ISSN 2079-6617 (Print)
ISSN 2309-9828 (Online)
Психологическая безопасность личности и общества в современном информационном пространстве

Психологическая безопасность личности и общества в современном информационном пространстве

Скачать в формате PDF

Страницы: 48-59

Ключевые слова: информационное пространство; медиа; сми; кибертерроризм; информационная безопасность; киберпространство; психологическая безопасность личности; ксенофобия; межнациональная рознь; толерантные установки; толерантность

Для цитирования статьи:

Шайгерова Л.А,, Шилко Р.С., Зинченко Ю.П. Психологическая безопасность личности и общества в современном информационном пространстве. // Национальный психологический журнал 2011. № 2. c.48-59.

Скопировано в буфер обмена

Скопировать
Номер 2, 2011

Шайгерова Людмила Анатольевна Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

Шилко Роман Сергеевич Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

Зинченко Юрий Петрович Федеральный научный центр психологических и междисциплинарных исследований, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

Аннотация

Освещены изменения, происходящие в информационном пространстве. Показана его роль в обеспечении психологической безопасности личности. Рассмотрены современные масс-медиа в качестве мощного средства как для формирования толерантных установок в обществе, так и для разжигания ксенофобии, дискриминации, пропаганды межгрупповой вражды. Объясняется механизм опасного воздействия на человеческую психику обилия негативной информации. Изложены принципы адекватной и эффективной работы медиа при освещении террористических актов и других трагических событий.

Информационное пространство оказывает беспрецедентное влияние на безопасность личности и общества. В XXI веке средства массовой инфор­мации присутствуют повсюду, превра­щая каждое событие в товар, делая из него зрелищный спектакль, часто на­поминающий фильм ужасов, что, ка­залось бы, идет вразрез с их основной функцией — предоставлять аудитории объективную информацию о проис­ходящем. Оказываясь в эпицентре со­бытий, в погоне за впечатляющими кадрами или снимками медиа превра­щаются в фактор, усиливающий нега­тивное влияние травматического со­бытия как на отдельных людей — по­страдавших и их близких, — так и на общество в целом, в особенности на уязвимые категории граждан, восприимчивые к негативной информации. Современные исследования доказыва­ют, что телевизионные сюжеты о террористических актах влияют на со­стояние индивидов, в том числе на эмоциональное состояние детей и подростков. После просмотра таких «картинок», по сравнению с реакцией на сюжеты, не связанные с терактами, значительно повышается тревож­ность, страх, усиливаются установки на поиск врага, появляются предубеж­дения (Shoshani, Slone, 2008; Comer et al., 2008).

Влияние информационного пото­ка оказывается настолько сильным, что специалисты в области психичес­кого здоровья уже задумались над раз­работкой специальных методик и тех­ник, защищающих, например, паци­ентов от влияния медиа, освещающих трагические события, такие, как те­ракт, во избежание их сверхвиктими­зации. Предлагаются также специаль­ные техники, обучающие зрителей воспринимать информацию, не под­вергаясь ее чрезмерному влиянию на психику (Romano, Crocq, 2010).

В то же время, специфика совре­менного информационного простран­ства в том, что оно охватывает не толь­ко масс-медиа или средства массовой информации, поведение и роль кото­рых также постоянно меняется в зави­симости от культурно-исторического контекста. Благодаря появлению Ин­тернета информационное простран­ство расширилось до беспрецедентных размеров, предоставляя трибуну каж­дому, кто — с разными целями — счи­тает необходимым предоставить ин­формацию или собственное видение окружающих событий всему миру. Возможности, предоставляемые «всемир­ной паутиной», дают оружие невидан­ной силы прямо в руки экстремистам и террористам, порождая новейший вид терроризма — «кибертерроризм».

В том, что касается масс-медиа, можно с уверенностью констатиро­вать, что экстремисты уже давно видят в них ключевое средство для пропаган­ды своих идей. Вовлечение средств массовой информации радикально настроенными группами в свои такти­ческие планы по распространению страха и паники в обществе, призывов к радикальным действиям, пропаган­де идеологии ксенофобии и нетерпи­мости в конечном итоге делается для давления на правительство. Возникно­вение новых информационных техно­логий, изменение роли и места Интер­нета в жизни современного общества привело к новым проблемам, связан­ным с обеспечением безопасности. Усиление влияния информационных технологий на общественное сознание потребовало принятия законов, свя­занных с информационной безопас­ностью, под которой, согласно Докт­рине информационной безопасности Российской Федерации, понимается «состояние защищенности ее нацио­нальных интересов в информацион­ной сфере, определяющихся совокуп­ностью сбалансированных интересов личности, общества и государства» (Доктрина информационной безопас­ности Российской Федерации, http://www.scrf.gov.ru). С одной стороны, Интернет прочно вошел в жизнь об­щества, и в связи с этим возникла не­обходимость развивать и повышать доверие пользователей к предоставля­емым с его помощью услугам. С дру­гой стороны, возрастающая роль Ин­тернета в жизни самых разнообразных групп людей требует решения новых за­дач по обеспечению безопасности пользователей. Количество преступле­ний, связанных с использованием сети, неуклонно растет. Так, по данным МВД России, в 2009 году их число увеличи­лось по сравнению с предыдущим годом на одну четверть. Как отмечает помощ­ник Секретаря Совета Безопасности Российской Федерации В.П. Шерстюк, «Интернет предоставляет значитель­ные возможности для нарушения пра­ва граждан на неприкосновенность частной жизни, личной и семейной тайны, для осуществления промыш­ленного шпионажа, нарушения прав интеллектуальной собственности. Уникальные возможности сети пре­вратили ее в обширное поле деятель­ности экстремистских организаций по распространению их идеологии, обу­чению сообщников методам и спосо­бам реализации террористических ак­тов, рекрутированию новых членов в международные террористические организации» (Шерстюк, 2010 (а)).

Средства массовой информации: между террористами и правительственными структурами

Еще в начале 1970-х гг. в исследо­ваниях было описано явление медиаориентированного терроризма — тер­рористические акты очень тщательно срежиссированы для привлечения электронных медиа и международной прессы (Jenkins, 1975). Анализ терро­ристических актов позволил выявить тот факт, что их непосредственной це­лью часто становится привлечение внимания медиа к своим требованиям. Медиа же выступают для них как ос­новное средство распространения в обществе страха и паники, а также как своего рода «громкоговоритель» для привлечения внимания к своим целям (Laqueur, 1978). Теракт все чаще стано­вится средством убеждения и подавле­ния; жертвы подвергаются насилию для продуманного воздействия на аудиторию. Стремясь к максимально­му освещению своих действий в сред­ствах массовой информации, террори­сты рассчитывают запугать население и при помощи этого страха получить определенный контроль над обще­ством. А достигнув этого благодаря созданию атмосферы страха в обще­стве, повлиять, в конечном итоге, на правительство, фрустрируя его и службы безопасности, привлекая внимание общества к неэффективно­сти и деструктивности их действий.

Так, лидер алжирских повстанцев аргументировал необходимость пере­мещения терактов в городские поселе­ния тем, что убийство хотя бы одного заложника или иностранца на ожив­ленной улице вызовет больший резо­нанс и будет освещено в международ­ной прессе (1епк1п8, 2001). Известны случаи, когда политическое оппозици­онное движение существовало в течение долгого времени, но оставалось относительно неизвестным, однако его действия получали широкий резонанс благодаря международному осве­щению в медиа после совершения оп­ределенного жестокого акта насилия. Хорватские сепаратисты не были по­всеместно известны (в Северной Америке, например) до тех пор, пока не осуществили в сентябре 1976 года за­хват авиарейса, получивший широкое освещение в американских медиа. На самом деле, хорваты не имели при себе настоящего оружия и не имели шан­сов уйти с места захвата, их единствен­ная цель состояла лишь в том, чтобы привлечь к себе внимание (Karber, 1971).

Практика показывает, что в облас­ти манипулирования масс-медиа тер­рористы способны демонстрировать умения высокого уровня. Выделяют четыре основные цели, которые преследуют террористы, используя сред­ства коммуникации и медиа: реклама своей группировки, распространение идеологии, средство коммуникации между членами группировки и осуществление кибертеррора (см., напри­мер, Caracci, 2002).

