В резонансе с эпохой: психологическая вселенная Б.Д. Парыгина

Запесоцкий Александр Сергеевич Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов

У известного психолога и писателя Э. Эриксона есть концепция, согласно которой источником гениальности является созвучие человека и времени, когда личностная боль творца резонирует с проблемой общества. В таком случае модель индивидуального исцеления становится проектом духовного оздоровления культуры и общества. Эриксон показал работу этого механизма на материале биографии богослова и инициатора Реформации Мартина Лютера, который вначале пережил и изжил собственный кризис идентичности, а затем помог Западной Европе в ситуации глубочайшего духовного кризиса обрести новые ценностные основания, заложив в существенной части мировоззренческую основу современной западной цивилизации. И личностей такого масштаба история знает немало.

Обо всем этом думаешь, вспоминая Бориса Дмитриевича Парыгина – талантливого ученого, разработавшего методологическую базу социальной психологии как отрасли научного знания, яркого педагога, воспитателя многих поколений студентов, аспирантов, молодых преподавателей. Не прошло и года с момента его ухода из жизни, а целый ряд российских вузов провел научные конференции, посвященные его наследию, памяти о нем.

Основные факты биографии Б.Д. Парыгина всем известны. Коренной ленинградец, подростком переживший ленинградскую блокаду. В 1953 с отличием закончил философский факультет Ленинградского государственного университета. С 1957 по 1962 – заместитель заведующего кафедрой философии и замдекана по научной работе философского факультета ЛГУ. В 1961 году защитил кандидатскую диссертацию по проблеме общественного настроения, в 1967 году – докторскую диссертацию «Социальная психология как наука». С 1968 по 1976 гг. Б.Д. Парыгин заведует кафедрой философии в ЛГПИ им. Герцена. С 1976 по 1992 гг. он работает в Институте социально-экономических проблем РАН, возглавляет сектор социально-психологических проблем трудовых коллективов (позже – регионального управления), исследовательский комитет Советской социологической ассоциации по проблемам социальной психологии, выполняет функции научного координатора международных социально–психологических исследований в рамках СЭВ. С 1992 года и до ухода из жизни Борис Дмитриевич работал в Гуманитарном университете профсоюзов, где он основал и возглавил кафедру социальной психологии.

Результаты научно-исследовательской деятельности Б.Д. Парыгина впечатляют. Научным сообществом были востребованы практически все публикации ученого. В 1965 году издательство ЛГУ выпускает ставшую теперь библиографической редкостью первую монографию Б.Д. Парыгина по социальной психологии – книгу «Социальная психология как наука» (которая впоследствии была издана в Чехословакии, Болгарии, Уругвае, Бразилии). В последующие годы выходят книги, во многом определившие приоритеты развития науки: «Основы социально-психологической теории» (1971), «Научно-техническая революция и личность» (1978), «Социально-психологический климат коллектива» (1981), «Социальная психология территориального самоуправления» (1993). Я помню, лично просил знакомых купить в Москве и прислать мне книги Бориса Дмитриевича, которые в Ленинграде достать было невозможно.

Значителен масштаб научно-просветительной и педагогической деятельности ученого: профессор Парыгин читает лекции по социально-психологической проблематике в университетах и институтах Советского Союза, в странах ближнего и дальнего зарубежья; десятки его учеников становятся кандидатами и докторами наук. Работая в нашем университете, профессор демонстрирует неугасающий инновационной потенциал и потрясающую способность чувствовать пульс времени. Приведу только один факт: на базе возглавляемой им кафедры социальной психологии был организован первый в России экспериментальный социально-психологический тренинг, направленный на оптимизацию климата образовательного учреждения.

Б.Д. Парыгин был не только талантливым ученым, но и выдающимся организатором науки, которому пришлось в свое время бросить вызов идеологической системе. Известно, что он был инициатором создания первого в СССР факультета социальной психологии, который стал своеобразным «аттрактором» в мире гуманитарных наук – факультет, созданный в конце 1960-х годов на базе ЛГПИ им. Герцена, расшевелил интеллектуальное сообщество, взорвал застывшие информационно-научные координаты научного социума того времени. На факультете читали лекции крупнейшие ученые Советского Союза: Г.М. Андреева, А.А. Бодалев, Л.Н. Гумилев, Б.Ф. Ломов, Б.Ф. Поршнев, а также более молодые, но уже много сделавшие для науки – С.Н. Иконникова, Е.А. Климов, В.Т. Лисовский, В.А. Ядов и др.

