Особенности личностного профиля ММИЛ у юношей с опытом первичных проб психоактивных веществ

Белоусова А.К. Южный федеральный университет

Евсеева Оксана Евгеньевна Южный федеральный университет

Николаев Алексей Юрьевич Южный федеральный университет

Наркотизация населения России, в частности, представителей мо­лодежной среды, является на сегодняшний день актуальной проблемой, находящейся на контроле у государства. Наркомания, по данным ФГУ «Центрально­го НИИ организации и информатизации здравоохранения Росздрава», занимает одну из ведущих позиций в группе соци­ально значимых заболеваний (Социаль­но значимые заболевания …, URL: https://www.rosminzdrav.ru/ministry/61/22/stranitsa-979/statisticheskaya-informatsiya-minzdrava-rossii). В свою очередь, ан­тинаркотическая комиссия Ростовской области отмечает значительное ослож­нение наркоситуации в последние годы в связи с ростом миграционных потоков. Согласно данным государственного бюд­жетного учреждения (ГБУ) Ростовской области «Наркологический диспансер», в течение 2016 года на учете стояло 15 730 потребителей наркотических средств и психотропных веществ, что на 38 чело­век (0,2%) больше показателей 2015 года (2015 год – 15 692 человека). Согласно данным Главного управления по контр­олю за оборотом наркотиков МВД Рос­сии на 2016 г., количество лиц, регулярно и/или эпизодически потребляющих на­ркотики, составило около 1,6% населения страны.

Анализ наркоситуации в сфере борь­бы с незаконным оборотом наркотиков показывает, что в 2017 г. внешняя нарко­экспансия и высокий уровень наркотиза­ции российского общества в целом продолжают представлять прямую угрозу национальной безопасности страны.

Наиболее «уязвимой» частью обще­ства в плане риска наркомании являют­ся молодые люди. Стремительный рост наркотизации юношеского континген­та требует системного анализа причин его раннего развития, изучения крите­риев и показателей оценки готовности личности к употреблению наркотиков, разработок программ по предупрежде­нию наркозависимости в подростковом возрасте. Определение предрасположен­ности личности к риску употребления наркотиков на ранней стадии позволит повысить степень эффективности про­филактики употребления наркотиков и, тем самым, снизить общее количество наркопроб среди учащихся общеобразо­вательных школ и студентов среднеспе­циальных и высших учебных заведений России.

Проблема изучения предрасполо­женности к пробам психоактивных ве­ществ интенсивно разрабатывалась оте­чественными и зарубежными учеными. Большинство исследователей, занимав­шихся данной проблемой, отмечают, что в основном внимание уделяется нарко­мании как уже резвившемуся патологи­ческому процессу (нозологической еди­нице). В то время, как начальный этап наркотизации представлен крайне ма­лым количеством работ (Белогуров, 2000; Березин, 1997; Ганнушкин, 2007; Зманов­ская, 2008; Лисецкий, 2008; Лисецкий 2006; Batter, Nurco, 1994; Caputo, 1993; Cohen, 1995; Dougherty, Lesswing, 1993; Neiss, 1993; Jonson, 1993 и др.). Ряд уче­ных в разное время пытались выявить причины наркопроб (Рерке, 2008). Были разработаны модели наркопотребле­ния (Гурвич, Цветкова, Шаболтас, 2006). Попытки изучить причины наркотизма можно найти в работах представителей различных психологических школ (психоанализ, бихевиоризм, психосоциаль­ный подход, индивидуальная психология, клиентноцентрированная, экзистенци­альная, гештальт-психология, трансакт­ный анализ).

Многие отечественные исследова­тели пытались найти причины нарко­тизации, факторы личностной предра­сположенности к наркомании, а также изучить психологические последствия употребления ПАВ (Рерке, 2008). В об­щепсихологических исследованиях было показано, что предрасположенность к наркомании – это сложное структурное образование, которое рассматривается в двух аспектах: как функциональное со­стояние и как стойкая характеристика личности (там же).