Классическим примером того, как террористы способны использовать подобные события для получения ши­рокой рекламы своих действий, явля­ется угон в 1985 году рейса 847 «Transworld Air Lines» из Рима в Каир террористами из группы «Хазболла». Подсчитано, что крупнейшие американские медиа посвящали две трети общего информационного времени репортажам о 17-дневных злоключе­ниях американских заложников — пас­сажиров угнанного сначала в Бейрут, затем в Алжир и снова в Бейрут само­лета. Опрос населения показал, что почти 90% американцев приветствова­ли уровень освещения этих событий, что отражает общее восприятие насе­лением роли медиа в освещении тер­рористических актов.

Один из теоретиков современного экстремизма бразилец Карлос Маригела в своих пособиях для городских повстанцев (Marighela, 1971, 1985) объясняет, что захват известного спортсмена, артиста и т. д., не имею­щего отношения к политике, может способствовать пропаганде радикальных взглядов. Современные медиа, просто рассказывая о том, что делают эти экстремисты, становятся отлич­ным инструментом для пропаганды.

С точки зрения коммуникации, использование экстремистами и тер­рористами медиа может быть проана­лизировано как форма коммуникации с традиционными базовыми элемента­ми: коммуникатор, реципиент, цель, сообщение (Karber, 1971). Используя масс-медиа как средство коммуника­ции «со своими», террористы рассчи­тывают на мобилизацию и стимулиро­вание сторонников с целью усиления рекрутинга и сбора средств для подго­товки последующих экстремистских действий и террористических актов.

Воспользовавшись недостаточной степенью правового регулирования в киберпространстве, экстремисты и террористы распространяют опасную информацию: от инструкций по изготовлению различных взрывных уст­ройств до инструкций по тактике ве­дения террористических действий.

Таким образом, история террорис­тических событий последних лет по­зволяет говорить о симбиотической природе взаимоотношений между ме­диа и террористами. Данный симбиоз вовсе не означает, что медиа контро­лируются террористами или что суще­ствующие медиа разделяют общие с террористами ценности. Опыт пока­зывает, что свободная пресса легко может подвергнуться манипуляциям со стороны террористов. В данном контексте ответственные лица в медиа и журналисты должны иметь в виду этот риск. Более того, тот факт, что медиа стимулируют террористов, ши­роко освещая деструктивные террористические акты, может воспринимать­ся как одна из причин роста распро­страненности самих этих актов. Хотя возможности для стимулирования тер­рористической деятельности находят­ся за пределами возможностей масс-медиа, трудно отрицать то, что после террористического акта между терро­ристами и масс-медиа возникает опре­деленная связь. Это означает, что сто­роны становятся взаимозависимыми: развитие технологий масс-медиа, по­зволяющих охватить более широкую часть аудитории, всегда будет привле­кать террористов тем, что большая часть населения будет оповещена о происходящем и тем самым вовлече­на в процесс давления на правитель­ство и другие органы управления.

В условиях конкуренции каналы масс-медиа, в свою очередь, исполь­зуют действия экстремистов и терро­ристов с подробным освещением дра­матических событий, с детализацией числа жертв, пострадавших, стоимос­ти убытков, негативных прогнозов также с целью привлечения более широкой аудитории. Масс-медиа в сво­бодном обществе находятся в сильной конкуренции, под давлением которой каждый старается раньше своих конку­рентов, более глубоко и широко представить описание любых событий. Рост аудитории соответственно увеличива­ет и рекламные поступления.

Часто именно поэтому медиа вы­нуждены подробно и постоянно осве­щать действия террористов — эти дра­матические события привлекают аудиторию и, соответственно, рекла­модателей. Уже давно первостепенная роль в качестве источника знаний населения о терроризме и террористах отводится телевидению с его регуляр­ными выпусками новостных передач (Dobkin, 1978). Характеристики ново­стей предопределяют основу ново­стной истории и то, каким образом новость будет интерпретирована. Дра­матизм новостных историй выражает­ся в интенсивности их освещения во время кризиса. Роль медиа в кризис­ных ситуациях особенно акцентирует­ся; аудитория сильно нуждается в ин­формации, и в этот момент влияние новостных передач как основного ее источника особенно возрастает. Тра­диционно успех террористов в привле­чении внимания медиа к своим дей­ствиям объясняется грамотно постро­енными террористическими актами, подготовленными с точки зрения зрелищности и театральности так компе­тентно, что медиа, исходя из своего назначения, просто не могут обойти их вниманием (Bell, 1978). Террористи­ческие акты настолько подходят под издательские критерии новостей, что медиа не могут игнорировать их. Для определения того, является ли некото­рая информация новостной или нет, ответственные лица в медиа использу­ют принятые ими критерии, которые и определяют, в какой форме и через какой канал данная информация бу­дет предоставлена аудитории.

Существует ряд критериев, кото­рые служат для определения того, яв­ляется ли некоторое событие достой­ным освещения, и чем выше общее количество очков, набранных по этим критериям, тем более данный матери­ал соответствует необходимости быть освещенным. Этот перечень критериев включает: интенсивность-напря­женность, неожиданность, конкрет­ность (однозначность), редкость, связь с известными личностями, персони­фикацию, негативность событий. Оче­видно, что большинство террористи­ческих актов подпадает под эти кри­терии. В критериях выбора того, является ли событие новостью, до­стойной освещения, и выражается одна из характеристик влиятельности медиа. Влиятельность медиа проявля­ется не в их функциях освещения ин­формации, а в их способностях сооб­щать аудитории сильные эмоции: вос­торг, радость, печаль, страх и т. д. Следует особо отметить, что формат новостей сильно изменился с развити­ем технологий масс-медиа. Появление технологий прямых эфиров и «мгно­венности» поступления информации в эфир, предоставляемой интернет-тех­нологиями, изменило данный формат, который ранее отражал возможности печатной продукции и радиопередач. Новый формат прямых трансляций усилил возможности передачи драма­тизма происходящих событий, переда­чи эмоционального состояния жертв терактов и их близких. Одновременно новый формат, усиливающий всемогу­щество и вездесущность телевидения и Интернета, возлагает на руководителей медиа-каналов еще большую от­ветственность при управлении им. Понятие «четвертая власть» выражает­ся в способностях медиа представлять кого-то или что-то аудитории, наде­лять их положительными или негатив­ными характеристиками, сделать пре­стижным или предать забвению.

Функции медиа в современной жизни заключаются в распростране­нии информации от одного источни­ка к другому с тем, чтобы эта инфор­мация была полезна. В обществе, где каждый старается использовать медиа в своих целях (правительство, парламент, политические активисты или обыкновенные граждане), медиа несет в себе возможности мощного влияния. Несмотря на то, что террористы издав­на пытались довести информацию о своих деяниях и целях до большего количества населения, нежели непо­средственные жертвы и их окружение (соседи, родственники и т. д.), масс- медиа начали подвергаться упрекам сравнительно недавно. Причина, по мнению многих специалистов, кроет­ся в том, что именно за последние 100— 130 лет население получило более ши­рокий доступ к медиа. В 1870-х гг. ме­диа-бизнес видоизменился — благодаря электричеству и печатным технологи­ям увеличились тиражи изданий. Что характерно, сами террористы уже тогда увидели эту возможность и силу воз­действия на население.

Второй этап в развитии медиа, ко­торый непосредственно повлиял на террористическую деятельность, мож­но датировать 1968 годом. Этот год считается годом рождения международного терроризма в связи с захватом палестинскими террористами самоле­та в Европе. В том же году США ста­новится мишенью номер один для международных террористов. Тогда же американцы запустили первый теле­визионный спутник, что позволило намного оперативнее передавать ин­формацию широкой аудитории. Этот же фактор расширения аудитории и оперативность передачи информации заинтересовал и самих террористов.