По инициативе ученого на базе кафедры философии была создана первая в стране лаборатория «Социально-психологических исследований». За два года работы коллектив лаборатории под руководством Парыгина подготовил и выпустил две книги, которые во многом определили приоритеты социально-психологических исследований в стране: «Личность и группа» (1971 г.) и «Руководство и лидерство» (1973 г.).

В тот же период выходит фундаментальная монография Бориса Дмитриевича «Основы социально-психологической теории», в которой были представлены методологические основания науки и прописаны узловые проблемы социальной психологии, связанные с бытием личности в системе человеческого общения. Публикация книги, а также ее колоссальный общественный резонанс, как в СССР, так и за рубежом, сыграли неоднозначную роль в судьбе Бориса Дмитриевича: на совещании ЦК КПСС он был квалифицирован как «лидер международного ревизионизма в марксизме», который свои «зловещие намерения» скрывал под маской психологической терминологии. «Намек» из ЦК не могли не услышать в родном педагогическом институте и отреагировали, обвинив профессора в стремлении подменить марксистскую философию философией человека. В сложившейся ситуации Б.Д. Парыгин был вынужден покинуть свое детище и перейти в Институт социально-экономических проблем РАН.

Наследие Б.Д. Парыгина активно востребовано современным гуманитарным знанием. Пунктирно обозначу лишь несколько позиций, которые демонстрируют вклад Бориса Дмитриевича в становление и развитие социальной психологии.

Ученый заложил основы методологии и разработал предметную область социальной психологии как самостоятельной науки, обосновал ее статус в системе гуманитарного знания. Он показал фундаментальную значимость для данной сферы научного знания феноменов личности и социально-психологической среды ее бытия. Им были разработаны методы диагностики, прогнозирования и регуляции социально-психологического климата коллектива как значимой для личности среды общения, программы оптимизации, в том числе и в режиме тренинга, стилей руководства и лидерства, предложен инструментарий коррекции внутригрупповых отношений.

Особенно следует отметить принципиальный вклад Бориса Дмитриевича в утверждение и развитие самореализационной парадигмы в структуре отечественного гуманитарного знания. В своих работах он исследовал социально-психологические аспекты самореализации личности, источником развития которой выступают противоречия развертывающихся гетеро-хронно двух подструктур: человека как индивидуальности и человека как объекта социально-коммуникативных практик. В качестве базового условия самореализации личности Б.Д. Парыгин рассматривал социально-психологический климат, а система «барьеров» и защит трактовалась им в качестве препятствующего фактора, в значительной мере консервирующего личностные потенциалы, блокирующего потенциальные возможности человека.

Все то, что я отметил выше, сегодня уже встроено в систему классического психологического знания. Но, я хотел бы подчеркнуть концептуально важные моменты научного творчества Б.Д. Парыгина последних лет, имеющие самое непосредственное отношение как к поискам методологического и мировоззренческого характера внутри социально-психологического знания, так и к сегодняшним острейшим проблемам развития человека, культуры и общества.

Первое. Глубокий научный потенциал и нравственный пафос имеют те выступления и публикации Бориса Дмитриевича, в которых он отстаивал идею целостности личности, понимание экзистенциальных глубин которой возможно лишь в рамках такого же целостного знания о человеке. Он говорил и писал о том, что платой за обращение к методам эмпирических, в том числе экспериментальных исследований, получивших развитие в психологии, социологии и, особенно, социальной психологии, стал отказ от полноты и многомерности видения человека как предмета исследования, сведение его к достаточно очевидным формам и стереотипам поведения, объясняемого биосоциальным механизмом «стимул-реакция».

За попытку вписаться в традиции точного научного знания психология дорого заплатила, прежде всего, сужением предмета исследования: она сосредоточилась на тех поведенческих реакциях, которые можно верифицировать, т.е. замерить, проверить, подтвердить. Она заплатила потерей того, что составляет суть человека – его душу, его духовно-нравственный мир, его культуру. В итоге за порогом внимания исследователей, ориентированных на технологии эмпирических и экспериментальных разработок, оказались глубинные характеристики социально-психологических состояний человека, не лежащие на поверхности духовно-психические качества и социокультурные свойства его как уникальной индивидуальности.