Однако малоизученной является про­блема предрасположенности к употре­блению ПАВ у юношей, имеющих опыт первичных проб ПАВ, а также детермина­ция ее компонентов в юношеском возрасте. Исследования, ведущиеся в этом на­правлении и основанные на результатах так называемой «доверительной беседы», чаще всего завершаются общей характе­ристикой личности, способной сделать первую пробу ПАВ. Некоторые ученые рассматривают предрасположенность к аддиктивному поведению как личност­ное образование, детерминирующее го­товность к употреблению ПАВ (Рерке, 2008). Другие авторы (Березин, Лисец­кий, Назаров, 2001) говорят о том, что предрасположенность к пробам психоак­тивных веществ после первых наркопроб формируется постепенно, и наркотиза­ция является логическим завершением всего предыдущего развития.

В ряде работ, посвященных пробле­мам приобщения к ПАВ в юношеском возрасте, подчеркивается важность и не­обходимость исследования содержания компонентов предрасположенности лич­ности к пробам психоактивных веществ именно на этапе юности, т.к. в этом воз­расте чаще всего имеют место первичные наркопробы (Рерке, 2008; Koch, Grupp, 1971; Oaklander, 1989; Stevens, Kaplan, Bauer, 2001; Stevens, Kaplan, Hesselbrock, 2003).

Сказанное определяет проблему оп­ределения содержания психологических компонентов предрасположенности к пробам ПАВ у юношей с опытом пер­вичных наркопроб.

Проведенный анализ проблемы по­зволяет говорить о том, что предрасполо­женность юношей к употреблению ПАВ выступает сложным психологическим фе­номеном и носит системный характер. Мы исходим из представления о самораз­вивающейся, гетеростазической природе человека как психологической системы (Белоусова, 2002; Клочко, 2000; Belousova, 2010), имеющей три уровня: социальный (личность), психологический (субъект де­ятельности), биологический (индивид). В соответствии с данными представлени­ями человек как психологическая система развивается и на индивидном уровне, и на уровне субъекта деятельности, и на лич­ностном уровне. В таком случае предра­сположенность юношей к употреблению ПАВ также может формироваться и про­являться на разных уровнях психологиче­ской системы.

С этой целью рассмотрим представ­ления А.В. Петровского, В.А. Петровского (Петровский, 1998), которые выделя­ют три аспекта рассмотрения личности, три ее репрезентации: интраиндивид­ная – личность трактуется как свойство, погруженное в пространство индивиду­альной жизни субъекта; интериндивид­ная – сферой определения и существова­ния личности становится «пространство межиндивидных связей», т.е. процессы, в которые включены, по меньшей мере, два индивида, рассматриваются в качест­ве носителей личности каждого из них; метаиндивидная – в данном случае в цен­тре внимания оказываются вклады в дру­гих людей, которые человек вольно или невольно осуществляет посредством дея­тельности.

Целью данного исследования явилось выявление особенностей в личностном профиле методики многостороннего ис­следования личности (ММИЛ) у юношей с первичными пробами психоактивных веществ.

Методы и процедура исследования

Одной из задач, необходимых для вы­явления компонентов психологической предрасположенности к пробам ПАВ, яв­ляется изучение интеллектуально-лич­ностных особенностей юношей, имею­щих в своем жизненном опыте хотя бы одну наркопробу. Особенности компо­нентов психологической предрасполо­женности юношей к употреблению ПАВ исследовались нами с помощью мето­дик: формы А опросника Р. Кеттелла «16 личностных факторов» (Cattell, Eber, Tatsuoka, 1970), методики многосторон­него исследования личности (ММИЛ), методик диагностики интеллектуальных способностей – краткого ориентировоч­ного теста, теста «Домино» и проектив­ной методики «Дом. Дерево. Человек» (Бе­лоусова, Евсеева, 2014; Белоусова, Евсеева, Николаев, 2013, 2014). Контроль за прав­дивостью сообщаемой абитуриентами информации по факту наличия/отсутст­вия наркопроб проводился с помощью психофизиологического исследования с применением полиграфа (ПФИ) – ком­пьютерного полиграфа ПИК-01А.

