Парадоксы изучения психики и возможность их преодоления

Панов Виктор Иванович Федеральный научный центр психологических и междисциплинарных исследований

Изучение психики и ее эксплика­ция в качестве объекта и предмета ис­следования неизбежно приводит к столкновению с фундаментальной особенностью психического. Как от­мечает А.И. Миракян (1999, 2004), ис­следователь психики имеет дело с ее проявлениями, то есть продуктами психического процесса, в то время как сам психический процесс остается скрытым от наблюдения. Более того, человеческое мышление способно ос­мысливать психику только опосредо­ванно — опять же через продукты пси­хического процесса, а сам психичес­кий процесс, порождающий эти продукты, остается за пределами логи­ко-понятийной структуры человечес­кого мышления.

Отсюда возникает вопрос: что же изучает психология и действительно ли ее предметом является психика? Здесь мы сталкиваемся с рядом парадоксов.

Семь парадоксов психологического исследования

Парадокс 1.

Если исходить из буквального зна­чения термина «психология», то пси­хология — это наука о душе. Но науч­ное психологическое сообщество мол­чаливо признает, что собственно «душа» является предметом богосло­вия, а не научной психологии. Психо­логия, говорим мы вслед за учебника­ми, изучает психические процессы, эмоциональные состояния, черты личности, сознание и другие психи­ческие явления, но не «душу». Прав­да, в последние годы стали появлять­ся работы, авторы которых пытаются вернуть «душу» психологии. Однако работы эти проистекают либо из богословских предпосылок, в основе ко­торых лежит представление о челове­ке как единстве «тела — души — духа» (Гостев А.А., 2001; Дворецкая М.Я., 2006; Флоренская Т.А., 2001 и др.), либо имеют весьма декларативный характер. Исключением в этом пла­не являются работы В.Д. Шадрикова (1996, 1998) о генезе духовных способ­ностей. В психологическом сообще­стве обычно не акцентируют то обсто­ятельство, что критерием научности является естественнонаучный способ мышления, в предельной форме пред­ставленный в физике и математике и практически воплощаемый в техни­ческих достижениях цивилизации. Логические основы естественнонауч­ного способа мышления заложены, как известно, Декартом и другими философами и физиками Нового вре­мени (см., например, декартовские «Правила для руководства ума»). Од­нако не все знают, что, когда Декарт создавал эти правила, он исходил из того, что человек — это единство души и тела. При этом он сделал весьма принципиальную методологическую оговорку. Он сказал, что «душу» изу­чать мы не можем, так как она при­надлежит Богу. Но мы можем изучать «тело» человека как машину, как «ме­ханическую вещь» с помощью тех правил для ума, с помощью которых мы можем и должны изучать другие физические тела и другие, как выра­жаются философы, «вещные отноше­ния». В ходе исторического развития психологии как естественнонаучной дисциплины она стала пользоваться тем способом исследовательского мышления, который изначально был предназначен и разработан для изуче­ния непсихических, вещных свойств и отношений. Основатели современной психологии считали это условием пре­вращения ее в «настоящую» науку.

Парадокс 2.

Исходя из того, что объектом пси­хологии является психика, мы в каче­стве предмета психологического иссле­дования определяем (эксплицируем) психические процессы (восприятие, мышление, память и др.), эмоциональ­ные состояния и переживания, тем­перамент и способности, личностные черты и сознание и т. д. Однако, если исходить из принципа системности, то психика не сводится к своим про­явлениям, хотя и проявляется в них (Ломов Б.Ф., 1984; Барабанщиков В.А., 2004; Сергиенко Е.А., 2006 и др.). То­гда как же определить психику в каче­стве объекта исследования? Ощуще­ния, восприятие, мышление, лич­ность, сознание — это все проявления психики в форме тех или иных ее про­дуктов и в тех или иных условиях. А как определить психику в качестве предме­та исследования, в качестве того, что порождает эти проявления?

Парадокс 3.

