. На­пример, свойство субъектности процес­сов мышления, обусловленное их при­надлежностью субъекту, не специфично для этих процессов, поскольку этим же свойством обладают и другие психологические процессы. Иллюстрацией второго признака элементов могут служить про­цессы анализа, абстрагирования и обо­бщения, на которые С.Л. Рубинштейн ана­литически «разлагал» процесс мышления, не раскрывая отношений между ними.

Пределом разложения элементов на элементы являются минимальные эле­менты системы. В физических системах - это электроны, кварки и пр., которые не разложимы на более мелкие физические элементы. В психологических системах минимальными элементами могут быть «едва заметные» или минимальные субъ­ективные различия между двумя ощуще­ниями, образами или значениями ка­кого-либо психологического свойства предмета - его ощущаемой громкости, видимого размера или цвета, субъективной приятности и пр. Из таких ми­нимальных приращений психологиче­ских свойств предметов складываются доступные восприятию или пониманию диапазоны этих свойств. Среди мини­мальных элементов психологической системы можно выделить наименьший, пустой элемент (0), который не содер­жит каких-либо элементов, но входит в состав всех развивающихся систем, моделируемых прогрессивными множествами (см. выше).

Третий признак элемента формули­руется так: элемент не имеет с системой таких общих свойств и характеристик, которые существенны для объяснения других разнообразных свойств всей системы. Этот признак выражает мысль Л.С. Выготского о том, что с помощью только лишь общих и не специфичных свойств элементов психологической си­стемы невозможно объяснить специфику и «конкретное многообразие» других ее свойств.

Однако анализ приводимых Л.С. Выгот­ским примеров элементов (атомы водоро­да, «чистая» мысль и др.) показывает, что они не удовлетворяют предложенному им признаку элементов - не иметь с систе­мой общих свойств. Так, атомы водорода и кислорода являются элементами воды, но при этом имеют с ней по крайней мере два общих и не специфичных для воды свойства - массивность и протяженность, а «чистая» (не выраженная в слове) мысль, как элемент речевого мышления, и рече­вое мышление в целом обладают общим свойством «интенциональности», направ­ленности на предмет. Чтобы снять это противоречие между содержанием поня­тия «элемент» у Л.С. Выготского и иллю­стрирующими его примерами, формули­ровка третьего признака дополнена нами словом «существенное»: элемент системы не имеет с ней таких общих свойств, кото­рые существенны для ее описания и объ­яснения.

Входящие в формулировку третьего признака элемента термины «общее» и «существенное» свойство требуют поясне­ния. Под общим свойством двух и более компонентов здесь понимается такое их свойство, которое есть у всех этих компонентов. Например, массивность - общее свойство атомов кислорода и капли воды, а направленность на предмет (интенциональность) - общее свойство «чистой» мысли и речевого мышления в целом. Если общее свойство у сравниваемых компонентов имеет одно и то же количест­венное или качественное значение, то оно будет их одинаковым свойством, по кото­рому компоненты равны. Примером одинакового свойства является массивность двух тел, равная одному и тому же числу единиц массы, а также направленность «чистой» (бессловесной) мысли человека и его речевого мышления на один и тот же предмет. Одинаковое свойство компонен­тов является общим для них свойством, но не наоборот - общее свойство ряда ком­понентов может быть не одинаковым по значению. Выраженные в языке значения свойств компонентов называются также их характеристиками. Характеристики выделены курсивом в следующих фразах - меньшая часть предмета, красный цвет, существенное свойство и пр.

Существенное свойство можно опре­делить как такое свойство системы, ко­торое «необходимо и в значительной степени достаточно» для ее описания, объяснения или для нормального функционирования и развития. Например, существенным свойством живого орга­низма является наличие у него посто­янного обмена веществом, энергией и информацией со средой. При этом «су­щественность» как логическая характе­ристика свойства требует дальнейшего уточнения путем ответа на вопрос, для чего именно это свойство «необходимо и в некоторой степени достаточно», а так­же пояснения того, что именно в том или ином случае понимается под «степенью достаточности» этого свойства.

Массивность атомов, как их общее с водой свойство, существенна (т.е. не­обходима и в значительной степени до­статочна) для описания только одного свойства капли воды или океана - их мас­сивности, которую можно выразить через массу и количество составляющих их ато­мов (элементов). Однако для объяснения других разнообразных свойств воды - формы ее кристаллов, вязкости, способ­ности тушить огонь, растворять другие вещества и пр., массивность атомов воды не существенна, т е «не необходима или в малой степени достаточна». Для объясне­ния этих свойств воды нужно привлекать свойства ее более крупных компонентов - взаимодействующих молекул и пр., ко­торые уже могут быть «единицами» воды (см. далее). Следует также иметь ввиду, что такие характеристики свойства как «су­щественность» и «не существенность» яв­ляются относительными, т.е. зависят от си­туации и от целей субъекта. Так, одно и то же свойство объекта, например, зеленый цвет светофора, существенно для приня­тия пешеходом решения о переходе ули­цы и не существенно для продолжения бе­седы с попутчиком.

Четвертый признак элемента, тесно связанный с предыдущими, состоит в том, что соответствующий ему компонент не позволяет путем аналитического изуче­ния своих свойств описывать и объяснять конкретные механизмы функционирова­ния и развития всей системы.

Наконец, пятый признак элемента заключается в том, что он не обладает присутствующими у системы свойства­ми или характеристиками, которые мо­гут находиться в отношении единства.