ММИЛ представляет собой адаптиро­ванный русскоязычный вариант теста Minnesota Multiphasic Personali Inventory (MMPI), разработанного Дж. Маккинли и С. Хатауэем в 1941–1949 г.г. в целях про­фессионального отбора летчиков во вре­мя Второй мировой войны (Koch, Grupp, 1971). Адаптация теста была осуществле­на Ф.Б. Березиным, М.П. Мирошниковым, Р.В. Рожанцовым с 1965 по 1971 гг.

Данная методика позволяет полу­чить достоверные данные, выраженные в стандартной форме, о типичных по­веденческих тенденциях личности в ре­альных жизненных ситуациях, а также сделать обоснованные предположения о характере причин, определяющих по­ведение индивида. Результаты опроса фиксировались в бланковом (брошюр­ном) варианте и обрабатывались соглас­но предложенному алгоритму обсчета с помощью «ключей». При обсчете пер­вичные оценки по шкалам (см. ниже) корректируются определенными коэф­фициентами и представляются в виде графика – личностного профиля, где значения каждой шкалы отмечается точ­кой, соединяющихся затем прямой ли­нией. Взаимное положение и масштаб шкал на бланке профиля выбираются та­ким образом, чтобы первичные оценки могли быть соотнесены со стандартной Т-шкалой.

Шкалы ММИЛ делятся на 2 группы: дополнительные шкалы и основные ди­агностические шкалы. К первой группе относят три шкалы: 1. Шкала лжи (L), 2. Шкала достоверности (F), 3. Шкала коррекции (К). Ко второй группе – 10 шкал: Шкала 1 (HS – соматизация тревоги или ипохондрия), Шкала 2 (D – тревога и де­прессивные тенденции), Шкала 3 (Hy – вытеснение факторов, вызывающих тре­вогу или истерию), Шкала 4 (Pd – со­циальная психопатия или реализация эмоциональной напряженности в непо­средственном поведении), Шкала 5 (Mf – выраженность мужских и женских черт характера), Шкала 6 (Pa – параноидность или ригидность аффекта), Шкала 7 (Pt – психастения или фиксация тревоги и ог­раничительное поведение), Шкала 8 (Sc – шизоидность, аутизация), Шкала 9 (Ma – отрицание тревоги, гипоманиакальные тенденции) и Шкала 10 (Si – социальная интроверсия или шкала социальных кон­тактов).

Психофизиологическое исследование с применением полиграфа (ПФИ) пред­ставляет собой диагностический про­цесс, в ходе которого осуществляется анализ (оценка) динамики психофизиологических реакций исследуемого лица в ответ на предъявляемые вопросы (сти­мулы) (Оглоблин, Молчанов, 2004).

В работах отечественных специали­стов было показано, что с естественно­научной точки зрения психофизиоло­гическое исследование с применением полиграфа является комплексным мето­дом целенаправленного тестирования памяти (ЦТП) (Николаев, 2011; Холод­ный, 2008). ЦТП заключается в том, что «в ходе тестирования на полиграфе обра­зы событий (явлений), хранящиеся в па­мяти человека, могут быть намеренно актуализированы с помощью целевой установки и, далее, обнаружены по ре­гистрируемым физиологическим реак­циям, возникающим в ответ на предъ­являемые ему (человеку) специальным образом подобранные сгруппированные стимулы» (Холодный, 2008). В свою оче­редь, зарубежные специалисты, прово­дящие исследования с применением по­лиграфа, указывают на использование информации, хранящейся в памяти подозреваемых, в процессе ПФИ (Krapohl, 2016; Farwell, Smith, 2001), поскольку фи­зиологические ответы могут выявить то, что хранится в памяти человека (Krapohl, 2015).

ПФИ проводилось в соответствии с требованиями Комплексной методики специального психофизиологического исследования с применением полигра­фа (Комплексная методика специально­го …, 1995).