Если смотреть с позиции деятель­ностного подхода (Леонтьев А.Н., 1872; Рубинштейн С.Л., 1946 и др.), то психика проявляется и формируется в деятельности и посредством деятель­ности. Тогда психика предстает перед нами опосредованной и, более того, опредмеченной целями, условиями, предметом той деятельности, в рамках и посредством которой психику заста­вили проявлять себя. Меняя деятель­ность, мы получаем разные проявле­ния психики как предмета нашего ис­следования. Сколько меняем, столько разных проявлений и получаем.

Парадокс 4.

Может быть, объект нашего изуче­ния надо искать в фундаментальных свойствах психики? Так, если исходить из принципа отражения, то фундамен­тальным свойством психики является ее предметность. Это означает, что вышеуказанные проявления психики (процессы, состояния, сознание и др.) исследуются нами не в непосредствен­ной их форме, а в опосредованной либо их предметным содержанием, либо содержанием потребности и це­лями (задачами) перцептивного акта. Это обуславливает предметно-содер­жательную опосредованность пред­ставления психики в качестве предме­та исследования (Барабанщиков В.А., 2000; Миракян А.И., 1999, 2004; Па­нов В.И., 2004 и др.)[1].

Парадокс 5.

Есть принципы развития и процессуальности, которые дают возможность исследовательскому мышлению выде­лить в качестве предмета исследования именно процессуальную сторону порождения психических явлений. Есть так называемый метод срезов и метод формирующего эксперимента, кото­рые позволяют либо проследить про­цессуальные стадии (срезы) развития того или иного психического явления, либо смоделировать процесс подобно­го развития, реконструируя условия и предполагаемый механизм данного процесса развития. Однако исходным основанием и в том и в другом случаях выступает изначальная (целевая) заданность того продукта психического, процесс развития которого нами ис­следуется. В качестве примера можно привести этапы формирования пер­цептивного образа (Ланге Н.Н., 1984; Ломов Б.Ф., 1984 и др.), степень дифференцированности которого определяется относительно тех про­странственных свойств и отноше­ний, которые еще только должны быть восприняты. В случае с форми­рующим экспериментом ситуация еще более наглядна, так как мы созда­ем условия для формирования того психического свойства (процесса, ка­чества и т. п.), который хотели бы по­лучить. Например, формирование процесса мышления учащегося на ос­нове обобщения «по теоретическому типу» (Давыдов В.В., 1996) проходит по принципу: что задаем в качестве цели эксперимента, то и получаем.

Однако, если исходить из диалек­тических принципов, то, «по Гегелю», процесс в продукте умирает. В нашем случае это означает: хотя процесс по­рождения психического продукта уми­рает, но остается продукт (феномен), порожденный им, то есть психика в форме своего продукта в виде того или иного вида психической реальности (ощущения, эмоции, потребности, со­знания). Именно этот продукт высту­пает для нас в качестве явной или не­явной предпосылки для экспликации психического в качестве предмета те­оретического и экспериментального исследования ее же самой, точнее — порождения этого продукта.

Согласно А.И. Миракяну (1999, 2004), глубинной основой, психологи­ческой предпосылкой и необходимым условием формирования человеческо­го мышления, в том числе и исследовательского, выступают практические (эмпирические) действия человека с вещными (предметными) свойствами и отношениями окружающего мира. По­этому психика предстает перед нами не в непосредственной своей данности, а, как уже говорилось, в виде своих продуктных (результативных) проявлений. Причем эти проявления являются нам тоже не в непосредственном виде (дан­ности), а в опредмеченном — опосре­дованном предметным (объектным) содержанием эмпирического взаимо­действия человека с окружающим ми­ром. Следовательно, когда мы пытаем­ся в качестве предмета исследования представить процессуальную сторону психического, то мы видим ее как бы сквозь призму эмпиричности и пред­метной опосредованности самого спо­соба исследовательского мышления, то есть исходя из продуктной (результа­тивной) стороны психики, а не из ее собственной процессуальности.

Парадокс 6.

