Значимость национальности при выборе близких друзей (сопоставление мнений старшеклассников Москвы

Собкин Владимир Самуилович Федеральный научный центр психологических и междисциплинарных исследований, Институт управления образованием РАО

Смыслова Мария Михайловна Центр развития образования Российской академии образования

Среди психологических исследова­ний по проблемам толерантности можно выделить четыре основных подхода: толерантность как психоло­гическая устойчивость, толерантность как совокупность индивидуальных ка­честв, толерантность как система личностных и групповых ценностей и то­лерантность как система позитивных установок в рамках социального взаимодействия [9].

В данной работе мы рассматрива­ем толерантность как систему устано­вок, определяющих отношение к представителям разных национально­стей. В этом контексте важным явля­ется вопрос о социальной дистанции, которая характеризует степень близо­сти или отдаленности друг от друга различных социальных групп. Как правило, именно на основе представ­лений о социальной дистанции стро­ятся шкалы и опросники, посвящен­ные изучению национальной толеран­тности. В них предлагается оценить, насколько допустимо, чтобы предста­витель той или иной национальности стал для респондента супругом, сосе­дом, коллегой по работе и т. п. Иными словами, в этих опросниках оценива­ется возможность включения предста­вителей той или иной национальности в соответствующий уровень социаль­ного взаимодействия [5, 14].

В данной статье мы проанализи­руем национальные предпочтения школьников при выборе друзей. В подростковом возрасте ведущим ти­пом деятельности является интимно­-личностное общение [1, 13]. Дружба для подростка является одной из наиболее важных жизненных ценностей, поэтому проблема включения сверст­ников в собственное микро-социальное окружение обретает особое значе­ние. Ведь именно «значимые другие» играют одну из основных ролей в лич­ностном (в частности, национальном) самоопределении.

В связи с поиском идентичности возникает вопрос о возможности (или невозможности) включения в бли­жайшее окружение представителей различных национальных групп. Включение представителей разных национальностей в круг «значимых других», с одной стороны, связано с актуальной жизненной ситуацией подростка, его предпочтениями в об­щении, а с другой — с ожиданиями реакции на это со стороны ближай­шего окружения. Значимость нацио­нальности при выборе друзей, цен­ность тех или иных групп в иерархии национальных предпочтений школь­ника могут определяться его социо­культурной ситуацией, принадлежно­стью к национальному большинству или меньшинству.

В нашей статье изложены матери­алы кросскультурного исследования, проведенного в 2010 году Институтом социологии образования РАО совме­стно с Рижской Академией педагоги­ки и управления образованием. Орга­низуя исследование, мы исходили из положения, что при изучении прояв­лений национальной толерантности адекватным показателем может высту­пать желание или нежелание подрос­тков включать в группу ближайшего окружения представителей тех или иных национальностей.

Анкетный опрос проводился среди учащихся 9— 11-х классов общеобразо­вательных школ Москвы и 9-12-х классов школ Риги. В Москве были опрошены 993 школьника. В Риге же были сформированы две подвыборки, одну из которых составили 964 учени­ка школ национальных меньшинств (официальное название школ, где обучаются русскоязычные дети), а вторую — 975 учащихся рижских обще­образовательных школ. Выделение учеников школ национальных меньшинств (в нашем случае — русскоязыч­ных) в качестве отдельной подвыборки имеет принципиальное значение для данного исследования, поскольку позволяет взглянуть на русских в осо­бой социокультурной ситуации — ко­гда они имеют статус национального меньшинства.

Респондентам был предложен по­лузакрытый вопрос о том, представи­тели каких национальностей могли (или не могли) бы стать их близкими друзьями. Респонденты имели возможность выбирать, представителей каких национальностей они хотели бы видеть среди своих друзей (полюс при­нятия); а также не хотели бы включать в круг своих друзей (полюс неприня­тия) или остановиться на закрытом ва­рианте ответа — «национальность для меня не имеет значения при выборе близких друзей».