Исследование проводилось в период с 2008 по 2010 гг. на базе средних обще­образовательных школ, кадетских кор­пусов, средних профессиональных учеб­ных заведений и ВУЗов г. Ростова-на-Дону и Ростовской области. Выборка состави­ла 338 человек (юноши от 15–16 до 22– 23 лет, средний возраст 17–18 лет). Эти юноши не состояли на учете у психиатра и нарколога (имеется подтверждение ме­дицинской документации). ПФИ данной возрастной группы осуществлялся на основании добровольного согласия, как самих исследуемых лиц, так и их роди­телей либо ответственных за них лиц (Де­еспособность малолетних …, URL: http://prokuror-kaluga.ru/razyasnenie-2259.html).

В контрольную группу были отобраны лица, отрицавшие факт проб ПАВ, по ре­зультатам ПФИ которых был сделан вы­вод об отсутствии в их памяти информа­ции о скрываемых пробах (167 человек).

В экспериментальную группу (171 че­ловек) вошли лица, имеющие опыт хотя бы однократного приема ПАВ. Данная информация была получена от исследу­емых лиц как до ПФИ (71 человек), так и по результатам ПФИ (100 человек). Во втором случае сокрытие информации по факту проб ПАВ впоследствии было под­тверждено признанием данного факта самими исследуемыми.

Обсуждение результатов

Интерпретация полученных данных ПФИ производилась с помощью 3-х бал­льной количественной и метрической оценки, а также с использованием ре­зультатов анализа физиологических дан­ных с применением программного обес­печения компьютерного полиграфа.

Результаты ММИЛ были подвергну­ты статистическому анализу по непара­метрическому критерию Манна-Уитни (Mann-Whitney U test) (Наследов, 2008; Mann, 1947), по однофакторному дисперсионному анализу (F) (Наследов, 2008). Сравнивались две независимые выбор­ки: эмпирические данные контрольной и экспериментальной групп. Обработка производилась программами статисти­ческого анализа «BioStat»-2009 и «SPSS 21.0» (Analyst Soft …, URL: www.analystsoft.com/ru/; SPSS Inc. …, URL: http://www-01.ibm.com/software/analytics/spss/).

Эмпирическое значение критерия Манна-Уитни определяет насколько сов­падают (пересекаются, перекрываются) два ряда значений измеренного призна­ка. Чем меньше совпадение, тем боль­ше различаются эти два ряда (Наследов, 2008). При уровне значимости (р)<0,05 принимается конкурирующая гипотеза о различии выборок. Однофакторный ди­сперсионный анализ используется для проверки гипотезы о сходстве средних значений двух или более выборок, принадлежащих одной и той же генеральной совокупности (там же).

Результаты статистической обработки шкал теста ММИЛ контрольной и экспе­риментальной групп представлены в таб­лице 1 ( где а_э – среднее значение шкалы в экспериментальной группе, а_к – сред­нее значение шкалы в контрольной груп­пе, Δ – модуль разницы средних значе­ний шкал | а_э - а_к |; р – уровень значимости) (Наследов, 2008; Analyst Soft …, URL: www.analystsoft.com/ru/). Обработка проводи­лась по каждой шкале теста отдельно.

Статистический анализ показателей двенадцати из тринадцати шкал теста ММИЛ выявил отсутствие статистиче­ски значимого различия (р>0,05) в ре­зультатах двух выборок (см. таблицу 1). Статистически значимое различие полу­чено по показателям одной шкалы – шка­лы достоверности F (р=0,008). При этом значение суммы рангов (W1) шкалы F в экспериментальной группе (выборка 1) составило 31358,5 – что больше значе­ния (W2) этой же шкалы в контрольной группе (выборка 2) – 25932,5 (см. табли­цу № 2). Согласно полученным результа­там, показатели шкалы F теста ММИЛ в экспериментальной группе достоверно выше показателей той же шкалы в контр­ольной группе (р=0,008<0,05).