Логика принятия «процессуальности» психического в качестве предмета исследования строится на понятиях (категориях) пространства и времени. Это означает, что исследовательское мышление, образно выражаясь, «мыс­лит» категориями и понятиями «про­странства — времени». Наше (челове­ческое) мышление осмысливает такие явления, как «изменение», «время», «динамичность», «процесс», «процессуальность», представляя и описывая их с помощью пространственных представлений, понятий и отноше­ний, опосредствуя «время» и его «изменение» пространственными пред­ставлениями и отношениями. Вспом­ним тот же метод срезов, декартову систему координат (возможны и дру­гие аргументы). Если проделать мыслительный эксперимент, то об­наруживается, что человек может ос­мысливать «время» только в форме «пространственных отношений». Иначе говоря, человеческое мышле­ние описывает «время» не в непосред­ственной его данности (реальности), а опосредствуя (и, значит, подменяя) его человеческими пространственными представлениями и отношениями. В силу данной особенности человечес­кого мышления мы определяем «про­цесс» и «развитие» психики в пространственно-опосредованной форме.

Но пространственность окружаю­щего мира суть тоже продукт психи­ческого отражения, причем в разных формах его опосредствования. В пси­хологических исследованиях (и в дру­гих тоже) «пространство» как исходная категория научно-психологического исследовательского мышления имеет разный смысл, разный характер (Па­нов В.И., 2004). Так, в рамках клас­сической психологии (структурализм В. Вундта и др.) постулируется абсо­лютный характер пространства (то есть независимость его свойств от объектов, его заполняющих), в геш­тальт-психологии постулируется отно­сительный характер пространства (то есть зависимость его свойств от объек­тов, его заполняющих). В экологичес­ком подходе Дж. Гибсона (1988) посту­лируется непосредственная данность окружающего пространства как среды обитания (то есть зависимость его вос­принимаемых свойств от способа жиз­недеятельности субъекта восприятия).

В концепции оперативности пси­хического отражения Д.А. Ошанина (1977) пространственность объекта восприятия непосредственным обра­зом зависит от предметного действия, в рамках которого осуществляется акт восприятия данного объекта (функци­ональная деформация пространствен­ных свойств объекта восприятия). В трансцендентальной психологии восприятия А.И. Миракяна (1999, 2004, 2010) пространственность окружающе­го мира рождается в непосредственном акте восприятия и обусловлена не толь­ко задачей действия, но и структурно­процессуальной анизотропностью са­мой отражательной системы, поэтому необходимым условием и принципом порождения пространственности яв­ляется анизотропное искажение вспринимаемых воздействий. То есть «процессуальность» психического как объект и предмет исследования непо­средственным образом зависит от того, какой смысл вкладывает исследователь (его мышление) в понятие пространственности окружающего мира и, в конечном счете, в понятие пространства как категории исследо­вательского мышления (Панов В.И., 2006).

Парадокс 7.

Он, возможно, является причи­ной предшествующих парадоксов и выделяет психологию из ряда других естественных наук в особую методо­логическую позицию. В психологии, в отличие от других наук, психика выступает одновременно как объект исследования и как средство (способ мышления) исследования ее самой же, то есть имеет место совпадение пси­хики как объекта и как средства ее ис­следования (Давыдов В.В., 1996; Ми­хайлов Ф.Т., 1993; Миракян А.И., 1999, 2004). Ф.Т. Михайлов называл это па­радоксом Мюнхаузена, который пы­тался вытащить себя из болота за свои же собственные волосы. Поэтому пси­хика в качестве предмета исследова­ния всегда опосредована и ограничена не только своей феноменальной сторо­ной («процесс в продукте умирает» и потому не представлен), своей опредмеченностью вещными отношениями внешнего мира, но и тем способом мышления (это тоже продуктное, фе­номенальное проявление психики), посредством которого осуществляется экспликация психики в качестве объекта и предмета исследования.