Помимо этого вопроса респонден­там предлагался ряд дополнительных: их просили указать свою националь­ность, а также национальность отца и матери. Результаты ответов на эти во­просы позволили нам выделить под­выборки представителей националь­ного большинства, национальных меньшинств и детей от смешанных браков. В Москве это следующие три подвыборки: русские школьники, школьники-представители нацио­нальных меньшинств и дети от сме­шанных браков представителей наци­ональных меньшинств с русскими; в Риге — тоже три подвыборки: школьников-латышей, детей от смешанных браков латышей с представителями других национальностей и школьников-представителей национального меньшинства, основную часть кото­рых (95,0%) в Риге составляют русские. Процентное распределение этих под- выборок в Москве и Риге приведено в таблице 1.

Таблица 1. Распределение подвыборок старшеклассников в Москве и Риге (%)

	Ученики московских школ	Ученики рижских общеобразовательных школ	Ученики школ нац. меньшинств Риги
Представители национального большинства	77,1	84,4	1,8
Дети от смешанных браков представителей национального большинства и меньшинства	10,2	9,8	15,1
Представители национального меньшинства	12,7	5,8	83,1

При обсуждении результатов отве­тов на вопрос о возможности включе­ния представителей разных нацио­нальностей в круг «значимых других» особый интерес представляет анализ влияния двух факторов: национально­го статуса (национальное большин­ство, дети от смешанных браков, на­циональное меньшинство) и социо­культурного контекста обучения (школы национального большинства и школы национальных меньшинств в Риге).

Рассмотрим особенности выбора респондентами вариантов ответа на основной вопрос (представители каких национальностей могли или не могли бы стать их близкими друзьями).

Безразличие к национальности при выборе друзей

Закрытый вариант ответа «для меня национальность не имеет значе­ния при выборе друзей» выбрала боль­шая часть (две трети) школьников Москвы и Риги (учащиеся московских школ — 72,9%, учащиеся рижских об­щеобразовательных школ — 68,9%, учащиеся школ национальных мень­шинств Риги — 70,7%). То есть для большинства подростков нацио­нальная принадлежность не является фактором, определяющим выбор дру­зей. Более детальный анализ позволя­ет выделить ряд характерных момен­тов (таблица 2).

Таблица 2. Распределение ответа «национальность для меня не имеет значения при выборе близких друзей» среди старшеклассников Москвы и Риги (%)

	Ученики московских школ	Ученики рижских школ
Представители нац. большинства	70,0	67,3
Дети от смешанных браков	79,3	74,4
Представители нац. меньшинства	82,6	71,8

Из таблицы 2 видно, что предста­вители национальных меньшинств и дети от смешанных браков как в Мос­кве, так и в Риге чаще не придают зна­чения национальности своих друзей, чем представители национального большинства (в Москве: представите­ли национальных меньшинств — 82,6%, дети от смешанных браков 79,3%, а представители национально­го большинства — 70,0%, р=0,0000; в Риге: представители национальных меньшинств — 71,8%, дети от смешан­ных браков 74,4%, представители же национального большинства — 67,3%, р<0,002). Более высокую долю «без­различных» к национальности друзей среди представителей национальных меньшинств можно объяснить особой социокультурной ситуацией, опреде­ляющей их повседневное взаимодей­ствие. В этой ситуации открытость общению с представителями других национальностей (или манифестиру­емое безразличие к национальности при выборе друзей) является важным условием нормальной социализации, позволяя подростку эффективно взаимодействовать в группе сверстни­ков, большая часть которых принад­лежит к национальности большин­ства. Индифферентное же отноше­ние к рассматриваемому вопросу среди детей от смешанных браков можно объяснить иначе: здесь на безразличие к национальности дру­гих, возможно, оказывает влияние «множественная» национальная иден­тичность, связанная с неопределенно­стью собственной национальной при­надлежности.