Табл. 1. Уровень значимости (р) критерия Манна Уитни по тесту ММИЛ

Шкалы ММИЛ	L	F	К	1	2	3	4	5	6	7	8	9	0
аэ	59,9	52,6	56,8	48,3	48,3	52,1	51,7	46,9	43,3	50	49	62,9	41,5
ак	62,2	50,3	58,5	47,6	47,8	52	52,6	48,8	44,8	50,3	49,1	61,9	42
Δ	2,3	2,3	1,7	0.7	0,5	0,1	0,9	1,9	1,5	0,3	0,1	1,0	0,5
(р)	0,23	0,008	0,06	0,66	0,27	0,35	0,96	0,3	0,47	0,58	0,94	0,53	0,41

Табл. 2. Результаты статистического анализа шкалы F («BioStat»-2009)

Размер выборки №1	171	Размер выборки №2	167
W1 Сумма рангов (ряд 1)	31358,5	W2 Сумма рангов (ряд 2)	25932,5
		Уровень значимости (р)	0,00821484

Далее приведем усредненные профи­ли по тесту ММИЛ для эксперименталь­ной и контрольной групп (см. графики 1 и 2 соответственно).

График 1. Усредненный профиль ММИЛ в экспериментальной группе

График 2. Усредненный профиль ММИЛ в контрольной группе

Кратко, в общем виде такой усреднен­ный профиль юношей, имеющих в сво­ем опыте хотя бы единичную наркопробу можно описать следующим образом. Ука­занные лица имеют достаточный уровень общей активности, стремятся показать себя в более выгодном свете, не склонны отрицать социальные нормы и устои, эмо­ционально незрелы, могут болезненно ре­агировать на отрицательные стимулы, умеренно демонстративны в поведении, склонны к импульсивности в принятии решения, стремятся к межличностным контактам.

Усредненный профиль юношей, не имеющих в личном опыте наркопроб, практически идентичен описанному выше профилю (см. график № 1). В при­веденном профиле контрольной груп­пы наблюдается некоторое снижение по шкале F (достоверность), что может говорить, помимо уже отмеченных лич­ностных тенденций, о склонности боль­ше следовать общепринятым нормам поведения, о меньшем уровне внутреннего напряжения и более узком круге интере­сов.

По полученным данным статистиче­ского анализа шкал L, К, 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 0 (ММИЛ) можно говорить о том, что данные шкалы не являются определяю­щими личностные тенденции юношей как имеющих, так и не имеющих опыта наркопроб.

Анализ шкалы F ММИЛ (шкала досто­верности) показал следующее. Эмпири­чески в экспериментальной группе за­фиксированы значения по шкале F от 30 до 120 Т-баллов. При этом значения выше 80 Т-баллов (85-120), при которых результаты тестирования признаются недостоверными, зафиксированы в 6 случа­ях из 171, что составило 3,5% от общего числа экспериментальной группы.

Шкала состоит из утверждений, ка­сающихся необычных мыслей, желаний и ощущений, явных психотических сим­птомов. Учитываемые ответы на вклю­ченные в эту шкалу утверждения при апробировании методики были крайне редкими, как среди здоровых лиц нор­мативной группы, так и среди больных тех групп, по которым валидизировались клинические шкалы. Поэтому увеличение частоты засчитываемых утверждений не могло зависеть от принадлежности ис­пытуемого к той или иной группе, по ко­торой валидизировались шкалы теста, а указывало скорее на то, что получен­ный результат обусловлен какими-то иными причинами.

Относительно высокий уровень про­филя на шкале F может отмечаться у раз­личных типов неконформных личностей, у очень молодых людей в период форми­рования личности, когда потребность в самовыражении реализуется через неконформность в поведении и взглядах. Выраженная тревожность и потребность в помощи обычно проявляются в отно­сительно высоком уровне результата по описываемой шкале (Березин, Мирошников, Соколова, 2011). Умеренное повы­шение по шкале F при отсутствии психо­патологической симптоматики обычно отражает внутреннюю напряженность, недовольство ситуацией, плохо органи­зованную активность. чрезмерную взвол­нованность в момент выполнения теста, стремление наговорить на себя, подчерк­нуть дефекты своего характера, попытку изобразить другое (выдуманное) лицо, а также болезненное состояние и/или переутомление, эмоциональную неу­стойчивость (Собчик, 2007). Повышение показателей выше 70 стэнов, как прави­ло, отражает высокий уровень эмоцио­нальной напряженности и/или является признаком личностной дезинтеграции, тревожности и личностной потребности в помощи (там же). Нарушение конформ­ности может быть связано со своеобрази­ем восприятия и логики (шизоидный, ау­тичный типы личности, лица, склонные к «богемному» поведению) (Березин, Ми­рошников, Соколова, 2011).