Два последних признака элемен­та Л.С. Выготский не выделял в явной форме и здесь они получены путем от­рицания соответствующих признаков единицы Входящее в формулировку пятого признака отношение единства бу­дет рассмотрено ниже.

Как видно из табл. 1, признаки еди­ниц могут быть получены из признаков элементов (или наоборот) путем отрица­ния с помощью частицы «не» или заме­ны некоторых слов на противоположные (анализ на синтез, расчленение на соеди­нение и т.д.). Это свидетельствует о логи­ческой симметричности этих признаков, поскольку формулировка одного перехо­дит в определение другого при их логи­ческом преобразовании, сохраняющим структуру (порядок слов) в определениях этих признаков (Аналогично этому изо­бражения правой и левой руки симметричны, поскольку переходят друг в друга при зеркальном, геометрическом преобразовании, сохраняющим их внутрен­нюю структуру). Для обоснования того, что приведенные в табл. 1 признаки еди­ниц психологических систем согласуются с их описанием в работах Л.С. Выготского, рассмотрим его высказывания о единицах и методе их изучения.

По Л.С. Выготскому «Первое свойст­во единицы заключается в том, что ана­лиз выделяет такие части целого, ко­торые не утратили свойств, присущих этому целому» (Выготский, 2001, С . 35). В этой цитате Л.С. Выготский соотносит единицу с частью системы, обладающей свойствами всей системы, что отражено в первом признаке единицы из табл. 1. Однако такое свойство единицы, как «быть частью» какой-либо системы, т.е. «быть включенной» в ее функциониро­вание или развитие, является необходи­мым, но не достаточным признаком еди­ницы. Если у части системы отсутствуют другие признаки единицы, например, два из пяти признаков, то такая часть является единицей системы в степени (1 - 2/5) = 0,6, а в степени 0,4 она едини­цей не является.

Продолжая обсуждение первого при­знака единицы, приведем одно из основ­ных определений, которое Л.С. Выгот­ский дал этому понятию: «Под единицей мы подразумеваем такой продукт анали­за, который в отличие от элементов обладает всеми основными свойства­ми, присущими целому, и который яв­ляется далее неразложимыми живыми частями этого единства» (Выготский, 1999, С .13).

Рассмотрим это определение более детально. В его первой части (без курси­ва) говорится о том, что «единица» - это продукт анализа некоторого «целого», т.е. психологической системы, представляющей собой целостный фрагмент психологической реальности. Вместе с тем, в других местах книги «Мышле­ние и речь» Л.С . Выготский пишет о том, что метод изучения психологических систем путем выделения и изучения их единиц в большей степени является синтетическим, чем аналитическим «Мето­ды, которые мы намерены применить к изучению отношений между мышле­нием и речью, обладают тем преимуще­ством, что они позволяют соединить все достоинства, присущие анализу, с воз­можностью синтетического изучения свойств, присущих какому-либо сложно­му единству как таковому» (там же, С.15­16). Из этой цитаты можно заключить, что единицы - это продукты синтети­ческого анализа системы, предполагаю­щего не только выделение, но и соотне­сение ее свойств и других компонентов. Эта мысль выражена во второй части описания нашего первого признака еди­ницы, где говорится о том, что они про­дукты синтетического изучения компо­нентов системы, проводимого с учетом их отношений друг с другом и с систе­мой в целом.

В докладе 1930-го года Л.С. Выготский говорил, что «Инструментальный акт для естественнонаучной психологии - это сложное по составу образование (система реакций), синтетическое це­лое и вместе с тем простейший отре­зок поведения, с которым имеет дело исследование, элементарная единица поведения с точки зрения инструмен­тального метода» (Выготский, 1982, С. 106). В этой цитате инструменталь­ные (опосредствованные орудиями или знаками) акты выступают, прежде все­го, как практически осуществляемые человеком процессы, существующие независимо от их выделения и синте­тического изучения в познавательных актах. Это означает, что единицы (как и элементы) психологических систем имеют не только выделяемую при их по­знании гносеологическую сторону, но и онтологическую сторону, связанную с их реальным существованием в систе­ме, независящим от их познания чело­веком «Отрезки поведения» не только полагаются существующими как воз­можные предметы изучения, но и дейст­вительно существуют независимо от их осознания. При их назывании и описа­нии словами они не «конструируются» человеком в его сознании (в отличие от образов этих «отрезков поведения»), а отражаются им со своей познаваемой стороны, не теряя при этом своей бытийной, деятельной сущности.

Онтологический аспект единицы отра­жен в первой части ее первого признака, где говорится о том, что это результат ре­ального соединения (интеграции) компо­нентов психологической системы в более крупное образование. С онтологической стороны, единицы психологических си­стем (значения слов, образы предметов, целенаправленные действия и др.) - это, прежде всего, продукты практической жизнедеятельности человека, продукты реального синтеза или объединения компонентов этих систем в процессе их раз­вития. Однако с гносеологической (познаваемой) стороны, единицы систем - это продукты синтетического изучения (соотнесения и пр.) ее разных компонентов с помощью соответствующих понятий. Именно гносеологическая сторона еди­ниц отражена в приведенном выше опре­делении этого понятия Л.С. Выготским. Вместе с тем, в первом признаке едини­цы в таблице 1 отражены обе ее сторо­ны - онтологическая и гносеологическая, которые могут находиться в отношении единства. Это отношение данных сторон рассматривается позже, при обсуждении пятого признака единицы.