В научной психологии мы изучаем не психику как таковую, а разнообраз­ные ее проявления (частичные фено­мены), в которые она «облачена» в за­висимости от способа полагания, то есть мышления (как модница облека­ет себя всякий раз в разные одежды). И в зависимости от особенностей ис­следовательского мышления мы будем фиксировать психику (в качестве объекта и предмета исследования) «об­лаченной в одежду» тех или иных сво­их феноменальных проявлений, но не собственно психику как таковую, ко­торая, проявляясь в каждом из своих феноменов, тем не менее, не сводится ни к одному из них.

Возможность экспликации психики в качестве объекта исследования

Представление о мышлении и дру­гих высших психических функциях как разных формах объективно существу­ющей психической реальности, имеет в своей основе допущение, что ее субъектом-носителем является чело­век [2]. Это означает, что психика как под­лежащая исследованию объективная реальность существует не сама по себе в виде самостоятельной формы бытия, а лишь в атрибутивной форме — в ка­честве свойства человека. Потому наи­более распространенные подходы и способы ее определения (полагания, как говорят методологи) в качестве объекта исследования рассматривают ее производной («вторичной») от чело­века как существа биологического и социального, в том числе и деятельно­го (деятельностного); а ныне часто до­бавляют — еще и духовного. Согласно этим подходам, психика не обладает субстанциональностью, так как она суть проявление субстанциональности человека как явления и как одной из форм бытия. Значит, источник разви­тия психики следует искать не в самой психике как самостоятельном природ­ном явлении (в широком, не биологи­ческом смысле этого слова), а в чело­веке и характерных для него видах био­логической и социальной активности. Тем самым происходит редуцирование психики как явления к биологически и социально обусловленным формам ее проявления.

Поэтому если рассматривать пси­хику вне системы «человек — окружа­ющая среда», то экспликация сферы существования психической реально­сти будет ограничена, согласно указанным рассуждениям, только сферой существования человека как ее субъек­та-носителя и как компонента этой системы (и тем самым обречена на ре­дукционизм).

Система «человек — окружающая среда» была использована нами в качестве исходного основания для объединения различных эколого-психологических исследований (психоло­гической экологии, психологии окружа­ющей среды, психологии экологическо­го сознания и др.) в экологическую психологию как самостоятельную об­ласть психологических исследований (Панов В.И., 2004, 2006; II Российс­кая..., 2000, 2001; 3-я Российская., 2003). Только здесь обнаруживается методологическая возможность разра­ботки гипотетического ряда предпосы­лок, позволяющих эксплицировать психику в качестве объекта и предмета исследования вне ее опредмеченности.

Согласно первой предпосылке, психика представляет собой такое же общеприродное явление, как, напри­мер, явления гравитации, электромаг­нетизма, жизни и т. д. [3] И так же, как все эти и другие, подобные им обще­природные явления, она представля­ет собой форму бытия, которое обре­тает конкретные формы своего суще­ствования во взаимодействии с другими формами бытия, всякий раз проходя этапы самопорождения, са­мосохранения и саморазрушения. В феноменальном плане это предстает как последовательность рождения, развития и смерти, то есть перехода в другие формы бытия. Причем в каче­стве форм бытия в данном случае мо­гут рассматриваться и такие частные формы психики, как психические про­цессы, психические состояния и со­знание (Миракян А.И., 1999, 2004; Панов В.И., 2004).