Уже к 1970 году технологический прорыв в коммуникации был усилен появлением техники (переносные лег­кие камеры, аккумуляторы и др.), ко­торая позволила передавать репорта­жи в прямом эфире. Драматизм пря­мого эфира с места террористических событий был прочувствован во время захвата палестинцами израильской олимпийской команды в Мюнхене в 1972 году. Прямой эфир углубил содер­жание новостей и влияние этих ново­стей на правительство. С другой сто­роны, прямой эфир усилил конкурен­цию среди медиа. Для медиа задачей номер один стало привлечение внима­ния аудитории, а уж затем стремление удержать ее. Эта конкуренция в рядах медиа проявляется либо в стремлении первыми освещать информацию, либо в предоставлении неизвестных ранее фактов. Для террористов, которые хо­рошо разобрались, как функциониру­ет медиа, эти условия оказались очень подходящими.

В целях удержания внимания зри­телей к изданию или каналу репорта­жи подаются с гуманистической точ­ки зрения, с акцентом на ценность жизни каждого человека. Любой ре­портаж сопровождается рассказами друзей, родственников, соседей тех, кто оказался в заложниках. Именно это и входит в планы террористов: по­средством затрагивания эмоций и чувств населения подбивать его на то, чтобы люди все сильнее давили на пра­вительство с целью достижения уступок. Так произошло, например, с пра­вительством Р. Рейгана, которое в вы­шеупомянутом примере с захватом самолета в 1985 году убедило Израиль пойти на уступки террористам, выпустив из израильских тюрем 700 пред­ставителей шиитов взамен 39 амери­канских заложников.

Современное понятие масс-медиа в широком смысле включает в себя не только телевидение, радио и Интер­нет, но и периодические печатные из­дания, книги, фильмы, музыку, сце­нические постановки. В контексте глобализации данное понятие пыта­ется охватить и другие исторически сложившиеся средства бытовой ком­муникации, такие, как слухи и обще­ние на улице, в магазинах и т. д., кото­рые существуют наряду с современны­ми технологическими медиа. Особую значимость этот вид социального об­щения приобретает в связи с развити­ем сети Интернет, когда межличност­ная коммуникация может порождать массовые коммуникативные процес­сы, развивающиеся в информацион­ном пространстве блогов, форумов, социальных сетей и др.

Медиа могут влиять не только на общественное мнение и на решения правительства, но также на тех, кто участвует в террористических актах. С точки зрения террористов, репортажи об актах насилия представляют собой важный компонент успеха террорис­тического акта. В терактах с захватом заложников, когда медиа освещает в прямом эфире происходящие события, эти репортажи могут увеличивать вероятность благоприятного исхода событий для террористов, заставив правительство пойти на уступки для спасения заложников. Правительство, в свою очередь, может воспользовать­ся медиа для усиления общественно­го мнения, направленного против террористических групп или стран- пособников террористам. Публичная дипломатия и медиа могут быть так­же использованы террористами для мобилизации общественного мнения в других странах и мобилизации идей­ных сообщников во всем мире.

Очевидно, что террористы возлага­ют на медиа огромные надежды. Ка­ковы же их основные ожидания? В первую очередь, медиа предоставляют террористам рекламу, причем бес­платную, ведь любое освещение тер­рористических актов говорит обще­ству о том, что проблема существует, ее нельзя игнорировать и ее нужно ре­шать. С точки зрения террористов, любое невыпущенное в эфир интер­вью с важной террористической фигу­рой представляется серьезной поте­рей. Террористы также хотят, чтобы медиа повлияли на их образ в обще­стве, чтобы оно благоприятно относи­лось к их мотивам или действиям, так как они верят, что общественность нуждается в помощи для понимания того, что причины террористических действий справедливы, а насилие с их стороны — это вынужденная мера про­тив государства. Поэтому отношения с прессой для них очень важны, и эти отношения строятся и поддерживают­ся в течение долгого времени. Террористические организации могут также искать персонал среди журналистов, а в некоторых случаях пытаться и взять под контроль маленькие издания. В ситуациях захвата заложников террористы надеются с помощью медиа по­лучать детализированную информа­цию о заложниках и о планируемых действиях по их освобождению, об общественном мнении по поводу их действий. В случаях, когда у террори­стов есть государственные спонсоры из других стран, они хотят получить информацию о военных планах правительства по отношению к этим стра­нам. Террористические организации желают видеть, как репортажи причи­няют вред их противникам и как ме­диа раздувают страх и сеют панику, усиливая атмосферу угрозы террора.

В свою очередь, правительство тоже рассчитывает на медиа, и его ожи­дания от медиа абсолютно противопо­ложны ожиданиям террористов. Ос­новные ожидания правительства со­стоят в понимании со стороны медиа, кооперации с действиями правительственных структур, лояльности в про­цессе подавления террористической активности, задержания и наказания террористов. С точки зрения прави­тельства, медиа должны поддерживать его действия во время террористических событий, не оставаться в нейт­ральной позиции, а распространять информацию, которую правительству необходимо довести до населения. Они должны представить террористов как преступников, терроризм как кри­минал, а не описывать террористов как борцов за что-либо. При захвате за­ложников правительство предпочита­ет отстранить медиа от непосредственного освещения событий, но, с другой стороны, оно хочет иметь информа­цию, которую журналисты добывают при подобных событиях. Правитель­ству необходимы публикации, кото­рые снимали бы напряженность, а не усиливали ее. Держать общество в разумном спокойствии — одна из первостепенных задач правительства в ситу­ациях терактов. Очень важно, чтобы медиа и особенно телевидение воздер­живались от эмоциональных историй о жертвах, которые послужили бы средством для давления на правитель­ство. Во время террористических со­бытий правительство хочет контроли­ровать доступ террористов к внешней информации, ограничивая информа­цию о заложниках, которая может быть поводом для выбора конкретной жертвы. Также правительство настаи­вает, чтобы медиа не освещали плани­руемые контртеррористические дей­ствия, что может быть использовано террористами для подготовки к отра­жению этих атак. После завершения инцидента правительство не хочет, чтобы медиа раскрывали детали про­веденной операции, так же как не хо­чет описывать детали действий самих террористов, чтобы другие не пыта­лись подражать им. Правительство хо­чет, чтобы медиа внимательно относи­лись к информации от союзников тер­рористов, симпатизирующих им, и тех, кто может выиграть от подобных репортажей. Правительство также желает, чтобы медиа усиливали положи­тельный образ правительственных структур и избегали критики в их ад­рес. Правительство хочет, чтобы журналисты информировали о готовя­щихся терактах или о людях, которые могут иметь отношение к террористи­ческой деятельности. В экстренных случаях, когда условия позволяют, правительство может рассчитывать на кооперацию со стороны медиа и рас­пространять посредством их дезин­формацию, которая послужит для ней­трализации непосредственной террористической угрозы.

Чего же в демократических странах хотят сами медиа, на которых обе сто­роны возлагают такие надежды? Их ожидания при освещении террористи­ческих событий касаются, прежде все­го, свободы слова при публикации ма­териалов, свободы от собственников, рекламодателей, издателей или госу­дарства. Медиа хотят первыми расска­зать историю. Желание освещать последние новости в прямом эфире или как можно быстрее в современном высокотехнологичном мире коммуни­каций для них превыше всего. Медиа хотят представлять историю более драматичной и продолжительной и, если возможно, с использованием интер­вью. Многие медиа хотят оставаться профессионалами и быть точными в освещении событий, пытаются не клюнуть на дезинформацию, какой бы «новостной» она ни была. Они хотят действовать в как можно большей бе­зопасности и свободно, хотят гарантий личной безопасности, защиты от угроз и насилия во время освещения собы­тий и от последующих преследований со стороны террористов. Медиа хотят защищать право общества на получе­ние информации и делать репортажи с демонстрацией драматических кад­ров, интервью с жертвами, с их род­ственниками, свидетелями на ули­це и т. д. Представители медиа обычно не возражают против принятия учас­тия в разрешении специфических про­блем с террористами, если это участие не приведет к потере материала или не скомпрометирует медиа (Perl, 1997).

Журналистский идеал подразумева­ет по возможности обеспечение аудито­рии широкого доступа к информации, чтобы читатель смог сам проанализи­ровать, какая информация правдива и полезна, и использовать ее для форми­рования собственного мнения и при­нятия решений. Анализ процессов освещения крупных катастроф или тер­рористических актов позволяет понять, каким образом люди получают инфор­мацию, как быстро, и какова их первая реакция на произошедшее.

