Поморская культура в формировании личности М.В. Ломоносова

Красовская Татьяна Михайловна Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

Формирование личности и путь М.В. Ломоносова в науку во многом определил культурный ландшафт По­морья начала XVIII века. Под культур­ным ландшафтом в гуманитарной гео­графии понимается органическое единство природных пейзажей, мате­риальной и духовной культуры сооб­щества определенной территории. Формирование гармоничной личнос­ти непременно сопряжено с воспита­нием чувства «малой Родины», кото­рое тесно связано с образом культурного ландшафта, воспринимаемого в качестве эталона устойчивого существования. Такой «малой родиной» для Михаила Васильевича стал поморский культурный ландшафт, частью которо­го было с. Мишанинское на Курострове в дельте Северной Двины, где он родился в семье зажиточного помора-промысловика. Поморская культура — духовная, промысловая, селитебная, бытовая и языковая формировала лич­ность молодого Ломоносова. Извест­но, что чем шире диапазон культурных феноменов, с которым человек взаи­модействует с момента рождения, тем больше оснований для развития его как личности [3]. Территория Поморья существенно отличалась от районов Центральной России. Беломорский Север был деятельным и экономичес­ки успешным краем, где жили потомки новгородцев, незакрепощенные «черносошные крестьяне» — суровые, предприимчивые и умевшие за себя постоять, сплотившись в сильные зем­ские «миры». Они не знали барщины и отбывали большинство повинностей в денежной форме, что способствова­ло усилению товарного хозяйства и развитию торговли и ремесел в этом районе [11].

Каким же был поморский культур­ный ландшафт начала XVIII века? В отличие от современного представле­ния о Поморье, которое чаще всего отождествляется с территорией Ар­хангельской области, Поморье того времени В.Н. Татищев в «Истории Российской» определяет как север­ную часть России, расположенную по берегу Белого и Северного морей, от границы Карелии с финнами и на восток до гор Великого пояса, или Урала. Хозяйственное устройство по­морского культурного ландшафта было обращено на поморское «поле» - Белое, Баренцево и Карское моря - традиционные промысловые тер­ритории поморов. Но поморскую гео­графическую культуру формировал не только родной ландшафт. Поморский мир был значительно шире. Промыс­ловые участки поморского «поля» рас­полагались за сотни километров от дома и использовались 3—5 месяцев в году. Поморские становища устраива­лись на Терском и Мурманском бере­гах Баренцева моря, островах Белого моря, Новой Земле, Груманте (Шпиц­бергене). В XIV—XVIII вв. начинается освоение русскими Сибири: поморы вместе с казаками идут «встречь сол­нцу», доходят до Тихого океана, иссле­дуют побережье Арктики, открывают Русскую Америку. Походы эти осуще­ствлялись «по своей вере» — по руко­писным лоциям, по запечатленным в памяти примечательным природным объектам [2]. Поморские лоции храни­лись и в семье М.В. Ломоносова, с девятилетнего возраста принимавшего участие в промысловых походах отца. Архангельск в конце XVII — начале XVIII вв. был единственными «морс­кими воротами» России, откуда от­крывался путь в Западную Европу. До этого таким центром были Холмогоры, столь близкие к родному селу Михаила Васильевича. У поморов тради­ционно существовали тесные контак­ты с норвежскими мореходами, близость морской культуры которых к поморской отмечают многие исследо­ватели. Поморские сказания и мифы, исторические документы и труды самого Ломоносова, содержащие ин­формацию не только о ближних зем­лях соседей, но и дальних странах, позволили нам создать ментальную кар­ту районов, известных ученому в юно­сти (см. рисунок 1).

Рисунок 1. Образно-географическая карта «Земные дали юного М.В. Ломоносова»

Общая протяженность только мор­ских путешествий Михаила Василье­вича составляет 7.000 км [6]. Не это ли послужило его будущему обращению к географии, одним из основополож­ников которой он является? В 1758 г. Ломоносов возглавил Географический департамент Академии наук, где ве­лись работы по изучению и картографированию страны, организовыва­лись экспедиции для астрономических съемок и точного определения поло­жения различных мест.