Важно также обратить внимание на существенное различие в выборе дан­ного варианта ответа представителями национальных меньшинств в Москве и Риге (соответственно: 82,6% и 71,8%, р=0,0000). Этот результат можно объяснить следующим образом: в Риге национальное меньшинство (преиму­щественно русские) составляет доста­точно многочисленную группу. Поэтому они в рижских школах имеют боль­ше возможностей для выбора друзей среди сверстников своей националь­ности, чем представители нацио­нальных меньшинств в московских школах (для которых ориентация на выбор друзей по национальному сход­ству значительно сужает круг обще­ния). Добавим, что ответы представи­телей национального меньшинства в Риге (русских) практически идентич­ны ответам национального большин­ства (русских) в Москве.

Позитивное отношение к включению представителей других национальностей в ближайшее окружение

Рассмотрение ответов тех школь­ников, кто сориентирован на значи­мость национальности при выборе друзей, представляет особый интерес. Среди учеников московских школ та­ких 13,7%. Среди рижан их доля замет­но выше: в школах национальных меньшинств в Риге их — 19,6%, в риж­ских общеобразовательных школах — 23,3%.

Спектр указанных школьниками национальностей достаточно широк. При этом наряду с конкретными на­циональностями часто назывались этносоциальные, религиозные или расо­вые стереотипы («кавказцы», «мусуль­мане», «чернокожие»). В результате контент-анализа ответы московских школьников были сгруппированы в более крупные блоки: русские, росси­яне (куда вошли представители ти­тульных наций, проживающие на тер­ритории РФ), представители ближнего зарубежья (страны бывшего СССР), представители дальнего зарубежья (представители стран Европы, Амери­ки и др.) и этностереотипы.

Значительная часть учащихся московских школ (38,2%) хотела бы дружить с представителями националь­ного большинства (русскими); 43,2% указали на представителей стран даль­него зарубежья, 8,9% — представителей стран бывшего СССР (украинцев, ар­мян, белорусов, грузин и др.) и 8,8% вместо национальной принадлежности указали различные (этносоциальные, религиозные, расовые) стереотипы. Следует подчеркнуть, что представите­лей титульных наций, проживающих на территории РФ и являющихся рос­сиянами (татар, чеченцев и др.), школьники называли достаточно ред­ко (8,7%). То есть в круг «значимых других» московские подростки, как правило, готовы включать представи­телей национального большинства и представителей стран Запада.

Особый интерес представляет со­поставление ответов учащихся мос­ковских и рижских школ (рисунок 1).

Рисунок 1. Распределение ответов старшеклассников Москвы и Риги на вопрос о том, представители каких национальностей могли бы стать их близкими друзьями

Как видно на рисунке 1, московс­кие школьники и учащиеся школ на­циональных меньшинств Риги в боль­шей степени ориентированы на включение в круг своих друзей пред­ставителей своей национальности - русских (соответственно: 38,2% и 44,4%). Учащиеся рижских общеобразовательных школ ориентируются на включение русских в круг своих дру­зей существенно реже (14,0%). По­добный результат вполне ожидаем, поскольку фиксирует ориентацию подростка на представителей своей национальности. Однако этот вывод требует уточнений. Среди учащихся общеобразовательных школ Риги ориентация на выбор латышей отнюдь не доминирует: представителей своей национальности называет все­го 19,1% старшеклассников. При этом существенно чаще называются пред­ставители национальностей стран Европы — 50,7% (среди московских школьников — 32,1%, среди учащихся школ национальных меньшинств Риги — 28,5%) и американцев — 28,9% (среди московских школьников — 5,9%, среди учащихся школ нацио­нальных меньшинств Риги — 9,0%). Эти данные позволяют сделать важ­ный вывод о влиянии социокультур­ных факторов на формирование уста­новок к межнациональному взаимо­действию. Так, учащиеся школ наци­ональных меньшинств в Риге схожи в своих ориентациях с московскими школьниками. Учащиеся же рижских общеобразовательных школ выражают большую готовность к межличностно­му взаимодействию с представителя­ми стран Запада. Подобные различия обусловлены историческим, культур­ным и политическим контекстами.