Влияние симбиоза медиа и террористов на безопасность общества

Как уже отмечалось выше, медиа и терроризм используют друг друга каждый в своих целях. Но вопрос не в том, в каком отношении они нахо­дятся, а в том, как влияет это отноше­ние на общественное мнение, на пра­вительство, на уровень безопасности общества и насколько это влияние благоприятствует террористам. Для некоторых аналитиков медиа являют­ся «лучшим другом» террористов. С середины 1970-х гг. начали активно говорить о существующих взаимоотношениях между терроризмом и теле­видением; утверждали, что освещение актов насилия провоцировало их уве­личение. Телевидение называлось ору­жием, которое обладает слишком большой доступностью и которое по­этому любой человек может использовать. Медиа осуждались как средство, которое облегчает задачи террористов, невольно, а иногда и сознательно, давая рекламу террористических кампа­ний. Как сказал Бенджамин Нитаньяху, «без медиа-освещения террористи­ческие акты подобны падению дерева в тихом лесу». Все подобные утвержде­ния сводятся к тому, что если террори­сты будут лишены рекламы своих дей­ствий, то частота и влияние их актов сильно снизится. Роль медиа для тер­роризма настолько значима, что зачас­тую слышатся упреки в их адрес как источника терроризма, особенно если это касается телевидения как средства визуального транслятора страха.

Специфика взаимоотношений ме­диа и террористов проявляется в пря­мом и косвенном использовании ме­диа в пропаганде террора, которая до­стигается грамотной координацией каждого акта насилия. Возросшее под влиянием полученной информации чувство страха и тревоги усиливают возможности изменения установок у аудитории. Когнитивные, эмоциональные и поведенческие эффекты усиливаются, когда медиа-системы выступают единственным и централь­ным источником информации. Терро­ристы, хорошо разбираясь в том, как функционируют медиа, умело мани­пулируют ими. Как было отмечено, вовлечь медиа в свои тактические пла­ны по давлению на правительство по­чти всегда входит в планы террорис­тов при организации актов насилия. Сравнение эффектов прессы и телеви­дения выявило интересные сходства и различия: и пресса, и телевидение вли­яют на изменение установок и образов. Однако, влияние прессы на формиро­вание установок и восприятие, как было выявлено, превосходит телеви­зионное. В то же время, телевизион­ная передача оказывает более сильное эмоциональное воздействие. Эти раз­личия могут быть объяснены различи­ями в функциях каждого канала медиа, потребностями аудитории, различия­ми формата и содержания каждого из них. Учитывая эти атрибуты, можно сказать, что пресса сильнее влияет на формирование и изменение устано­вок, так как печатный материал более детализирован, предлагает больше ин­формации и анализа событий и лучше соотносится с когнитивными потреб­ностями аудитории (Katz et al.,1973).

История показывает, что стратегия и тактика террористов изменяются в соответствии с технологическим разви­тием средств массовой информации. В конкурентной борьбе за аудиторию, увеличение которой влияет обычно позитивно на рекламные поступления, все главные медиа стараются широко освещать любые события, связанные с терроризмом и политическим насили­ем. Было бы ошибочно думать, что по­вышенный ажиотаж вокруг террористических событий является результа­том организационных ошибок медиа. Все основные медиа соревнуются между собой за увеличение доли сво­ей аудитории и за большие рекламные доходы посредством удовлетворения интересов публики в подобного рода событиях. Нет никаких доказательств, что крупные медиа-корпорации разде­ляют ценности террористов. Однако, наличие сложных взаимоотношений между медиа и террористами зачастую успешно используется последними для достижения своих вероломных целей. В целях конкуренции печатные издания пытаются противопоставить телевидению свои собственные подхо­ды к освещению террористических со­бытий. Если телевидение зачастую упрощает новости, то печатные изда­ния стараются в более живой и захва­тывающей форме освещать события. Цветные фото, броские заголовки, сен­сационные образы влияют на рост про­даж изданий. В этих условиях освеще­ние новостей диктуется в первую оче­редь критерием скорости, а уж потом можно уточнить данные или дать до­полнительную информацию.

До сих пор существует некоторый недостаток в исследовании взаимо­влияния масс-медиа и терроризма, который может быть частично объяс­нен теоретическими и методологичес­кими сложностями концептуализации и измерения этого явления. Исследователи по данной тематике делятся на тех, кто утверждает наличие сильного влияния медиа на общественное мне­ние, и на тех, кто это влияние мини­мизирует, утверждая, что масс-медиа лишь укрепляют уже существующие установки и мнения, которые домини­ровали над другими долгое время. В соответствии с результатами ранних ис­следований об эффективности медиа, общество понималось как совокуп­ность индивидов, не общающихся друг с другом, которые легко поддавались влиянию прессы. Утверждалось, что медиа может управлять тотально, без посредников и сразу (возбуждая непос­редственную реакцию у аудитории). Однако более поздние эмпирические исследования выявили, что медиа об­ладают меньшей эффективностью, чем предполагалось, и на сегодняшний момент можно констатировать, что ис­точниками и причинами экстремизма и терроризма являются многие факто­ры, но сами по себе СМИ, хотя и мо­гут использоваться в качестве средства нагнетания напряженности в обще­стве, не входят в круг источников и причин экстремизма и терроризма.

Поток коммуникаций в реальнос­ти менее непосредственный, чем это предполагалось ранее: информация медиа обычно не является достаточной и необходимой причиной изменения мнений, но скорее выступает как ме­диатор. Были описаны два фактора, ограничивающие эффективность ме­диа: избирательность внимания и межличностное влияние. То есть ауди­тория более не воспринимается как атомистическая и пассивная, она об­ладает способностью избегать инфор­мации, сопротивляться ей, искажать информацию, которая идет вразрез с ее установками. Избирательность вни­мания и межличностные отношения являются, по сути, фильтрами опосредованного медиа влияния, скорее уси­ливая существующие мнения, чем из­меняя их.

Как результат, подход к понима­нию влияния медиа усложнился. Ко­гда медиа выступают единственным и центральным источником информа­ции и когда у аудитории отсутствует какая-либо диспозиция (или она не враждебная), роль медиа в создании какого-то образа или установок возра­стает. Однако, во многих случаях ауди­тория и информируется только посредством медиа, и не имеет диспози­ций по отношению к конфликту. В этих условиях Модель зависимости (Dependency Model) утверждает, что медиа оказывает сильное влияние на конструирование общественного мнения, образов и установок (Ball Rokeach, DeFleur, 1976).

Как уже говорилось, одна из основ­ных задач террористов — создание ат­мосферы страха. Согласно общим те­ориям влияния масс-медиа на аудито­рию, когда читатель или зритель получает информацию о террористи­ческих событиях, осознание того, что он сам мог оказаться среди жертв и страдать как они, способствует измене­нию установок. Иными словами, тер­роризм порождает страх, а страх, в свою очередь, является одной из сильнейших мотивационных сил человека. Когда медиа способны обеспечить интенсив­ное и продолжительное освещение тер­роризма, они способны создать атмо­сферу страха, в условиях чего установ­ки и мнения подвержены изменениям.

В отношении политического наси­лия в целом функции медиа не огра­ничиваются просто распространением страха среди тех, на кого террористы пытаются повлиять. Одной из важных характеристик современной прессы является быстрое обеспечение инфор­мацией в глобальном масштабе, что даст возможность аудитории близко наблюдать за событиями в «реальном режиме». Этот коммуникационный феномен был назван «транснацио­нальным потоком» (transnational flow) и был изучен в связи с терроризмом (Redlick, 1979). Структура транснационального потока информации может выступать источником изменений установок, восприятия и настроения. Более того, этот феномен потока внешней информации может влиять на стратегию, тактику и идеологию групп, вовлеченных в конфликт. Предполагается, что транснациональный поток информации может выступать катализатором начала и развития террористических действий в напряженных ситуациях и может активировать, а в дальнейшем усилить тенденции индивидуального или группового насилия. Еще в 1960-х Карл Дойч отмечал, что драматическое возрастание терроризма в мире может быть связано с транснацио­нальным потоком информации Deutsch, 1964). Тогда же были выяв­лены пути, через которые информа­ция может вызвать трансформирова­ние образов (Boulding, 1961):

  • через дополнение — аудитория ин­терпретирует информацию об объекте, которая заранее не была организована;

  • через реорганизацию — часть образа меняется через образование новых смыслов или новых взаимоотно­шений;

  • через пояснения — реципиенты реду­цируют свою неуверенность через усиление некоторых аспектов обра­за более четкими характеристиками.