На данном этапе исследования мож­но сделать вывод о том, что значимых различий в поведенческих тенденциях личности юношей, имеющих опыт хотя бы единичной пробы ПАВ и не имею­щих таковой, тест ММИЛ по основным диагностическим шкалам и по двум до­полнительным (L и К) не выявляет. При этом определяется статистически значи­мое повышение показателей по дополни­тельной шкале F (шкала достоверности) в экспериментальной группе. Оно характеризуется наличием у них повышенного внутреннего напряжения, а также прояв­лениями неконформности в поведении и взглядах, выраженной тревожностью и потребностью в помощи из вне, не­довольством ситуацией, плохо органи­зованной активностью по сравнению с теми же показателями в контрольной группе. Повышение шкалы F в профи­ле ММИЛ нами предлагается рассматри­вать как показатель индивидной готов­ности личности в юношеском возрасте к пробам психоактивных веществ и мо­жет выступать в качестве параметра, включенного в поведенческий компо­нент психологической предрасположен­ности юношей к пробам ПАВ.

Полученные статистически значи­мые различия в показателях эксперимен­тальной и контрольной групп по крите­рию U-Манна Уитни (повышение шкал F-ММИЛ) были подвергнуты нами однофакторному дисперсионному анали­зу с целью определения значимых пара­метров компонентов психологической предрасположенности к употреблению психоактивных веществ (см. табл. 3).

Табл. 3. Результаты однофакторного дисперсионного анализа значимых показателей ММИЛ (F)

	Сумма квадратов	Степени свободы	Средний квадрат	F	Знч.
Между группами	8,225	25	0,329	1,346	0,128
Внутри групп	76,263	312	0,244
Итого	84,488	337

Однофакторный дисперсионный ана­лиз показателей шкалы F-ММИЛ не пока­зал статистически значимого результата (р=0,128>0,05).

Таким образом, можно предполо­жить, что повышение значений по шкале F-ММИЛ не может выступать основани­ем для формирования психологической предрасположенности к пробам психоактивных веществ в юношеском возрасте. Однако повышение уровня внутреннего напряжения, проявления неконформно­сти в поведении и взглядах, выраженная тревожность и потребность в помощи из вне, недовольство ситуацией, плохо орга­низованная активность могут выступать в качестве предиспозиций развития пред­расположенности к пробам ПАВ среди старших школьников и первокурсников средне-специальных и высших учебных заведений России.

Литература:

Белогуров, С.Б. Популярно о наркотиках и наркоманиях. – Санкт-Петербург : Невский диалект, 2000. – 240 с. : ил.

Белоусова А.К. Самоорганизация совместной мыслительной деятельности. – Ростов-на-Дону: Изд-во РГПУ, 2002. – 360 с.

Белоусова А.К., Евсеева О.Е. Выявление у абитуриентов ВУЗов правоохранительных органов России опыта первых наркопроб // Научный портал МВД России. – Москва : ФКГУ «ЭПК МВД России», 2014. – С. 113–119.

Белоусова А.К., Евсеева О.Е., Николаев А.Ю. Интеллектуальные особенности юношей, имеющих опыт употребления психоактивных веществ // Юридическая психология. – 2013. – № 4. – С. 25–28.

Белоусова А.К., Евсеева О.Е., Николаев А.Ю. Когнитивная сфера наркотизированной личности в юношеском возрасте // Прикладная юридическая психология. – 2014. – № 2. – С. 37–46.

Березин С.В., Лисецкий К.С., Мотынга И.А. Психология ранней наркомании. – Самара, 1997.

Березин С.В., Лисецкий К.С., Назаров Е.А. Психология наркотической зависимости и созависимости: монография. – Москва : МПА, 2001.