Во втором признаке единицы гово­рится также о том, что ей соответству­ет компонент системы, которой разло­жим на более мелкие части, имеющие с системой общие и специфичные для нее свойства. Может показаться, что это утверждение вступает в противоречие с тем, что Л.С. Выготский писал о еди­ницах: «Что же является такой единицей, которая далее неразложима и в которой содержатся свойства, присущие речево­му мышлению как целому? Нам думает­ся, что такая единица может быть найдена во внутренней стороне слова - в его значении» (Выготский, 1999, С. 16). Однако противоречия между этими слова­ми Л.С. Выготского и вторым признаком единицы нет, поскольку в приведенной цитате речь идет о минимальной едини­це речевого мышления, неразложимой далее на части, которые являлись бы единицами речевого мышления в целом.

Л.С. Выготский не выделял минималь­ные единицы психологических систем в отдельный класс единиц и не отличал их от «клеточек» этих систем. Согласно ему, «значение слова» как единица речевого мышления, представляет собой «живое единство звука и значения..., содержащее в себе, как живая клеточка, в самом про­стом виде все основные свойства, прису­щие речевому мышлению в целом» (там же С. 12). Выделяя в качестве единицы речевого мышления «значение слова» и называя его клеточкой, он не разли­чал также понятия «единица» и «клеточ­ка» системы.

Дальнейшее развитие понятия «еди­ница» показало, что не все единицы психологических систем являются ми­нимальными, т.е. не разложимыми на другие единицы тех же систем. Приме­ром единицы жизни взрослого человека является его сознательная деятельность (по А.Н. Леонтьеву), в которую включены целенаправленные действия, также явля­ющиеся единицами человеческой жизни на ее другом уровне. Такая деятельность и действия обладают всеми описанными в таблице 1 признаками единиц созна­тельной жизни человека, как показано в другой нашей работе (Беспалов, 2015b). Компонентами действий, на­правленных на достижение осознанных целей, могут быть неосознанно выпол­няемые операции (понимаемые как осу­ществляемые человеком целостные акты взаимодействия предметов и средств действия), которые уже не являются полноценными единицами сознательной жизни, поскольку утрачивают специфи­ческую характеристику этого процесса - его осознанность.

Если некоторое действие, как осоз­нанно выполняемый человеком целе­направленный акт, включает в себя дру­гие промежуточные целенаправленные акты (действия), то они тоже являются единицами сознательной деятельнос­ти, на которые может быть «разложе­но» исходное действие. Это означает, что такое действие, будучи единицей сознательной деятельности человека, не является ее минимальной едини­цей, поскольку разлагается на единицы этой же системы. Чтобы быть минималь­ной единицей, действие должно выпол­няться как целостный акт, включающий в себя только автоматизированные и не­осознанно выполняемые операции, не включая при этом другие целенаправленные акты. Примером минимальной единицы сознательной деятельности может служить целенаправленный акт (действие) включения опытным води­телем нужной передачи на автомобиле, представляющий собой цепь хорошо освоенных, автоматизированных опе­раций. Входящие в такую минимальную единицу акты (операции) достаточно сложны для их координированного вы­полнения. Поэтому при ее формировании входящие в нее акты требуют спе­циального освоения при осознанном выполнении их как отдельных целена­правленных действий. В связи с этим, целенаправленный акт освоения включения нужной передачи не является минимальной единицей сознательной дея­тельности.

Таким образом, необходимым при­знаком «минимальной единицы» неко­торой системы является ее дальнейшая неразложимость на части, которые яв­ляются единицами той же системы. Иначе говоря, части минимальной единицы системы уже не обладают всеми необхо­димыми признаками единицы этой си­стемы. Описанное выше действие (вклю­чение передачи) для опытного водителя является субъективно простым, в отличие от ученика, для которого этот акт распадается на ряд действий и не являет­ся минимальной единицей его деятель­ности. Возможно, что именно поэтому он кажется ему субъективно сложным. Однако присущее минимальной единице свойство субъективной простоты ее осуществления не является призна­ком, отличающим ее от элемента той же деятельности. Движение ноги опыт­ного водителя, нажимающего на педаль сцепления, тоже может быть субъектив­но простым актом. Однако это не дела­ет эту часто не осознаваемую операцию единицей сознательной деятельности вождения автомобиля.

Несмотря на то, что выполняемый опытным водителем целенаправленный акт переключения передачи для него оказывается субъективно простым, он по составу и взаимосвязям своих операций является объективно сложным, по­скольку требует специального освоения. Это означает, что такие свойства созна­тельного акта, как «быть минимальной» единицей некоторой психологической системы и «быть ее объективно про­стейшей» единицей не тождественны, поскольку есть минимальные, но не объективно простейшие единицы. Поэтому среди минимальных единиц какой-ли­бо психологической системы человека можно выделить такие, которые явля­ются простыми одновременно со своей субъективной и объективной стороны. Такие единицы можно назвать психоло­гическими «клеточками» системы, из ко­торых образуются и развиваются более крупные единицы того же вида. Приме­ром клеточки сенсомоторной деятельности человека является целенаправлен­ный акт нажатия рукой на кнопку при обнаружении заданного предмета. При опознании предметов в психологиче­ском эксперименте, когда требуется на­жимать разные кнопки в ответ на пред­меты из разных групп или категорий, отдельные акты опознания также могут быть клеточками действия по опозна­нию этих предметов, если они выполня­ются целенаправленно, а сами предметы достаточно просты по своим свойствам. Экспериментальное и теоретическое из­учение таких «клеточек» сенсомоторных актов может дать важную информацию о законах и общих принципах осущест­вления более сложных сенсомоторных действий человека.