Зависимость от медиа при получе­нии информации о террористических актах и отсутствие предварительных установок или других источников ин­формации может выступать объясне­нием влияния на установки после пре­доставления материала о террористи­ческих актах.

Такие события, как захват залож­ников, похищение людей или захват самолета, обычно сопровождаются ма­териальными требованиями, что, в принципе, доступно измерению по параметрам продолжительности собы­тия, количеству репортажей в цент­ральных медиа, проводимым уступкам со стороны государства и т. д. Другие виды терактов, такие, как взрывы учреждений и зданий, взрывы смертни­ков, убийства, имеют нематериальные цели, например, реклама самой терро­ристической организации, которые требуют совершенно другого методологического подхода для изучения. Хотя террористы зачастую относятся к масс-медиа с цинизмом и ненавидят их за демократические ценности, по­пытки медиа защищать свободу личности, лидеры террористов хорошо понимают, какой вред может нанести их движению неблагоприятная рекла­ма. Поэтому многие террористические организации инвестируют время и усилия для пропаганды своей деятель­ности среди локальной и международ­ной аудитории.

Лидеры террористических органи­заций понимают, что главное оружие террора — это его медиа-технология, рассчитанная на широчайший обще­ственный резонанс. Теракт, о котором никому не стало известно, попросту не нужен — этот факт уже осознали все, однако подобное «обнажение приема» не приводит, тем не менее, к сниже­нию терроризма. В качестве коммуникативного акта теракт представляет собой коммуникацию между террори­стом или террористической группой с одной стороны и государственной вла­стью — с другой. Общество в этой сис­теме выступает в качестве резонанс­ной среды, которая и должна быть приведена в состояние возбуждения. «Сообщение», которое закодировано в теракте, имеет своим адресатом власть и только власть, а сам теракт является средством воздействия на политичес­кие решения.

Таким образом, вопрос, который всегда ставится во время обильных дискуссий о взаимоотношениях медиа и терроризма, — «был ли терроризм, если бы не было медиа?» — является достаточно бессмысленным. Невоз­можно отрицать реальность: медиа су­ществуют и одно из их назначений — это освещать происходящие события. На конкурентном медиа-рынке если одно издание не смогло осветить со­бытие, другое обязательно это сдела­ет. Было бы непрактично со стороны медиа игнорировать террористические события. То, что не будет освещено в медиа, может в дальнейшем распрос­траниться в искаженном виде и иметь более сильные негативные послед­ствия. Например, террористы могут избрать своей целью для очередного террористического акта такой объект, который медиа будут не в состоянии игнорировать.

Проблема состоит не в самом освещении террористических актов, а в том, как именно это событие осве­щается и какова роль журналиста в этих событиях. Это разные, хотя и взаимосвязанные проблемы. Во мно­гих случаях журналисты буквально «вклиниваются» в процесс взаимо­действия силовых ведомств с терро­ристами, чем вызывают гнев и ярость со стороны силовиков. Сами журна­листы, оправдываясь, говорят, что для освещения событий они должны по­лучать более конкретную информа­цию. Это означает, что журналисты стремятся попасть на место происхо­дящих событий, и в подобных случа­ях силовикам приходится обеспечи­вать и контролировать безопасный проход журналистов к месту проис­шествий, чтобы сдерживать их от тех действий, которые принесли бы вред планируемым операциям.

Международный опыт борьбы с террористами полон примеров, когда действия журналистов ставили под угрозу выполнение контртеррористи­ческих действий по переговорам с тер­рористами или штурму их позиций.

Эти действия журналистов касаются перегрузки телефонных линий, зат­рудняющих ведение переговоров по ним, сообщение деталей планируемых действий или расположения сотруд­ников силовых ведомств. Во многих ситуациях с захватом заложников жур­налисты вели прямые интервью с тер­рористами. Всем известно, какая на­пряженность и стрессовая обстановка царит во время событий с захватом за­ложников и насколько хрупка эта си­туация. Одно неверное слово, интона­ция могут служить спуском для выхода ситуации из-под контроля и развития трагических событий. Предвзятость репортеров в установках и неправиль­ное восприятие ситуации может быть результатом простого выбора слов при освещении материала. Называя груп­пу, совершившую акт политического насилия, «повстанцами», медиа созда­ет образ, совершенно отличный от об­раза террориста.

Со стороны террористов осуществ­ляются постоянные попытки манипу­ляции медиа через навязывание журна­листам своей терминологии. Никогда не стоит недооценивать их способ­ность создавать у политиков и просто­го населения иллюзии. Журналисты не составляют исключение среди тех, кто подвержен влиянию.

Профессиональные переговорщи­ки проходят интенсивные многочасо­вые тренировки для овладения навы­ками, необходимыми для вовлечения противника в переговоры. Они рабо­тают с прикрытием, то есть с коллега­ми, которые следят за ходом перегово­ров и дают им необходимые подсказ­ки в нужные моменты. Переговоры представляют собой процесс настоль­ко деликатный, что они не могут быть доверены одному человеку. И, конеч­но же, может наступить момент, когда даже опытный переговорщик более не сможет обеспечивать контакт с другой стороной, и ему потребуется замена.

Вмешательство в такой напряжен­ный процесс нетренированного жур­налиста несет опасность для жизни вовлеченных в ситуацию людей. По­мимо того, что журналист не трениро­ван, он по долгу своей службы ищет информацию для своего репортажа. Любое интервью с террористом, держащим заложников, ставит их жизнь под угрозу.

В открытом обществе, где есть сво­бодная пресса, невозможно гаранти­ровать то, что антитеррористическая операция не будет прервана или пой­дет не по плану из-за активности медиа в освещении событий. С другой стороны, умелое управление информацией становится мощнейшим ору­жием в руках спецслужб для адекват­ных ответных реакций на террористи­ческую активность и в построении стратегии борьбы с ними. Сила медиа и политических лидеров заключается в способности мобилизовать демокра­тическое общественное мнение, что полностью игнорируется террориста­ми и, соответственно, не входит в их стратегические планы.

В своей пропаганде террористы усиливают справедливость своих дей­ствий и их причин. Несмотря на то, что обычно этот призыв к справедливос­ти не основан на религиозной идеоло­гии, сегодня можно констатировать возросшую роль религиозных мотивов терроризма. Вера в то, что акты наси­лия благословлены богом, представля­ют собой серьезную угрозу. Вера террористов в справедливые причины своей деятельности имеет несколько важных последствий. Во-первых, тер­рористы сильно противятся, когда их акты насилия описываются как кри­минал. Во-вторых, вера в собственную справедливость позволяет террорис­там рисовать своих противников как угнетателей, убить которых составля­ет честь и даже обязанность. Также они причисляют к своим врагам тех, кто мешает им в этой войне. В-третьих, ведя борьбу с неверными, террористы нетерпимы к тем, кто выбирает нейт­ральную позицию. Для них есть толь­ко те, кто за них и тем самым помога­ет им, и те, кто против них. Если кто- то не с ними, значит, он против них и воспринимается как враг, которого они вправе убить.

Убеждение в абсолютной справед­ливости своей борьбы является для террористов своего рода психологи­ческим средством воздействия. Эта установка также используется для пе­реноса ответственности за насилие на правительство и других оппонентов. Все подобные призывы могут быть легко узнаваемы в пропаганде всевоз­можных современных террористичес­ких организаций. Никогда не стоит недооценивать их способность все­лять в людей, в том числе политиков, эти иллюзии. Эффективность терро­ристической пропаганды служит сво­его рода компенсацией их военной слабости и организационной безопас­ности. Если правительство в сложных условиях противодействия не сможет справиться с психологической и политической пропагандой террористов, то это может иметь катастрофи­ческие последствия для безопаснос­ти общества.