Согласно второй предпосылке, су­ществуют, по крайней мере, две пара­дигмы и, соответственно, два способа [4] полагания психики в качестве объек­та исследования (Миракян А.И., 1999, 2004; Панов В.И., 1998, 2001, 2003; Принципы порождающего процесса восприятия, 1992). В основе господ­ствующего до сих пор способа лежит картезианская логика, согласно кото­рой психика в качестве объекта иссле­дования эксплицируется в апостери­орной форме, то есть как эмпиричес­кая фиксация некоего психического явления в ставшей своей форме — в виде продукта состоявшегося, свер­шившегося психического процесса. Именно этот способ выражен в знаменитом кредо Декарта: «мыслю — сле­довательно, существую» (сначала час­тный продукт психического процесса в ставшей форме — «мыслю», а затем вывод о более широкой реальности бытия — «существую»). Другой способ своими корнями восходит к аристоте­левской логике, согласно которой пси­хика существует в форме «бытия в воз­можности» и «бытия в действительности». Психика в форме «бытия в действительности» — это и есть та фор­ма психической реальности, которая фиксируется в нашем опыте и посред­ством опыта, то есть имеет картезиан­скую апостериорную логику полагания психики в качестве объекта исследова­ния. Если же следовать аристотелевс­кой логике, то психика существует не только в актуальной (проявленной) форме апостериорно эксплицирован­ных психологических функций и свойств человека и не только в превра­щенной, опредмеченной (в свойствах окружающей среды) форме своего ак­туального и потому апостериорного существования, но и в априорной фор­ме — форме «бытия в возможности».

Согласно третьей предпосылке, психика обретает форму актуального существования, то есть переходит из «бытия в возможности» в «бытие в дей­ствительности», в процессе и посред­ством взаимодействия человека с окружающей средой. Психика в этом случае предстает как становящееся качество (свойство) системы «человек — окружающая среда», которое (по­скольку оно системно) не сводится к актуальным свойствам ни «человека», ни «окружающей среды» как компо­нентов указанной системы, но обу­словливается ими. Это означает, что становление психической реальности как качества этой системы происходит в функциональном диапазоне, преде­лы которого задаются актуальными свойствами ее компонентов, то есть человека и окружающей среды. На­пример, функциональный диапазон константности восприятия, восприя­тия движения и стабильности объек­тов и т. п. задается свойствами зритель­ной системы человека, естественно сформировавшимися в его фило- и он­тогенезе во взаимодействии с окружаю­щей природной средой (Миракян А.И., 1990; Миракян А.И., Панов В.И., 1995; Панов В.И., 1998). В качестве других примеров можно привести порождение и развитие высших психических фун­кций и сознания человека посредством присвоения (интериоризации) инди­видом культурно-исторических спосо­бов человеческой деятельности в со­циальной ситуации развития посред­ством совместно-распределенной деятельности (Выготский Л.С., 1991; Давыдов В.В., 1996; Рубцов В.В., 1996; Рубцов В.В., Ивошина Т.Г., 2002 и др.) и в ситуации «встречи» и события (Слободчиков В.И., 2001). А также из­менение психологических свойств и качеств личности в рефлексивных си­туациях межличностного взаимодей­ствия, создаваемых при групповых (активных) методах обучения, в пси­хотренинговой практике и других си­туациях коммуникативного взаимо­действия. В этом случае психика в ка­честве объекта исследования и практики предстает в виде продукта становления системы «человек — окру­жающая среда» как единого субъекта порождения актуальной формы про­явления психической реальности.

В последней фразе сформулирова­на четвертая предпосылка. Согласно ей, необходимым условием обретения психикой актуальной формы суще­ствования («бытия в действительнос­ти») является субстанциональность системы «человек — окружающая сре­да», выражающаяся в ее способности быть онтологическим субъектом сво­его становления и проявляющаяся в том, что каждый компонент этой сис­темы становится условием для разви­тия другого и одновременно результа­том этого развития.

Это возможно в том случае, когда в качестве системообразующего прин­ципа, объединяющего «человека» и «окружающую его среду» в единую ста­новящуюся систему («человек — окружающая среда»), выступает принцип анизотропного формопорождения. В нем объединены принцип образования анизотропных отношений и принцип формопорождения (самопорождения — самосохранения — саморазрушения форм бытия), обусловливающие транс­цендентальный подход к психологии восприятия и к изучению психики как особой формы бытия (Миракян А.И., 1996, 1999, 2004; Панов В.И., 1998; Принципы порождающего процесса восприятия, 1992), что является пятой предпосылкой наших рассуждений.