Клеточка психологической системы является ее объективно простейшей ми­нимальной единицей в двух отношени­ях. Она может быть генетически исход­ной формой более общей и развитой системы и/или может иметь простую структуру и выполнять в системе про­стые функции, которые подобны основ­ным функциям и структуре всей систе­мы. Клеточками сознательной жизни ребенка могут быть его генетически первые и простые по содержанию (по функции и структуре) целенаправлен­ные действия, выполняемые с помощью и под контролем взрослого в их совместной или «совокупной» деятельности (Зинченко, Мещеряков, 2000). Вклад ре­бенка в выполнение таких действий-кле­точек является минимальным и состоит в демонстрации своей цели или намере­ния, например, в форме протягивания руки к упавшей игрушке, которую ему достает взрослый. Такое инициирован­ное ребенком совместное действие не содержит промежуточных целей само­го ребенка и является для него субъек­тивно и объективно простым, в то время как для взрослого доставание игруш­ки может оказаться не простым делом. Это позволяет считать такое совместное действие клеточкой сознательной жизни ребенка.

Таким образом, в формулировке вто­рого признака единицы в таблице 1 име­ется в виду, что если компонент системы не является ее минимальной единицей и тем более клеточкой, то он может быть разложен на единицы той же системы. Примером «разложимой» единицы рече­вого мышления является значение фра­зы «красный карандаш», целенаправлен­но читаемой и понимаемой ребенком, который учится читать и при чтении каждого слова ставит перед собой соот­ветствующую цель. Слова в этой фразе с одной стороны сужают, ограничивают значения друг друга, а с другой стороны их значения объединяются и дополня­ют друг друга. С учетом этих отношений значение фразы также может быть «раз­ложено» на значения входящих в нее слов, поскольку ее значение можно пол­ностью передать через значения слов «карандаш» и «красный» с указанием от­ношений между ними. Можно предпо­ложить, что минимальными единицами речевого мышления являются включен­ные в этот процесс значения отдельных слов. Они не разложимы на значения образующих слова морфов и не разлага­ются на значения других слов, которы­ми они могут быть описаны, определены или переведены на другой язык. Среди значений слов можно выделить объек­тивно простейшие, т.е. клеточки речево­го мышления, в качестве которых могут выступать используемые в общении зна­чения слов-указателей, таких как местоимения Я, Ты, Он и др.

Для пояснения сказанного отметим, что Л.С. Выготский выделял в слове три взаимосвязанных компонента:

1. предметное содержание (денотат по Г. Фреге), которое он называл «пред­метной отнесенностью» слова;

2. смысловое содержание (смысл, сигни­фикат и пр.), которое он называл «зна­чением слова»;

3. звуковое или графическое выражение слова (его материальная оболочка)

При этом Л.С. Выготский не отрывал «значение слова» от материальной фор­мы его выражения и от «предметной от­несенности», а рассматривал его как си­стемную и развивающуюся связь между ними. Включенные в речевое мышление значения слов он рассматривал как ди­намические смысловые системы, кото­рые несут в себе словесно оформлен­ную и «совершающуюся в слове» мысль о предмете.

Рассмотрим теперь вопрос о наличии у значения слова признака минимальной единицы речевого мышления, состояще­го в его неразложимости на компоненты, которые также являются единицами рече­вого мышления. Одна из сторон этого во­проса состоит в следующем: разложимо ли значение слова на значения входящих в него морфов? Отрицательный ответ на этот вопрос будет служить частичным обо­снованием того, что значения слов явля­ются минимальными единицами речевого мышления. Морфы, в отличие от морфем, как инвариантных и идеальных «единиц анализа» языка, представляют собой ва­риативные, чувственно воспринимаемые и значимые части отдельных слов. В сло­ве «чернильница» к морфам относится корень «черн», указывающий на то, что обозначаемый словом предмет имеет от­ношение к краскам, суффикс «ил», как признак орудийности («белила», «грузи­ло»), суффикс «ниц» свидетельствующий о том, что данный предмет служит вме­стилищем чего-либо («сахарница», «пере­чница» и пр .). Как видно из этого примера, морфы обозначают не вещи, а указывают на свойства обозначаемых словами вещей.

Значения морфов отражают отдель­ные свойства предмета, но не отражают предмет в целом, что характерно и суще­ственно для речевого мышления. Поэтому, включаясь в речевое мышление в соста­ве отдельных слов, морфы не становятся полноценными единицами этого мышле­ния. У них нет третьего и, следовательно, пятого признака единицы речевого мыш­ления, поскольку они не имеют с ним та­кого общего и существенного свойства, как «обозначать и описывать вещи». Содержащейся в морфах информации о том, что некоторый предмет имеет отношение к краскам и является их вместилищем не достаточно для того, чтобы идентифици­ровать, мысленно представить и назвать словом этот предмет. Поэтому значение слова не разлагается на значения входя­щих в него морфов, как на более мелкие единицы речевого мышления, т.е. со стороны морфов оно обладает признаком минимальной единицы этой системы.

С другой стороны, значение слова не разлагается также на значения других слов при его описании этими словами, т.к. при этом слово в той или иной сте­пени включается в значения разъясня­ющих его слов и отражается с их помо­щью в состоянии и сознании человека. Значение исходного слова становится (атрибутивной) частью значений описывающих его слов, но не наоборот.