Березин Ф.Б., Мирошников М.П., Соколова Е.Д. Методика многостороннего исследования личности. Структура, основы интерпретации, некоторые области применения. – Москва, 2011. – 320 с.

Ганнушкин П.Б. Клиника психопатий: их статика, динамика, систематика. – Москва : Медицинская книга, 2007. – 322 с.

Дееспособность малолетних и несовершеннолетних. – Электронный ресурс. – Режим доступа: http://prokuror-kaluga.ru/razyasnenie-2259.html – (дата обращения: 10.10.2017)

Ежегодные доклады о наркоситуации в Ростовской области и о работе антинаркотической комиссии Ростовской области в 2016 году. – Электронный ресурс. – Режим доступа : http://www.donland.ru/Default.aspx?pageid=129434#p1 – (дата обращения: 10.10.2017)

Змановская Е.В. Девиантология: психология отклоняющегося поведения. – Москва : Академия, 2008. – 288 с.

Клочко В.Е., Галажинский Э.В. Самореализация личности: системный взгляд. – Томск : Изд-во «ТГУ», 2000. – 154 с.

Комплексная методика специального психофизиологического исследования с применением полиграфа России. – Москва : НИИ-2 УНТО ФСБ, 1995. – 66 с.

Лисецкий К.С. Первичная профилактика наркомании. – Самара : Универс-групп, 2006.

Лисецкий К.С. Психологические основы профилактики наркотической зависимости личности : дис. … д-ра психол. наук : 19.00.07. – Москва, 2008. – 467 с.

Наследов А.Д. Математические методы психологического исследования. Анализ и интепретация данных : учебное пособие. – Санкт-Петербург : Речь, 2008. – 392 с.

Николаев А. Ю. Психофизиологическое исследование памяти как метод криминалистической диагностики // Юридическая психология. – 2011. – № 4. – С. 14–18.

Оглоблин С.И., Молчанов А.Ю. Инструментальная «детекция лжи» : академический курс. – Ярославль : Нюанс, 2004. – 464 с. : ил.

Петровский А.В. Категория личности // Основы теоретической психологии. – Москва : ИНФРА-М, 1998. – С. 223–270.

Рерке В. И. Психолого-педагогические условия предупреждения подростковой наркомании: теория и практика. – Иркутск : Изд-во ГОУ ВПО «ИГПУ», 2008. – 318 с.

Собчик Л.Н. СМИЛ. Стандартизированный многофакторный метод исследования личности. – Санкт-Петербург : Речь, 2007. – 224 с.

Социально значимые заболевания населения России в 2016 г. (статистические материалы). ФГУ «Центральный научно-исследовательский институт организации и информатизации здравоохранения Росздрава». – Москва, 2017. – Электронный ресурс – Режим доступа: https://www.rosminzdrav.ru/ministry/61/22/stranitsa-979/statisticheskaya-informatsiya-minzdrava-rossii – (дата обращения: 10.10.2017)

Теоретические модели формирования, контроля и коррекции наркопотребления / Цветкова Л.А., Гурвич И.Н., Шаболтас А.В. и др. – Санкт-Петербург : Издательство Санкт-Петерб. университета, 2006. – 248, с.

Холодный Ю.И. Опрос с использование полиграфа и его естественнонаучные основы // Полиграф в России 1993–2008. – Москва : МГТУ им. Баумана, 2008. – С. 60–86.

Ability of minors and underage. – Retrieved form: http://prokuror-kaluga.ru/razyasnenie-2259.html (accessed: 10.10.2017)

Analyst Soft Inc., BioStat. 2009 version. Retrieved from: www.analystsoft.com/ru/ (accessed: 10.10.2017).

Bayanova L.F., Chulyukin K.S. (2018). The impact of cultural congruence on the creative thinking of primary school children. Psychology in Russia: State of the Art, 11 (1), 61–70. doi: 10.11621/pir.2018.0105

Belousova, A. (2010) Initiation of Collaborative Thinking Activity Self-Organization / A. Belousova / Saarbrucken, Germany, LAMBERT Academic Publishing, 182.