Необходимым условием реализа­ции принципов анизотропности и формопорождения во взаимодействии двух и более форм бытия является их единость, содержащая их взаимное структурно-функциональное разли­чие. В качестве ее примера можно при­вести возникновение искры (или мол­нии), вызванное различием потенци­алов в едином электрическом поле. Примером анизотропности может слу­жить также структурная симметрия строения и одновременно функцио­нальная асимметрия работы парных органов чувств у человека и других био­логических видов живых существ. Что­бы эта анизотропность могла реализо­вать себя как процесс порождения пси­хической реальности в виде, например, пространственных ощущений, она должна принимать воздействие со сто­роны окружающей среды, причем это воздействие, в свою очередь, должно состоять в анизотропном соотношении с состоянием рецепторного поля, при­нимающего это воздействие.

Отсюда следует вывод. Эксплици­ровать психику в качестве предмета исследования и, соответственно, изу­чать ее в форме непосредственно дан­ной психической реальности (образа, процесса, состояния и т. д.) невозмож­но, так как мы все время будем возоб­новлять картезианскую, вещную логи­ку «продуктного» способа определе­ния психики в качестве объекта и предмета исследования. Но мы можем сделать объектом исследования усло­вия, необходимые и обеспечивающие возможность порождения действи­тельной формы существования психи­ки в виде той или иной психической реальности. Надо только понять, на каких исходных основаниях и каким образом должна строиться логика ис­следования, предметом которого явля­ются не сама «психическая реаль­ность», а «условия, обеспечивающие возможность ее порождения в непосредственном психическом процессе (акте)». Как показывают ранее прове­денные исследования А.И. Миракяна (1999, 2004), эти основания должны иметь трансцендентальный характер по отношению к психической реаль­ности, подлежащей исследованию. В качестве одного из таких оснований он предлагает рассматривать принцип анизотропности (образования анизотропного отношения). Наши исследо­вания показывают, что необходимым условием для этого должно быть онто­логическое определение психики как природной формы бытия, обретающей актуальную (действительную) форму своего существования в про­цессе становления (формопорождения) системы «субъект психической реальности (например, человек) — окружающая среда», которая стано­вится онтологическим субъектом фор- мопорождения психической реально­сти как формы бытия и как предмета исследования психики.

Примечания:

1. Еще одна из попыток «схватить», зафиксировать психику вне ее опредмеченности сделана В.А. Петровским, который ввел для этого понятие «анимум».

2. Хотя субъектом психических феноменов, как известно, могут быть и другие представители живой природы (см. Леонтьев А.Н., 1983).

3. Обратим внимание, что гравитация тоже существует в форме «бытия в возможности», но проявляет себя (в форме «бытия в действительности») только во взаимодействии, по крайней мере, двух тел. Пока таких тел нет, мы не можем судить об отсутствии или наличии гравитации в данном пространстве времени, но мы можем говорить о ее существовании в форме «бытия в возможности». По этой же логике наличие психических продуктов и их порождения в психике человека или их опредмеченных форм существования в свойствах окружающей среды (то есть в форме «бытия в действительности») не может быть аргументом против предположения о существовании психики в потенциальной форме «бытия в возможности».

4. На самом деле их три. Опуская подробности, первые два, о которых в данном случае идет речь, можно условно обозначить как апостериорный и априорный способы, а третий – как конвенциональный, имеющий в своей основе договоренность о том, что под психикой в зависимости от способа рассуждения будем понимать то или иное (см. Шуман А.Н., 2002).

Список литературы:

1. II Российская конференция по экологи­ческой психологии: Материалы. Москва, 12-14 апреля 2000 г. / Под ред. В.И. Па­нова. — М. — Самара: Изд-во МГППИ, 2001.

2. II Российская конференция по экологи­ческой психологии: Тезисы. Москва, 12— 14 апреля 2000 г. — М.: ПИ РАО, Экопси- центр РОСС, 2000.