Данное суждение вытекает из общей концепции активного психологическо­го отражения человеком мира, согла­сно которой состояние отражаемого (познаваемого, описываемого) предме­та (в частности, значения слова) частич­но включается в состояния используе­мых человеком познавательных средств (других слов, образов и пр.) и, тем са­мым, включается в психологическое состояние самого человека (Беспалов, 2008). Такое представление о процес­се отражения согласуется с концепцией А.Н. Леонтьева и Ю.Б. Гиппенрейтер (Ле­онтьев, 1959), которые показали, что при восприятии звуков речи состоя­ние слуховой (реципирующей) системы «уподобляется» состоянию (совокупно­сти свойств) воздействия, подстраивает­ся к нему и, тем самым, включает в себя это состояние. А.Н. Леонтьев называл этот процесс «вычерпыванием» образа из предмета. Когда же человек активно воздействует на предмет при ощупывании его формы или изменяет его с це­лью выяснения его упругости, веса и пр., то состояние человека может включать­ся в состояние предмета, изменяя его свойства, но при разъяснении значения слова этого не происходит.

Когда учитель объясняет ученику значение слова «вектор», то объектив­ное значение этого слова, включающее описанные в учебнике общезначимые свойства этого предмета, не изменяется. Однако изменяется психологическое со­стояние ученика в результате включения в него новых субъективных представ­лений о векторе, в которых отражаются объективные (общезначимые) свойства этого предмета. В связи с тем, что значе­ния слов, входящих в описание значения другого слова, частично отражают (включают) его в указанном выше смысле, но сами в нем не отражаются и в него не включаются, то четыре значения описы­вающих слов не являются (атрибутивны­ми) частями описываемого значения слова[4]. Поэтому значение отдельного слова, в отличие от значения многословно­го предложения, является минимальной единицей речевого мышления.

В предыдущем тексте под «разложи­мостью» какой-либо системы на компо­ненты понимались операции практиче­ского или мысленного выделения в ней элементов, частей, их свойств или отношений. При этом под «неразложимо­стью» единицы системы имелась в виду невозможность выделения в ней таких частей, которые были бы единицами той же системы. Согласуется ли такое понимание «не разложимости» единицы с тем, что Л.С. Выготский понимал под «не разложимостью» выделенной им единицы речевого мышления?

При ответе на этот вопрос следует от­метить, что по Л.С. Выготскому «значе­ние слова» «далее не разложимо» только в контексте изучения речевого мышле­ния. В этом контексте оно является неразложимой единицей в том смысле, что оно не разлагается на «значение», несущее мысль о предмете, и на «слово», в котором эта мысль совершается и со­общается другому. Это происходит по­тому, что продукты такого разложения, т.е. «чистое» значение (как мысль, не выраженная в образе или в слове) или «чи­стое» слово, рассматриваемое как отне­сенный к предмету звуковой комплекс не имеющий полноценного смыслово­го содержания (например, у маленького ребенка), уже не выражают специфику речевого мышления.

В полноценном речемыслительном процессе «значение» слова (его смысло­вое содержание) не отделено от внешне выраженной «речевой» стороны слова и от его предметного содержания. Одна­ко в контексте исследований (не рече­вого) мышления Вюрцбургской школы «чистые» значения (т.е. не выраженные в образах и в речи правила решения за­дач, интенции и установки, «детермини­рующие» течение мыслей при решении задач) уже могут быть единицами такого «без образного» мышления, если изучаются диалектически, с учетом отношения единства их различных свойств. Однако в контексте изучения речевого мышле­ния такие «чистые» значения являются по Л.С. Выготскому не единицами, а эле­ментами этой системы. Таким образом, представления Л.С. Выготского о нераз­ложимости значения слова в контексте изучения речевого мышления согласу­ются с понятием о минимальной едини­це этой системы, которой является «значение слова», поскольку отделенные от него «чистые» значения (мысли) или «чи­стые» слова (звуки речи) уже не являются единицами речевого мышления.

В связи с этим, часто встречающее­ся в литературе утверждение о том, что по Л.С. Выготскому единицей речевого мышления является просто «значение» (а не «значение слова») оказывается не вполне точным. Такое название едини­цы речевого мышления может вытекать из «буквального» понимания следующе­го утверждения Л.С. Выготского: «Что же является такой единицей, которая да­лее неразложима и в которой содержат­ся свойства, присущие речевому мыш­лению как целому? Нам думается, что такая единица может быть найдена во внутренней стороне слова - в его зна­чении» (Выготский, 1999, С. 16). Однако здесь идет речь не просто о «значении», а о «значении слова», о чем свидетельст­вует продолжение данной фразы: «Эта внутренняя сторона слова до сих пор почти не подвергалась специальным исследованиям. Значение слова (здесь и далее курсив мой – Б.Б.) так же рас­творялось в море всех прочих представ­лений нашего сознания или всех прочих актов нашей мысли, как звук, оторван­ный от значения… именно в значении слова завязан узел того единства, кото­рое мы называем речевым мышлени­ем» (там же, С. 16); «метод исследования интересующей нас проблемы не может быть иным, чем метод семантического анализа, метод анализа смысловой сто­роны речи, метод изучения словесного значения» (там же, С. 17); «есть все осно­вания рассматривать значение слова не только как единство мышления и речи, но и как единство обобщения и обще­ния, коммуникации и мышления» (там же, С.19) и т.д. Поскольку единица лю­бой системы - это, прежде всего, носи­тель отношения единства разных или противоположных сторон этой систе­мы, то в названии единиц их общие с системой противоположные аспекты также целесообразно указывать в явной форме. В этом случае единицы психо­логических систем обозначаются дву­мя словами, например: значение слова, образ предмета, целенаправленное действие, сознательная деятельность и пр.