Здесь трудно возражать Борису Дмитриевичу – к сожалению, психологическая наука последнего времени не смогла ответить на ключевые вопросы современной цивилизации, особенно на вопросы, связанные с антропологическим кризисом – тотальной «разборкой» образа человека. Б.Д. Парыгин в одном из выступлений с горечью говорил о расширении социальной базы девиантного поведения, экспансии регрессивных самореализационных практик, росте суицида, темпы которого превышают все другие «способы убывания» современного человека. В данном случае традиционная психологическая помощь не способна принципиально решить проблему – необходимо целостное знание о человеке, видение экзистенциальных глубин личности, ее острых проблем, связанных не только с потенциальной сложностью человеческой духовности, но и с бесконечными экономическими и военными кризисами, разрушительными действиями СМИ, экспансией виртуальных миров, рождаемых в интернет-пространстве.

За несколько дней до своей кончины, выступая на VII Межвузовской научно-практической конференции «Социальная психология: наука и практика», ученый утверждал, что идея целостности психологического знания должна стать методологическим стержнем современной психологии. Для этого наука должна вернуть подлинный смысл Логоса о Душе, который в последние десятилетия стал знанием о «фрагментах души» – психология слишком увлеклась изучением отдельных психических состояний, процессов и механизмов. За всем этим многообразием «психических отправлений» она потеряла представление о целостной личности, которая даже в акте познания не может быть расчленена на части (ибо части вне целого –это части «трупа», знание которых не дает представления о подлинных экзистенциальных глубинах личности).

Борис Дмитриевич последовательно утверждал идею целостности личности, которая определяет все реальные проявления человека в мире людей. Его выступления на конференциях и круглых столах последних лет – это образец гуманитарного знания, знания о глубинных духовных основаниях личности, – знания, отягощенного верой, болью и надеждой ученого. На круглом столе «Гуманитарные науки и призвание ученого» Б.Д. Парыгин говорил о нравственной ответственности и миссии психолога как ученого и гражданина. Она состоит не только в том, чтобы познавать мир человеческой субъективности, тем более преимущественно в его внешних проявлениях, но и собирать «человеческую реальность», распадающуюся в системе психологического знания на темперамент, характер, способности, восприятие, внимание, воссоздавать образ человека, рассыпанный по различным областям гуманитарного знания. Надо отметить, что эта линия в творчестве последних лет говорит о глубинной связи Б.Д. Парыгина с основным постулатом русской философской мысли, которая всегда была подлинно гуманистичной и антропоцентричной.

Второе. Борис Дмитриевич утверждал гуманистическую функцию психологии, которая, прежде всего, должна способствовать самореализации личности в ее лучших свойствах и качествах. В своих работах он неоднократно обращался к анализу негативных последствий «бихевиористкой» парадигмы в мировой социальной психологии, доминирование которой в ХХ веке, по мнению ученого, определило жестко инструментальное отношение к человеку, его восприятие в качестве предмета воздействия и психологической манипуляции его сознанием.

Как-то в беседе со мной Борис Дмитриевич с горечью сказал, что сегодняшний мир, включая власть, СМИ, отечественный бизнес, не готов востребовать подлинно гуманитарные технологии, разработанные в недрах психологической науки. Он рассказал об уникальных диагностических и коррекционных методах и социально-коммуникативных технологиях, способных оптимизировать человеческие отношения, которые были разработаны под его руководством еще в те времена, когда Парыгин работал в институте социально-экономических проблем Академии наук. Парадокс состоит в том, что его публикации с характеристикой этих технологий пользуются спросом в библиотеках Вашингтона и Нью-Йорка. Но они практически не востребованы у нас.

В связи с институтом социально-экономических проблем Борис Дмитриевич вспомнил один эпизод: на место директора института претендовал Анатолий Борисович Чубайс, но его коллектив категорически отверг. Борис Дмитриевич шутил по этому поводу, что «если бы мы его утвердили тогда в этой должности, глядишь, он бы и угомонился в статусе директора. Не знаю, как для института, но для России польза была бы не малая, по крайней мере, мы избежали бы того дикого капитализма, который мы пережили, увы, не без потерь».