Походы с промысловиками-поморами значительно расширили круго­зор молодого Ломоносова, позволили ему сызмальства освоить не только навигационные приборы и техноло­гию изготовления поморских судов, но и экологические основы промысловой культуры. Во многих своих трудах уче­ный выделяет элементы экорациональной модели поведения, присущей поморскому субэтносу, который умел поддерживать определенный экологи­ческий баланс в хозяйственной дея­тельности (разделение промысловых угодий, регламентация сроков про­мысла, обеспечение отсутствия пере­лова и т. д.). В юности он познакомил­ся с жизнью аборигенов Севера: нен­цев, коми-зырян, лопарей, — узнал их обычаи, язык. Свои наблюдения о них позднее Михаил Васильевич изложил в «Примечаниях на рукопись Вольте­ра “История Российской империи при Петре Великом”» [7].

Архангельск и Холмогоры в нача­ле XVIII в. были крупными производственными центрами. Там было мно­жество верфей. Судостроение требова­ло развития подсобных производств: литейных, слесарных, парусных и пр., - которыми руководили русские и иностранные мастера. Такая интенсивная для того времени производ­ственная деятельность развивала и повышала культурный уровень жите­лей Беломорского края. Ломоносов был хорошо знаком со многими про­мыслами, с богатыми природными ре­сурсами своего края.

Духовные начала культурного лан­дшафта Поморья определяла право­славная культура, однако при сохране­нии большого количества языческих элементов (например, во всех помор­ских семьях были обереги-амулеты). Поморье XVIII века представляло со­бой не только определенное географи­ческое, экономическое и социальное пространство, но и являлось духовным пространством, насыщенным глубо­ким религиозным смыслом. Одна страница поморских лоций описыва­ла географическую реальность, вторая - содержала духовные тексты, с кото­рыми эта реальность соотносилась. Составитель «Архангельского патери­ка» епископ Никодим (Кононов) пи­сал, что по числу местных святых Ар­хангельская епархия уступала только Киеву и Новгороду. Русское освоение пространства Севера переживалось народом в образах и символах Откро­вения Иоанна Богослова. Своеобраз­ное положение — на рубеже, на краю христианского мира — придает осо­бую духовную значимость культур­ным ландшафтам Поморья. Форми­руется сеть форпостов православных монастырей: Ивановского, Емецкого, Важского, Антониево-Сийского. Они становятся особыми центрами обра­зования и православной культуры, благодаря чему поморское население было почти сплошь грамотным. Чи­тать и писать Михаил Васильевич учился у соседа Ивана Шубина и у ме­стного дьяка Семена Сабельникова по добытым церковным книгам, кото­рые хранились во многих поморских семьях [1]. Повсеместно в Поморье было распространено «почитание книжное», которому детей начинали учить с шести или семи лет. В помор­ском народном календаре для начала обучения грамоте даже была выделе­на особая дата — Наумов день (14 де­кабря), когда ребенку родители впер­вые давали азбуку. По достижении юношеского возраста многие моло­дые поморы отправлялись на двух— трехлетнее обучение в местные старо­обрядческие скиты. Православная культура сформировала личность Ло­моносова, который был просвещен­ным, но верующим человеком, что не мешало ему критиковать церковный догматизм. Он считал, что наука и вера взаимно дополняют и подкреп­ляют друг друга. Мысль эта звучит очень современно: по словам акаде­мика В.А. Садовничего, в России Православие — это сила, веками фор­мировавшая наше самосознание, без которой немыслима русская культура [4]. В духовных стихах поморов чело­век — сын земли, через Богородицу он носит печать божественности. Этот мировоззренческий принцип — «сын земли» лежит в основе экологической бытовой и хозяйственной культуры поморского субэтноса. Идея о гармо­низации отношений с природой, под­крепленная обыденной экологичес­кой культурой поморов, отразилась в научном творчестве Михаила Василь­евича: «Но посмотрим на чудную гро­маду сего видимого света: не везде ли видим мы взаимный союз вещей, в пользу друг другу бытие свое имею­щих?» [8, с. 321].

Православная культура, суровый быт, тяжелый морской промысел тре­бовали аскезы. Эта аскеза вошла в поморскую культуру, сформировала эти­ческие и социальные императивы по­моров. Они нашли отражение в «Правильниках» — своеобразных учеб­никах обычного права поморов.