В качестве обоснования третьего и четвертого признака единицы из та­блицы 1 приведем следующие слова Л.С. Выготского из книги «Мышление и речь»: изучение системы методом единиц долж­но «привести нас к объяснению конкрет­ных и специфических свойств изучае­мого целого», а не возводить «это целое к директиве более общей, к директиве такой, которая способна нам объяснить только нечто, относящееся ко всей речи и мышлению во всей их абстрактной все­общности, вне возможности постигнуть конкретные закономерности, интересующие нас». Такое исследование должно обладать способностью «выяснить нам все конкретное многообразие, всю спе­цифику тех отношений между словом и мыслью, с которыми мы встречаемся в повседневных наблюдениях, следя за развитием речевого мышления в детском возрасте, за функционированием рече­вого мышления в его самых различных формах» (там же, С. 14).

Третий признак единицы, состоящий в том, что она имеет такие общие свой­ства и характеристики с системой, кото­рые существенны для объяснения разно­образных свойств всей системы, можно проиллюстрировать на примере воды. Формула молекулы воды (Н2О), описы­вающая состав, строение и вытекающие из них химические свойства молекулы воды, согласно Л.С. Выготскому, позво­ляет объяснить лишь наиболее общие свойства целого, присущие «капле воды и океану», но не разнообразные свой­ства воды в ее различных состояниях. Поэтому данная формула, как и описы­ваемая ею отдельная молекула воды, не имеет третьего признака единицы, хотя обладает первым признаком, поскольку является продуктом синтетического из­учения воды путем практического выде­ления в ней атомов водорода и кислоро­да и объединения их в молекулу.

В настоящее время получает подтвер­ждение мысль Л.С. Выготского о том, что «не химическая формула воды, но изуче­ние молекул и молекулярного движения (курсив мой – Б.Б. ) является ключом к объяснению отдельных свойств воды» (Выготский, 1999, С. 16). Изучение «молекул и молекулярных движений» не сводится к изучению свойств отдель­ных молекул, а предполагает изучение более крупных частей воды, состоящих из двух и более взаимодействующих между собой молекул. Описываемые в физико-химической литературе обра­зования из двух и более взаимодейст­вующих молекул воды уже имеют такие свойства, с помощью которых мож­но объяснить разнообразные свойства воды в ее жидком, газообразном и твер­дом состояниях. Эти целостные компоненты воды утрачивают четвертый признак элементов из таблицы 1 и приобретают соответствующий ему признак единицы. При этом отдельные молекулы воды опосредуют переход от элемен­тов воды, которыми служат ее атомы, к единицам воды, как ее более круп­ным молекулярным образованиям. Мож­но сказать, что в молекулах воды, как ее промежуточных образованиях, достига­ется единство элементов и единиц воды.

Иллюстрацией четвертого признака единицы из таблицы 1 является все про­веденное Л.С. Выготским исследование механизмов функционирования и разви­тия значений слов, позволившее ему рас­крыть аналогичные механизмы речевого мышления как более общей системы.

Переходя к обсуждению пятого при­знака единицы, поясним входящее в него отношение единства на следу­ющем примере. Рассмотренная выше бытийная (объективно существующая, «онтологическая») и познанная (субъек­тивно отраженная, «гносеологическая») стороны единицы некоторой системы находятся в отношении единства, когда они в одинаковой степени представле­ны и «слиты» в этой единице. Это про­исходит тогда, когда образы или модели компонентов психологической систе­мы достаточно полно и адекватно от­ражают их реальное бытие, критерием чего может служить открываемые обра­зами и моделями возможности практического управления этой системой. При отражении человеком компонента не­которой системы его образ можно трак­товать как результат пересечения или частичного включения состояния (совокупности существенных свойств) это­го компонента в состояние познающего его субъекта. При этом свойства компо­нента, входящие в его образ (например, видимый цвет предмета), принадлежат одновременно отражаемому компонен­ту (объекту) и отражающему его челове­ку (субъекту), т.е. становятся их общими объектно-субъектными атрибутивными элементами.

При описании отношения единст­ва между бытийной и познанной сто­ронами (совокупностями свойств) ком­понента системы предполагается, что входящие в его образ познанные свой­ства могут в разной степени из интерва­ла [0...1] принадлежать этому компонен­ту и отражающему его субъекту. Когда эти степени принадлежности становят­ся равными по величине, то в такие моменты времени бытийная и познанная стороны компонента находятся в отно­шении единства (Беспалов, 2009, 2010). Такой «баланс» между состоянием отра­жаемого компонента и состоянием от­ражающего (познающего) его субъекта, является необходимым условием адекватности психологического отражения. При неадекватном отражении указанное отношение единства нарушается, что может выражаться в значительном субъ­ективном искажении состояния объекта или в недостаточно полном включении состояния (свойств) компонента в со­стояние человека.

В заключение данной статьи вернем­ся к обсуждению данного Л.С. Выготским определения понятия единица: это такой «продукт анализа, который обладает все­ми основными свойствами» целого и ко­торый является далее неразложимыми живыми частями этого единства. Возникает вопрос, к чему здесь относятся выделенные курсивом слова - к продук­ту анализа системы или к свойствам это­го продукта? Иначе говоря, что является далее неразложимой живой частью некоторой системы - продукт ее анализа или общие с системой свойства этого продук­та? Слово «который» указывает на то, что речь идет о продукте анализа, тогда как употребленное во множественном числе слово «неразложимые» соотносит едини­цу со свойствами продукта анализа, ко­торые также могут пониматься как далее неразложимые.