Кибертерроризм: современная угроза безопасности общества

Как уже отмечалось, новые инфор­мационные технологии предоставили террористам совершенно новые, угро­жающего масштаба возможности воз­действия на безопасность личности и общества. В связи с этим в области обеспечения безопасности появилось новое понятие «информационное ору­жие» — создание и использование ин­формационно-коммуникационных технологий с целью нарушения рабо­тоспособности информационных си­стем и информационно-коммуникационных сетей критически важных объектов инфраструктуры общества и государства (Шерстюк, 2010 (б). Киберпространство привлекает террори­стов, так как, по мнению специалис­тов, Интернет позволяет группе или индивиду казаться более значитель­ным или угрожающим, чем они есть на самом деле. При обеспечении безопас­ности киберпространства необходимо учитывать целый ряд его специфичес­ких особенностей, позволяющих груп­пе или индивиду продвигать их идеи. Эти особенности, являясь сами по себе нейтральными или даже содержащи­ми множество позитивных возможно­стей, в руках террористов становятся чрезвычайно опасными. В числе таких особенностей анонимность, конфиденциальность, доступность, низкая стоимость, легкость в использовании, внимание масс-медиа, психологичес­кое воздействие.

Конфиденциальность и доступ­ность приемов кодирования облегча­ет взаимодействие для террористи­ческих организаций. Возрастающее присутствие оцифрованных медиа и алгоритмов шифровок позволяет тер­рористам общаться через секретные электронные каналы. Более того, ком­муникацию террористов сложно обна­ружить, когда они пользуются элект­ронной почтой, так как информация может быть анонимной и данные за­кодированными. В дополнение к это­му террористы могут использовать пе­редовые средства шифровки, такие, как «стеганография» (метод засекре­чивания сообщения в изображении), чтобы общаться засекречено, исполь­зуя вебсайты “electronic dead drops” как вложенные в изображения сооб­щения. Террористы продолжают ис­кать новые методы, позволяющие им общаться тайно.

Всемирное распространение ин­тернет-технологий облегчило доступ к общению через любые границы. Ин­тернет позволяет общаться 24 часа в день с человеком, находящимся в лю­бом уголке мира. И хотя это чрезвы­чайно удобно в производственных, гражданских и международных целях, подобные технологии позволяют тер­рористам расширить свою коммуни­кацию и повысить продуктивность взаимодействия.

Террористы пытаются добиться своих целей путем привлечения вни­мания масс-медиа к их сообщениям. Киберпространство предоставляет им широкую аудиторию, и для них не имеет значения, будет ли обратная связь (feedback) положительной или отрицательной. Реакция медиа делает рекламу террористам на международ­ной арене, усиливая их влияние и уве­личивая их аппетиты на расширение этого влияния.

Наконец, подобно формам физи­ческого терроризма, кибертерроризм — это форма психологической угрозы, призванная вселить страх в «целевую группу». Терроризм использует кибер­пространство для распространения пропаганды, изображений насилия, угроз и порождает киберстрах — страх перед лицом возрастающей угрозы кибертерроризма. Террористические группы, такие, как Аль-Каеда, исполь­зуют киберпространство не только чтобы получить поддержку, но и что­бы посеять страх среди населения (Thomas, 2003). Учитывая то, что киберпространство выступает как усилитель воздействия, посеять через него страх у населения становится легковыполни­мой задачей: распространение угрозы даже без предъявления плана ее выпол­нения оказывается достаточным для беспокойства. Киберугрозы привлека­ют внимание медиа, которые трансли­руют страх и неуверенность населению.

Понятие кибертерроризма еще мало изучено. Попытки дать опреде­ление тому, что такое кибертерроризм, не прекращаются на протяжении по­следних десяти лет, и до сих пор един­ство в понимании этого феномена не достигнуто. Ясно одно: это явление должно быть воспринято совершенно серьезно, так как оно представляет угрозу безопасности отдельных людей, групп и целого общества. Наиболее широко кибертерроризм понимается как «использование компьютеров как оружия или как цели политически мо­тивированными международными или находящимися в рамках одной страны группами или тайными аген­тами, которые угрожают или причиня­ют насилие и вызывают страх с целью повлиять на население или заставить правительство изменить его полити­ку» (Wilson, 2005). Кибертерроризм также имеет отношение к поврежде­нию или выводу из строя важных национальных инфраструктур, таких как энергетика, транспорт, коммуника­ции, экстренные службы (полиция, скорая помощь, спасатели, пожарные), зависимость функционирования кото­рых от компьютерных сетей неуклон­но возрастает в современном мире.

В ряде развитых стран многие сто­роны жизнедеятельности уже основа­ны на киберпространстве — совокуп­ности всех компьютерно-коммуника­ционных сетей. Интересно то, что только в очень редких случаях «кибе­распекты» национальных инфра­структур были разработаны и внедре­ны с заложенными в них мерами за­щиты от опасности. Большинство киберсистем при разработке даже не учитывали фактор безопасности, и результатом сегодня является их по­чти полная незащищенность. Повы­шение уровня безопасности таких си­стем — это одна из насущных проблем, связанных с обеспечением националь­ной и международной безопасности в целом. Серьезная проблема заключа­ется в том, что обеспечение безопас­ности компьютерных систем часто вступает в конфликт с заложенными при их разработке критериями, свя­занными, например, с возможностью широкого доступа и высокой пропус­кной способностью системы. Обеспе­чение безопасности — не только до­рогостоящее мероприятие, но, поми­мо этого, оно приводит к снижению производительности и эффективнос­ти. Более того, зачастую люди счита­ют бессмысленным переделывать си­стемы с той целью, чтобы они стали более безопасными.

Таким образом, сегодня киберпро­странство предоставляет не подверга­емый цензуре и анонимный по своей сути форум для осуществления поис­ка, приобретения навыков, создания коммуникативных сетей и сотрудни­чества. Все, что происходит в кибер­пространстве, осуществляется где- либо на земле, но идентификация и поиск следов физической локализа­ции террористов довольно трудно осуществляется. Иногда это практи­чески невозможно. Эти усилия отяго­щены техническими и юридическими проблемами, однако, они должны быть преодолены, так как воздействие кибертеррористов может быть исключительно влиятельным. Одна из проблем состоит в том, что террористы с легкостью прячутся в обществе и им удается скрываться до совершения кибератаки.

Кибертерроризм обладает одной специфической чертой, которая во много раз усиливает его опасность для общества. В то время как защитники киберпространства вынуждены контролировать все стороны, обеспечива­ющие безопасность, кибертеррористу достаточно «взорвать» только один уязвимый аспект для того, чтобы вы­полнить свою миссию. В связи с этим работа по обеспечению безопасности киберпространства носит особенно сложный характер и должна представ­лять собой сложную систему мер, включающую разные уровни, этапы и формы защиты.

Очевидна необходимость быть в со­стоянии готовности к кибератакам, ко­торые рано или поздно будут запуще­ны. Выделяются три стадии защиты, каждая из которых жизненно важна для борьбы с кибератаками: 1) профилак­тика, 2) защита непосредственно в ходе атаки, 3) управление последстви­ями атаки.

Для противодействия кибертерро­ризму необходимо разрабатывать и использовать разные формы защиты киберпространства. Выделяют, напри­мер, пассивную и активную формы такой защиты (Goodman et al., 2007). Активная защита, по определению, представляет серьезный риск или на­казание для кибертеррористов и дол­жна включать в себя обнаружение, расследование и вынесение обвине­ния. По целому ряду юридических и

других причин большинство форм ак­тивной защиты осуществляется в США, например, правительственны­ми структурами. Для обнаружения уяз­вимых с точки зрения безопасности аспектов необходимо обучение воен­ных и гражданских лиц противостоянию «противнику» в бытовых инфор­мационных системах. Эффективное осуществление активных форм защи­ты может принести большую пользу, так как оно способствует выявлению кибертеррористов и представляет для них угрозу.