Другой вывод можно сделать, сопо­ставляя мнения учащихся общеобразо­вательных школ и школ национальных меньшинств в Риге: латышские и рус­ские школьники в Риге не ориентиро­ваны на включение друг друга в свое ближайшее окружение. Так, русских среди своих друзей желают видеть 14,0% учащихся рижских школ, а латышей го­товы включить в круг близких друзей лишь 4,8% учащихся школ нацио­нальных меньшинств в Риге. Подобное соотношение свидетельствует о сложно­сти межличностных взаимоотношений между латышскими и русскими подро­стками, проживающими в Риге.

Негативное отношение к включению представителей других национальностей в ближайшее окружение

Не хотели бы видеть среди своих друзей представителей тех или иных национальностей 13,0% учеников мос­ковских школ, 12,4% учеников школ национальных меньшинств в Риге и 22,3% учеников рижских общеобразо­вательных школ. Национальности, указанные в ответах московских школьников так же, как и при анализе предпочтений, были сгруппированы в соответствующие блоки: русские, рос­сияне, представители ближнего зару­бежья, представители дальнего зарубежья и этностереотипы.

Характерно, что при выражении негативного отношения к представи­телям тех или иных национальностей московские школьники чаще всего указывали этностереотипы — 32,6% (причем 90% указанных стереотипов составляют «кавказцы»). Подчеркнем, что в этностереотипах обычно фикси­руются оценочные мнения, предрас­судки и предубеждения относительно тех или иных групп (напомним, что в ситуации принятия этностереотипы использовались в 4 раза реже — 8,8%).

На втором месте по частоте негатив­ного выбора находятся представители стран ближнего зарубежья (народы бывшего СССР) — 27,7%. Выраженное негативное отношение к ним может быть обусловлено, по меньшей мере, тремя обстоятельствами: выходом этих стран из Союза, межнациональ­ными конфликтами (карабахский конфликт, грузино-абхазский конф­ликт, осетино-ингушский конфликт и т. д.) и трудовой миграцией в Россию.

Весьма тревожным является тот факт, что среди негативных выборов высока доля ответов, в которых выра­жено нежелание видеть среди своих друзей представителей титульных на­ций, проживающих на территории РФ (20,3%). Эти результаты являются от­ражением в подростковом сознании напряженности межнациональных отношений в России.

18,6% школьников не хотели бы включать в ближайшее окружение представителей стран дальнего зару­бежья.

И, наконец, 8,1% московских школьников отметили нежелание иметь среди близких друзей русских. Причем анализ показал, что, вопреки ожиданиям, эти школьники — не пред­ставители национальных меньшинств, не дети от смешанных браков, а под­ростки, русские по национальности. Причины подобного отвержения представителей собственной нацио­нальности нуждаются в более деталь­ном анализе.

Для выявления особенностей вли­яния социокультурного контекста на отношение к представителям разных национальностей обратимся к сопо­ставлению ответов московских и рижских школьников (рисунок 2).

Рисунок 2. Распределение ответов школьников на вопрос о том, представители каких национальностей не могли бы стать их близкими друзьями

Приведенные на рисунке 2 дан­ные позволяют выявить характерные содержательные доминанты в нега­тивном отношении к разным нацио­нальностям для трех подгрупп рес­пондентов. Так, значительная часть московских школьников (27,6%) не желает включать в круг близких дру­зей представителей стран бывшего СССР (этот факт уже рассматривал­ся выше). У учащихся рижских обще­образовательных школ доминирует нежелание включать в круг своих друзей русских (58,0%). Ответы этих двух групп школьников, на наш взгляд, можно рассматривать как субъективное отражение межнацио­нальных отношений, изменившихся в результате распада СССР. Как рус­ские не желают видеть среди своих друзей представителей стран бывше­го СССР, так и латыши не включают в круг «значимых других» эти наро­ды, где основной национальной группой выступали именно русские.