Как же могла появиться такая двусмы­сленность в определении центрально­го для метода Л.С. Выготского понятия единицы? Возможно, это была «опечат­ка» издателей первого посмертного вы­пуска книги «Мышление и Речь» (1934), которая перешла затем в ее последую­щие переиздания в 1956, 1982, 1996 и 1999 году. Однако весьма правдоподоб­ным является также предположение о том, что из-за недостатка времени на де­тальную разработку метода и понятия «единица» Л.С . Выготский вполне сознательно допустил двусмысленность в его определении, о чем косвенно свидетельствует следующий после данного опре­деления абзац его книги: «Психологии, желающей изучить сложные единства, необходимо понять это (определение «единицы» - Б.Б.). Она должна заменить методы разложения на элементы мето­дами анализа, расчленяющего на едини­цы. Она должна найти эти неразложи­мые, сохраняющие свойства, присущие данному целому как единству, едини­цы, в которых в противоположном виде представлены эти свойства, и с помо­щью такого анализа пытаться разрешить встающие конкретные вопросы» (Вы­готский, 1999, С . 16). В этой цитате об­ращает на себя внимание то, что слово «неразложимые» снова стоит перед сло­вом «свойства», а не перед словом «еди­ницы», к которому оно также относится. Поэтому неразложимость (минималь­ной) единицы может означать не толь­ко дальнейшую неразложимость выде­ленной в системе части (как в «продукте анализа» системы), но также неразложи­мость тех свойств этой части, которые являются общими со свойствами всей системы.

Каковы же те свойства «значения сло­ва», которые далее неразложимы в кон­тексте изучения речевого мышления? Одно из таких свойств «значения сло­ва» обнаруживается при его включении в речевое мышление человека в качест­ве знакового средства его осуществле­ния. Выполняя функцию средства речевого мышления, значение слова на­правляет мысль на мыслимый предмет и (одновременно) используется челове­ком для выражения этой мысли в сло­ве. Таким же свойством опосредствовать мысль (т.е. направлять ее на предмет и использоваться для ее выражения) обладает речевое мышление в целом, в связи с чем данное свойство является общим для значения слова и речевого мышления. Дальнейшая неразложимость этого свойства означает, что его компо­ненты (направлять мысль и использо­ваться для ее выражения) взятые порознь уже не выражают специфику речевого мышления и не позволяют понять мно­гие особенности его функционирования и развития. Например, «чистое», бессло­весное значение (не осознаваемая схе­ма решения задачи и пр.) обладает лишь свойством направлять на предмет такую же бессловесную мысль, т.е. оно обла­дает только первой «частью» описанно­го двухкомпонентного свойства «значе­ния слова». Другая часть этого свойства, связанная с использованием «значения слова» для словесного выражения мыс­ли, у «чистого значения» отсутствует, по­скольку оно со словом не связано.

Описанное двухкомпонентное свой­ство значения слова и речевого мыш­ления в целом можно рассматривать как их атрибутивный компонент. Это свойство, «далее не разложимое на единицы», обладает первыми двумя при­знаками единицы, а также признаком минимальной единицы речевого мыш­ления, поскольку его части единицами этой системы уже не являются. Возника­ет вопрос о том, обладает ли оно други­ми признаками единицы и, в частности, наиболее важным из них пятым призна­ком. Для ответа на этот вопрос требуется установить, могут ли разные компонен­ты этого свойства находиться в отноше­нии единства и каким может быть смысл этого отношения в данном случае. Для этого необходимо более детально опи­сать возможные смыслы и взаимопереходы таких свойств «значения слова», как его способность «направлять» мысль на предмет и «использоваться» для ее выражения в слове, что выходит за пределы данной работы.

Проведенный в данной работе ана­лиз «метода единиц», примененного Л.С. Выготским при исследовании речево­го мышления, позволяет заключить, что этот метод не сводится к выделению в психологических системах различных единиц (значений слов, целенаправлен­ных действий и др.), но включает также изучение того, как эти единицы возни­кают, функционируют и развиваются в жизни человека. Одна из главных за­дач изучения психологических систем данным методом состоит в том, чтобы описать разные или противоположные стороны выделенных единиц системы и раскрыть (желательно в математиче­ской форме) отношение единства между этими сторонами. При этом могут быть открыты и сформулированы достаточ­но общие законы функционирования и развития психологических систем, по­скольку такие законы - это инвариан­тные для широкого класса систем мо­дели отношений между их разными свойствами или сторонами. Другая зада­ча «метода единиц», дополняющая пер­вую, состоит в том, чтобы при изучении генезиса, структуры и функционирова­ния единицы в системе с помощью мо­делей отношения единства ее сторон объяснять разнообразные конкретные свойства всей системы, раскрывать пси­хологические механизмы ее функцио­нирования и развития.

Результаты проведенного в данной статье анализа и логической рекон­струкции представлений Л.С. Выгот­ского об элементах и единицах пси­хологических систем свидетельствуют о том, что признаки единиц получаются из признаков элементов (или наоборот) путем отрицания или замены некото­рых слов в их формулировках на противоположные. Это означает, что понятия единица и элемент системы логически симметричны и могут рассматриваться как полюсы одного биполярного теоре­тического конструкта. Поэтому «метод единиц» и «метод элементов» дополняют друг друга, позволяя с разных сторон изучать строение, функционирование и развитие психологических систем.

Примечания

1.Нейросетевая модель преобразования объективного состояния воздействующего на сетчатку предмета в его физиологическое, а затем и в психологическое состояние изложена нами в другой работе (Беспалов, 2014 с).