Пассивная защита состоит в ис­пользовании различных технологий, продуктов (например, брандмауэр, криптография, обнаружение вторже­ния) и процедур, позволяющих защи­тить пользователей. Некоторые фор­мы пассивной защиты могут быть ди­намическими и позволяют остановить атаку в процессе. В то же время, по определению, пассивная атака не представляет серьезного риска или наказания для кибертеррориста и оставляет кибертеррористу возмож­ность продолжать свои действия.

Две формы защиты должны ус­пешно сочетаться. Например, оста­новка атаки в ее процессе (пассивная форма) снижает опасность в реальном времени. В это же время, необходи­мо пытаться локализовать источник атаки и найти к нему доступ (актив­ная защита).

Международное сообщество, обес­покоенное киберугрозой, объединяет усилия в борьбе за безопасность ки­берпространства. В 2004 году вступи­ла в силу Конвенция о киберпреступ­ности, первый документ, в котором представлена классификация киберпреступлений и описаны проблемы взаимодействия правоохранитель­ных органов в случаях, когда кибер­преступник и его жертва находятся в разных странах и подчиняются разным законам. К концу 2005 года Конвен­цию подписали 38 стран — членов Со­вета Европы, а также США, Канада, Япония и ЮАР Россия отказалась ее подписывать, обеспокоенная тем, что ряд положений Конвенции могут при­чинить ущерб суверенитету и безопас­ности государств-участников Конвен­ции и правам их граждан. В то же вре­мя, необходимость объединения международных усилий в борьбе с ки­бертерроризмом становится все более очевидной.

Принципы эффективной работы медиа при освещении террористических событий

Масс-медиа обладают всеми необ­ходимыми ресурсами для влияния на восприятие и установки аудитории. Это влияние настолько значительно, что может расколоть общество. Иссле­дования, в частности, показали, что когда при освещении событий медиа делают акцент на сохранении гражданских свобод, а не связанных с со­бытием рисков для общества, аудито­рия демонстрирует более высокий уро­вень толерантности. Если же акцент делается на угрозе безопасности граж­дан в связи с тем, что уровень свобод слишком высок, респонденты начина­ют предпочитать безопасность (Keum et al.,2005). Одно из первых правил, которое должен усвоить начинающий журналист, — это избегать стандартных формулировок и собственных сужде­ний. Нужно давать только факты, не пытаясь приукрасить реальность кра­сочными прилагательными. Когда по­мимо информации журналист дает «подсказки» — будь то анализ создав­шегося положения, или выявление причин, или прогноз на будущее, — он оказывает на аудиторию определенное влияние. Это могут быть логические методы воздействия — факты, цифры, цитаты авторитетных для аудитории лиц. К числу эмоциональных методов относится авторская оценка происхо­дящего, обращение журналиста к теме общечеловеческих ценностей. В про­фессиональной журналистской среде известно выражение, что хороший ар­гумент должен быть незаметен, но максимально эффективен. При осве­щении материалов о терроризме дан­ный метод незаметной аргументации может сыграть на руку террористам, чего собственно они и добиваются.

Для журналиста очень важно вы­брать правильный вид доказательств или эмоционального воздействия на аудиторию в зависимости от цели его материала. Часто пресса может объяс­нять на своих страницах мотивы жес­токости и насилия, направленных против невинных жертв. Таким обра­зом, а также представляя социально­-политическое прошлое террористов, медиа очень часто рационализируют терроризм. Зная, что террористы руко­водствуются политическими, социальными или культурными традиция­ми, такая рационализация журналис­тами или самими террористами во вре­мя интервью может способствовать идентификации у аудитории и появлению симпатии к террористам.

Современное техническое разви­тие информационных технологий и средств требует от властей изменить свои подходы к взаимодействию с медиа (Зинченко, Шилко, 2008). Старый метод прикрытия доступа к информации о событиях может негативно повлиять на отношение к правительству, особенно в странах, про­возглашающих демократическое устройство. Неочевидные варианты лишения доступа к информации, та­кие, как недопуск представителей медиа близко к местам событий и передача им контролируемой и дози­руемой информации, которая не мо­жет быть подтверждена другими ис­точниками, также утрачивают свою эффективность. Более современным подходом к вопросам сотрудничества с медиа представляется вариант привлечения их на свою сторону. При просьбах о снятии с эфира или с ти­ража некоторой информации следу­ет сделать акцент на патриотических чувствах журналистов.

Необходимость освещения медиа терроризма и актов насилия и жесто­кости не вызывает сомнения, посколь­ку население страны должно иметь представление об истинных ценностях и намерениях террористов. Только воспринимая их реальную опасность, оно может отказаться от сочувствия террористам и помогать правительству и специальным органам бороться против терроризма. Эта помощь может выражаться как активными действия­ми, так и пассивными: если какой-нибудь указ вносит временное ограни­чение в изъявлении свободной воли граждан, то последние с пониманием отнесутся к этим ограничениям во имя борьбы с террористами.

Освещение событий в прямом эфире требует от руководителей со­временных медиа большей ответ­ственности, чем ранее. Эта ответ­ственность выражается в том, чтобы материал, который передается в пря­мом эфире, был обязательно пред­ставлен в адекватном контексте. Ма­териал вне контекста может быть не­правильно интерпретирован, даже, более того, интерпретирован противоположно.

Освещение терроризма посред­ством медиа включает в себя процес­сы сбора информации, обработки и распространения. Исследования по­казывают, что допускается много ис­кажений во время обработки и распро­странения информации. Результатом этих искажений является формирова­ние неточных представлений о про­исходящих событиях у аудитории. Пе­редача информации аудитории по­средством медиа — то же самое, что передача информации от одного чело­века другому: все недостатки и неточ­ности человеческой коммуникации имеют место и при медиа-освещении. Выражаясь проще, реципиент получа­ет уже интерпретированную информацию, которая может соответствовать фактам или нет и отражает ценности и установки самого коммуникатора.

Здесь важно отметить, что нежела­тельно, чтобы медиа или некоторые конкретные журналисты брали на себя полномочия бороться за то или иное «правое дело» или выступать в роли третейского судьи.

Существует множество путей, с по­мощью которых медиа могут препят­ствовать достижению террористами их целей. Террористы стремятся предста­вить себя как современных Робин Гу­дов, ведущих справедливую борьбу с врагом. Однако, показывая насилие террористических актов, жестокость, с которой террористы обращаются с невинными, медиа развеивает этот миф борцов за справедливость. Доста­точно легко посредством публикации фотографий наглядно показать эту жестокость, то, как террористы не со­блюдают законы войны и убивают де­тей, женщин и стариков. Необходимо показывать, что для террористов не существуют понятия «невинный» или «нейтральный»: все равны на пути до­стижения их целей.

Что еще могут медиа сделать по­зитивного в борьбе с терроризмом? Существует множество вариантов по­лезных действий. Ответственное и точное освещение инцидентов и со­бытий поможет усилить бдитель­ность граждан. С практической точ­ки зрения, медиа может передать пре­дупреждения гражданам от спецслужб и инструкции, как вести себя в чрез­вычайных ситуациях.

Следующий важный момент каса­ется возможностей медиа как площад­ки для обсуждений и форумов о соци­альных и политических последствиях терроризма и о развитии адекватных контртеррористических мер и полити­ки. Также медиа постоянно напомина­ет о границах, которых правительство должно придерживаться в своей контр­террористической деятельности, и о законах, о базовых правах и социаль­ной справедливости.

Позитивная роль медиа в борьбе против террористов часто была недо­оценена или игнорирована. При более объективной оценке медиа восприни­маются как солидное оружие в этой борьбе. Какие варианты реагирования возможны для демократического об­щества в отношении освещения медиа или средствами массовой информа­ции террористических событий? Во- первых, оставить все как есть. Это означает не предпринимать каких-ни­будь специфических шагов по отноше­нию к репортажам о терроризме, ка­кими бы жестокими ни были угрозы или действия. Опасность данного подхода налицо: изощренный медиа-терроризм всегда будет пытаться использовать мощь медиа для создания атмосферы страха и террора, для про­паганды своих идей, для давления на противника и требования выкупов от правительств.