Третье. Борис Дмитриевич своей научной и педагогической деятельностью утверждал важнейший для гуманитарного знания мировоззренческий принцип диалога как взаимопонимания и согласия, который может и должен стать альтернативой современным хищным, и по своей сути антигуманным коммуникациям – коммуникациям, основанным на логическом и интеллектуальном превосходстве, инструментальном доминировании одной из сторон. В одном из своих выступлений на Лихачевских чтениях Борис Дмитриевич, отмечая коммуникативную агрессивность современной цивилизации, процитировал Н. Бердяева, который крушение гуманизма западноевропейской культуры связывал с кризисом самого человека, движимого ценностями «могущества, техники, расы, национальности, государства…», человека, для которого «воля к правде побеждается волей к могуществу». Парыгин искренне верил, что взаимопонимание и терпимость – это не просто «парадигмальная установка науки», но единственный фактор «выживания людей на общей для всех планете Земля».

Базовую общественную функцию социально-психологического знания в сегодняшней ситуации Борис Дмитриевич видел в подготовке общественного сознания к модернизационной революции – без внутренней готовности социума к изменениям все попытки власти силой утвердить эту перспективу обречены на провал. Он говорил еще об одной проблемной области, которая может востребовать психологическое знание: растущая пропасть между «человеком экономическим», неизбежно усеченным, и духовно-нравственной составляющей личности, которая не востребована современным рынком, конфликтное противостояние класса богатых и расширяющегося сегмента бедных. Ученый считал, что от глобального конфликта мир может спасти культура диалога, развитая система вертикального и горизонтального общения.

В публикациях последних лет Борис Дмитриевич поднимал проблему факторов и ресурсов национально-культурной идентичности, исследовал социально-психологические барьеры коммуникации, в том числе, и на уровне межкультурного диалога. Он анализировал препятствия на пути достижения взаимопонимания, среди которых ключевыми считал многомерность смысловых значений диалогической коммуникации, а также подмену смысловых доминант диалога, манипулирование его идеологическим, политико-правовым или конфессиональным контекстами. Своей отточенной мыслью, научным и человеческим авторитетом ученый утверждал постулат о человеческом измерении реформ, говорил и писал об обязанности государства создавать такие условия, которые будут способствовать физическому и нравственному здоровью, раскрытию лучших человеческих способностей и качеств. С некоторым опозданием, но наше общество, а может быть и власть, подходят к пониманию того, что в мире нет ничего более ценного, чем Человек, который есть мера всего. Действительно, если рушится Человек, значит, что-то не так в нашем «королевстве». И в понимании этой простой, на первый взгляд, истины –большая заслуга профессора Парыгина.

Принято считать, что с физическим уходом человека из этого мира мы безвозвратно теряем что-то важное, значимое. Конечно, это так. Но наука – это не только сообщество живущих «здесь и теперь». Это особый духовный мир вне пространства и времени, в котором царствуют ученые, «смертию смерть поправ». Это мир Выготского и Блонского, Гальперина и Леонтьева, Мерлина и Петровского, а также многих других выдающихся психологов-гуманитариев, которые выполнили свое земное предназначение. Их тексты, идеи, нравственно ответственное Слово в любой момент может зазвучать в нашем сознании, став тем самым явлением живой научной жизни.

Борис Дмитриевич был символом самоотверженного служения науке и высшей школе. В психологии он был безусловным лидером, имел непререкаемый авторитет. Своим наследием он органично вошел в историю отечественной и мировой психологии. Его книги переведены на английский и французский, немецкий и японский, испанский и китайский, португальский и болгарский, чешский и венгерский и другие языки.

Как талантливый ученый и организатор науки профессор Парыгин был органичной частью того мира, в котором он жил: доктор философских наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, почетный работник высшего профессионального образования РФ, действительный член ряда академий: Международной академии психологических наук, Петровской академии наук и искусств, Академии гуманитарных наук, Национальной академии Ювенологии, Нью-Йоркской академии наук и других.

Но Борис Дмитриевич навсегда остался и в другом измерении – в нашей памяти, а также в «большом времени» психологической науки, а вернее, в тех ее пределах, которые уже не подвластны времени.