2.В некоторых концепциях знака его смысл называют «интенсионалом», а обозначаемое знаком множество вещей – «экстенсионалом» (Р. Карнап и др.). При этом такой биполярный конструкт, как «экстенсиональный – интенсиональный» компонент знака оказывается более узким по «диапазону пригодности», чем конструкт «субстанциальный – атрибутивный», который применим к компонентам любой системы, а не только к знакам.

3.Прогрессивные множества могут служить моделями развивающихся систем. Минимальное прогрессивное множество, включенное во все множе¬ства этого типа обладает всеми свойствами ряда натуральных чисел (1, 2 … и т.д.) и имеет следующий вид: {∅, {∅}, {∅, {∅}}, … }, где ∅ – пу¬стое множество. Прогрессивные множества строятся с помощью рекурсивного принципа: ki+1 = ki ∪{ki}, согласно которому каждый последу¬ющий компонент ki+1 содержит в себе предыдущий ki. Если ki = {х}, то ki+1 = {х, {х}}, где элемент х может быть любым объектом, в том числе «пустым». Поэтому компонент ki принадлежит (∈ ) компоненту ki+1, т.е. является его элементом и, одновременно, включен (⊆ ) в него, т.е. является его частью (Пономарев, 2007, С. 106).

4.Сказанное можно пояснить с помощью векторной модели. В ней значению исходного, разъясняемого слова соответствует вектор x, координа¬ты которого по длине не превышают единицу, а разъясняющие его значения других слов языка моделируются единичными базисными вектора¬ми еi того же пространства. Тогда описанию значения слова (x) другими словами (еi ) будет соответствовать представление вектора x с по¬мощью базисных векторов: x = Σ(xi еi ). При этом проекции вектора x на еi , т.е. его компоненты (xi еi ), при 0≤ xi ≤1 будут частями векторов еi (значений разъясняющих слов), но не наоборот. Векторы xi еi меньше по длине векторов еi и в этом смысле являются их частями, но векторы еi частями (компонентами) вектора x не являются (в отличие от векторов x i еi ).

Литература:

Беспалов Б.И. «Единицы анализа» психологических систем в деятельностной психологии человека / Б.И. Беспалов // Психологический журнал Международного университета природы, общества и человека «Дубна». - 2015а. - В печати.

Беспалов Б.И. Единицы, минимальные единицы и «клеточки» психологических систем в деятельностной психологии человека / Б.И. Беспалов // Культурно-историческая психология. - 2015b. - В печати.

Беспалов Б.И. Классический и неклассический подход к теоретическому описанию психических состояний человека // Психология психических состояний: теория и практика : Мат-лы 1-й Всеросс. научно-практ. конф. Казан. гос. ун-т; 13-15 ноября 2008 г. Ч. I. - Казань : Новое знание, 2008. - С. 112-115.

Беспалов Б.И. Нечетко-множественные модели недизъюнктивности и субъектности психических процессов // Субъектный подход в психологии. - Москва : Ин-т психологии РАН, 2009. - С. 121-136. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.psy.msu.ru/people/bespalov/bespalov_2009a.pdf - Дата обращения 12.09.2014.

Беспалов Б.И. Принципы построения системного теоретического знания в психологии // Принцип системности в современной психологической науке и практике: Третьи международные Ломовские чтения. Т.1. - Москва : Ин-т психологии РАН, 1996.

Беспалов Б.И. Психофизиологическая проблема в деятельностной психологии человека // Мат-лы 4-й Междунар. конф. по когнитивной науке. 22-26 июня 2010 г., Томск, Россия. Т. 1. - Томск : 2010. - С. 171-173. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.psy.msu.ru/people/bespalov/bespalov_2010.pdf - Дата обращения 12.09.2014.

Беспалов Б.И. Развитие представлений П.Я. Гальперна о средствах, орудиях и орудийных операциях человека и животного / Б.И. Беспалов // Культурно-историческая психология. - 2012. - № 4. - С. 55-66. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.psy.msu.ru/people/bespalov/bespalov_2012a.pdf - Дата обращения 12.09.2014.

Беспалов Б.И. Сферическая нейросетевая модель познавательного действия / Б.И. Беспалов // Вестник Моск. гос. унт-та. Серия «Психология». 2014с. - № 4. - С. 55-74.

Брушлинский А.В. Субъект: мышление, учение, воображение: Избранные психологические труды. - Москва ; Воронеж : Модек, 1996.

Выготский Л.С. Инструментальный метод в психологии. Собр. соч. В 6 т. Т. 1. - Москва : Педагогика, 1982. - С. 103-108.

Выготский Л.С. Лекции по педологии / Л.С. Выготский. - Ижевск, 2001.

Выготский Л.С. Мышление и речь/ Л.С. Выготский. - Москва : Лабиринт, 1999.

Зинченко В.П. Совокупная деятельность как генетически исходная единица психического развития / В.П. Зинченко, Б.Г. Мещеряков // Психологическая наука и образование. - 2000. - № 2.

Келли Дж. Теория личности. Психология личных конструктов / Дж. Келли. - Санкт-Петербург : Речь, 2000.

Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность / А.Н. Леонтьев. - Москва : олитиздат, 1975.

Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики / А.Н. Леонтьев. - Москва : Изд-во Академии пед. наук РСФСР, 1959.

Пономарев И.Н. Введение в математическую логику и роды структур : учеб. пособие / И.Н. Пономарев. - Москва : Изд-во «МФТИ», 2007.

Рубинштейн С.Л. Проблемы психологии / С.Л. Рубинштейн. - Москва : Педагогика, 1973.