Сия книга устав,

Помните добрый нрав,

Како у моря жити:

Чтобы Бога не гневити

И люди не смешите.

(Из «Устьянского правильника» [12].)

Процесс изучения и применения «Правильников» был естественной формой духовной жизни поморов. Ю.М. Лотман, характеризуя цель обу­чения, писал: «Люди учатся Знанию, люди учатся Памяти, люди учатся Со­вести» [9, с. 167]. Именно такие зна­ния сообщали поморам «Правильники». «Правилами» без сомнения руководствовался и юный Ломоносов, решившийся на «путь в науку»: «Со­бери умы свои и направи в путь. Горе, когда для домашних печалей ум мореходцу вспять зрит» (из «Устьянско­го правильника»). Известная исследовательница поморской культуры К.П. Гемп, писала, что в поморских сказаниях об ученом практически нет упоминаний о его юности, что связа­но с типичностью его образа для по­моров. Заметим, что позднее «путь в искусство» преодолел еще один юный помор — будущий великий русский скульптор Федот Шубин, отправившийся в 1759 г. также с рыбным обо­зом в Петербург, где при поддержке Михаила Васильевича был принят в Академию художеств. «Камень веры и правды» (по Патриарху Гермогену) — единственное основание морской культуры поморов, не полагающейся на корабль и противопоставляющей ему веру, придававшую им силы преодолевать все трудности на пути к по­ставленной цели. Поэтому, видимо, для семнадцатилетнего Ломоносова путь за знаниями в далекую Москву не казался чем-то неосуществимым: он морально был готов к преодолению любых препятствий при продвижении к цели и питал надежду, что ему помо­гут поморы-промысловики, отправ­лявшие добытую рыбу зимой обозами в Москву. Таково было поморское «правило»: «О, человече! Лучше тебе дома по миру ходити, куски собирати, нежели в море позориться, переступая вечную заповедь морскую», которая предполагала взаимопомощь [12].

Особенности селитьбы как важно­го элемента поморского культурного ландшафта также сыграли свою роль в формировании личности будущего ученого. Мы назвали эти особенности «гармонией селитьбы и свободой замкнутого пространства». Идеальным, с психологической точки зрения, явля­ется нахождение поселений на при­родной границе, в данном случае, у берега моря или реки. Именно там рас­полагались поморские селения. Со­седство с непроходимой тайгой и язы­ческим миром аборигенов приводило к тому, что выжить можно было, толь­ко «окукливаясь» в малом замкнутом пространстве. Таким селитебным про­странством стала поморская деревня, и в целом - все Поморье. Это про­странство не сковывало человека, но побуждало его уважать и сохранять свой устойчивый «мир», формирова­ло чувство самодостаточности и люб­ви к «малой Родине». Видимо, эти ка­чества в чем-то помогли отроку не­знатного сословия осуществить свою мечту и получить образование.

Учителем Ломоносова была и се­верная природа Поморья, не только выковавшая его мужественный харак­тер, но и постоянно ставившая перед ним вопросы: почему полыхает северное сияние, почему приливы сменя­ются отливами, почему образуется лед из воды и т. п. Ответы на многие из них он найдет, преодолев трудный путь в науку. Определенные социальные и суровые природные условия формиро­вали пассионарность поморов. Славя­новед В.И. Ламанский утверждал, что для появления М.В. Ломоносова в це­лой России в начале XVIII века едва ли была иная область, кроме Двинской земли, с более благоприятной истори­ческой почвой и более счастливыми местными условиями. Поморье — ро­дина не только М.В. Ломоносова, но и известного русского скульптора Ф.И. Шубина, А.А. Баранова (основа­теля столицы Русской Аляски - Сит­ки), сподвижника В.А. Русанова, по­лярного капитана А.С. Кучина и мно­гих других. Поморы открыли проход к северным морям, способствовали рас­ширению российских земель.