Ответы учеников школ нацио­нальных меньшинств Риги отражают особую ситуацию, в которой они на­ходятся, — 16,7% этих детей отметили нежелание видеть латышей в качестве друзей, что еще раз подчеркивает на­пряженность межнациональных отно­шений среди русских и латышей в Риге. Особого внимания требуют от­веты русских школьников в Риге, не­желающих включать в круг друзей представителей мусульманских стран (арабы, турки) и представителей стран Азии (преимущественно китайцы). Такие ответы могут свидетельствовать о нежелании одних групп нацио­нальных меньшинств (в нашем случае русских) контактировать с другими группами национальных меньшинств в Латвии. Возможно, в этом проявля­ются своеобразные конкурентные от­ношения между группами нацио­нальных меньшинств.

***

Приведенные в статье данные по­казывают, что для большинства под­ростков национальная принадлеж­ность не выступает в качестве барье­ра при установлении дружеских отношений со сверстниками. Вместе с тем, обнаружен целый ряд негатив­ных тенденций, характеризующих особенности межнациональных от­ношений в подростковой среде. При этом негативные установки в отноше­нии межличностных контактов с представителями различных нацио­нальных групп в существенной степе­ни зависят от принадлежности к на­циональному большинству/меньшин­ству и от социокультурного контекста, который определяет характер социализации подростка.

Важно подчеркнуть, что подрост­ковая субкультура оказывается весьма чувствительной к восприятию нега­тивных тенденций межнациональных отношений, связанных с общеполитическими процессами и историческим опытом взаимодействия различных национальных групп. Трансляция по­добного негативного опыта новым по­колениям связана с риском «замыка­ния народов в себе».

Список литературы:

1. Божович Л.И. Этапы формирования лич­ности в онтогенезе // Хрестоматия по воз­растной психологии: Учебное пособие для студентов / Сост. Л.М. Семенюк, под ред. Д.И. Фельдштейна. — М.: Институт прак­тической психологии, 1996. — 551с.

2. Выготский Л.С. Проблема возраста // Вы­готский Л.С. Собрание сочинений: В 6-ти т. Т. 4. - М.: Педагогика, 1984. - С. 244-268.

3. Лебедева Н.М. Этническая толерантность в России и способы ее укрепления // Про­блемы миграции и опыт ее регулирования в полиэтничном Кавказском регионе. - Ставрополь, 2003. - С. 136-142.

4. Лихачев Д.С. Письма о добром. - СПб, 1999. - С. 115.

5. Проблемы толерантности в подростковой субкультуре // Труды по социологии об­разования. - Т. VIII. - Вып. XIII / Под ред. С. Собкина. - М.: ЦСО РАО, 2003. - 69-119.

6. Собкин В.С. Сравнительный анализ осо­бенностей ценностных ориентаций рус­ских и еврейских подростков. Ценност­но-нормативные ориентации старшек­лассника // Труды по социологии образо­вания. - Т. III. - Вып. IV. - М.: ЦСО РАО, 1994. - С. 6-63.

7. Собкин В.С., Смыслова М.М. Эмоцио­нальные особенности национальной са­моидентификации старшеклассников (по материалам кросскультурного исследо­вания учащихся школ Москвы и Риги) // Труды по социологии образования. Т. XV. - Вып. XXVII. - М.: ЦСО РАО, 2011. - С. 59-74.

8. Солдатова Г.У. Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х годов. - М.: Мысль, 1996. - С. 296-366.

9. Психодиагностика толерантности лично­сти / Под ред. Г.У. Солдатовой, Л.А. Шайгеровой. - М.: Смысл, 2008. - 172 с.

10. Солдатова Г.У. Психология межэтничес­кой напряженности. - М.: Смысл, 1998. - 387 с.

11. Стефаненко Т.Г. Социально-психологи­ческие аспекты изучения этнической идентичности. - М.: Аспект Пресс, 2000. - С. 55-71.

12. Стефаненко Т.Г. Этнопсихология. - М.: Аспект Пресс, 2003. - 368 с.

13. Эльконин Б.Д. Введение в психологию развития (в традиции культурно-истори­ческой теории Л.С. Выготского). - М.: Тривола, 1994. - 168 с.

14. Bogardus E.S. Measuring social distance // Journal of Applied Sociology. - 1925. - Vol. 9. - Pp. 299-308.