Caputo, R. (1993) Volatile substance misuse in children and youth: A consideration of theories. Int. J. Addict, 23(1)0,1015–1032. doi:10.3109/10826089309062180

Cattell, R.B., Eber, H.W., & Tatsuoka, M.M. (1970) Handbook of the sixteen personality factor questionnaire (16 PF) / R.B. Cattell, H.W. Eber, M.M. Tatsuoka. Compaign Illinois, 388.

Cohen, S. (1995) Overdiagnosis of shizophrenia: Role of alcohol and drug misuse. Lanchet, 8989, 1541–1542. doi:10.1016/S0140-6736(95)92058-7

Dahlstrom, W. G., & Welsh, G. S. (1960) An MMPI handbook. Minneapolis.

Donald, J. Krapohl, & Pamela, Shaw (2015) Fundamentals of Polygraph Practice 1st Edition. Academic Press, 364

Donald, J. Krapohl. (2016) Paradigm Shift: Searching for Trace Evidence in Human Memory. Journal of Тhe Рolice Сhief, 52–55

Drogen: Soziale und gesundheitliche Folgen Retrieved form: http://jugendinfo.be/leben/drogen_folgen.php (accessed: 25.10.2017)

Farwell, L. A. & Smith, S. S. (2001) Using Brain MERMER Testing to Detect Concealed Knowledge Despite Efforts to Conceal. Journal of Forensic Sciences, 46(1), 1–9. doi:10.1520/JFS14925J

Hathawey, S., & Mckinley, J. (1956) Basic readings on MMPI in psychology and medicine. Minneapolis.

Jonson, B. (1993) A developmental model of addictions and it’s relationships to the twelve step program of alcoholics anonymous. J. Subst, 10(1), 23–24.

Koch, J.V., & Grupp, S.E. (1971) The economics of drug control policies. International Journal of the Addictions, 6(4), 571–584. doi:10.3109/10826087109058954

Lesswing, N., & Dougherty, R. (1993) Psychopathology in alcohol and cocaine – dependent patients: a comparison jf findings from psychological testing. J. Subst. Abuse Treat, 10(1), 53–57. doi:10.1016/0740-5472(93)90098-M

Mann, H.B., & Whitney, D.R. (1947) On a test of whether one of two random variables is stochastically larger than the other. Annals of Mathematical Statistics, 18, 50–60. doi:10.1214/aoms/1177730491

Neiss, R. (1993) The role of psychobiologcal states is chemical dependency: Who becomes addicted. Addiction, 88(6), 745–756. doi:10.1111/j.1360-0443.1993.tb02089.x

Nurco, D., & Batter, M. (1994) Vulnerability to narcotic addiction: findings. J. Drug, 24(1–2), 293–314. doi:10.1177/002204269402400206

Oaklander, Violet (1989) Windows to Our Children. Gestalt Journal Press, 335.

Puchkova E.B., Sukhovershina Yu.V., Temnova L.V. (2017). A study of Generation Z’s involvement in virtual reality. Psychology in Russia: State of the Art, 10(4), 134–143. doi: 10.11621/pir.2017.0412

SPSS Inc. SPSS 2101. 2012 version. Retrieved from: http://www-01.ibm.com/software/analytics/spss/ (accessed: 10.10.2017)

Stevens, M.C., Kaplan, R.F., & Bauer, L.O. (2001) Relationship of cognitive ability to the developmental course of antisocial behavior in substance dependent patients. Prog. Neuro-Psychopharmacol. Biol. Psychiatry, 25, 1523–1536. doi:10.1016/S0278-5846(01)00210-X

Stevens, M.C., Kaplan, R.F., & Hesselbrock, V.M. (2003) Executive-cognitive functioning in the development of antisocial personality disorder. Addict. Behav, 28(2), 285–300. doi:10.1016/S0306-4603(01)00232-5

Velichkovsky B.M. (2017). Cognitive science: The art and its implications. Psychology in Russia: State of the Art, 10 (3), 2–7. doi: 10.11621/pir.2017.0300