Язык как непременный элемент поморского культурного ландшафта являет пример точных и образных формулировок, прививает любовь к своему краю, умение «читать» его при­роду. «Ну, поморы! Язык-то их нужно учить не хуже французского» [2]. Ла­коничные тексты поморских лоций в отсутствии карт создавали точный образ пространства, которое предстояло преодолеть: «...а вода по салме ходит быстро»; «меж островов воды мырит». О природных особенностях Бе­лого моря свидетельствует поморское речение: «Белое море сердитое по осе­ни, но отходчиво»; «Наше Белое мо­рюшко островито, присолону в ем много!» Поморские «имена» ветров: Север, Побережник, Запад, Шелонник, Полуношник, Обедник, — содер­жали их характеристику [2]. Поморс­кие пословицы четко описывали те или иные погодные явления, напри­мер: «Закипела в море пена — будет ветру перемена». Поморский текст, будь то скупые строки лоции, поэти­ческие рассказы Бориса Шергина, сказы Марфы Крюковой или «Гимн Поморью» К.П. Гемп являются вопло­щением смыслов и ценностей поморской культуры, неразрывно связанной с Белым морем и его берегами. «Раз­любезное море наше! На простор оке­анский выведет, на широкий дальний путь. На восток и на запад, и в ночь путь-дорога открыта. А там, смотришь, и до летних теплых морей дове­дет. И обратный путь не закажет. Ис­пытаны все эти пути» (из поморских речений) [2].

Природный речевой слух, актив­ное, с детства усвоенное владение се­верно-русской речью Михаил Василь­евич дополнил изучением церковно­славянского языка. Языковые навыки помогли ему овладеть классическими латинским и греческим, немецким и французским языками, внести свой вклад в развитие филологии. Ломоносову принадлежит заслуга в деле упо­рядочения литературного языка своей эпохи. Он высказывал мысль о важно­сти развития русского литературного языка в соответствии с национальным складом. При введении новых терми­нов он использовал народный словар­ный фонд, ограничивая засилье ино­странных научных терминов. Им был разработан научный функциональный стиль русского литературного языка и преобразована научно-техническая терминология [10]. Ломоносов был первым в России ученым, выступав­шим с общедоступными лекциями по точным наукам перед широкой ауди­торией на русском языке,

Поморский культурный ландшафт в разных своих ипостасях воспитал Ломоносова, передав ему энергию и волю к познанию, позволил значи­тельно расширить свой кругозор, вну­шил глубокое уважение к родному краю. Он сформировал личность вы­дающегося ученого и патриота России.

Список литературы:

1. Белявский М.Т. ... Все испытал и все проник: к 275-летию со дня рождения М.В. Ломоносова. - М.: Изд-во МГУ, 1986 - 221 с.

2. Гемп К.П. Сказ о Беломорье. — М: Наука, 2004. — 637 с.

3. Дубровина И.В. Психологическая культу­ра и образование // Национальный пси­хологический журнал. — 2007.— № 1(2). — С. 16—21.

4. Известные люди о религии. Православие и его значение для России // Миссионер­ско-апологетический проект «К Истине». — [Электронный ресурс]. — Режим досту­па: http// www.k-istine.ru

5. Ламанский В.И. Михаил Васильевич Ло­моносов: биографический очерк. — СПб, 1863. — 102 с.

6. Лисниченко В.В., Лисниченко Н.Б. Эко­логия помора // Правда Севера. — 2007.

7. Ломоносов М.В. Примечания на руко­пись «Истории Российской Империи при Петре Великом» Вольтера // Архив АН СССР. — 1757. — ф. 20. — оп. 3. — №55. — лл. 35—40.

8. Ломоносов М.В. Краткое руководство к красноречию. — [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http// www.feb-web.ru/feb/lomonos/texts/lo0/lo7/lo7-0892.htm.

9. Лотман Ю.М. Воспитание души. — СПб, 2001. — 624 с.

10. М.В. Ломоносов и его вклад в развитие российской словесности. — [Электрон­ный ресурс]. — Режим доступа: http // www.white-light.com.ua/page.php?id=22 / (дата обращения: 26.06.2010).

11. Морозов А.А. Михаил Васильевич Ломо­носов. Вступительная статья // М.В. Ло­моносов. Избранные труды. — Л.: Совет­ский писатель, 1986. — С. 5—61.

12. Устьянский правильник. Сайт, посвящен­ный Б. Шергину. — [Электронный ре­сурс]. — Режим доступа: http//www.boris-shergin.ru/?p=134.