3. III Российская конференция по экологи­ческой психологии: Тезисы. Москва, 15— 17 сентября 2003 г. — М.: ПИ РАО, 2003.

4. А.И. Миракян и современная психология восприятия: Сб. материалов научной кон­ференции. 30 ноября — 1 декабря 2010 г. / Под общ. ред. Н.Л. Мориной, В.И. Пано­ва, Г.В. Шуковой. — М.: УРАО Психоло­гический институт; Обнинск: ИГ—СО- ЦИН, 2010.

5. Барабанщиков В.А. Системогенез чув­ственного восприятия. — М.: Изд-во Ин­та практической психологии; Воронеж: МОДЭК, 2000.

6. Выготский Л.С. Педагогическая психоло­гия / Под ред. В.В. Давыдова. — М.: Педа­гогика, 1991.

7. Гостев А.А. Образная сфера человека в познании и переживании духовных смыс­лов. — М.: ИП РАН, 2001.

8. Давыдов В.В. Теория развивающего обу­чения. — М., 1996.

9. Дворецкая М.Я. Развитие и становление психологического учения о человеке вос­точных христиан Средневековья: Дисс. ... доктора психол. наук. — М. — СПб, 2006.

10. Ланге Н.Н. Закон перцепции. — Одесса, 1894.

11. Леонтьев А.Н. Проблемы развития пси­хики. — М.: МГУ, 1972.

12. Ломов Б.Ф. Методологические и теорети­ческие проблемы психологии. — М.: На­ука, 1984.

13. Миракян А.И. Контуры трансценден­тальной психологии. — Кн. 1. — М.: ИП РАН, 1999.

14. Миракян А.И. Контуры трансценден­тальной психологии. — Кн. 2. — М.: ИП РАН, 2004.

15. Миракян А.И. Психология простран­ственного восприятия. — Ереван: Айас- тан, 1990.

16. Миракян А.И., Панов В.И. Восприятие скорости движения в процессе отражения формы объекта // Вопросы психологии. — 1985. — №1. — С. 148—154.

17. Михайлов Ф.Т. Порождающий процесс восприятия / Под ред. А.И. Миракяна // Вопросы психологии. — 1993. — №11. — С. 181—183.

18. Ошанин Д.А. Концепция оперативности отражения в инженерной и общей психо­логии // Инженерная психология. Тео­рия, методология, практическое приме­нение. — М.: Наука, 1977. — С. 134—149.

19. Панов В.И. Введение в экологическую психологию: Учеб. пособие. — М.: Школь­ные технологии, 2006.

20. Панов В.И. Непосредственно-чувствен­ный уровень восприятия движения и ста­бильности объектов // Вопросы психоло­гии. — 1998. — №2. — С. 82—107.

21. Панов В.И. Экологическая психология: опыт построения методологии. — М.: На­ука, 2004.

22. Принципы порождающего процесса вос­приятия / Под ред. А.И. Миракяна. — М., 1992.

23. Рубинштейн С.Л. Основы общей психо­логии. — М., 1946.

24. Рубцов В.В. Основы социально-генети­ческой психологии. — М. — Воронеж, 1996.

25. Рубцов В.В., Ивошина Т.Г. Проектирова­ние развивающей образовательной среды школы. — М.: МГППУ, 2002.

26. Сергиенко Е.А. Раннее когнитивное развитие: новый взгляд. — М.: ИП РАН, 2006.

27. Слободчиков В.И. О понятии образова­тельной среды в концепции развивающе­го образования // 2-ая Российская кон­ференция по экологической психологии: Тезисы. Москва 12—14 апреля 2000 г. — М.: Экопсицентр РОСС, 2000. — С. 172—176.

28. Флоренская Т.А. Диалог в практической психологии: Наука о душе. — М.: ВЛА- ДОС, 2001.

29. Шадриков В.Д. Духовные способности. — М., 1998.

30. Шадриков В.Д. Психология деятельности и способности человека: Учебное посо­бие. — М.: Издательская корпорация «Ло­гос», 1996.

31. Шукова Г.В. Зрительное восприятие про­странственной протяженности: Авторефе­рат дисс. ... канд. психол. наук. — М., 2000.