Следующий подход заключается в законодательном регулировании или цензуре. Очевидно, что лучше не иметь подконтрольных и манипулируемых террористами медиа, но, с другой сто­роны, внедрение цензуры означает, что маленькой группе террористов по­зволено разрушать демократические ценности и свободу слова. Цензура в любом виде играет на руку врагам демократии.

Третий подход, наиболее использу­емый в демократических обществах, — инициатива самой редакции медиа дать отпор попыткам манипуляций со стороны. Многие из них распростра­няют среди своих сотрудников памят­ки и инструкции, которые позволяют сотрудникам распознавать так называ­емые ловушки. В подобных ситуациях руководство медиа советует прислушиваться к мнению экспертов по дан­ной тематике, дабы не навредить ситу­ации, подчиняться инструкциям и ста­раться соблюдать баланс при передаче информации так, чтобы данные собы­тия не вытесняли другие новости дня.

Эти внутренние инструкции помо­гают, при их тщательном исполнении, избежать негативных последствий, которые могут иметь место при осве­щении террористических событий. Однако, как показывает практика, даже при наличии таких инструкций не осуществляется дальнейший процесс тренинга журналистов по освое­нию этих навыков. Необходимость внедрения такого рода занятий и эк­заменов по их применению является очевидной.

Как балансировать между желани­ем и правом аудитории получать ин­формацию и предназначением медиа освещать информацию, зная, что это служит непосредственным целям тер­рористов? Должны ли медиа воздержи­ваться от освещения этих материалов? Должна ли существовать навязанная извне цензура для таких материалов или достаточно собственно журналис­тской, внутренней «цензуры»?

Трудно однозначно ответить на вопрос, какие действия традиционных и современных СМИ считать правиль­ными: открыто и в деталях сообщать обо всем происходящем либо выдавать дозированную информацию. С одной стороны, нельзя допустить, чтобы за­ложники и их близкие оказались изо­лированными и в одиночестве пере­живали весь ужас происходящего, а жизнь всего остального населения шла своим чередом. С другой стороны, главная цель террористов — посеять ужас, панику, воздействовать на обще­ственное сознание как можно больше­го числа людей, и в этом им как раз ненамеренно оказывают содействие средства массовой информации, непрерывно и в деталях предоставляю­щие сведения о террористическом акте, сопровождающиеся фоторепор­тажами, деталями и подробностями, с которыми способна справиться пси­хика далеко не каждого человека.

Эта проблема сейчас широко об­суждается как с точки зрения этики в отношении жертв и пострадавших, так и с точки зрения гуманности в отно­шении людей, наблюдающих за разви­тием событий через газеты, радио, те­левидение или Интернет. Важно пони­мать, что многочасовые трансляции кровавых событий, показ зверски уби­тых людей, совершаемого насилия не только могут усугубить психические травмы пострадавших и их родствен­ников, но и нанести непоправимый ущерб психическому здоровью огром­ного числа людей, не имеющих отно­шения к происходящему. Когда жиз­ни заложников грозит опасность, самоконтроль журналистов должен быть обязательным. В некоторых случаях предоставление информации являет­ся настолько необходимым, что она должна быть передана. В других слу­чаях журналист может сам решать, стоит ли ему передавать информацию или воздержаться. Каждый журналист, канал, средство массовой информа­ции должны ясно осознавать силу психологического воздействия на обще­ство сообщаемой ими информации и способа подачи материала, освещаю­щего теракт.

Список литературы:

  1. Зинченко Ю.П., Шилко Р.С. Психологи­ческие аспекты информационной бе­зопасности и противодействия террориз­му посредством медиа // Информацион­ная и психологическая безопасность в СМИ: В 2-х т. — Т. II: Феномен «разорван­ной коммуникации»: Сб. статей / Под ред. Я.Н. Засурского, Ю.П. Зинченко, Л.В. Мат­веевой, Е.Л. Вартановой, А.И. Подоль­ского. — М.: Аспект Пресс, 2008. — С. 199-226.

  2. Шерстюк В.П. Выступление помощника Секретаря Совета Безопасности Россий­ской Федерации В.П.Шерстюка на Пер­вом российском форуме по управлению Интернетом (12 мая 2010.) (а).

  3. Шерстюк В.П. Актуальные научные про­блемы информационной безопасности и противодействия терроризму // Матери­алы Пятой международной научной кон­ференции по проблемам безопасности и противодействия терроризму. МГУ им. М.В. Ломоносова. 29-30 октября 2009 г. Том 1. Материалы пленарного заседа­ния и заседаний по тематике противодей­ствия терроризму. - М.: МЦНМО, 2010. С. 27-33 (б).

  4. Ball-Rokeach S., DeFleur M. A dependency model of mass media effects. — 1976, 3: 1. — Pp. 3—21.

  5. Bell J.B. Terrorist script and live-action spectaculars // Columbia Journalism Review. 1978. — May—June. — Pp. 47—50.

  6. Boulding K. The images: knowledge and life and society. — 1961.

  7. Caracci G. Cultural and contextual aspects of terrorism, the psychology of terrorism // Theoretical Understandings and Perspectives. 2002. — Vol. 3.

  8. Comer J.S., Furr J.M., Beidas R.S., Wein­er C.L., Kendall P.C. Children and terrorism- related news: training parents in coping and media literacy // Journal of Consulting and Clinical Psychology. — 2008. — Vol. 76. — №4. Pp. 568—578.

  9. Deutsch K. External involvement in internal war // Internal War. — 1964. — Pp. 100—101.

  10. Dobkin B.A. Television news and the construction of the terrorist threat. —1978.

  11. Goodman S.E., Kirk J.C., Kirk M.H. Cyberspace as a medium for terrorists // Technological Forecasting & Social Change. 2007. — 74. — Pp. 193—210.

  12. Jenkins B. International terrorism. — 1975.

  13. Jenkins B.M. Terrorism and beyond: a 21st century perspective // Studies in Conflict and Terrorism. — 2001. — 24. — Pp. 321—327.

  14. Karber P. Urban terrorism. Baseline data and a conceptual framework. —1971. — Vol. 52. — Pp. 527—533.

  15. Katz E., Gurevitch M., Haas H. The use of the mass media for important things // American Sociological Review. — 1973. — Vol. 38. — Pp. 164—181.

  16. Keum H., Hillback E.D., Rojas H., De Zuniga H.G., Shah D.V., Mcleod D.M. Personifying the radical — how news framing polarizes security concerns and tolerance judgments // Human Communication Research. — 2005. — 31 (3). — Pp. 337—364.

  17. Laqueur W. Terrorism: a balance sheet // The terrorism reader: a historical anthology. — 1978. — P. 259.

  18. Marighela C. Manual of the urban guerrilla. 1985.

  19. Marighela C. Minimanual of the urban guerrilla. — J. Mallin, 1971.

  20. Perl R.F. Terrorism, the media, and the government: perspectives, trends, and options for policymakers. — http://www.fas.org  — October 22, 1997.

  21. Redlick A.S. The transnational flow of information as a cause of terrorism // Terrorism: Theory and Practice. — 1979.

  22. Romano H., Crocq L. Evenements trauma- tiques et media: quelles percussions pour les sujets impliques? // Annales Medico- Psychologiques. —2010. — 168. — Pp. 416—421.

  23. Shoshani A., Slone M. Efficacy of clinical interventions for indirect exposure to terrorism // International Journal of Stress Management. 2008. — Vol. 15. — №1. — Pp. 53—75.

  24. Thomas T.L. Al Qaeda and the Internet: the danger of cyber-planning // Parameters. — 2003. — P. 112—123.

  25. Wilson C. Computer attack and cyber­terrorism: vulnerabilities and policy issues for Congress // 1 April CRS Report for Congress. 2005. — RL 32114.
Для цитирования статьи:

Шайгерова Л.А,, Шилко Р.С., Зинченко Ю.П.Психологическая безопасность личности и общества в современном информационном пространстве. // Национальный психологический журнал. 2011. № 2. c.48-59. doi:

Скопировано в буфер обмена

Скопировать